Папа

– Помнишь, как у Довлатова? «Через эти щели ко мне в дом заходили бездомные собаки». – Семёныч засмеялся, а Наталья бессильно опустила руки. – Не сердись. Я с часик посплю, и мы поедем. Машина здесь, в гараж идти не нужно.

– Слава богу, а то ты бы и в гараже своём опять застрял. – Наталья несколько смягчилась, и, видя это, Семёныч продолжил рассказ о сегодняшней встрече.

– Случайно его встретил, Генку. Я на остановке стоял, а он мимо проезжал и меня увидел.

– Это который у пенсионеров коронки золотые выменивал, а потом им же вставлял? – Наталья подошла к плите и включила газ, уже в пятый раз разогревая мужу завтрак.

– Да, он теперь крутой. Возил меня в свою клинику. Работу предложил.

– Работу? – Наталья застыла с куском рыбы на деревянной лопатке и вопросительно посмотрела на мужа.

– Да, процедуры с лазером продавать. Вернее, не продавать, а делать, но с этого иметь свой процент.

Семёныч сел на табурет возле кухонного стола и взял из хлебницы кусок хлеба.

– Что конкретно делать-то надо будет? – Наталья положила рыбу на тарелку и поставила её перед мужем.

– Мы конкретно не разговаривали. Он сказал, оклад большой и проценты с лазерных процедур.

Наталья села рядом на табурет и с интересом стала спрашивать дальше:

– Какой график? Наконец нормально высыпаться будешь. Не сутками же? Там у них есть стационар?

– Наташ, я отказался.

Вдруг засвистел чайник. Наталья встала и подошла к плите. Взяла пакетик чая из коробки, положила в чашку и залила кипятком.

– Но почему? – Она поставила чашку на стол и с удивлением посмотрела на мужа.

– Ты знаешь… – Семёныч положил в чашку три куска сахара, помешал ложкой и отхлебнул, чуть прищурив глаз. – Вот, нормальный чай из нормальной чашки. Генка поил меня непонятно чем.

– Я вижу, чем он тебя поил. Так почему ты отказался? – Наталья снова села на табурет.

– Ты знаешь, всё вроде там у него хорошо, чисто, мрамор везде. Но как будто не клиника, а банк. Презентации все эти, прайсы. Не лечение, а торговля.

– Как в банке? То есть на железной дырявой кушетке спать, сутками работать – это нормально. А как в банке – это плохо?

– Послушай. – Семёныч встал из-за стола и начал ходить по крошечной кухне. – Я, в конце концов, сам решаю, где мне работать, а где – нет.

– Решаешь сам, да. Но живи тогда один. О семье ты не думаешь, хоть о себе тогда подумай. Не мальчик уже.

– А я как раз не о себе думаю, а о людях, которых спасаю. Мы сегодня под утро двадцать семь минут мужика реа нимировали. И спасли! – Семёныч залпом допил свой чай. – Я клянусь тебе, что думал над этим предложением. Всю дорогу думал. А вот сейчас пришёл домой, позвонил в кардиоцентр, куда мы его привезли. Мужик ожил, и это я его спас, я его с того света вытащил. И как ты считаешь, могу я это всё бросить?

– Двадцать семь минут? Что у него? Инфаркт? – Наталья с интересом подалась вперёд. Она тоже была врачом, и ей всегда были интересны случаи из практики мужа, более живые и критические, чем у неё в больнице.

– Ты представляешь, хорошо, что он при нас крякнул. Приехали. Он вроде бы ничего, разговаривает, сердце, говорит, давит. Я сразу ЭКГ. Вижу обширнейший инфаркт. Я говорю, давайте тихонечко собирайтесь. Поедем в больницу хорошую, полечим вас. А он разволновался что-то, засуетился – и хряп. Вытащили его. Веня мой молодец, всё четко, грамотно делал.

– Ладно, устал ты, плохо выглядишь. Иди сейчас поспи пару часов, а потом поедем. – Наталья провела рукой по его щеке, поправила причёску, со вздохом поднялась с табурета и принялась мыть посуду.

– Но ты представь каково?! Сорок пять тысяч оклад и ещё проценты. Это ведь с доходов нужно платить? Значит, идут люди, платят. А мы вот бесплатно лечим. И хорошо лечим.

Наталья отвлеклась от раковины, с укоризной посмотрела на мужа, не сказав ни слова, махнула рукой и продолжила мыть посуду.

– Полторы тысячи долларов оклад – и ты отказался? – на кухню вбежал Костя.

– Я не знаю, сколько там долларов, но сорок пять мне предложили. И да, я отказался. А что тебя удивляет? Я хороший врач, и меня ценят.

– Нет, нет, постой. – Костя сел на мамин табурет и вплотную пододвинулся к отцу. – Я не про то, какой ты врач. Тебе предлагают зарплату почти в четыре раза выше, чем сейчас, возможность работать в крутой клинике, а ты отказываешься. Я, честно, вас понять не могу, вы все говорите, что работать тяжело, платят мало, а тут сами отказываетесь от такого шоколада?

– Ты что раскричался? – Семёныч возмущённо переставил пустую кружку, подсознательно расчищая путь к своему оппоненту. – Это моя работа, и это я решаю, как мне поступать. Вот выучишься – и иди работай куда захочешь, я тебе слова не скажу.

– Это всё понятно. Ты сам решаешь, тебе на других плевать. Но мне просто интересно понять причины. – Костя разгорячился, и капельки пота выступили на его висках. – Тебе лень, страшно, неохота или что?

– Что значит лень? Я уже двадцать пять лет на скорой. Ты считаешь, я там балду пинаю?!

Но сын не отступил:

– Вот я понимаю ситуацию так: если я, например, футболист, с детства воспитывался в «Спартаке», потом играл за их молодёжку, потом в основной состав попал. Понятно, что «Спартак» меня вырастил и я ему многим обязан. Но если меня вдруг приглашает к себе «Реал Мадрид», я не имею права отказаться. Ведь это признание моего уровня. Каждый должен расти. И дело тут даже не в деньгах. Я честно не понимаю. Ты вообще думаешь о карьере, о своём росте профессиональном? Есть у тебя мечта? Или как идёт, так и идёт?

От возмущения у Семёныча в глазах потемнело.

– Какой «Реал Мадрид»? Какой уровень? – Он вскочил с табурета. – Сделали красивую вывеску и впаривают людям ненужные им услуги. Уровень – это и есть «Скорая. Медицинская. Помощь», – отчеканил он по отдельности, вбивая слова в пол и стены кухни. – Ты знаешь, что такое три кнопки?

Наталья закончила мыть посуду и села на табурет мужа. Она и сын смотрели снизу на Семёныча, удивляясь такой не свойственной ему жёсткой и эмоциональной позиции. Не дождавшись ответа, Семёныч продолжил:

– Три кнопки – это ноль один ноль два и ноль три. Это не просто номера телефонов. Это – служба спасения. И когда я начинаю свою смену, я беру под охрану город. Ты это понимаешь?

– Какое спасение? Что ты мелешь? – Костя посмотрел на мать, ища поддержки, но та лишь наблюдала, сохраняя нейтралитет. – Посмотри вокруг. Ты же ничего не видишь. Смену закончил, бухнул, поспал и снова на смену. – Копируя отца, Костя вбивал слова, стуча пальцем по кухонному столу. – Нет уже давно никаких кнопок. В милицию никто не звонит. Звонят авторитетам. В скорую не звонят, а сами едут в нормальные частные клиники. Только пожарные, наверное, действительно нужны. Кроме них, пожар никто не потушит.

Семёныч вдруг резко погрустнел, прислонился к дверному косяку.

– Сынок, сынок… всё-то вы сейчас знаете, умеете. Но ты не прав. И я не могу тебе этого объяснить. Дай бог, чтобы ты это понял. – Он замолчал и непроизвольно начал мять грудную клетку слева, чуть щурясь от боли.

Наталья, молча с укоризной посмотрев на сына, поднялась с табурета, подошла к мужу и обняла его.

– Всё, давай иди спать. Я тебе принесу чай в комнату. Поставь будильник и ложись. Я сейчас дойду до мамы, отнесу ей продукты. Ты, как проснёшься, звони туда. – Она чуть подтолкнула Семёныча к выходу из кухни, осторожно проведя ладонью по его спине.

Он ушёл, и на кухне повисла тяжёлая тишина. Мать и сын молчали, но неловкость и неприятность ситуации ощущалась и без слов.

– Ты считаешь, я не прав? – первым не выдержал Костя.

– Может, и прав. Какая разница? Но это твой отец, какой бы он ни был. И он будет всегда за тебя, даже если ты не прав. Подумай над этим.

Наталья молча заварила ещё одну кружку чая и понесла мужу.

Прошло не более пяти минут, а он уже спал. Наталья поставила чай на столик у дивана, осторожно сняла с мужа очки, вытащила белый том Джеймса Хедли Чейза из-под сцепленных на животе рук и на цыпочках вышла из комнаты.

Часть 3. Костя

Глава 3.1

Костя дотянулся рукой до тумбочки и взял свои часы. Люминесцентные стрелки показывали 2:45. Он ворочался уже два часа и никак не мог уснуть. Глаза слипались, но провалиться в сон не удавалось.

У Кости была особенность, которую он называл «предохранитель». Когда случалось что-то плохое – лезли тревожные мысли или надвигалась какая-то угроза, – он засыпал мгновенно. Он вдруг вспомнил, как однажды уснул на диване, когда мама, вернувшись с родительского собрания, устроила ему взбучку. Он просто сидел и слушал, как мама, срываясь на крик, перечисляла все его злодеяния, о которых ей рассказали учителя. Косте было очень неприятно слушать все эти обвинения – некоторые были откровенными наговорами, – но он не возражал, а просто молча слушал, опустив голову. Через несколько минут он уснул, чем привёл маму в совершенное отчаяние.

И наоборот, если он ожидал чего-то хорошего, если завтра предстояло интересное путешествие или долгожданная встреча, он не мог уснуть, заранее переживая предстоящие события.

Завтра, вернее, уже сегодня в 10:00 он должен явиться на собеседование к Борису Викторовичу, поэтому проснуться нужно не позже восьми. Выезжать – минимум за полтора часа, а ещё учесть время на сборы. Офис «Орбиты» находился в промышленной зоне города, где километрами тянутся склады небольших производственных предприятий и торговых фирм. Добираться туда непросто. Попытки уснуть, прибегая к традиционным способам подсчёта овец, не помогали – возбуждение было сильнее усталости.

Костя проворочался до четырёх утра и, поняв бесперспективность народных способов борьбы с бессонницей, встал с кровати.

«Сейчас, наоборот, главное – не уснуть». – Он чувствовал, что сон ходит где-то рядом, просто они никак не могут встретиться. Костя принял холодный душ и растёрся жёстким полотенцем. Стало чуть легче, появилась бодрость, и захотелось есть.

Родители ещё спали. Костя прокрался на кухню. Поставил чайник, предварительно выкрутив свисток.

Он приготовил яичницу, заварил чай и сел за стол. Снова погрузился в размышления: «Какое может быть тестирование на должность торгового представителя? Русский язык, математика, английский язык? Готовиться уже нет смысла. Нужно просто успокоиться и настроиться на победу».

Щёлкнул тостер. На стол выпрыгнули два куска подгорелого хлеба. Костя разрезал лопаткой яичницу на две части, положил каждую часть на кусок хлеба и накрыл листиками салата. Завтрак и чай делали своё дело. Вместе с сытостью приходил и сон. Даже пластиковая пружина от настенного календаря, впившаяся в затылок, не помогла сломить сопротивление. Костя сделал глоток чая, поставил чашку на стол и прикрыл глаза.

Его разбудили голоса родителей. «Странно, куда они так рано встали?» Костя взял чашку. Она была холодной.

– Серёжа, я ушла. Не забудь, сегодня придёт сантехник. – Мама хлопнула входной дверью. Костя услышал стук её каблуков. Через несколько секунд лифт проскрежетал и ушёл вниз.

Костя поднял голову, посмотрел в окно и замер, по спине пробежал холодок: «Уже светло, я проспал!» Вскочив, он побежал в комнату за часами. Стрелки показывали 9:00.

Костя бросился в комнату родителей и включил утюг. Метнулся к себе: одни брюки были ему малы, другие не нравились. Наконец выбрал третьи и бросил на плечо. Схватил белую рубашку и пиджак. Со всем этим побежал к утюгу.

– У тебя экзамен? – спросил отец.

– Нет, – несколько раздражённо ответил Костя. – У меня самое важное собеседование в моей жизни, а я проспал.

Отец молча вышел из комнаты, а Костя начал гладить брюки и рубашку. Он закончил, когда на часах было уже 9:15.

Одевшись и повязав галстук, он успел схватить паспорт «на всякий случай» и выбежал в коридор. Чистота чёрных полуботинок оставляла желать лучшего, и он помчался в кухню за тряпкой. Отчистил обувь от грязи и прошёлся сверху чёрной губкой. Теперь можно было ехать. Часы показывали 9:21. Шансы попасть на собеседование таяли на глазах. Добраться вовремя было почти нереально. Одно дело – доехать, а другое – найти нужный адрес.

Костя оглядел себя в зеркале, остался доволен и, взяв с холодильника ключи, открыл входную дверь.

В этот момент из комнаты вышел отец. Он уже был одет и держал в руках небольшую сумку.

– Ты куда? Мама сказала сантехника ждать, – напомнил Костя.

– Давай поехали, отвезу тебя. – Он легонько подтолкнул Костю.

Старенькая «четвёрка» баклажанного цвета была вычищена до блеска. Чёрная пластмассовая панель тщательно протёрта и покрыта каким-то блестящим воском, коричневые чехлы на сиденьях создавали уют, а смешная игрушка на зеркале заднего вида – врач в огромных очках и с фонендоскопом на шее – намекала на профессию владельца автомобиля.

– Тебе куда и во сколько нужно быть? – Отец осторожно повернул ключ зажигания и завёл мотор, но ехать не спешил. Нужно было дождаться, когда дрогнет стрелка, указывающая температуру двигателя.

– В городок строителей. Там есть база. Склады и офисное здание, – скороговоркой выпалил Костя.

– Понял. Поехали. – Семёныч выжал сцепление, включил первую передачу и, плавно нажимая на педаль газа, тронулся с места.

Часы на панели автомобиля показывали 9:30. На Костиных было 9:27. Он молча смотрел вперёд, нервничая на каждом светофоре.

– Не переживай. Успеем. Я знаю дорогу, где срезать. Через овощную базу. Водитель у нас на скорой всегда там ездит.

Костю приободрило спокойствие отца, но часы неумолимо отсчитывали минуты.

– Нужно ещё адрес найти, я там никогда не был. Этих баз чёрт знает сколько!

– Я за двадцать лет изучил почти все адреса в городе. – Отец ухмыльнулся и подмигнул сыну.

Костя продиктовал адрес, и отец сразу вспомнил, как приезжал на вызов к молодому парню, у которого прихватило сердце прямо на работе:

– Представляешь, двадцать восемь лет, а уже инфаркт. И он на ногах его перенёс. Как они там все работают, эти менеджеры? Видимо, стресс у них постоянно.

– И что с ним стало? – заинтересовался Костя. Если он успеет сегодня, то сам через несколько лет будет двадцативосьмилетним менеджером.

– Да ничего, сняли кардиограмму, капнули кое-что и отвезли в больницу.

Они подъехали к закрытым воротам овощной базы. Часы показывали 9:48. Отец посигналил, но никто не открывал. Он вышел из машины, встал на цыпочки и заглянул за забор.

– Михалыч? – Он, видимо, кого-то увидел и помахал рукой. – Открывай, свои.

Они въехали в открывшиеся ворота, притормозив около мужика лет шестидесяти.

– Михалыч, как ты? – Отец открыл окно и протянул руку.

– Живём потихоньку, не жалуемся. – Михалыч ответил рукопожатием и, чуть прихрамывая, пошёл закрывать ворота.

Проскочили базу и выбрались на разбитую дорогу, запруженную фурами, бульдозерами, бетономешалками, – поток разбивал наспех уложенные заплаты на асфальте и размывал песчаную обочину в вечных лужах и ямах.

Два километра ехали почти десять минут. В 10:03 отец остановил автомобиль возле четырёхэтажного стеклянного здания.

– Это здесь. Почти успели. – Отец, не глуша двигатель, переключился на «нейтраль» и нажал тормоз. – Давай беги, а я поехал домой встречать сантехника. Обратно доберёшься?

– Обратно хоть пешком, это уже неважно. Спасибо, пап.

Они подняли руки в прощальном жесте и разошлись.

Костя открыл дверь единственного в здании подъезда и наткнулся на турникет. Охранник в чёрных брюках и форменной рубашке вопросительно посмотрел на него.

– Доброе утро. – Костя посмотрел на стенные часы. Они показывали 10:05. – Я на собеседование. – Он протянул охраннику свой паспорт.

– На вас пропуск не заказан. – Охранник ещё раз сверил данные Кости со списком и вернул паспорт.

– Смотрите внимательнее. – Костя начал нервничать, периодически посматривая на часы. – Счастливцев Константин.

Охранник молча помотал головой, давая понять, что проверять ещё раз не имеет смысла.

«Конечно, он же не знает моей фамилии. Только имя». Костя убрал паспорт во внутренний карман пиджака и снова обратился к охраннику:

– Я договаривался лично с Борисом Викторовичем. У меня назначена с ним встреча. Позвоните ему, и он это подтвердит.

Охранник посмотрел на стену, где висел лист бумаги с напечатанными внутренними телефонами, взял трубку и набрал номер.

Послушав и что-то пробубнив, охранник повернулся к Косте:

– Говорят, что никакого Константина Счастливцева не знают. И тестирование уже началось. Ровно в десять.

Костя не ожидал такого ответа, поэтому растерялся. Его не помнят, тестирование уже началось – это провал!

Вдруг он опомнился и подошёл вплотную к охраннику, который всё ещё держал трубку в руке.

– Дайте мне трубку, я сам с ним поговорю. – И, не дожидаясь ответа, выхватил её у охранника.

На другом конце провода тонкий женский голос повторял:

– Алё, вы меня слышите?

– Девушка, доброе утро. Мне очень срочно нужен Борис Викторович.

– Доброе утро. Сейчас его нет. Он ушёл проводить тестирование. Вернётся в 10:30.

– Послушайте, он меня лично пригласил на собеседование. – Костя посмотрел на часы – 10:10. – Уже пятнадцать минут я стою здесь и объясняю охраннику, что меня нужно пропустить.

– Но на вас не выписан пропуск. Никаких указаний по поводу вас Борис Викторович не оставлял.

– Да потому, что он не знает моей фамилии! – Костя перешёл на крик. – Вчера мы встретились с ним в университете, и он пригласил меня на тестирование. Вы издеваетесь надо мной? Лично декан факультета присутствовал при этом. Может быть, мы сейчас ему позвоним?

Девушка помолчала пару секунд и невозмутимым голоском попросила Костю:

– Передайте, пожалуйста, трубку охраннику.

Тот взял трубку, выслушал девицу, неторопливо сел за стол, попросил у Кости паспорт и начал медленно заполнять пропуск.

Костя следил за движением дешёвой шариковой ручки, удивляясь, что сорокалетний охранник пишет со скоростью первоклассника. Как только тот дописал и принялся проверять написанное, Костя выгнулся и выхватил небольшой жёлтый листочек из его рук. Он навалился на турникет, но тот не поддавался. Охранник, ещё медленнее, чем писал, демонстративно нажал на большую зелёную кнопку на пульте. Костя проскочил турникет, краем глаза посмотрев на настенные часы – 10:14.

– Третий этаж. Лифт справа! – крикнул охранник вдогонку.

Огромная толстая тётка с короткой мальчишеской стрижкой сидела за стойкой и, как только Костя влетел в офис, тонким девичьим голоском спросила:

– Константин, это вы?

Костя сначала опешил, но потом, оценив метаморфозу и весело хохотнув, сказал:

– Проводите, пожалуйста, к Борису Викторовичу. Я очень спешу на тестирование.

Тётка посмотрела на настенные часы в виде планеты Сатурн, приделанной к квадратной табличке с надписью «ООО “Орбита”. 10 лет, полёт нормальный…». Часы показывали 10:16.

– Молодой человек, тестирование длится ровно тридцать минут. Вы уже пропустили больше половины.

– Спасибо, я разберусь. Просто отведите меня туда, – уже спокойно, с улыбкой сказал Костя.

Тётка шумно встала и пошла по коридору. Костя отправился следом. Тётка постучала в третью дверь и открыла её, просунув внутрь голову и грудь. Костя заглянул поверх и заметил Бориса Викторовича, присевшего на письменный стол перед аудиторией, где за отдельными столами сидели соискатели на должность торгового представителя и писали тест.

– Борис Викторович, тут какой-то молодой человек к вам прорывается, – начала объяснять секретарша.

Борис Викторович увидел Костю и махнул ему рукой.

– Костя, заходи. Я жду тебя.

У Кости радостно забилось сердце – вспомнил! Он подошёл к Борису Викторовичу и протянул руку. Тот крепко пожал её и, самодовольно улыбаясь, произнёс:

– Молодец, всё-таки пробрался. Правда, поздно уже, но, может, и успеешь. – В этот момент они оба посмотрели на свои наручные часы. Костины показывали 10:17.

– Бери задание, садись. – Борис Викторович кивнул на небольшую стопку листов, повёрнутых пёстрой «рубашкой» кверху.

Костя молча взял из середины один из листов и пошёл к свободному столу. Он снял часы и положил их на стол перед собой. Затем бегло прочитал весь тест: «В принципе, ничего сложного. Математические, логические задачи».

Он оглядел соседей. На столах у каждого был только один лист формата А4 с заданиями и шариковая ручка. Ни черновиков, ни калькуляторов не было. Он похлопал себя по пиджаку в поисках своей счастливой ручки, порылся во внутренних карманах, но ничего не нашёл, кроме паспорта.

– Эй, друг, привет, – шёпотом обратился Костя к соседу, у которого на столе лежало несколько одинаковых ручек.

Сосед оглянулся, посмотрел на Костю, но ничего не ответил.

– Тебя как зовут? – не отступал Костя.

– Максим Постников, – с наигранным достоинством ответил сосед.

– Не одолжишь ручку? Я свою забыл. – Костя протянул руку, надеясь сразу получить то, что просил.

Максим Постников был очень худым и высоким. Русые волосы были уложены в идеальный пробор. На нём были серые брюки, а старомодная сорочка с острыми концами воротника была застёгнута на все пуговицы. «Странно, почему он без очков?» – подумал Костя, изучая Максима.

Тот презрительно посмотрел на Костю, подумал пару секунд и передал ему одну из своих ручек:

– Не забудь вернуть, – проговорил он и вернулся к тесту.

Часы показывали 10:22. Костя внимательно прочитал первое задание:

«Вы продаёте продукт по первоначальной стоимости 180 рублей, включая НДС 20 %. Данная цена сложилась исходя из наценки 50 % на товар без НДС. Вопрос: какую максимальную скидку вы можете дать клиенту, чтобы удовлетворить условию: наценка должна остаться на уровне 20 %?

Варианты ответов:

– 20 %;

– 33,3 %;

– 35 %».

Костя ещё раз внимательно прочитал задание. Как решать, было понятно. Он даже ухмыльнулся про себя, оттого что ничего сложного здесь не было. Но как только он принялся за решение задачи, то сразу понял, в чём сложность задания: «Все эти задачки каждый решит верно с вероятностью 90 %. Но в отсутствие черновика, калькулятора и в условиях жесточайшего цейтнота сделать это практически невозможно. Поэтому тут всё так строго со временем. Тест на то, как ты умеешь соображать в стрессе».

Костя оставил свои размышления и сосредоточился на задаче. Сначала из 180 рублей нужно убрать НДС. У него получилось 150, и он записал эту цифру у себя на ладони.

«Дальше нужно найти себестоимость товара. Если 150 с наценкой 50 %, то себестоимость равна 100 рублей. С наценкой 20 % – 120. Прибавим НДС – получилось 144. Остается посчитать, какая скидка должна быть, чтобы со 180 получилось 144. Всё элементарно».

Костя застопорился на этом простом вычислении. В уме сосчитать не получалось, посторонние мысли мешали сосредоточиться. Он исчиркал всю ладонь, пока у него не получилось 20 %.

Такой вариант был, и он с радостью обвёл кружком нужную букву. Костя потёр руки и приступил ко второму заданию. Всего их было десять. «По три минуты на задание, – подумал он и посмотрел на часы – 10:28, – это крах. Успеть сделать уже невозможно!»

У Кости оставались микроскопические шансы, что он угадает ответы. Он принялся наугад обводить ответы в заданиях, пытаясь понять логику чередования правильных ответов. А, Б, Б, А, В и так далее.

Вдруг громко зазвенел будильник. Все посмотрели на Бориса Викторовича, а он, вскинув руку, – на свои огромные часы.

– Всё, господа, время вышло, 10:30. Сдаём работы. – Борис Викторович встал со стола и сел в чёрное офисное кресло.

К столу потянулась очередь из соискателей. Костя уныло взял свой лист и поплёлся вслед за довольным Максимом. Тот на ходу просматривал своё задание, Костя заглянул из-за его плеча, надеясь списать ответы. Но задания были другие, и шансов больше не оставалось.

Соискатели толпились у стола, почти все забыли подписать работы. Костя ещё раз заглянул в лист Максима и фамилии в нём не увидел.

Максим положил в стопку свой лист и сразу поспешил из аудитории. Костя положил свой лист сверху и через мгновение громко сказал:

– Чёрт, фамилию забыл написать.

Незаметно прихватив и лист Максима из стопки, он отошёл в сторонку и быстро подписал оба задания. На своём листе он написал «Максим Постников», а на листе Максима – «Счастливцев Константин».

Сдав оба листа, Костя вышел из аудитории. Через несколько минут в коридоре появился Борис Викторович:

– Всем спасибо. Подождите здесь. Через десять минут я сообщу, кто допущен к собеседованию.

Он удалился в другую комнату, а соискатели начали растекаться по коридору с пластиковыми чашечками кофе и шоколадными батончиками.

Все заметно нервничали. Лишь Максим Постников спокойно стоял, вытянувшись у стенки. Кофе он не пил, а, сложив руки по швам, степенно ждал результатов тестирования.

Ровно через десять минут вышел Борис Викторович, держа в руках маленький жёлтый листок из канцелярского записного блока.

– До собеседования допускаются шесть человек: Иноземцев, Перминов, Иванов, Счастливцев, Абрамцева и Соболь. Остальным спасибо. – Он чётко прочитал ещё раз фамилии и удалился.

Костя не мог поверить. Он прошёл. Радость от этой первой победы он не смог скрыть и трижды кулаком, как молотом, стукнул по стене. И только сейчас заметил, что держит шариковую ручку Максима. Костя подошёл к нему и тихонько хлопнул по плечу:

– Держи, спасибо за ручку.

Максим, не глядя на него, уставившись в пол, взял ручку, другой рукой сжав целую связку прозрачных китайских ручек, стянутых жёлтой резинкой.