Невидимая СВЯЗЬ

Глава 6 – Сэм

«Они сеят панику», – сказал я, – «все захотят уехать из города».

«И они заручатся поддержкой общественности для проведения обыска от дома к дому», – добавила Роуз, – «тактика Гитлера». Я посмотрела вниз на Вонючку, сосущую свою бутылочку. Кто-то очень сильно хотел её. Так сильно, что им было всё равно как. Они просто хотели заполучить её как можно быстрее.

«Что бы вы сделали, если бы Вонючка ушла?» спросил я. Может быть, это был кто-то другой, кто связался с ней. Наркотик, который они должны вернуть.

«Если бы я считала её в безопасности, – ответила Роуз, понимая, куда ведут мои мысли, – я была бы не против. Ты сказал мне, что Чарли практически затолкал её в твои объятия и оттолкнул тебя». Я кивнул.

«А что если бы это был кто-то, кто был связан более глубокими узами?» продолжила я.

«Возможно, но захотят ли они, чтобы это было так публично?» рассуждала Роуз.

«Ложь затруднила бы дальнейшую связь».

«Ты ревнуешь, что Вонючка связал себя со мной?» спросила Роуз.

«Нет, – подумал я на мгновение, – на самом деле это было здорово, за исключением…»

«Рак», – закончила за меня Роуз. «Может быть, другие связи отличаются. Может быть, некоторые люди становятся собственниками».

«Я боюсь, что Вонючка в опасности», – сказал я, наблюдая, как она выливает последнюю смесь из бутылочки. Я отнял соску от её губ и улыбнулся, услышав звук, который она издала. «Кто бы за ней ни охотился, он хочет, чтобы все остальные были далеко, и похоже, что у них это получится».

«Может быть, это правительство, – сказала Роуз, размышляя вслух, – ЦРУ и большое присутствие полиции. Им было бы легко все это организовать».

«Я ожидал, что вокруг будут бегать люди в костюмах», – предположила я.

«Может, они и есть», – добавила Роуз. Я поднял Вонючку на плечо, и она тут же рыгнула, вылив часть выпитого на мою рубашку. От неё исходил неприятный запах.

«Дай мне свою рубашку», – сказала Роуз, смеясь. Я положил улыбающуюся вонючую фабрику обратно на диван и стянул с себя рубашку. Роуз начала полоскать рубашку, а я взял Вонючку с собой, чтобы взять другую рубашку.

Остаток дня мы провели за разговорами, перемежая их просмотром новостей и сменой подгузников. Роуз пыталась убедить меня пойти в колледж. Для меня этот выбор был сделан более десяти лет назад, и я не хотел его переосмысливать. Она же настаивала, что я достаточно умён и легко парировала все мои доводы. Я задумался, какой была бы жизнь, если бы это был мой родной угол.

Чтобы сменить тему, я расспросил Роуз о её дочери. Натали явно была гениальна. К тому же Роуз поддерживала её на протяжении всего пути. Я рассмеялся, когда Роуз вспомнила детские выходки Натали. У меня сложилась картина независимой девочки, которая не любила жить по правилам, по крайней мере, когда была маленькой.

Роуз говорила о том, что Натали получила диплом юриста. Она окончила школу третьей в своем классе, и её активно привлекали к работе. Она согласилась работать в престижной фирме в Фениксе и была на пути к тому, чтобы стать их самым молодым сотрудником. Я видел гордость в глазах Роуз. Я также видел, что она очень скучает по своей дочери. Мне хотелось вмешаться и тайком передать Натали записку о болезни её матери. Нарушение доверия было единственным, что меня останавливало. Несколько дней назад меня бы это не остановило. На самом деле, еще два дня назад мне было бы абсолютно на всё наплевать. Я думал по-другому. Суйчас же мой разум был значительне добрее.

После обеда новости изменились. Мы с Вонючкой всё ещё были в эфире, но главным сюжетом стал великий исход из Флагстаффа. Я был прав. Внезапно многие люди стали брать отпуска. Из-за угрозы Эболы многие семьи были в панике. Дороги за городом были забиты до отказа, власти проверяли каждую машину.

«Это безумие, – сказал я, – как они смогут это отменить. Даже если они нас поймают, весь мир узнает, что у нас нет Эболы. Все это обрушится на них».

«Сэм, – медленно сказала Роуз, качая головой, – эти люди могущественны. Я не думаю, что они позволят тебе говорить с кем-либо. Забудь». Она была права. Лучшим сценарием для них будет, если мы с Вонючкой исчезнем. Для меня, взрослого человека, это, скорее всего, будет навсегда. Сообщить о нашей гибели из за заразной болезни было бы проще, чем поймать нас.

«А что, если мы сейчас обратимся к прессе?» размышлял я вслух.

«Нам пришлось бы доказать, что мы не заразные и у нас нет вируса Эболы», – ответила Роуз.

«Для этого пришлось бы привлечь ЦРУ и правительство, – продолжил я, – легко подделанные анализы заставили бы нас поместить в карантин». Роуз кивнула.

«Я не хочу, чтобы этим людям досталась Вонючка. Нам нужно увезти её из города, подальше от поисков, – продолжил я, – где бы она могла жить спокойно».

Зазвонил телефон и прервал наши мысли. Улыбка Роуз стала шире, когда она увидела определитель номера. Я знал ещё до того, как она взяла трубку, что это будет Натали.

«Привет, милая», – сказала Роуз, её голос поднялся на октаву.

«Нет, я не слишком напугана, – продолжала Роуз, отвечая Натали, – я остаюсь внутри, подальше от всего, что происходит». Натали говорила некоторое время.

«Я думаю, мне будет хорошо именно здесь, но спасибо за предложение», – сказала Роуз, – «Кроме того, я видела, что сегодня в Фениксе было 55 градусов. И я уже не молода и признаться ненавижу жару».

«Нет, я думаю, что приезд сюда будет пустой тратой времени, – продолжила Роуз после паузы, – я думаю, что они раздувают из мухи слона. Если бы это было действительно так заразно, больницы были бы уже переполнены».

«Ну, я думаю, – сказала Роуз, пожав плечами, – если период изоляции такой долгий, то, возможно, они правы». Роуз покачала головой в разочаровании и закатила глаза.

«Нет, – продолжала Роуз, – даже если ты приедешь сюда, я не уеду. Просто оставайся в Фениксе, и мы увидимся как всегда во время Дня благодарения». Я вздрогнул от её слов. Рак мог забрать Роуз до Дня благодарения. Она ставила Вонючку выше того, чтобы увидеть свою дочь. Я посмотрел на Вонючку, и она улыбнулась мне. Сильнейший наркотик. Интересно, есть ли отходняк? Затаился ли ли Чарли или кричит, требуя её возвращения?

«Мне очень нравится твоя забота, милая, – продолжала Роуз, понизив голос, – но я старая, а не дряхлая. Я могу принимать собственные решения».

«Может, тебе стоит поехать?», – прошептал я. Роза решительно покачала головой.

«Как продвигается работа?» спросила Роуз, пытаясь сменить тему. И это сработало. Они проговорили двадцать минут о мелочах жизни. Роза оживилась во время разговора, она говорила не только словами, но и свободной рукой. В её лице было столько любви, когда они обсуждали перепланировку дома Натали. Они смеялись, обсуждая цвета, используя воспоминания из их общего прошлого. Натали предприняла еще одну слабую попытку заехать за Роуз в конце разговора. Она не удалась, но заканчивая разговор, они обе выразили свою любовь.

«Ты только что предпочла Вонючку своей дочери», – заметил я.

«Я выбрала того, кому нужна была помощь», – ответила Роуз, – «За Натали не охотятся». Роуз была сильной женщиной. Она провела линию на песке и защищала её силой воли. Я всё ещё задавался вопросом, была бы такая же реакция, если бы Вонючка была нормальным ребёнком. «Как нам вывести её из города? Мы не можем пойти пешком, а все машины обыскивают».

Мы провели вторую половину дня, обмениваясь идеями. Все они были со скидками. Я знал, где и как можно спрятать наркотики в машине, но ребенку нужен был воздух. У меня даже не было её автокресла. За ужином мы не приблизились к какому то решению. Вонючка испортил нам сладкий картофель. Её по-прежнему было трудно накормить, она была возбуждена и требовала внимания. Розе это нравилось, и она смеялась над выходками Вонючки. Я думаю, она заново переживала молодость Натали.

Во время купания малышки, то решил спросить Роуз о нашем затруднительном положении. Вместо быстрых прикосновений, которые я научился делать, я держал её прямо в воде и позволил ей заполнить мои мысли.

Роза была права. Колледж будет для меня не сложнее, чем для любого другого студента. Простое изменение привычек в учебе, и я смогу закончить его. Я улыбнулся, представив себя на трибуне, получающим заслуженную степень. Вонючка шлёпнула по воде, разбрызгивая её во все стороны. Но я все равно держался. Мой разум блуждал, пробираясь по окрестностям, следуя дорогам, словно по карте. Карте, которую я никогда раньше не видел. Я видел блокпосты и чувствовал мысли полицейских, проводящих обыск. Они были практичными, скучающими, но тщательно проделывали свою работу. Ведь они действовали ради общего блага, и это было заложено в них ещё в полицейской школе.

Мой разум двигался, следуя за мыслями, к месту сбора полиции и получения инструкций. Чем дальше, тем меньше я чувствовал уверенность. Я расслабил плечи, пока Вонючка продолжала плескаться. Я заставил себя направиться к месту сбора – большому зданию Бриджтонской начальной школы. Я прошёл по коридорам и нашёл спортивный зал. Там были расставлены столы с разложенными на них картами. Мужчины в костюмах, у некоторых на поясе висели значки. Но изображение исчезало, пока я пытался удержать его.

Что-то сильно дернуло меня назад. Через семь домов от дома Роуз собралась полиция. По всему району были расставлены другие полицейские, некоторые в штатском. Начался обыск от дома к дому.

«Сэм!» крикнула Роуз. Я разорвал контакт с Вонючкой, и острая боль пронзила мой мозг. Роуз быстро пошла вперед, придерживая Вонючку, чтобы она не поскользнулась. «Сэм, – тихо повторила Роуз, – у тебя из носа течёт кровь».

«Они идут», – сказал я, указывая на юг, – «обыскивают каждый дом». У меня ужасно болела голова, а свет в ванной был слишком ярким.

«Мы можем уйти?» спросила Роуз. Я прикрыл глаза и покачал головой.

«Они создали штаб. Я видел карты с зонами поиска, – сказала я, полностью закрыв глаза, – она огромная. Это должно быть правительство». Я прислонился к стене и замедлил дыхание. «Больно далеко идти».

«Я могу потянуть время», – сказала Роуз, вытаскивая Вонючку из ванны. Она быстро положила Вонючку на полотенце, чтобыразорвать связь. «Я не думаю, что её сила предназначена для такого использования. Мне пришлось выкрикнуть твое имя, чтобы вернуть тебя». Роза завернула Вонючку в полотенце и начала её вытирать.

«Я думал, что смогу найти выход», – сказал я. Свет становился всё менее гнетущим. «Это хорошо скоординированный поиск. Полиция не знает правды, но они защищают общественность. Они думают, что являются частью чего-то важного». Я посмотрел на Роуз, чувствуя себя побеждённым: «Думаю, все кончено».

Роуз позволила своей руке найти ногу Вонючки. Она схватила её, затем взяла мою. Сформировался образ ребёнка, немного старше Вонючки, с мягкими светлыми волосами, наполовину расчесанными, сидящим в детском стульчике. Её лицо, ниже носа, было покрыто шоколадным тортом, и она безудержно смеялась, размахивая шоколадными пальцами. Вонючка тоже начал смеяться, как и Роуз. Моя головная боль прошла, и я присоединился к смеху. Роуз отпустила меня.

«Натали», – сказал я, усмешка всё еще звучала в моём голосе.

«Её первый день рождения», – сказала Роуз и её улыбка распространилась по комнате, – «счастливое воспоминание».

«Откуда ты знала, что я это увижу?»

«Она делится чувствами, – сказала Роуз, – тем, что нам нужно чувствовать. Нам нужен был смех». Роуз протянула мне коробку салфеток, которая лежала на унитазе. «Вытри свой нос и давай попробуем разобраться в этом». Я уже достаточно насмотрелась.

«Вонючка – это оружие», – сказала я, вытирая нос, удивленный количеством крови, – «подумай о возможностях допроса, она может вторгаться на собрания, не оставляя следов».

«Они не хотели бы, чтобы это стало известно, – сказала Роуз, вытирая волосы Вонючки, – и они не могут допустить, чтобы она досталась кому-то другому. Эбола была их лучшим вариантом».

«Откуда ты взялся, Вонючка?» – риторически спросил я.

Мы ждали, пока полиция доберётся до дома. Я надел на Вонючку свежий подгузник и джемпер для путешествий. Я не видел никакого выхода, чтобы не отдать её. Я подозревал, что меня ждёт тёмная тюремная камера или что-то похуже. Я делал всё что мог, заставляя Вонючку смеяться. Я видел впереди жалкую жизнь в государственном рабстве и решил, что дам ей столько счастья, сколько смогу, пока смогу. Ей нравились мои смешные рожицы, а её бока были особенно щекотливы.

Я подпрыгнул, когда раздался звонок в дверь. «Прости, Вонючка, – прошептал я, прячась с ней на кухне. Роуз подошла к двери.

«Да», – крикнула Роуз через дверь.

«Полиция Флагстаффа, мэм», – отозвался мужчина, – «у нас чрезвычайная ситуация в области здравоохранения, и нам нужно обыскать все дома».

«Вы не принесёте сюда Эболу?», – сказала Роуз неустойчивым голосом, который не соответствовал ее характеру. Я улыбнулся. Сомневаюсь, что это сработает, но мне нравилась сама борьба.

«Нет, мэм. Мы пытаемся предотвратить вспышку».

«Я никого не впущу и никуда не уйду, – продолжала Роуз, – Эбола меня не достанет. Нет, сэр! Я слышала сводки новостей».

«Мэм, нам просто нужно проверить дом на предмет вашей безопасности».

«Я в безопасности», – зашипела Роуз, – «уходите».

«Я не могу этого сделать, мэм».

«А почему нет?» Это произнесла женщина по ту сторону двери. Сказано было громко и авторитетным тоном.

«Пожалуйста, вернитесь в свою машину, мэм».

«Нет, – продолжала женщина, – не сейчас, когда вы преследуете моего клиента. Могу я увидеть вашего начальника?»

«Ах, это чрезвычайная ситуация в области здравоохранения», – запнулся офицер, – «мы ожидаем от граждан сотрудничества».

«Я уверена, что это так, – продолжала женщина, – и я ожидаю, что вы будете следовать закону. Если моя клиентка не желает, чтобы вы обыскивали её дом, то для принуждения её к этому необходим ордер на обыск. Как сотрудник суда, я буду рада объяснить закон вашему начальнику, если это необходимо».

Моя улыбка стала шире. Я предположил, что женщина, которую я слышал, была Натали. Она излучала ту же силу, что и её мать. Надо же, она проигнорировала Роуз и все равно приехала.

Глава 7 – Сэм

«Мэм, это просто быстрый осмотр. Мы не будем рыться в ящиках, мы просто ищем двух человек», – умолял офицер.

«Я уверена, что ваши намерения благородны, офицер. Но это не делает их законными, – продолжала Натали, – вам потребуется ордер на обыск, как предписывает закон, и мой клиент подчинится. А до тех пор, я считаю, вам нужно покинуть частную территорию».

«Да, – крикнула Роуз, её оскаровское выступление всё ещё продолжалось, – и заберите с собой свою Эболу. Я не хочу, чтобы она находилась рядом с моим домом».

«Мы вернёмся, мэм», – сказал офицер, его голос удалялся. Через несколько мгновений дверь открылась, и я услышал шорох одежды, вероятно это были объятия.

«Тебе не следовало приходить, милая», – сказала Роуз, – «но я рада, что ты пришла».

«Что, чёрт возьми, происходит?» спросила Натали, – «соседние штаты задаются вопросом, почему ЦРУ позволяет людям покидать город, если он так опасен. Они подумывают о том, чтобы закрыть свои границы для всех, кто побывал во Флагстаффе».

«Нет никакой Эболы, – сказала Роуз, – они её выдумали. Они просто пытаются найти ребёнка». Я услышал, как они приближаются, и оставил Роуз сообщить эту новость про нас.

«Ну откуда ты знаешь?»

«Потому что ребёнок здесь, дорогая», – сказала Роуз. Я услышал, как Натали затаила дыхание.

«Что ты наделала, мама?» сказала Натали, её голос стал глубже, «зачем ты ввязалась в это?».

«Это» само нашло меня», – продолжала Роуз, направляя Натали на кухню. Вошла стройная женщина с короткими волосами цвета карамели, разделенными над левым глазом. У неё были умные ореховые глаза матери, но не было улыбки Роуз. В её щеках виднелись черты отца. К счастью, у неё был нос матери. Натали сделала шаг назад, Эбола всё ещё была у неё на уме.

«Привет, Натали», – сказал я, поднимаясь с Вонючкой на руках. Натали быстро посмотрела на Роуз и на меня.

«Мама?» спросила Натали с опаской.

«Ради бога, Натали, – сказала Роуз, – как ты думаешь, я бы пустила тебя сюда, если бы здесь свирепствовала Эбола?» Натали покачала головой, но не подошла. «Этот ребёнок особенный. Очень особенный. Мы думаем, что она нужна правительству, и мы не считаем, что для неё будет лучше уехать».

«Что? Разве её родители не должны сами решить?» Натали немного заикала: «А что правительство хочет от ребёнка?»

«Мы не знаем, кто её родители,» – ответил я, «Кстати, я Сэм.» Натали проигнорировала мою протянутую руку и обратилась к своей матери. Думаю, я был последним человеком в этом мире, с которым она хотела познакомиться. Она была одной из тех женщин, которые находят таких парней, как я, бесполезными и мешающими нормальной жизни. Моя защита сработала и в ответ она начала мне не нравиться. Так стало уже намного проще.

«Они вернутся, мама, – укоряла Натали, – на этот раз с ордером на обыск. Тебя привлекут к ответственности за препятствование расследованию. И за что?» Она махнула на нас рукой: «Люди, которых ты даже не знаешь». То, как она сказала «люди», причинило боль. Она могла бы заменить это на «подонки», и это звучало бы лучше. Вонючка не заслуживал того, чтобы её причисляли ко мне. Я расправил плечи и сбросил свою фальшивую улыбку. Натали была осуждающей сукой.

«Твои манеры нуждаются в улучшении, Натали», – сказала Роуз голосом учительницы. Взгляд её глаз заставил Натали задуматься. Я видела, как Натали обдумывает ответ, а затем отбрасывает его в сторону. У её матери была такая же манера поведения.

«Мне очень жаль», – спокойно сказала Натали, затем повернулась ко мне и повторила. В её глазах больше не было злости.

«Конечно», – заикаясь, простил я. Я не привык, чтобы женщина её уровня извинялась передо мной. Это высасывало из меня силы. «Я уверен, что наше присутствие застали вас врасплох», – добавил я в качестве отговорки для Натали. Она улыбнулась мне полуулыбкой, на что я ответил доброй улыбкой.

«Так-то лучше, – сказала Роуз, – почему бы вам не присесть, а я приготовлю нам всем чай». Натали села, как было велено, а я занял свое место, усадив Вонючку к себе на колени. Натали улыбнулась Вонючке, а Вонючка в ответ рассмеялась одним из своих фирменных задыхающихся смешков. Я видел, как улыбка Натали теряла свою фальшь, когда стали показываться новые зубы. Вонючка знал, как угодить толпе.

«Вонючка, это Натали», – сказал я, представляя их друг другу.

«Вонючка?» – усмехнулась Натали, – «что это за имя?». Я рассказал о первой встрече с Вонючкой, о мёртвой женщине и грязном подгузнике. Я опустил только невидимую связь, не зная, как это объяснить.

«Эта женщина, – сказала Натали, – могла украсть её, а теперь ты соучастник. Ты должен был немедленно доставить её в полицию».

«Поначалу я так и собирался сделать, – сказал я, потом замялся, – потом я узнал, какая она особенная. Не думаю, что правительство желает ей добра».

«Она всего лишь маленький ребенок, какой особенной она может быть?» спросила Натали, «она королевской крови или что-то в этом роде?» Я посмотрел на Роуз. Натали была её дочерью, и мне нужно было разрешение Роуз.

«Почувствуй, какая у неё мягкая кожа», – бесстрастно сказала Роуз. Натали протянула руку и осторожно взяла Вонючку за левую руку.

«Я сомневаюсь, что их интересует мягкая…» Выражение Натали сменилось выражением благоговения, когда Вонючка сблизилась с ней: «О Боже», – прошептала Натали. Её лицо изменилось на нечто очень красивое, когда её самовнушенные слабости исчезли. Я вспомнил слишком поздно, когда её глаза начали наливаться кровью. Я оттащил Вонючку, думая, что смогу прервать то, что, как я знал, она видела.

«Почему ты мне не сказал?» пролепетала Натали, в её словах сквозила боль, которую я слишком хорошо знал. Я встал.

«Мы будем в нашей комнате», – пробормотал я и повёл Вонючку в комнату для гостей. Я услышал начало криков Натали и попытку Роуз утешить её. Возможно, это был не лучший способ для Натали узнать о раке Роуз, но Вонючка считала, что ей нужно это увидеть. Мы с Вонючкой играли со свернутой парой носков. Ей нравилось пытаться засунуть их в рот, а я пыталсяпрепятствовать ей. Для неё это была замечательная игра. Я предпочитал её смех боли на кухне.

«Сэм», – мягко сказала Роуз. Я поднял голову и посмотрел в красные глаза. «Чай готов».

«Лучше, чтобы она знала», – сказал я. Роуз кивнула и молча вернулась на кухню. Я глубоко вздохнул и последовал за ней. Я подозревал, что это будет тихая чашка чая.

Как только я вошёл в кухню, мы с Вонючкой тут же очутились в объятиях Натали. Я стоял неподвижно, не понимая, как меня обнимают. Она держала меня достаточно долго, чтобы я расслабился, затем прошептала: «Я знаю, что ты тоже её любишь», и разорвала объятия. Я подумал об этом и понял, что Роуз мне действительно нравится. Мать, которую я хотел бы иметь. Вонючка улыбалась, и я мог поклясться, что видел гордость, спрятанную за её младенческими глазами. Она слишком много рассказывала Натали. Я поднял голову, возможно, покраснев ещё больше, чем хотелось бы. Натали улыбнулась и протянула руки. Я положил в них Вонючку и сел. Она заняла место рядом со мной и начала играть с Вонючкой, пока Роуз расставляла чай.

«Итак, – начала Роуз, – нам всё ещё нужен план».

«Им понадобится день или около того, чтобы найти сговорчивого судью», – добавила Натали, – «Обычно ни один судья не трогает такой широкий ордер, но их можно убедить и заявить о высшем благе, если это будет оспорено».

«А если я все же откажусь их впустить?» спросила Роуз.

«Они могут выломать дверь и арестовать тебя».

«Нам нужен транспорт, – сказал я, игнорируя то, что мы не могли изменить, – и как-то пробраться через блокпосты. Я бы хотел, чтобы Вонючка росла как нормальный ребенок».

«Она не нормальная», – указала Роуз на очевидное.

«Они проверяют каждую машину на каждой дороге, – сказала Натали, – поезда, самолеты, ничего не пропускают». Вонючка размахивала руками вверх-вниз, взволнованная игрой Натали. «Она точно счастливый ребенок».

«Она ни разу не пожаловалась, – добавила Роуз, – это даже пугает. Она просто улыбается и радуется всем вокруг, кроме тех случаев, когда она ест». Натали подняла брови: «Она очень напряжена, когда ест. Полная концентрация».

«Она ведёт себя так, будто умирает от голода», – добавил я. Натали кивнула и продолжила играть, вызывая ещё больше улыбок у Вонючки.

«Полицейская машина точно может проехать», – сказал я, размышляя вслух.

«Что?»

«Полицейская машина, – повторил я, – спрятаться как бы на виду и все такое. Мы могли бы проехать мимо контрольно-пропускных пунктов, если бы у нас была полицейская машина».

«И где же мы её возьмем?» спросила Роуз, – «шансов украсть её мало, и я сомневаюсь, что они сдают их в аренду».

«Мы могли бы одолжить одну», – сказала Натали, не поднимая глаз от улыбки Вонючки. Она была очарована её ухмылками и лихорадочно работала над тем, чтобы они продолжали появляться. Вонючка быстро привязалась к Натали. Такой мощный наркотик.

«И кто бы её одолжил?» спросил я.

«Полицейский, конечно», – добавила Натали с легким капризом. Она посмотрела на меня с ухмылкой, в которой не было ни капли осуждения. Она тоже играла со мной. Я одарил её заслуженной улыбкой и стал ждать объяснений.

«Мы впустим одного офицера для обыска дома», – объяснила Натали, – «мы позволим ему найти Вонючку». Пусть связь поработает за нас. Это было просто и, вероятно, наш единственный вариант. Мне не нравилось добавлять ещё одну связь, не зная долгосрочных последствий, но какой у нас был выбор. Натали была умна, хотя я не хотел признавать это вслух.

«А женатый офицер не подойдет?» спросил я. Моя ухмылка была лучше, чем у неё. Роуз засмеялась, а Натали протянула руку и шлепнула меня по колену. В её глазах появился блеск. У меня появилась новая подруга.

«Они носят перчатки», – сказала Роуз, пытаясь подавить смех, – «как мы заставим офицера потрогать Вонючку».

«Один из нас может потрогать полицейского, одновременно трогая Вонючку», – предложил я.

«Я могу это сделать, – предложила Натали, – это будет легко, если он мужчина, – улыбнулась она, – и холостой». Мне пришлось посмеяться над каламбурами, которые были брошены вокруг. Натали ухмыльнулась, и мы обменялись взглядами, когда Роуз добавила ухмылку. Вонючка подумала, что мы играем с ней, и сама начала смеяться. Это была очень приятная чашка чая.

«Мы должны сделать это до того, как они вернутся с ордером», – предложил я. Все кивнули. Наконец то у нас созрел план.