В Словаре Академическом напечатано «искуство», в новых изданиях слово «Руский» является с одним с. Знаю, что словоохотный критик выставит в оправдание себе имя, значительное в переворотах правописаний и азбуки, имя роковое, за скрепою коего буква Э была возведена на эшафот[1], так что теперь поэт и поет сбивается в одно слово. Но исключение не составляет правила, и вот случай указать здесь мимоходом на неосновательность аксиомы, выставленной усердным читателем журналов, что «одно невежество могло произвесть мысль нелепую, что гений творит для себя правила». Словоохотный критик ясно видеть может в примере своего патрона, что гений правописания может творить для себя правила. И точно для себя и про себя! Упрямая толпа не увлекается данным направлением: тем хуже для неё и тем лучше для гения, который не затмевается последователями, нераздельно пользуется крепостною славою и неотъемлемым удовольствием писать по-своему.