– Ты чего такой непонятливый? Уши давно мыл? Да, прям сюда. И давай мухой! У меня важная встреча – хочу горло промочить, – произнес Олег, закуривая очередную сигарету.

Выбранный шефом коктейль достаточно крепок. «Что же у него там за встреча такая? – думал Славик. – Волнительная, наверное, раз нужно бахнуть».

Бармен отправился исполнять приказ. Представилась отличная и одновременно опасная возможность вывести Олега из игры. Последние капли снотворного в помощь. Хотя нет гарантии, что его вырубит сейчас, а не утром. К тому же, если начнут копать, в два счета выйдут на Славика – прихвостни Олега умеют выбивать нужные показания. «Воображаю, как они озлоблены на хоккеистов», – размышлял бармен.

Но нужно и о себе подумать. Стоит ли дружба с Данилом таких жертв?

Вскоре Олег получил свой коктейль, осушил рокс и, пошатываясь (он и до этого прилично в себя влил), отправился на встречу.

***

– Какие напитки предпочитаете? – спросил услужливый официант.

– Вино или женщин? – передернул смазливого официантика Абдуллин.

– Зависит от года выпуска, – ответил Брадобреев – настоящий ценитель и того, и другого.

– Принеси хоть что-нибудь! – Леше Бречкину до сих пор мерещится направленный на него пистолет.

– Лиза, – начал Кошкарский, – вы ослепительны!

– Благодарю, – улыбнулась она, несмотря на заезженный комплимент.

– Елизавета, а как вы относитесь к хоккею? – поинтересовался Чибриков.

«Кто еще у кого в ловушке», – раздумывала она. Очевидно, что с этой компанией будет легко разделаться – заманить куда-нибудь и натравить на пацанов кровожадного Олега. Однако они ведь еще совсем дети. А смотрят на нее так, будто состоявшиеся мужики: кто-то на словах, а кто-то на деле, и абсолютно все – чисто физиологически. Девушку съедали глазами – больше остальных ей приглянулся важный и подтянутый Арсений Митяев. Лиза решила сосредоточиться на нем. Она нарочно смотрела исключительно на 17-го номера, пока остальные пытались занять ее банальным разговором.

– Нейтрально, – она отпила вино из бокала. – Но после вашего представления я, честно говоря, приятно удивлена. Такие молодые… И так во всем подкованы.

– Ага, мы такие, – поддакивал Брадобреев, поедая закуски.

– Меня всегда восхищали спортсмены, – продолжила петь дифирамбы Лизочка. – Спорт – это же такой большой труд, такие сложности, испытания, тренировки. Профессионально спортом занимаются лишь достойные, избранные люди, смелые и сильные. Особенно столь опасным видом спорта. Поэтому вы, ребята, большие молодцы. Вы вызываете восхищение и уважение.

– Мы сильны не только в спорте, уверяю тебя, – строил глазки Лизе Степа Кошкарский.

– Я в этом убедилась.

– Это далеко не все.

Решив перехватить инициативу, Абдуллин задал вопрос:

– Лизонька, а вы сами чем занимаетесь по жизни?

На сарказм явно не смахивает, но вопрос очень некстати. Лиза слегка растерялась: у нее прежде не спрашивали, кто она, откуда, какое у нее образование и чем она зарабатывает на жизнь. Дежурного ответа у нее не заготовлено. Все и так на лице написано. Говорить об этом публично как-то не принято. Ей обычно кидают денег либо на шмот, либо за присутствие, либо за секс – вопросов не задают. У ее целевой аудитории обычно разговор короткий. Бывали, конечно, халтурки (когда вызывают, дабы поговорить), но редко.

Чувиху выручил тот, на кого она, собственно, и возлагает надежды:

– Абдулла! – жестко выступил Митяев. – Что за бестактные вопросы?! Не нужно Лизу утомлять. Мы на отдыхе, а не на допросе.

Артем злобно зыркнул на развалившегося с важным видом Арсения.

– Тост! – подмигнув Елизавете, поднял бокал Митяев. – За Лизу, королеву вечера, которая не дает нам скучать, – все поддержали и чокнулись.

Таким образом Арс из отстающего сделался лидером гонки за внимание Лизочки, которая поспешила сменить тему и спровоцировать спортсменов на самовосхваление и пространные рассуждения.

– Парни, – произнесла она, – почему вы в хоккей пошли? А не в футбол, например?

– Футбол – это шляпа, – ответил Чибриков.

Пока каждый высказывался на этот счет, Лиза внимательно изучала собеседников: кто как одет, как себя ведет, в какой телефон поглядывает, какие кольца, цепочки и печатки носит. Оказалось, что есть, чем поживиться.

– …Хоккей доставляет внеземное удовольствие от голов, силовых приемов и побед. Один раз банку закатишь и уже не можешь остановиться. Со льдом ведь еще совладать нужно – на коньках все же. И себя надо в форме держать, чтобы быть быстрым, пробивным и техничным, – комментировал Степан. – Я вот…

– Чего говорить, – поднялся Арсений. – Я вам покажу идеальную форму! – паренек сбросил толстовку, затем футболку и оголил торс, грудь, плечи, массивные руки. Митяев застыл как бодибилдер – будто любовался собой в зеркале.

«Он не из робкого десятка», – подумала Лиза. Перфоманс Митяева на этом не закончился:

– Не стесняйся, – давненько она не слышала подобного призыва. – Можешь потрогать.

– Смело, – ухмыльнулся Бречкин.

Подошедший официант увиденному очень удивился: Елизавета Дмитриевна как будто впервые в жизни гладит упругие мышцы мужского пресса, вознося глаза в сторону довольной физиономии Митяева. В довесок Арсен продемонстрировал упругий бицепс на правой руке, который Лиза легонечко сжала, после чего ее изнеженная кремами ручка проскользнула дальше: на шею, а оттуда на грудь, где как бы невзначай дотронулась до цепочки с крестом.

– Чего, братан, – сказал Митяев тощему официанту, – завидно? Иди и дальше посуду разноси.

– Мы вам не мешаем? – громко спросил Степа.

Действительно, стриптиз слегка затянулся.

– Да, – замешкался Арсений, натягивая футболку обратно, – так чего ты там хотел сказать, Степа?

– Что я высокий, а на коньках я еще выше, ведь люблю быть сверху, – фраза не произвела должного впечатления.

– Ясно.

– Какая у тебя цепочка, – обратила внимание Лиза. – И у всех такие, я смотрю.

– Да, это что-то вроде оберега. Опасный же спорт.

– Так, мальчики, я тут подумала… Выпьем за то, чтобы без травм.

– Вот это правильно, – поддержал Бречкин.

«Дай бог, чтобы Олежек вас несильно покалечил, – подумала Лиза. Она не отказывалась от плана усыпить бдительность парней, зачаровать их как можно скорее – особенно Митяева, который раздевал ее глазами, при этом самодовольно ухмыляясь. Вскоре до девушки дошло, что остальные тоже не намерены сдаваться – на любые попытки подкатить, шутить, флиртовать и ухаживать она реагировала благосклонно, попутно облизывая губки или поправляя декольте, дабы платье еще пуще подчеркивало ее грудь, на которой кто-нибудь хоть раз в минуту да останавливал взгляд. – Господи, они же еще мальчишки! Что я делаю?»

Какими только способами ее не пытались обаять, однако опытная львица считывала любые ходы. Не растерялась, когда Митяев положил ладонь на ее покрытое подолом платья бедро. Когда Лиза, не отрываясь от беседы, водрузила ладонь на его запястье, Арсений чуть не поперхнулся, осознав, что она и не собирается откидывать его клешню. Елизавета вцепилась в руку форварда и стала настойчиво пододвигать ее все ближе к животу, что заставило Сеню охнуть.

– От девушек у вас, наверное, отбоя нет, – произнесла она, не отпуская руки Митяева с собственной ляжки, а затем освободилась от туфли и протянула носочек своей правой ножки к коленке Кошкарского. Степан сначала вздрогнул от прикосновения, а потом, переборов волну чувств, пустил в ход пальцы, которые принялись нежно массировать Лизе ступню и голень. – Наверняка это вам очень льстит. У кого есть девушки, признавайтесь.

Хоккеисты принялись отрицательно качать головами, дабы не отпугнуть Лизу.

– Да ладно?! Быть такого не может. У таких симпатичных парней и нет спутниц? Я думала, мы будем откровенны друг с другом, – Лизочка ущипнула Брадобреева за бок – тот резко подскочил и объявил тост за любовь.

– Она разная бывает, – философски заявил Абдуллин.

– За ту, от которой голову теряют. И за ту, которой занимаются. За всю, короче. Вздрогнули!

Чокнулись.

– Что ж, шифруетесь вы неслучайно, – продолжила Елизавета. – Наверное, из-за строгого тренера. Прям как в старом фильме: «первым делом – самолеты, ну а девушки – потом».

– Да, есть такое.

– Хорошо, раз сут… начальник…

– Тренер.

– Раз тренер так вас строжит, почему же вы, молодые спортсмены, сейчас в клубе бухаете?

– Лиза, – отвлекся от еды Пашка, – а ты вообще любишь побеждать? Без разницы в чем.

– Кто ж не любит.

– Иногда и проигрывать нужно. Проигрыш подстегивает к самосовершенствованию, – вмешался Богдан.

– Богдан! Избавь меня от этой мути. Мы не о том сейчас толкуем, – эмоционировал Брадобреев. – Так вот, зайка моя, нас отвлекли. На льду ты носишься за шайбой из стороны в сторону 60 минут, пытаешься ее догнать, отобрать, сохранить, а потом еще и попасть по воротам, до которых нужно добежать так, чтоб тебя не сбили с ног. Оттого любая победа – это всегда боль, всегда преодоление. Не только непосредственно игра важна, но и настрой, стратегия и тактика, оптимальная форма, которая, кстати, у меня тоже имеется, – Паша с укором глянул на Арсения. – Это годы подготовки, шлифовки всех спортивных качеств до идеала. Практически без перерыва. Да, это деньги, большие деньги, но это еще и равнозначный им труд, нагрузки… Шоу, поднимающее на дыбы крупнейшие стадионы мира, Лиза. Нельзя ничего добиться, если ты не умеешь вовремя остановиться, расслабиться и восстановиться. Помнишь, я сказал, что мы в процессе «практически без перерыва»? Так вот: чуток до «постоянно» – сейчас.

– Не убавить, не прибавить, Пашка.

– Алкоголь, клубы и девушки?

– Чистая правда.

– Как на это смотрит тренер?

– Знаешь, Лиза, – подключился Чибриков, – в нашем случае мы делаем все это не «для», а, скорее, «вопреки».

– Наверное, я уже слегка пьяна и не понимаю. Честно, мне интересно – я стараюсь…

Митяев вызвался объяснить, как бы случайно закинув руку ей за спину:

– У нас в команде непростая схема.

– Кто бы говорил, – Бречкин понял, о чем собирается вещать Арсен.

– У нас не один тренер, а почти что два.

– Почему? – спросила Елизавета.

– Один – основной, а второй… приставлен за дисциплиной следить и типа делать из нас команду.

– Что же в этом необычного?

– Просто второму столько же лет, сколько и нам.

– Подождите, – призадумалась Лизок. – Я, может, слабо разбираюсь, но тренеры должны быть опытные, взрослые, играть там когда-то где-то и…

– Все верно.

– А у вас получается тренеру…

– Помощнику.

– Помощнику тренера… столько же лет, сколько и вам? А сколько вам?

– Достаточно, чтобы заходить на недетские сайты, – соврал Бречкин.

– Наверное, он какой-нибудь мастер спорта, гуру, вундеркинд?

– Нет, как раз наоборот, – ответил Абдуллин. – Он у нас особенный.

– Больной?

– В точку! – заржал Леха.

– Скорее, странный.

– В Магнитогорске могут, умеют и практикуют.

– Как там говорил этот… как его? Фамилия его, словно морда грязная. Мол, «у нас такого никогда не было и вот случилось вновь», – все заметно приуныли.

– Я как-то была в Магнитогорске проездом. Одни трубы и только. Но вы умеете заинтриговать, парни. Увидеть бы вашего уникума.

– Лучше не надо.

– Как-то плохо он за дисциплиной-то следит, раз вы тут прохлаждаетесь.

– Это да, – ответил Арсений, – поэтому предлагаю и дальше нарушать дисциплину.

– Поддерживаю, – произнес Бречкин. – Нашли, о ком беседы вести. Погнали танцевать!

– Ты какой-то напряженный весь вечер, – Елизавета пододвинулась к Алексею.

– Спрашиваешь еще. Не каждый день в тебя пистолетом тыкают.

– В меня каждый день чем-то тыкают, – прошептала Лиза. – Ты расслабься, – он ухватила Лешу за плечи и принялась их массировать, отчего тот мигом раздобрел, а другие покраснели от зависти. Да так, что не обратили внимания на скромно подошедшего к их ложе Славика, который не ожидал увидеть здесь Лизу.

– Здорова, Славян! – поприветствовал бармена Митяев. – Чего хотел?

– Да так, предупредить кое о чем.

– О чем?

– Вячеслав, – строго произнесла Лиза, почуяв неладное, – прекращай по пустякам отвлекать гостей. Будь добр, вернись на рабочее место.

Бармен ничего не мог ей противопоставить, посему раскланялся и удалился – переговорить с Арсом об опасности, которая их поджидает, не удалось. Все из-за этой шлюхи, которая взяла пацанов в заложники. Да и воспримут ли они слова Славика всерьез? Солидно ведь выпили. Вячеслав принял решение спасать ближний круг, а именно Даню, который до сих пор не объявился.

– На танцы, говоришь? – спросил Митяев и подхватил на руки Лизу, оторвав ее от Лешиных плеч.

Процессия направилась к танцполу. Там ни на секунду не прекращалось хаотичное движение.

В эскорт-опыте Елизаветы такого прежде не было. Особи мужского пола не хотели групповухи и не хотели иметь ее по очереди, а просто устроили соревнование, кому же она, собственно, достанется. Хоккеюги поровну поделили танцевальное время с Лизой. Танцуй и обольщай на здоровье. Каждый предлагал свой стиль танца, извиваясь вокруг девушки изящно либо как получится. А мальчишечьи речи не состояли из чего-либо выше грязных намеков и тупых подкатов.

Хоккеисты твердили Лизе примерно одно и то же: что персоны, стоявшие поодаль, абсолютно ни о чем и как хоккеисты, и как потенциальные любовники. Позже следовало перечисление причин, объясняющих, почему именно этот человек достоин ее внимания больше остальных. Самым нескромным ей показался Паша Брадобреев. Между ними произошел диалог следующего содержания:

– Знаешь, Лизочка, чем схожи коты и мой член?

– Страшно даже предположить.

– Оба трутся об мою лодыжку! – девушка не знала, что на это ответить.

Остальные попутно дрыгались в сторонке и как в типичной мужской компании обсуждали результаты:

– Она что-то шепнула тебе на ухо. Колись!

– Сказала, что у нее отсутствует рвотный рефлекс.

– Очень ценная информация, очень…

Все изменилось, когда к Лизе подошел Арсений Митяев. Тогда-то девушка почувствовала себя начинающей танцовщицей в руках опытного наставника, практикующего страстные и откровенные танцы. Так проникновенно и чувственно она прежде не танцевала – Лиза могла полностью довериться рукам партнера. Трек попался подходящий. Митяев импровизировал, а она гадала, где спортсмен успел такому научиться, ведь все хоккеисты обычно деревянные и неказистые. Но только не он. Парень вновь удивил Лизу. В завершении танца он, не произнеся ни слова, прильнул к ее лицу почти вплотную, но развязного поцелуя не случилось, что заинтриговало Лизу еще больше.

– А ты умеешь обращаться с дамами, – шепнула ему Елизавета – сама опустилась до намеков. – И явно не только в танцах. Ты прямо раздвинул мои горизонты, Арс, – эротично вздохнула она.

Митяев для пущей таинственности никак не отреагировал на провокационную фразу. И не прогадал. Изящность и загадка только сильнее влекли дамочку.

Персонал «Хамелеона» диву давался, наблюдая, как недоступная для рядовых посетителей Лиза танцевала с хоккеистами-малолетками. Она ведь птица высокого полета, а ее клиентура в пьяном угаре на танцполе не зажигает.

С балкона за представлением наблюдал Артур. Он обдумывал сказанное Лизой ранее и испытывал смешанные чувства: «Тебе ли не знать, Артурчик: если у женщины горят глаза, следовательно, тараканы в ее голове что-то празднуют, – размышлял сутенер. Он умел общаться с самыми разными женщинами, включая девиц с пониженной социальной ответственностью и завышенной самооценкой. Артур стремился проникнуть в их разум. Правда, нескольких девчонок ему так и не удалось обуздать в полной мере: он просто не понимал их, отчего уделял таким больше времени – речь о Лизе и Тане. – Нет, так нельзя. Опасно. Она ведь таких дел натворить может. Ее нельзя отпускать. Ей нельзя доверять. Она же, считая, что помогает, с легкостью навредит моим планам. Ее дело – под нужных мужиков ложиться, а не богатеев шантажировать и компроматом распоряжаться. Нужно отобрать у нее флешку. Позже я займусь Олегом сам», – заключил Артур, решив спуститься к Лизе и отозвать ее.

Тем временем местная звезда в обнимку с хоккеистами вернулась в ложу. Все вновь набросились на спиртное. Однако сейчас внимание Лизы сосредоточилось на Сене, который безмолвно демонстрировал свое превосходство над остальными: «Завидуйте молча, дилетанты!»

Чуть в отдалении появился Артур и подал Лизе знак подойти.

– Я отлучусь на минуточку, ребята. Переведу дух и припудрю носик, – взяв сумочку, она поднялась и зашагала в сторону дамской уборной, разыскивая в толпе Татьяну Строймилову.

– Пацаны, предлагаю набить выскочке ебальник, – предложил Брадобреев.

– За то, что отрывается от коллектива, – добавил Степа.

– Типичная шлюха. И чего вы в нее так вцепились? – произнес Бречкин.

– Вы ничего не понимаете…

– То, что ты охуел, Арс, мы поняли!

– Сколько раз тебе в еблет прилетало за выпендреж, напомни? Сейчас еще одну галочку поставишь.

– Я бы не торопился с выводами, мужики. Вы явно забыли одну важную вещь, ради которой мы здесь.

– Поясни.

– А вон тот субъект вам пояснит, – Арсений показал пальцем на Данила Озерова.

***

Слава соорудил любимый коктейль босса быстро. А вот в раздумьях, добавлять ли в «Сазерак» секретный ингредиент, бармен пребывал целую вечность. За такую задержку шеф и уволить может. Славик пытался просчитать последствия – безопасные варианты отсутствовали. На переднем плане маячат слова Олега о войне, об опасности, которая нависла над Даней и его друзьями-хоккеистами. Ну и уснет сейчас Олег. И что дальше? Спасет ли положение такой шаг? Есть же Артур. Есть Лиза, которая, кстати, до сих пор бодра и весела. Видимо, снотворное не работает, как бы ему следовало работать – с уверенностью и не скажешь, подействует или нет. Тем не менее вот уже целую минуту Слава стоял над роксом Олега с открытой склянкой, в которой оставалось несколько капель – как раз на одного человека. Только вылить в стакан. Извлечь препарат обратно не выйдет. А если потратить его на Артура или еще раз на Лизу? Даня ведь ее не жалует – можно же попробовать еще раз. А кто орал как резаный, что так нельзя? Сам же Славик. К тому же какой безумец позволит украсть Лизу из клуба, как первоначально планировал Озеров. Слава толком не уверен, договаривался ли Даня с кем-то из отцовской охранки. Будь так, они бы мигом поставили в известность Озерова-старшего, а тот запер бы отпрыска дома. А теперь уже поздно. Чем дольше они медлят, тем сильнее растет неизвестность, а вместе с ней и непредсказуемость. Затейнику Дане нужно срочно искать выход и удирать отсюда. Но как это сделать, если за ним следят?

Бармен взглянул на бутылек снотворного в руках, словно видел его впервые в жизни. Кажется, есть еще одна идейка.

– Чего ты тут застыл? – словно гром среди ясного неба прозвучало неподалеку – заветная склянка чуть не выскользнула из рук Славы. Он чудом удержал ее: помогли навыки, выработанные при работе за барной стойкой.

Снова в дверях стоял Ваня Бережной – тот, который Вася.

– Делаю коктейль для шефа, – Славик закупорил склянку, которая как по мановению волшебной палочки растворилась в его руках, оказавшись в кармане фартука.

– И чего ты его взглядом зомбируешь? Давно уже пора отнести. Все вы с бара только и делаете, что наслаждаетесь своими жидкостями, словно это произведения искусства. Я вот ничего особенного не вижу.

– Тут не только искусство, но и химия.

– Что?

– Послушай, бар – моя зона ответственности. Если хочешь кого-то строить, иди на кухню.

– Я тебя уму-разуму учу, а ты выделываешься. Пока ты чахнешь над водичкой с газом, твое отсутствие за стойкой – это упущенная прибыль заведения. Помножь ее на все твои сегодняшние отлучения и…

– Я понес напиток Олегу Валентиновичу. Отойди, – попросил Бережного Славик, не обращая внимания на его фразы.

У Вани зазвонила мобила.

– Телефон?! Да на рабочем месте. Как не стыдно?! – театрально выкрикнул Слава.

– Мы квиты, Слава. Алло…

По дороге на улицу бармен размышлял, что бы случилось, если б внезапно клуб накрыла облава и отряд специального реагирования поинтересовался бы, кто здесь главный, чтобы отделать его за нарушения. Все бы показали пальцем на человека, который всегда хотел казаться начальником – на Бережного.

***

Неподалеку от клуба «Хамелеон» остановился тонированный черный «Мерседес» представительского класса последней модели. В кожаном салоне, на водительском сиденье, в расстегнутом драповом пальтишке, под которым скрывалась рубашка элитного бренда с галстуком, сидит невысокий утонченный мужчина 35-ти лет. Его голова чем-то напоминает луковицу; волосы приглажены и слегка завиваются на кончиках. Лицо конкретно обременено интеллектом и серьезностью: несильная бледность, тонкие губы, серо-голубые глаза.

Человек говорит по телефону:

– …Ваня, послушай меня. Ты отлично справляешься. Я очень надеюсь, что все удастся провести сегодня. Не могу пока обещать – не знаю, на что мы сейчас договоримся с этим старым пердуном. Но я тебя прошу – позаботься, чтобы все нужные улики были на месте. Да… Не может быть? Раньше времени убежала? Ее китайскую задницу засунули обратно? Что-то подозревают? Главное, что не тебя, дружок. Так, он идет, я отключаюсь, братишка. Будь на связи.

К «Мерседесу» вразвалочку подошел Олег.

Сидящий в машине человек состряпал важный и пренебрежительный вид. Хозяин «Хамелеона» с добротным амбре уселся на переднее пассажирское кресло. «Сазерак» от Славика сделал свое дело. Олег, что остро желает расправы над хоккеистами, недоволен поздним визитом чиновника, отчего настроился на непримиримый и развязный лад. Власть имущий в свою очередь желает обсудить с Олегом весьма важные и животрепещущие вопросы, сохраняя при этом надменную выправку.

– Может, мне, как и вам, во власть податься, а? – с ходу начал Олег. – Вон на каких тачках, оказывается, у нас городская администрация катается.

– Для начала здравствуйте, Олег, – недовольно произнес респектабельный мужчина, вальяжно взглянув на положение стрелок на наручных часах и поморщив нос от алкогольных паров, исходящих от Олега. – Хотелось бы вам напомнить, что у вас есть внедорожник, который стоит несколько дороже моего автомобиля. И я, между прочим, заработал на него честным путем.

– Как и я, – не без сарказма парировал Олег. – Вот как хорошо на нашем примере работает сцепка бизнеса и власти. А какие же она машины приносит всем участникам. У-у-у, закачаешься. Хорошо нынче башляют сетевики, хотя заходишь к ним в магазины, а там цены как цены.

– Вы, Олег Валентинович, к сожалению, не мыслите в масштабах государства. Ваши личные интересы и интересы вашего бизнеса ограничены этим городом. Но вы все равно добились впечатляющих результатов.

– Не припомню, когда меня так хвалили за размах дел, которые преследуются по закону. Даже как-то неловко. Вы тоже преуспели, как мне известно. Явно вы мыслите шире, чем я.

– Я не хотел оскорбить вас.

– В новостях периодически показывают ваших – «мыслящих в государственных масштабах». У них там все масштабно: виллы, самолеты, яхты, машины, даже унитазы, мать вашу в душу. И любой хочет расширить зону своих интересов. Вот я и говорю, что вы для городского масштаба весьма преуспели.

– Вы выбрали неподходящее время для обсуждения вопросов такого рода, мой друг.

– Настроение такое.

– Да, я чувствую, – чиновник приоткрыл окошко.

– Так зачем пожаловали? – спросил Олег.

– Вы и сами прекрасно знаете, на какую тему мы ведем переговоры столь длительное время. Относительно нашего общего знакомого…

– А поподробнее?

– Олег, вы паясничаете или записываете меня на диктофон, чтобы сдать нашим друзьям в полицию? Поверьте, у них уже папок не хватает для материалов дела, которое они собирают на нас, но не запускают в производство… сами знаете, чьими усилиями.

– Я не делаю ни то и ни другое.

– Это радует.

– Чего вы так напряглись? Вы же тертый калач – давно вертитесь в этом дерьме.

– Все это, как вы выразились, дерьмо предполагает серьезность переговоров и неукоснительное выполнение взятых на себя обязательств.

– Ладно, валяйте. Что там у вас? – соизволил выслушать гостя Олег.

– Меня каждый день беспокоят люди из нескольких сетевых ритейлеров, с которыми мы заключили некое соглашение…

– Не мы, а вы.

– Но ваше участие в сделке, по сути, преследует те же цели, что и у наших партнеров – убрать конкурентов и расширить рынок. Глупо отрицать очевидное. Мы с вами в одной лодке.

– Получается, исходя из ваших образов, веслами в лодке больше всех гребу я?

– Почему же? Я зря времени не теряю. Вот хочу с вами поделиться, что и администрация, и полиция, и коллеги из налоговой, Роспотребнадзора и пожарной охраны намерены как следует прошерстить бумаги и объекты господина Озерова и найти нарушения. Вскоре переговорю и с начальником трудовой инспекции. А администрация так вообще с ним судится вдобавок ко всему. Думаете, откуда все берется – не из воздуха же! Я тащу это на своем горбу…

– Но все основные риски на мне.

– Я думал, что вы, Олег, сам по себе парень рисковый. Вас никогда не смущало подобное. Иначе коллеги по цеху вас бы так не уважали…

– И не боялись.

– Знаю я, что говорят о вас в этой среде: вам раз плюнуть сделать то, что нам нужно. А дивидендов вагон и маленькая тележка. Или вы выманиваете у меня больше денег?

– Уверен, что в вашей стерильной практике, которой вы божитесь, не было случаев, когда вы самолично били стекла в магазинах, поджигали ларьки, грабили фуры, обносили склады, тайно или в открытую. А нарушения, по которым работают ваши структуры, обнаружены моими людьми. Будь моя воля, я бы не стал терпеть и стер бы всех этих коррупционеров с лица земли, а вас… вас придушил бы… вот этими руками.

– Вы мне угрожаете?

– Нет.

– Или все же выманиваете больший процент от нашего общего вознаграждения?

– Нет, я паясничаю, – натужно улыбнулся Олег.

– Никто и никогда не принижал ваших заслуг в этом деле. Считаю вашим огромным достижением наличие компрометирующего видео на господина Озерова. Как я понимаю, это ваша инициатива – сугубо из личной неприязни к Владимиру Аполлоновичу.

– Но вашим говнюкам из сетей этого мало, не так ли? Чего еще хотят наши партнеры? Говорите, не томите.

– Они интересуются, когда будет закрыт вопрос с несговорчивым Озеровым и когда его торговые площади будут выставлены на продажу?

– Работа ведется.

– Они хотят быстрее.

– А страпон в жопу они не хотят?!

– Не горячитесь. Поймите, сети уже не могут ждать – они ежедневно теряют кругленькую сумму из-за таких, как вы.

– Ебанный в рот! Я еще и виноват. Какого рожна тогда все инстанции еще не раздели Озерова до трусов?!

– Сношения такого уровня требуют времени, тактичности и секретности. Я работаю над этим ежечасно. А вы устраиваете какие-то непонятные игрища с несовершеннолетними родственниками вашего конкурента.

«Откуда ему известно об этом?» – подумалось Олегу. Не любил он находится под колпаком, тем более у чинуши.

– Вот это уже мое личное дело, как злорадствовать над собственными врагами.

– Знаете, иногда личное очень вредит полезному, – произнес чиновник. – Нужно праздновать победу, когда есть твердая уверенность, что соперник полностью повержен.

– Он уже при смерти.

– Вы так уверены, Олег? Господин Озеров ведет бизнес с 90-х годов. Он умудрился сохранить его от начала и до конца. И думаю, что сейчас он в состоянии преподнести нам неприятный сюрприз.

– Можете не утруждать себя этими мыслями. На днях мы закроем вопрос. Поэтому наши партнеры смогут отметить Новый год в любом из объектов Озерова по всему Челябинску. Хотя, зная ваших коллег-бюрократов, они устроят волокиту из самого простого.

– Вы понимаете всю серьезность того, что мы затеяли, сколько людей на этом завязано и какие деньги на кону? Понимаете, что будет, если надежды и желания тех, кто стоит за ними, не оправдаются?

Олег пристально взглянул на собеседника.

– Олег, вы видели свое дело, которое хранится в органах?

– В моем понимании, архаровцев интересуют не бумаги с черными буквами, а разноцветные фантики с изображениями российских городов, коими они снабжаются исправно.

– А я видел ваше дело.

– Как интересно. А я смогу сходить и ваше дело полистать, раз пошла такая пьянка?

– У вас там, – продолжал человек за рулем, – материалов на три пожизненных срока без права на УДО. Если бы сняли мораторий на расстрел, вас бы изрешетили первого.

– Именно поэтому мне никто не смеет указывать, что и как надо делать. Небезосновательно, верно?

– Но задумайтесь, Олег, что будет, если у вас в одночасье отнимут все ниточки и ресурсы бизнеса, официального и подпольного. А этот уродливый и, кстати, незаконный пристрой, – он указал в сторону клуба, – быстренько снесут. Или нет. Откроют в нем супермаркет. Заодно мы избавимся от нескончаемого потока жалоб жителей на ваше заведение.

– Знаете, чем схожи власть и криминал? – неожиданно спросил Олег.

– Чем же?

– У нас с вами одни и те же методы воздействия. Только у вас они закреплены в законах, в которых черт ногу сломит. И трепитесь вы больно много вместо того, что взять и сделать.

– Занятная у вас теория.

– Именно поэтому многие бывшие братки сейчас во власти. Без нас не будет вас. Вам же нужна подпитка извне. Нужна мнимая угроза для бесконечного трепа и угнетения людей. Кризис, война, нефть, террористы, птичий грипп! Я хоть не рвусь во власть – в моих руках ее достаточно. Правда, у меня есть парочка соображений на этот счет. Поделиться?

– Мне даже интересно. Валяйте.

– Вот, допустим, вы. Всеми силами тут намекаете, что меня могут посадить.

– Нет-нет…

– Вы как истинный представитель власти не только трепитесь, но еще и врете. Не перебивайте меня.

– Олег, вы явно пьяны. Как я только еще…

– Так даже лучше. Так вот… Вам всегда нужна причина, отмазка, прикрытие, чтобы существовать. Поэтому во все времена была власть и были бандиты. И обе стороны находились в вечном противостоянии, ведь стремились искоренить друг друга и декларировали это народу, который хавал и вот уже тысячу лет хавает. Вы или кто-то там еще хотите убрать меня? Заметано – пожалуйста! Меня нет, мой клуб снесен. Одной могущественной силы, в руках которой Челябинск с миллионом жителей, больше нет. И знаете, чего вы хапните? Народного бунта.

– Почему? За снос «Хамелеона» жители нас только отблагодарят. Намекаете, что на ваше место придут другие?