Юмор и мистика! Дед мой был дворником. Тайна старинной кружки

Пиво и Кинг-Конг

Иннокентий мечтательно раскачивался в кресле-качалке. Незаметно в комнату вошёл Василий с радиатором.

– Иннокентий! – прошептал он тихим голосом.

– Что? – вздрогнул от неожиданности Иннокентий.

– Дело есть.

– Какое ещё дело? Колодец что ли копать?

– Нет. Воду сливать.

– Какую ещё воду?

– Хорошую.

Василий поставил радиатор на стол. Затем вынул из кармана два стакана и поставил рядом с радиатором.

– Что это значит? – спросил Иннокентий.

– Ну, не устанавливать же мне в отопительную систему радиатор с пивом.

– В первый раз вижу такую ёмкость! А что за сорт? – поинтересовался Иннокентий.

– Бесплатный, – коротко ответил Василий.

– Понятно. Значит, от каждого по способностям, каждому по потребностям!

– Вот за это давай и выпьем! – предложил Василий, разливая пиво по стаканам.

– Не возражаю!

Василий и Иннокентий выпили.

– Хорошее пиво! – крякнув от удовольствия, похвалил Иннокентий.

– Свежее!

– Кстати, Вась, а как у тебя печень? Не побаливает?

– Нет. А что?

– А то б я её тебе за пару сеансов…

– Не надо, – наотрез отказался Василий. – Давай лучше выпьем за здоровье!

– Только каждый за своё, – уточнил Иннокентий.

– Почему?

– Ну, как почему! Если я буду пить за чужое здоровье, и все станут здоровыми, кто ж тогда ко мне лечиться пойдёт?

– Логично, – согласился Василий и тут же предложил новый вариант:

– Тогда давай каждый за своё!

– Вот это другое дело.

Иннокентий подставил под кран свой стакан и повернул вентиль.

Однако вместо приятной пивной струйки из крана вылилось лишь несколько капель, затем что-то зашипело и замолчало.

– Не понял, – озадачено произнёс Иннокентий.

– Кончилось! – словно на похоронах мрачно изрёк Василий.

– Недолго музыка играла, – с сочувствием произнёс Иннокентий. – Ну, ладно, Вась, не расстраивайся. Всё хорошее рано или поздно кончается. Такова жизнь.

Неожиданно за окном раздался чей-то рёв, топот и оглушительный визг. Иннокентий насторожился.

– Что это?

– Понятия не имею, – пожал плечами Василий. – Может террористы?

– Да что ты! – испуганно произнёс Иннокентий. – Какие ещё террористы? Я только жить начинаю.

Мужчины прильнули к окну. Во дворе никого не было.

Но тут рёв, топот и оглушительный визг повторился. Только уже совсем рядом, за дверью. Иннокентий подбежал к двери и прильнул к ней ухом.

– Нет, Вась, это не террористы, – догадался он. – Это гораздо хуже. Открыв дверь, Иннокентий выглянул в коридор. В коридоре его любимый сын Витя, изображая чудовище, с рёвом носился за перепуганной Леночкой.

– Вы что вытворяете? – воскликнул Иннокентий. – Ты что ревёшь, как корова недоенная? – обратился он к сыну. – А ты что визжишь, как сирена противопожарная? – спросил он у девочки.

– Мы играем, – ответил Витя.

– Во что вы играете?

– Я Кинг-Конг, а она Красная шапочка.

– Что это ещё за самодеятельность? Вы что, нормальных игр не знаете? – рассерженно воскликнул Иннокентий.

– Каких?

– Каких! А планшет я тебе для чего купил? Там у тебя этих игр видимо невидимо! Вот в них и играйте! Понятно?

– Понятно, – уныло пробурчал Витя.

Возвращение из театра

Семён открыл калитку и махнул кому-то рукой. Через несколько секунд у калитки появился человек в рекламном костюме квасной бочки. Это был Захарыч.

– Дедуль, – вполголоса произнёс Сеня, – дорога свободна!

– Данные принял! – с отдышкой прошептал Захарыч и, надеясь незаметно добраться до своей комнаты, тихо шагнул во двор. Однако пройти незамеченным ему было не суждено. Первой, не узнав своего хозяина, забила тревогу Муся. Затем откуда-то выбежали Витя с Леночкой. В отличие от Муси, дедушку они узнали сразу, о чём и оповестили всех остальных. И случилось то, чего Захарыч боялся. Финишный отрезок своего нелёгкого пути, ему пришлось преодолевать под изумлёнными взглядами родственников.

– Матвей, это ты? – с недоумением произнесла Антонина Григорьевна. Что у тебя с головой? Где твои новые штаны?

– Штаны со мной, голова в порядке, – буркнул на ходу Захарыч и, добежав до своей комнаты, тут же закрылся на замок.

– Какой кошмар! – ужаснулась Вера.

– То-то мне ночью приснилось, как за мной петух двухметровый гонялся! – воскликнула Надежда.

– Да что ты всё со своими петухами! – одёрнул жену Иннокентий.

Антонина Григорьевна обеспокоенно постучала в дверь.

– Матвей, как ты себя чувствуешь?

– Нормально, – отозвался Захарыч.

– Открой!

– Не открою!

Озадаченные родственники тут же ринулись за разъяснениями к Семёну, а так как врать Сеня не умел, то он и рассказал всё, что с ними произошло.

Он и стихи писать горазд

Иннокентий подошёл к комнате тестя, энергично потёр руки, концентрируя в них свою мощную энергию, затем постучал в дверь.

– Матвей Захарыч, откройте, это я, Иннокентий!

– Ты один? – спросил Захарыч из комнаты.

– Один.

Захарыч открыл дверь. Он уже переоделся в свои привычные старые штаны и чувствовал себя вполне комфортно.

– Заходи.

Иннокентий вошёл в комнату и сел на стул. Захарыч расположился в своём любимом кресле.

– Как настроение, Матвей Захарыч? – бодро поинтересовался Иннокентий.

– Нормальное, – вяло ответил Захарыч.

– А Антонина Григорьевна сказала, что у вас какие-то проблемы?

– Какие проблемы? Нет у меня никаких проблем.

– Ну, что вы якобы из-за какого-то конкурса расстроились?

– Ах, это! Так я уже о нём давно забыл, – отмахнулся Захарыч.

– А ваши приключения с Сеней?

Захарыч недовольно поморщился.

– Всё-таки проболтался, юрист хренов!

– Ну, зачем вы так, Матвей Захарыч, Сеня нам из благородных побуждений всё рассказал.

– Ладно, проехали. Зато теперь мне снова хочется творить!

– Это хорошо. А как у вас со здоровьем? Сердце не болит? Если что, так вы только скажите, я за пару сеансов…

– Нет, Иннокентий, сердце у меня не болит… У меня душа болит, – с горечью сказал Захарыч. – Вот можешь ты мне душу за пару сеансов вылечить?

– Увы, Матвей Захарыч, о душе медицине мало что известно, – честно признался Иннокентий.

– А известно ли медицине, почему люди так мало живут? – спросил Захарыч.

– Мало? Интересно, а сколько же вы хотите?

– Ну, хотя бы лет триста.

– Эка, вы хватили, Матвей Захарыч! Триста лет! А стоит ли? Вы ведь в свои шестьдесят семь уже мало что помните, а что с вами будет в двести шестьдесят семь?

– Не знаю. Но хотелось бы…

– Представляю, сколько бы вы за это время стихов насочиняли! Ужас! То есть, я хотел сказать, что долго пришлось бы перечитывать.

– Между прочим, Иннокентий, писать стихи – это тебе не руками махать, – сказал Захарыч. – Я вот сегодня целый день пытаюсь написать стихотворение о своей жизни, а написать смог только две строчки.

– Неужели, это так трудно? – удивился Иннокентий.

– Без вдохновения лучше и не начинать. А оно меня в последнее время не жалует.

– Нашли о чём переживать, Матвей Захарыч. Вдохновение. У меня этого вдохновения вагон и маленькая тележка. Берите, не жалко.

– Да, как же я его возьму? Оно ж неосязаемо.

– А зачем мелочиться? – деловито произнёс Иннокентий, – Я с вами готовым результатом поделюсь. Вот прочтите мне свои две строчки, а я вам тут же ещё пару выдам.

Захарыч засомневался:

– Ещё один помощник выискался. Мне мой внучок уже выдал пару строчек. Да таких, что пришлось из дома бежать.

– Не беспокойтесь, Матвей Захарыч, я в стихах знаю толк и в юридических заведениях не обучался.

– Ладно, – согласился Захарыч, – разве что ради эксперимента.

– Ради исскуства, Матвей Захарович.

– Ну, тогда слушай…

Захарыч, прокашлялся и с выражением произнёс:

«Дед мой был дворником, папка колхозником,

Я же на почте всю жизнь прослужил…»

– А дальше, как в стенку упёрся.

– Ничего. Сейчас мы эту стенку перепрыгнем, – пообещал Иннокентий.

– Кеша, – воскликнул Захарыч, – только у меня к тебе просьба – без уголовщины!

– Хорошо, хорошо. Если без уголовщины, то так и напишем.

Иннокентий для торжественности поднялся, и железным голосом отчеканил:

«Не называйте меня уголовником,

Я миллионами не воровал!

Дед мой был дворником, папка колхозником,

Я же на почте всю жизнь пропахал…»

– А-а, каково, Матвей Захарыч? Почти, как у Лермонтова! Что скажите?

– Во-первых, – сказал Захарыч разочарованно, – во времена Лермонтова не было колхозников. А во-вторых, Иннокентий, ты же мне обещал не использовать в тексте никаких уголовников. А что в результате?

Иннокентий на мгновенье задумался.

– Да, Матвей Захарыч, пожалуй, вы правы. Извините. Это я машинально. Понимаете, к колхознику не очень много слов по рифме подходит. Сейчас я подумаю. Итак, колхозник, полковник, беспризорник, подзаборник… Нет, это всё не то…

– Вот и я не могу подобрать подходящего слова, – пожаловался Захарыч.

– Подождите-ка Матвей Захарыч! А что если нам вообще отказаться от колхозника! – предложил Иннокентий. – Я, как врач считаю, что слово, к которому по рифме не подбирается ничего хорошего, нужно просто взять и удалить, как больной зуб, не подлежащий лечению.

– Да ты что, Иннокентий! – запротестовал Захарыч. – Без этого слова вся композиция рушится. Да и привык я уже к нему.

– Тогда я предлагаю о нём временно забыть!

– Как забыть?

– А вот так! Как о полученных взаймы, ста рублях! А сейчас, Матвей Захарыч, послушайте, я уже новый куплет сочинил. Принимайте продолжение!

– Кеша, только без уголовщины! – встрепенулся Захарыч.

– Хорошо, хорошо, – обнадёжил тестя Иннокентий, – я всё учёл. Итак:

«Язва меня вместо совести мучает,

Печень распухла, и спать не даёт,

Пью я теперь лишь от случая к случаю,

Если давление не подведёт…»

– А-а, Матвей Захарыч, каково?

– Кеша, ты что, смерти моей хочешь? – запротестовал Захарыч. – Причём тут язва? Причём тут давление? Я жизнь свою хочу изобразить, а не выписку из амбулаторной карты!

Иннокентий на мгновение задумался.

– Да, Матвей Захарыч, вы снова правы. Это я машинально. Занесло. Поддался, так сказать, влиянию профессиональной деятельности. Но не будем отчаиваться, Матвей Захарыч. Главное, творческий процесс уже пошёл…

– Подожди-ка! – настороженно произнёс Захарыч, и, учащённо вдыхая воздух, спросил. – Ты чувствуешь?

– Что?

– Как что! Это же запах моих любимых пирожков с повидлом! И доносится он с кухни.

– А это имеет какое-то значение?

– Имеет! – с возмущением пробурчал Захарыч. – Это Антонина, таким образом, пытается меня из комнаты выманить. Она думает, что я не устою и побегу к ней, как Муся за колбасой. А вот шиш я ей побегу!

Захарыч показал фигу, и встал с кресла.

– У меня тоже сила воли есть! – сказал он и, вдруг, словно зомби направился к двери.

– Вы куда, Матвей Захарович? – с изумлением воскликнул Иннокентий, последовав за тестем.

Но Захарыч его уже не слышал. Уверенной походкой он вышел из комнаты в коридор, где в это время лёжа на полу прикручивал к трубам свой радиатор Василий, лихо перешагнул через него и громко провозгласил:

– Она думает, что я за пирожок поэзию продам! А вот шиш я ей продам!

Ещё мгновение и Захарыч скрылся за дверью.

– Вот тебе и сила воли! – озадаченно произнёс Иннокентий, затем, взглянув на Василия, спросил:

– Ну, что, Вась, теперь не замёрзнем?

– Вы-то, может, и не замёрзнете, – невесело отозвался Василий, – а я уже замерзаю.

– Как? – не понял Иннокентий. – На улице же плюс тридцать!

– Так то на улице, а у меня внутри минус.

Очень приятно, Аркадий

Когда Иннокентий пришёл на кухню, Вера Матвеевна, Надежда и Сеня сидели на диванчике, Антонина Григорьевна стряпала у плиты, Мария стояла у окна, а Матвей Захарович за столом уплетал пирожки.

– Приятного аппетита! – пожелал ему Иннокентий.

– Спасибо! – кивнул Захарыч, не отрываясь от любимого занятия.

– Ну, как, вкусно? – спросила его Антонина Григорьевна.

– Бесподобно, – с просветлённым лицом ответил Захарыч.

– В меру хороший аппетит – признак хорошего здоровья, – заметил Иннокентий.

– Это ж надо было столько натерпеться! – покачала головой Вера. – А ты, Сеня, додумался! Повёл пожилого человека в театр! Ну, сводил бы его куда-нибудь в огород. Там всё-таки спокойней.

– Я ж не знал, что так получится! – попытался оправдаться Сеня.

– Сеня ни в чём не виноват, – заступился за внука Захарыч.

– Ничего, ничего! – успокоил всех Иннокентий. – Главное, что все живы и здоровы и мы, наконец-то, сможем отведать наших любимых пирожков!

– Кеша, а ты свою долю уже съел! – напомнила Надежда.

– Неужели? – погрустнел Иннокентий и, присев рядом с Захарычом, с сожалением произнёс. – Какое же это трагическое для России слово – доля! Я ещё со школьной скамьи невзлюбил все эти доли; десятые, сотые, тысячные… Ужас! Поначалу я их округлял, но когда учитель округлил мою оценку до двойки, пришлось смириться.

– Да нет у нас никаких долей! Надежда просто пошутила, – сказала Антонина Григорьевна, устанавливая на стол ещё две тарелки с пирожками. – Кушайте, сколько хотите! Всем хватит!

– Антонина Григорьевна, вы просто ангел! – воскликнул Иннокентий.

В кухню вошёл Василий.

– Всё, радиатор я установил, – громко отрапортовал он.

– Молодец! – похвалила зятя Антонина Григорьевна и, поцеловав его, пригласила к столу откушать пирожков.

Василий сел за стол, но тут же заёрзал на стуле.

– Что-то стул у вас поскрипывает, – сказал он Антонине Григорьевне

– Старый, вот и поскрипывает, – вздохнула Антонина Григорьевна.

Василий приподнялся и посмотрел на стул.

– Ерунда, здесь просто пару болтов нужно подкрутить.

Вынув из кармана универсальный ключ, Василий принялся подкручивать болты.

Неожиданно за окном раздался автомобильный гудок. Первой в окно посмотрела Мария.

– Это Аркадий приехал! – радостно воскликнула она и выбежала из кухни.

Все остальные родственники переместились ближе к окну.

– Дождалась, – то ли с усмешкой, то ли с завистью, сказала Надежда.

– А ничего, симпатичный, – оценила жениха Вера.

– И машина-то, какая дорогая! – вглядываясь, воскликнула Надежда. – Никак, директор оптового склада!

Семён тоже подошёл к окну полюбопытствовать и… обомлел. В приехавшем, модно одетом, госте, он узнал того самого псевдобезногого инвалида, которому, ни за что, ни про что, подарил пятьсот рублей.

– Нет, это кто угодно, только не директор оптового склада, – сказал он.

Прошло ещё несколько минут томительного ожидания и на пороге кухни торжественно появились Мария и Аркадий с огромным букетом красивых цветов.

– А вот и Аркадий! – громко объявила Мария. – Прошу любить и жаловать!

– Ну, давайте знакомиться! – ласково сказала хозяйка дома. – Я мама, Антонина Григорьевна!

– Очень приятно! – кивнул головой гость. – А я Аркадий!

– А это мой папа! – показала на отца Мария.

– Матвей Захарыч! – представился глава семейства.

– Очень рад! Аркадий!

– А это мои сёстры; Вера и Надя! А это их мужья, Василий и Иннокентий! Иннокентий у нас известный экстрасенс, а Василий мастер на все руки.

– Сколько прекрасных людей!

– А это мой племянник, Семён, – сказала Мария. – Он учится на юридическом факультете.

Узнав в молодом человеке растяпу-благодетеля, Аркадий немного смутился.

На юридическом? – переспросил он.

– Да, – ухмыльнувшись, произнёс Сеня.

– Ну, и как там наши законы? Ужесточаются или наоборот?

– Для кого как.

– То есть?

– Ну, для тех, кто их пишет, смягчаются, а для тех, кто по ним живёт, ужесточаются.

– Скажи, пожалуйста! А я и не знал.

В разговор вмешался Иннокентий.

– А что это у вас, Аркадий, лицо побледнело? Если что болит, обращайтесь ко мне. Я за пару сеансов избавлю даже от инвалидности.

– Не беспокойтесь, я абсолютно здоров, – отказался Аркадий. – Давайте лучше отметим наше знакомство!

Аркадий достал из сумки две бутылки шампанского и поставил их на стол.

О-о! Вот это по-нашему! – обрадовался Василий. – Жаль, только калибр мелковат, но для артподготовки подойдёт!

– Вася, ты неисправим! – с укором произнесла Антонина Григорьевна

– Так если уж отдыхать, так весело!

– А мы с дедушкой уже навеселились, – вставил слово Семён.

– Ну, значит, будете только закусывать!

На кухне послышался смех. Родственники сели за стол. Мария поставила букет цветов в вазу, Антонина Григорьевна разложила на стол тарелки с едой, а Василий открыл бутылку с шампанским и разлил его по бокалам.

– Может, нам виновник торжества что-нибудь скажет?

– Вася, ну, что ты всё торопишься. Дай людям сначала покушать, – сделала замечание Вера.

– Ничего, покушать мы всегда успеем, – сказал Аркадий, поднимаясь из-за стола с бокалом шампанского. – Я, извините, красиво говорить не умею, поэтому скажу просто… от сердца. Сегодня я встретил свою любовь и всем кто хочет разделить со мной мою радость, предлагаю поднять бокалы и выпить за наше с Машей счастье!

– Замечательно! – воскликнула Вера.

– Браво! – восторженно произнесла Надежда.

– За это стоит выпить! – подытожил Василий.

Родственники выпили шампанское и принялись за закуску.

– Кстати, а почему у нас не слышно музыки? – спросил Аркадий.

Вынув из кармана смартфон, он включил проигрыватель и положил на стол. Из смартфона зазвучала красивая мелодия. Аркадий подошёл к Марии и пригласил её на танец.

– Машенька, прошу вас!

Мария улыбаясь, приняла приглашение.

Глядя на танцующих, не удержались и Василий с Верой, и Иннокентий с Надеждой. Зажигательная музыка подняла их из-за стола и закружила по кухне.

– Присоединяйтесь, Антонина Григорьевна! – крикнул Иннокентий.

– Куда мне! – смутившись, отозвалась Антонина Григорьевна. – Я своё уже оттанцевала. Это дело молодых.

– Не скромничайте, Антонина Григорьевна! В душе мы все молодые, а уж вы и подавно. Давайте за компанию!

– Ладно, уговорил! – воскликнула Антонина Григорьевна и подошла к Семёну. – Сеня, поддержи меня, а то упаду!

Семён упрашивать себя не заставил. Но не успел он с бабушкой сделать и несколько шагов, как во дворе оглушительно завыла автосигнализация.

– Это же моя машина, – забеспокоился Аркадий.

Взглянув в окно, гость взял со стола смартфон и поспешно вышел из кухни. Мария последовала за ним.

***

Приблизившись к автомобилю, Аркадий и Мария увидели в нём Витю и Леночку. Витя сидел за рулём, а Леночка сидела рядом.

– Это ещё что такое? – спросил Аркадий.

– Это Витя с Леночкой! – воскликнула Мария и, не скрывая возмущения, отчитала маленьких озорников:

– Вы что тут делаете? А ну-ка, вылазьте из машины! Ишь, игрушку нашли!

– Мы не виноваты, – пропищала Леночка, выкарабкиваясь из автомобиля, – Витя хотел меня от волка спасти.

– Кошмар какой-то, – недовольно буркнула Мария.

– Мы больше не будем, – пообещал Витя, с неохотой покидая место водителя.

– Это ты своим родителям будешь говорить, – парировала Мария. – А вот, кстати, и они.

К машине подошли Надежда и Иннокентий.

– Надя, посмотри, что ваш сынок натворил! Он чуть было машину не угнал! – пожаловалась Мария.

– Вот, оболтус! – возмутился Иннокентий. – Я же сказал тебе во что играть! Где твой планшет?

– Он сломался, – виновато произнёс Витя.

– Как сломался? Я его только месяц назад купил!

– Вирус в него попал, и теперь он требует денег.

– Чего! Каких денег? – с возмущением воскликнул Иннокентий. – А ну, давай его сюда!

Витя пошёл в дом за планшетом.

– С вашим Витей не соскучишься, – сказала Мария Иннокентию, глядя вслед племяннику. – Он и дома такой неугомонный?

– Не то слово.

– Хорошо хоть у нас в доме покой и тишина. Хотя, честно говоря, уж и не знаю, что лучше.

– Лично я предпочитаю тишину, – высказал своё мнение Аркадий, закрывая дверцу автомобиля на замок.

Мария усмехнулась.

– А хочешь, я тебе наш сад и огород покажу? – предложила она.

– Конечно. С удовольствием посмотрю.

– Кстати, Машенька, – вмешался в их диалог Иннокентий, – а выкопать колодец ты Аркадию предложить не хочешь?

– Нет, не хочу, – коротко ответила Мария, – у Аркадия нет на это свободного времени.

– А что за колодец? – поинтересовался Аркадий.

– Да обыкновенный колодец. Мама хочет выкопать для полива, – пояснила Мария. – Вот я и предложила нашим мужчинам сделать доброе дело. Но пока никакой активности с их стороны не вижу.

– А зачем же самим копать? – спросил Аркадий. – Можно обратиться в строительную фирму.

– Самим дешевле.

Синь-Сянь

Вскоре вернулся Витя.

– Пап, я принёс, – сказал он, протягивая отцу планшет.

Иннокентий взял планшет, включил его и уткнулся в экран. Планшет слегка загудел, затем на экране появилась надпись: «Здравствуй, дорогой друг! С сожалением сообщаем тебе, что в твоём планшете поселился нехороший мистер Синь-Сянь. Этот Синь-Сянь уже через сорок четыре часа безвозвратно удалит с твоего планшета все данные, и твой планшет перестанет работать. Ты наверно сейчас очень расстроен и горько плачешь? Не плачь! Мы знаем, как тебе помочь! Мы знаем, как уговорить мистера Синь-Сяня покинуть твой планшет! Для этого тебе нужно перевести нам всего лишь тридцать долларов. Поторопись! Времени остаётся всё меньше и меньше».

– Ну, ни… – чуть было не захлебнулся от возмущения Иннокентий, – тридцать долларов! Да я… блин… Ты откуда эту дринь-дрянь скачал?

– Я её не скачивал, – начал оправдываться Витя. – Она сама скачалась вместе с игрой.

– С какой игрой?

– Морские разбойники, называется. Я её из интернета установил. А после этого в планшете объявился этот Синь-Сянь.

– Ну и что мы теперь будем делать, пират доморощенный? Вызывать мастера или отсылать тридцать долларов? В любом случае материальный ущерб!

– Не переживайте! – успокоил Иннокентия Аркадий. – У меня есть знакомый мастер. Он вам этот вирус в два счёта уберёт.

– Но за сколько?

– Ни за сколько. Он мой друг.

Иннокентий расплылся в улыбке.

– Аркадий, ты как Дед Мороз в новогоднюю ночь! Спасибо!

– Не за что. Люди должны помогать друг другу, – спокойно ответил Аркадий и добавил:

– Кстати, а почему бы и этому Синь-Сяню хоть раз в жизни не помочь хорошим людям? Пусть он нам колодец выкопает. У меня на этот счёт появилась хорошая идея!

– Какая?

– Гениальная! Только скажите, в каком месте нужно копать?

– Посреди огорода, – сказала Мария.

– А поточнее. Нужен хоть какой-нибудь ориентир.

– Но у нас на огороде нет никаких ориентиров. Одни грядки.

– А это что? – воскликнул Аркадий, показывая на вышедшего из дома Василия, который в сопровождении Антонины Григорьевны тащил старый тяжёлый стол.

– Васенька! – направляла зятя Антонина Григорьевна, – вот сюда к забору поставь.

– Антонина Григорьевна, – крикнул Аркадий, – а нельзя ли этот стол временно поставить на то место, где вы колодец планируете выкопать?

– А зачем?

– Мама, – укоризненно произнесла Мария, – ну что ты спрашиваешь?

– Ну, хорошо, хорошо, поставим, – не стала возражать Антонина Григорьевна и крикнула зятю:

– Василий! Не надо к забору. Пойдём в огород.

Василий, изогнувшись и, выбиваясь из последних сил, понёс за Антониной Григорьевной стол в огород.

– Ну, что ж, ориентир у нас теперь есть. Осталось только написать письмо, – с удовлетворением отметил Аркадий. – Витёк, зайди, пожалуйста, в свою почту и нажми кнопочку «Написать письмо».

Витя быстро зашёл в почту.

– Готов?

– Готов, – ответил Витя.

– Адресуй письмо кому угодно. Хоть чёрту. Это неважно… Важно то, что поселившейся у тебя Синь-Сянь это письмо прочтёт… Теперь пиши в заголовке темы: «Секретно для шефа»… Написал?

– Написал.

– Хорошо, пиши дальше.

Аркадий начал медленно диктовать:

– Дорогой шеф, вынужден написать вам вопреки конспирации. За мной следят. Я срочно уехал на запасную квартиру, но меня очень беспокоит сохранность нашего клада, закопанного в огороде моей бабушки. Сто тысяч долларов лежат на глубине…

Аркадий прервал диктовку и спросил у Марии:

– На какую глубину нужно выкопать колодец?

– Вода у нас близко, – сказала Мария. – Думаю, метров семь хватит.

– Отлично. Пиши, Витёк, дальше. Сто тысяч долларов лежат на глубине семи метров под старым столом посреди огорода. Полагаю, шеф, нужно срочно выкопать эти деньги и перевезти их на нашу базу. Надеюсь, куда ехать вы не забыли; деревня Чевилово, дом одиннадцать… Написал?

– Написал, – пробурчал Витя.

– Тогда отправляй.

Витя нажал кнопку «отправить».

– Всё, ушло.

– Ну, раз ушло, значит, к завтрашнему дню колодец будет готов, – деловито произнёс Аркадий.

– Это действительно гениально, – сказал Иннокентий. – Но у меня есть вопрос.

– Какой?

– Меня интересует продолжение этой безвозмездной помощи. После того, как этот Синь-Сянь выкопает колодец, и увидит, что в нём ничего нет, он нас в него не закопает?

– Не беспокойся, – похлопал Кешу по плечу Аркадий, – не закопают.