Quotes from 'Тюремная исповедь'

Затем я должен научиться чувствовать себя счастливым. Когда-то я знал это – или думал, что знаю, – чисто инстинктивно. Раньше в моем сердце всегда была весна – без конца и без края. Моя натура была родственна радости. Я наполнял свою жизнь наслаждением до краев, как наполняют чашу вином – до самого края.

Мне тогда не приходило в голову, что в тебе жил самый страшный на свете порок – поверхностность.

Да кто же не был бы счастлив, владея свободой, книгами, цветами и луной?

Если я тебе скажу, что с осени 1892 года до моего ареста я истратил на тебя более пяти тысяч фунтов наличными

Ты ворвался в жизнь, которая была для тебя слишком велика, в жизнь, чья орбита выходила далеко за пределы твоего поля зрения и захватывала пространства, для тебя недосягаемые, в жизнь человека, чьи мысли, страсти и поступки были необычайно значительны, необыкновенно интересны, и их сопровождали точнее, отягощали – чудесные или чудовищные последствия

Грехи плоти – ничто. Это болезнь, и дело врачей лечить их, если понадобится лечение. Только грехи души постыдны.