На перепутье дорог. Повесть

– Благодарю, но мы, подружки, всегда возвращаемся домой вместе.

– Тогда я не буду разбивать вашу милую компанию. Надеюсь, мы еще встретимся.

Встретились они через несколько дней на берегу Сунгари. Сергей разглядел в толпе отдыхающих Валю и подошел к ней.

– Добрый день Валя.

– Здравствуйте, Сергей.

– Вы, одни.

– Нет, я с мамой.

– Я надеюсь, что вы познакомите меня с ней.

– Конечно.

К ним медленно подходила средних лет женщина, в красивой соломенной шляпе с роскошным бантом и свисающей голубой лентой, на ее миловидном лице сияла улыбка.

– Так вот кто этот загадочный принц, по имени Сергей? – о котором уже несколько дней говорит Валя.

– Мама, перестань, – вся зардевшись, промолвила Валя.

– Меня зовут, Анна Семеновна, я рада знакомству с вами, Сережа.

С той поры, Сергей стал частым посетителем домика Пушковых на набережной.

Вспомнил Михаил и о времени, когда вся семья была вместе, когда летом выезжали на берег Сунгари, разместившись на лужайке, устраивали пикник, сама природа вдохновляла и радовала, иногда с дедом Алексеем Михайловичем подолгу сидели на берегу с удочками. После заката солнца счастливая семья возвращалась домой.

После продолжительной болезни, в конце сороковых умер дед, сказались два года проведенные в японской тюрьме, где по ложному доносу его жестоко пытали, требовали признание в том, что он связан с советской разведкой. Позднее выяснилось, что тот, кто написал донос, сам оказался советским шпионом, видимо, страхуя себя он указал на невинного человека.

Михаил не заметил, как на землю спустились весенние сумерки, холодная струя воздуха прорывалась сквозь открытое окно, мерно грохотали колеса тяжелого вагона. Михаил уже предвкушал радость предстоящей встречи с родными.

Вспомнил Михаил и о Николаевке, где за девять месяцев пребывания в поселке, он познакомился и повстречался со многими замечательными людьми, простыми, трудолюбивыми, доверчивыми. Тяжелый крестьянский труд не озлоблял людей, казалось, он их радует, как бы соревнуясь, один встанет раньше другого на работу, посмеиваясь над проспавшим, подчеркивают кто больше наметал, или еще намечет сена, запасет дров и. т. д. Молодежь относится более почтительно к старшим, нежели в городе.

Особое отношение к учителям, их народ просто обожает. Поэтому Михаилу было немного грустно уезжать из этого уютного, тихого местечка, а может еще и потому, что там осталась девушка, по имени Елена. Совсем недавно смотрел на неё, как на жизнерадостную, способную, веселую, радостную ученицу, полную жизни, так смотрел он и на ее подружек, даже не помышляя о том, что все вдруг может измениться.

Михаил сознавал, что у него появились чувства к этой милой девушке еще тогда, когда она трогательно —беспомощная произнесла слова признания, но тогда он был твердо убежден, что будущего у них не может быть.

Уже была глубокая ночь, спать ему не хотелось, в его сознании вновь и вновь вырисовывались милые черты юной девушки, ее улыбка, задорный, серебристый смех, слезы признания. Последнее время все чаще и чаще он ловил себя на том, что ее образ неотступно следует за ним, вызывая глубокое волнение, которое все больше и больше влияет на его душевное состояние. Он твердо решил, что как только приедет домой, сразу же напишет Елене и постарается ей объяснить, но как все это он изложит в письме, пока не имел представления. С этими мыслями он забылся в глубоком сне.

Проснулся он только тогда, когда было громко объявлено, что поезд подходит к станции. Быстро собрав вещи Михаил вышел на пирон, там его уже поджидали Валентина Петровна, брат и сестренка.

После весеннего периода цветения, начинается буйный рост трав, поля благоухают запахом множества цветов, различной формы и расцветок, у каждого цветка свои характерные особенности. Тут и ярко-красные маки, темно-голубые колокольчики, ромашки белые, ноготки с ярко-оранжевой окраской, островки розово-красного клевера и бело-розовые пионы на бугорках. А над этим пышным ковром, порхают разноцветные бабочки, жужжат трудолюбивые пчелы. Полностью расцвели во всей своей красе северные леса, особенно выделяются на этом волшебном фоне стройные красавицы, белоснежные березки.

От легкого дуновения ветерка плавно колышется темно-зеленая нива с наливающимся колосками. Деревья убранные в ярко-зеленый покров, своим видом подчеркивают красоту летнего пейзажа.

В воздухе слышатся неумолкающие звонкие голоса птичек, одни поют в вышине, а других, хотя и слышно, но не видно, они спрятались в густых зарослях низкорослых деревьев. Вечерами стрекочут кузнечики, до утра не умолкает хор коричневатых сверчков.

Маньчжурское лето короткое, но жаркое, солнце поднимается высоко над небосклоном и льет свои горячие лучи на землю. Долгие солнечные дни сменяются короткими, большей частью, прохладными ночами. В летний период чаще всего выдается ясная погода, над головой простирается бескрайнее голубое небо, иногда проплывают легкие нежные облака.

Бывает и так, когда вдруг яркое солнце заслоняют тяжелые кучевые облака, небо темнеет, сверкает молния, сначала глухие, а потом все усиливающиеся раскаты грома сотрясают воздух, начинается ливень. Дождь, как и гроза неожиданно стихают, пробившиеся лучи солнца ярким светом озаряют умывшуюся природу, волнующий аромат полей наполняет воздух.

Все прошлые годы Артемьевы отдавала своих лошадей в аренду, а за это им засевали полосу пшеницы и полосу овса, а вот последние два года также работал на посевной и Степан. И в этом же году впервые со своим младшим братом Игорем, они работали на сенозаготовке.

Когда происходил раздел сенокосных угодий, по общему согласию жителей, малоимущим отводили ближайшие к поселку участки. Артемьевым достался участок в пяти километрах от дома в пади Широкая. Сено косили совместно с Матвеем Кирилловичем Листьевым, у которого, был полный комплект сенокосного инвентаря, но не хватало людей и конской силы. Степан и Игорь со своими тремя лошадьми, по договоренности, имели для себя третью часть общего накоса.

В первую очередь на делянке строили балаган для временного укрытия на случай ненастной погоды, также в нем люди находили спасение от комаров, мошки и прочих насекомых. Балаган покрывали толстым слоем свежескошенной травы, делали небольшое входное отверстие. Утрами постель, одежду выносили на солнце просушивать. Устанавливали балаган, обычно, вблизи реки, или около родника.

Игорь работал на конных граблях, Степан на сенокосилке, двое старших детей Матвея Кирилловича, Петя и Ваня, возили сено волокушей, хозяин был за главного метальщика, к концу дня ему помогал Степан. Могуч и силен был Матвей Кириллович, мощными руками он подхватывал вилами огромный пласт сена, умело укладывая на начатый зарод. С коротким перерывом, он весь долгий летний день орудовал вилами, уже вилы с длинным черенком не доставали верхней части зарода, значит пора вершить, роль эта предназначалась Степану, обученному этому делу Матвеем Кирилловичем. Крепкий паренек умело подхватывал пласт и сбрасывал на средину зарода, делая ее выше краев. В итоге, средина заострялась, получался наклон в обе стороны, что-то наподобие крыши дома.

Строг, но справедлив был Матвей Кириллович к своим сыновьям, но и от Степана с Игорем, он требовал, чтобы во всем был порядок и дисциплина. Вечером, после работы, первым долгом была обязанность позаботиться о лошадях, дав им немного отдохнуть и приостыть, сводит на водопой, затем отвести от табора, спутать передние ноги, чтобы не ушли далеко. Сбрую определить в установленном место, чтобы она за ночь подсохла. А уже потом, помыться в холодной родниковой воде, что узкой лентой пробивалась сквозь заросли высокой осоки, тут же, недалеко от стоянки.

Хозяин сам готовил ужин, после еды, нужно было смазать машины, а главное выточить литовки (ленты, набранные сегментами), на ручном точиле, чтобы утром рано, без задержки начать покос. Точить приходилось уже при свете ярко горящего большого костра. Пожалуй, самая трудная работа это крутить колесо точила, ребятишки работали посменно. Первое время литовку точил Матвей Кириллович, одновременно обучая Степана, которые вскоре уже сам мог справиться с этим делом.

Ночь полностью вступала в свои права, стало заметно прохладнее. По долине низко стелется белый туман. Народившаяся луна излучает слабый бледный свет. Ясное темно-синее небо, сплошь усеянное звездами, мерцающими в небесном пространстве, создавая чудную картину летней ночи. Кругом все затихло, умолкли птицы и только, то там, то тут слышалось фырканье пасущихся лошадей, да по широкой долине все еще кое-где мерцают огни костров. Возле них идут беседы между соседями, рядом стоящих таборов, люди делятся новостями прошедшего рабочего дня. Но вот замолкают и они, гасят костры, густая тьма окутывает долину, наконец все погружается в глубокий сон. Ароматным запахом, свежей скошенной травы, наполнен воздух.

Начинается рассвет, вся долина окутана седым туманом, на траве лежат крупные капли росы, а вверху, невидимый глазом, весело заливается беззаботный жаворонок, сладко и умильно рассказывая о чем то неизвестном. С разных сторон выходят в поле сенокосилки, и вся падь дружно оглашается шумом работающих машин. А на таборе уже идет полным ходом подготовка к метке сена, едва приподнялось солнце над горизонтом, а Игорь уже запряг лошадь в сенные грабли и выехал на кошенину, началась его работа, ровными рядами улаживать серые валы сена. Скрипя широкими деревянными колесами, выехала на скошенное поле волокуша, две лошади впряженные в нее, уверенно управляются мальчишками и, вскоре огромная копна сена катится к зароду. И опять началась самая тяжелая часть работы сенокосного сезона, метка сена.

Для сенокоса отводилось не более шести недель, так как подходила пора уборки урожая в конце августа, поэтому шла напряженная работа. Случалось, портилась погода, начинались дожди, это вызывало тревогу у людей, но большей частью маньчжурское лето благосклонно относилось к труженику и люди успевали запастись сеном. Народ, почти безвыездно находились на сенокосе, только в большие церковные праздники (двунадесятые) выезжали в поселок.

Накануне праздника, вечером, топились бани, а они были почти у каждого жителя. Утром шли в церковь, а потом вся семья садилась за праздничный стол. Случалось, что кто-то справлял торжественную дату: день рождения, или какой ни будь юбилей, тогда собирались гости (компания) и все шло по традиционно установленному порядку. Веселие длилось до полуночи, но это не смущало людей, они рано утром, следующего дня уже были на работе, пусть даже кому было очень нелегко после бурной гулянки.

Взрослая молодежь жила своей жизнью, часто после окончания работы, ребята седлали не рабочих лошадей и мчались в поселок на свидание со своим девушками, или устраивали танцы на лужайке. А утром все на месте, на работе. Молодость! Молодость! Пора прекрасная, поря счастливая, беззаботная!

Еще полностью не окончен сенокос, а уже подошло время начинать уборку хлебов. Страда, самая горяча пора года, для нее отпущены кратчайшие сроки, самое малое промедление влечет за собой потерю зерна, переспевшие колоски быстро начинают осыпаться.

Матвей Кириллович один из первых, со своей «бригадой» выехал на уборку урожая. Убирали посевы жнейкой, которой управлял сам хозяин, следом за ней шли вязальщики снопов. Чтобы работа шла полным ходом, необходимо был пять-шесть человек. В таких случаях помогать приезжали, после того, как будут подоены коровы, жена Листьева и Галина Тихоновна. К вечеру они вновь уезжали в поселок к приходу стада с пастбища. И так, каждый день. Тяжелый, изнурительный труд, но как говорит русская пословица: «день год кормит». После уборки урожая, люди возвращались косить осенец (осенняя трава), это был запас на случай, если зимой не хватит сена.

В сентябре с полей начинают возить сено в специально отведенный двор, обычно находящийся позади скотских угодий. Вначале осени возят на телегах, а когда выпадет снег, то на санях. В это же время каждый хозяин перевозил свои снопы в определенное общее место – гумно, где их складывали в отдельные огромные клади (скирды). Зимой к гумну подгоняли молотилку и в порядке очереди каждый обмолачивал свой урожай. Работа шла день и ночь.

Степан уже второй год работает на молотьбе, в его обязанность входило, главным образом, откидывать солому, выбрасываемую молотилкой. За то, что для Артемьевых измолотят урожай, Степан должен был работать от начала до конца этого сезона.

«Унылая пора, очей очарованье». Это самая яркая пора года, когда в «багрец и золото одетые леса», пестрят разными красками золотой осени. Среди них особенно выделяются, блестя и переливаясь на солнышке багряным, желтым и оранжевы цветом стройные березы и душистые клены.

Днем все еще стоит теплая погода, но всюду видна картина, уходящего лета. Желтеют поля, внезапные порывы ветра срывают осеннюю красу с деревьев, покрывая цветным ковром все вокруг. Караваны крикливых гусей устремляются на юг, высоко в небе курлычут журавли, сбиваясь в стаи, готовятся в дальний путь утки. Все это не волнует выносливых и пронырливых воробьев, они порхают вокруг, громко чирикая, им некуда спешить. В конце осени воробьи покрываются специальным оперением, не пропускающим холод, зимой они обычно много не летают, так как, находясь долго в полете оперение открывается, пушистый покров начинает пропускать холод, птица начинает мерзнуть.

С каждым днем, утрами и ночами становится все прохладнее и прохладнее. Только в полуденную пору все еще пригревает солнышко. Серое небо все чаще и чаще покрывается низкими тучами, постоянно моросит мелкий дождь, исчезают грозы с раскатами грома.

Второй осенний месяц выявляет основные особенности, в октябре учащаются дожди, иногда выпадает снег, начинаются регулярные ночные заморозки, дни становятся, заметно короче, а ночи длиннее. Тем не менее, в эту весьма печальную осеннюю пору есть свои особые завораживающие моменты. Воздух как-то по особому прозрачен и свеж, туманное утро имеет свою прелесть, от него веет тишиной и покоем. Очаровательность осени еще заключается в том, что она вспыхивает на короткий миг и уходит в небытие. Каждый спешит уловить и вобрать в себя эту прелест и сохранить эти чудные картины в своей памяти.

Осень прекрасна еще и тем, что это самое романтическое время года, красота увядания природы тревожат душу, у людей больше свободного времени, они никуда не спешат, длительнее и чаще бывают любовные встречи. В этот период, с широким размахом устраиваются свадьбы.

Свадьба Анатолия Макушева в 1943 г. Трехречье.

Все, ранее предпринимаемые попытки Дмитрия Малькова добиться руки своей возлюбленной оканчивались полной неудачей. Но он не отступал и был твердо уверен, что добьется своего счастья. Переписываясь, влюбленные разработали план. В один прекрасный момент Мария говорит отцу:

– Я хочу поехать на заимку.

– Это, что еще за выдумка? – спросил отец.

– Хочу помочь Лукерье. Лукерья сестра Егора Семеновича, старая дева, в свое время ее разлучили с возлюбленным и с тех пор она ни с кем не пожелала связать свою судьбу. Кроме Лукерьи на заимке жил пастух – монгол Илья.

– Отец, пусть поедет, развеется, не все же время сидеть дома, – поддержала дочь Вера Антоновна.

В конце концов, Егор Семенович дает свое согласие.

– Гришка погонит бычков на заимку, пусть с ним и едет.

Перед самым отъездом с Григорием на заимку, Мария сумела сообщить Дмитрию об этом, через свою верную подружку Аню.

После окончания войны с Японией, ожесточилась борьба между силами КПК (Коммунистическая Партия Китая) и Гоминдан (Чан-кэй-ши). Это противостояние, с переменным успехом, длилось четыре года. Наконец, вооруженные коммунистические отряды завершили освобождение Маньчжурии от гоминдановских войск. Первого октября 1949 года была провозглашена Китайская Народная Республика, но борьба с внутренней контрреволюцией еще будет долго продолжаться, к тому же разбитые гоминдановские части повели партизанскую войну.

В начале пятидесятых, правительство Китая объявило Аграрную реформу, началось перераспределение земельных владений и, как следствие, сразу же снизилось производство сельскохозяйственной продукции, а за этим и животноводство стало приходить в упадок.

В это же время правительство начало массовую компанию по борьбе с «врагами народа» по «образу и подобию» советского опыта. Жестокие чистки привели к многомиллионным жертвам. Во Внутренней Монголии, где в основном и обосновались русские земледельцы, реформы проводились более, или менее умеренно, монголы не допускали крайностей в период преобразования. Разрешались монголам небольшие индивидуальные хозяйства, и это продолжалось почти до конца пятидесятых, монголы и потом сопротивлялись и убеждали китайскую власть, что только сохраняя частную собственность можно добиться подъема животноводства.

В городах же была иная картина, началась национализация банков, крупных производственных и торговых предприятий. Позднее правительство взялись и за мелкое предпринимательство. Закрывались частные магазинчики и торговые лавки, исчезли базары, взамен их открывались кооперативы. Малейшее сопротивление жестоко подавлялось и каралось, нередко были показные казни, общеизвестны случаи, когда жертвы привязывались к конским хвостам и отпускались на волю.

Всего год тому назад, можно было все достать и купить в магазинах. Базары были завалены продукцией, предлагалось разнообразие овощей и фруктов, при чем все было дешево. Теперь же, держатели огородов не имели права торговать частным образом, вся продукция должна была проходить через кооперативы, причем по очень низким ценам. С исчезновение частного предпринимательства, за короткий промежуток времени с рынка все исчезло, новая экономическая система не могла удовлетворить потребность населения.

Китайцы-огородники, выращивая у себя овощи, обычно продавали их сами, примитивным способом, нагрузив корзинки, разносили по домам среди русского населения. Но, им и это было запрещено делать. Очень скоро недостаток продуктов, овощей ощутили все жители городов.

Русское городское население охватило мучительное чувство тревоги за свое будущее. Экономическое ухудшение по всей стране, вызвало сокращение рабочих мест, начались увольнения, русские были в числе первых, кого лишали работы. Чтобы прокормиться, приходилось продавать имущество, народ быстро беднел.

На железной дороге, где всегда работало много русских, произошло массовое сокращение, остались немногочисленные специалисты, без которых, на этот момент не могли обойтись. В силу необходимости еще функционировали некоторые частные русские механические мастерские и мелкие предприятия, но было ясно, что и это только дело времени, исчезнут и они. Ни советское Посольство, не Общественные советские организации не способствовали, чтобы как-то трудоустроить русский народ.

Активное выдавливание русских со всех промышленных предприятий, происходило с молчаливого согласия официальных представителей советского государства-Консульства. Многие харбинцы, в поисках работы, перебирались в сельскохозяйственные районы. Позднее многие будут считать, что такие условия для русских были созданы целеустремленно, чтобы, когда будет объявлен призыв поехать в СССР на освоение целинных и залежных земель, желающих будет много. Оно так и случилось. В деревню все эти события докатятся несколько позже.

На заимку приехали к вечеру, Лукерья была удивлена приезду племянницы и Григория, но тем не менее была рада новым лицам. Она знала, что происходило с ее крестницей Маней, очень ей сочувствовала. На первой возможности, когда Григорий ушел на скотский двор, она спросила Марию, как теперь у нее дела с Дмитрием. Мария ей все рассказала, при этом, утаив о тайном заговоре.

– Тебе, девка, нужно бежать из дома, – сказала Лукерья

– А как это сделать? -спросила Мария.

– Вот уедет, Григорий, надо как-то будет сообщить Дмитрию.

Мария долго не решалась, но, наконец, сообщила Лукерье о их плане.

– Молодец, племянница. Она не хотела, чтобы судьба Марии была такой же, как у нее. Ее восемнадцатилетнюю разлучили с любимым человеком.

Через два дня Григорий уехал, теперь пришлось ждать сигнала от Дмитрия. Прошло еще три дня. Поздно вечером послышался стук в окно, Маня выбежала на улицу, это был Дмитрий. Пастух уже спал. Лукерья помогла ей собраться, посоветовала ехать сразу, то не ровен час, еще кто-нибудь приедет.

– Ну езжайте, с Богом. Мария поцеловала тетку, они поблагодарили ее за все, вскочив на лошадей, скрылись во мраке ночи.

В 1953 году китайским правительством был объявлен Первый пятилетний план, используя советскую модель. В этом же году были подписаны с СССР новые торговые соглашения. Вместе с этим, Китай рассчитывал на долгосрочную экономическую помощь Советского Союза, но со смертью Сталина произошли большие изменения в взаимоотношениях между странами. Особенно обострились отношения между СССР и Китаем к середине пятидесятых, когда выявилась масса сложных идеологических разногласий. Позднее Китай напрямую обвинит Советский Союз в ревизионизме, т.е. в пересмотре идеологии марксизма – ленинизма, к тому же Мао не мог стерпеть открытой критики Сталина Хрущевым. Непростое экономическое положение в СССР и Китае, а также идейные разногласия между руководством, все это вызвало резкое обострение и еще больший упадок уровня жизни народов этих стран.

Все эти преобразования не могли не отразиться и на русском населении деревни, оно начинает испытывать ограничения и разного вида давление на частное предпринимательство. Если раньше хозяин мог сбыть лишки сельскохозяйственной продукции, свободно продать на рынке скотину, лошадь и так далее, то сейчас на все нужно иметь разрешение, которое неохотно давали, большей частью отказывали. Зерновые злаки можно было продавать только государству и по низкой цене. Иными словами была введена хлебная монополия.

Труженики села сократили сельскохозяйственное производство, они заготовляли все необходимое только для себя и как следствие деревни стали беднеть, а это также не могло не отразиться на жизни городского населения. В городах начали вводить карточную систему, пока только на продукты питания, но вскоре это распространилась на все другие предметы потребления.

Об убеге Марии, Тюрины узнали через несколько дней. Трудно себе представить, что происходило в доме Тюриных, после такого известия. Глава дома, со всей яростью обрушился на жену, считая ее главной виновницей. Его маленькие темные глаза гневно сузились, смуглое лицо побагровело, нервно дергалась правая щека.

– Это ты, негодница, потакала ее и всегда защищала, – кричал он, – я не сомневаюсь, что это произошло не без твоего участия. Изнежила девку, своевольной ее сделала. Я тебе этого не прощу.

– Опомнись, Егор, побойся Бога. Как ты можешь такое говорить? На заимку —то к Лукерье ты сам дал согласие поехать. А кто больше тебя ее баловал, всегда только и говорил, она ведь у нас единственная дочь.

– А со своей сестрицей я так поговорю, что она никогда не забудет, – не унимался он.

– Где, ребята, зови в дом, поедим в Николаевку, надо Маньку спасать.

– Ты, что задумал, Егор, хочешь опозориться? Вас там, так встретят, что век не забудешь.

– Ты, баба, вздумала меня учить, гремел на весь дом Егор.

– Эй, Егорка, угомонись, Верка – то, дело говорит, приостынь, -вмешался в разговор дед Антон.

– Который раз уже девка собирается убежать в замуж, надо понимать любовь у них, – продолжал он. Я тоже не хотел рано отдавать замуж Лушку-то, теперь она на всю жизнь старой девой осталась, никому не нужна. До сих пор мне не может простить.

– Да, вы все против меня, – крикнул Егор и выбежал из дома. Но в его голосе уже не было прежнего накала.

– Ничего, Верка, охолонётся немного, успокоится, – уверенно сказал дед Антон

Несколько дней Егор ни с кем не разговаривал, но когда в конце недели, приехали Мальковы, он, скрепя сердца, принял их и пригласил в дом. Познакомились, но хозяин гостям руки не подал. Они стояли у порога, ожидая своей судьбы.

Наконец, он сухо промолвил, – проходите, раз уж приехали, садитесь.

– Жена, – что -нибудь нам приготовь и поставь на стол.

– Можно было бы все сделать по-другому, по хорошему, по человечески, – ворчал Егор Семенович.

– Да, ты же Егор…, но вовремя остановилась Вера Антоновна. Гневно сверкнули глаза мужа.

Обстановку опять разрядил дед Антон.

– Мальковых то много, вы чьих будете, как звать, величать? – спросил он.

Мы Васильевичи. У отца было семь сыновей. А у его двоюродного брата Ильи Тимофеевича было девять ребятишек. Их называли, Тимофеевичами. У моей жены девичья фамилия Волгина. Меня зовут Дмитрий Васильевич, жену Елена Степановна.

– Слыхивал о Волгиных, известная фамилия.

Затем дед Антон рассказал и о своей родословной, а между делом наполнял рюмки, предлагая выпить за знакомство. Захмелевший дед начал рассказывать, что участвовал в японской войне и имеет Георгиевский крест, сам генерал Мищенко вручал ему награду, прямо на фронте.

– Ну, хватит тебе отец о своем геройстве рассказывать, – прервал его сын, – о деле надо говорить.

Через некоторое время уже шла общая, более спокойная беседа. Мальковы сообщили, что невеста Мария живет у их родственников, у них две девушки, примерно ее возраста. В итоге родители Марии согласились дать «бумагу» -согласие, без которого венчать не будут. Обе стороны согласились подумать о том, когда лучше всего сыграть свадьбу. Под конец, уже все желали молодым счастья. А к вечеру, дед Антон и Дмитрий, уже обнимались, как лучшие друзья, тут же нашли общих знакомых. Вскоре не стройно, но громко запели хором казачью песню. Уезжали сваты на следующий день. Пообещали сразу же отправить жениха и невесту.

После окончания летних каникул, Михаил Пушков возвращался в Николаевку, изрядно загорелый, отдохнувший, но измученный догадками. Он дважды писал Елене письма, но в течение лета не получил от нее ни одного ответа. Михаил недоумевал, ведь она сама настойчиво просила его писать, видимо, что-то произошло, а что, он не мог даже предположить.

В вагоне было все также многолюдно и шумно, как и в первый путь, только не было тех многочисленных свертков и сумок. Большинство пассажиров были молодые люди,

большая группа китайских студентов ехала в Советский Союз на учебу. Одни из них учились в Москве, другие в Новосибирске. С большим акцентом, тем не менее они довольно свободно объяснялись на русском языке. Вначале они считали Михаила работником советского консульства, но когда он им объяснил, кто он такой, каждый хотел с ним познакомиться и поговорить. Общение не прекращалось до самой полуночи, а утром, когда Михаилу нужно было выходить из вагона, студенты провожали его, как лучшего друга.

Поезд на станцию прибыл утром, Михаила уже ждал, присланный из поселка молодой парень, Сережа. Погрузив чемодан и две сумки на подводу, они сразу же тронулись в обратный путь. Миновав город, выехали на широкую проселочную дорогу, которая вела к переезду через горную реку.

Дождей давно не было, переправились они на противоположную сторону беспрепятственно, мелким бродом. Вскоре начался не крутой, но длинный подъем, овальная вершина горы покрыта редким зарослями смешенного леса, по склонам рос кудрявый кустарник. Сначала Сергей без умолку рассказывал Михаилу о деревенских новостях, событиях, которые произошли этим летом, потом начал расспрашивать о жизни большого города.

– У нас идут слухи, что всех русских скоро будут выселять, что слышно об этом в Харбине? -спросил Сергей.

– Куда это выселять? – спросил Михаил Сергеевич.

– Известно куда, в Союз, – уверенно ответил Сергей.

– Насчет того, что будут выселять мне ничего не известно, – ответил Михаил Сергеевич.

– Но, становится все более и более вероятным то, что будет официальное предложение русскому населению, вернуться на родину. Хотя эти призывы уже давно звучат в разном виде, – пояснил он.

– А, как вы думаете, что делать людям, которые так крепко прижились в этой стране и не захотят никуда уезжать? -продолжал задавать вопросы Сергей

– Ну, это воля каждого человека, как решать свою судьбу. Ведь говорят же: «человек кузнец своего счастья».

Такой ответ не удовлетворил Сергея и он продолжал задавать вопросы.

– Вот, например, если я не захочу никуда ехать, меня насильно не выдворят из страны? – продолжал допытываться он.

– Я, думаю власти на такие меры не дойдут, чтобы людей насильно выселять, – ответил Михаил.

– А, вы, сами, что думаете, ехать в Союз, или сидеть на месте? – продолжал Сергей.

– Я стараюсь не думать об этом, – Михаил старался уклониться от откровенного разговора.

– Поживем, увидим, – добавил он.

Михаил сделал вид, что засыпает. Вскоре он на самом деле уснул, сказалась, почти, бессонная ночь, проведенная в кругу китайских студентов. Проснулся он от резкого толчка, колесо телеги угодило в глубокую рытвину, горный перевал остался далеко позади.

После спуска с хребта, дорога некоторое время шла по обочине узкой пади, пока не свернула за небольшой скалистый мыс и не вышла на широкую долину. Огромное поле, еще совсем недавно покрытое темно – зеленым ковром, начало блекнуть, уже невидно ярких цветов, так гордо возвышавшихся над травяным покровом, вдали виднелись подернутые голубоватой дымкой вершины скалистых гор с крутыми утесами. Степь словно вымерла, не слышно звуков ее обитателей, только быстрокрылые ласточки, рассекая воздух, с шумом проносились мимо и возвращались обратно. Когда въезжали в поселок, солнце уже скрылось за горам, алый закат начал блекнуть, лай собак нарушал тишину вечера.

Между тем, усилилась пропагандистская работа с молодежью, все чаще и чаще стали наведываться представители советского консульства. Привозили фильмы, если раньше они были на тему, большей частью о войне, то теперь только о колхозной жизни. Жизнь колхозника была уж через чур идеализирована без соответствия с действительностью, с которой многие вскоре ознакомятся. У большинства молодежи не доходило до сознания, что эти фильмы всего лишь инсценировка, был специально создан типичный пропагандистский образ советского колхозника.

Особенно активная работа консульских чиновников проводилась с членами молодежной организации ССМ, из них они ковали будущих агитаторов и не безрезультатно, за короткий срок они вырастили себе целую плеяду помощников. Совсем недавно имена советских вождей в обществе не упоминались, если вспоминали их, то как поработителей русского народа, теперь же активисты с каким – то особым пафосом распевали современные патриотические песни, восхваляющие их: