Всадники Апокалипсиса
После переезда в США в 1933 году Альберт Эйнштейн получил должность профессора физики в Принстонском институте перспективных исследований. Купил дом. Превратился в одного из самых известных и уважаемых людей. Снискал славу гениального учёного, при этом оставался доступным, скромным, нетребовательным и приветливым. Получал сотни писем со всего мира. Был лично знаком с президентом США Франклином Рузвельтом.
Долгое время Эйнштейн не прикасался к космологии и не занимался исследованиями в области Единой теории поля.
***
25 января 1955 года. Принстон.
Поскрипывало старое кресло под старым седым человеком. Потрескивали дрова в камине. Дремал кот, свернувшись калачиком, на диване.
Разомлев от тепла, сладко спал, растянувшись на полу, терьер Тико.
Эйнштейн пытался вспомнить точную дату, когда к нему пришло видение второго Всадника Апокалипсиса на огненно-рыжем коне. Но тщетно! Да и какая теперь уже разница…
Факт оставался фактом: он тогда снова ослушался …и «ввязался в драку»!
«…И когда он снял вторую печать, я услышал, как второй зверь сказал: Иди и смотри.
И вышел другой конь [красный], и дана была сидящему на нем [сила] взять мир с земли и умертвить друг друга; и дан был ему большой меч». (Откровение Иоана Богослова 6:3-4)
Враг рода человеческого не дремлет… Искушает. Не оставляет в покое.
В 1939 году Эйнштейн зачем-то подписался под письмом венгерского физика-эмигранта, которое имело цель обратить внимание президента США на разработку в Германия атомной бомбы. Рузвельт воспринял очень серьёзно проблему появления оружия массового поражения в Европе. Открыл финансирование и сформировал рабочую группу по созданию американского аналога.
Эйнштейну было предложено возглавить этот проект. Но он категорически отказался. Сожалел о своей подписи. Критиковал разработку ядерного оружия и, тем самым, навлёк на себя спецслужбы США.
Директор ФБР Эдгар Гувер сорвался на Эйнштейна, подобно бешеному псу, обвинив его в предательстве, настаивал на лишении гражданства США и высылке за границу. Только личное заступничество Рузвельта оградило учёного от унизительного обвинения в шпионаже в пользу Германии.
***
Началась Вторая Мировая война. Эйнштейну пришлось временно отказаться от своего принципиального пацифизма и принять активное участие в борьбе с фашизмом.
В то время ВМС США, занимаясь совершенствованием боевой маскировки кораблей, обратились к теоретическим трудам Эйнштейна в области Единой теории поля, промелькнувшим в немецких журналах в 20-х годах. Учёный был немедленно зачислен в штат Пентагона.
Ему была поставлена задача вычислить мощность электромагнитного излучения, способного искривить пространство в такой степени, чтобы сделать корабль невидимым для радаров. Эйнштейн справился с ней.
Тогда Пентагон решился на отчаянный эксперимент.
На основании расчётов гениального физика, были созданы мощнейшие источники энергии, способные сгенерировать вокруг эсминца «Элдридж» свето- и радиоволны такой силы, чтобы полностью нивелировать его собственное электромагнитное поле и, таким образом, обеспечить ему неуязвимость. По идее, размагничивание корабля должно было создать ему непроницаемую защиту от магнитных морских мин.
Миноносец буквально нашпиговали генераторами. Произвели дополнительную обмотку корпуса кабелями, превратив его в гигантскую электромагнитную катушку.
28 октября 1943 года источники энергии на эсминце «Элдридж», находящийся в Филадельфийской гавани, были приведены в действие.
В тот же миг, воздух вокруг корабля дрогнул, как мираж в пустыне. Возник зеленоватый туман. Миноносец, будто растворившись в этой густой пелене, исчез и появился снова через несколько минут.
Тем временем, в пятистах километрах от Филадельфии, на рейде военно-морской базы «Норфолк», был зафиксирован неизвестно откуда взявшийся корабль, с бортовой надписью «Элдридж». Поразив воображение зевак, он скоро пропал из виду.
Для членов экипажа эсминца последствия эксперимента оказались чудовищны.
Часть команды бесследно исчезла.
Погибшие, их было около трёх десятков человек, представляли собой ужасающее зрелище: их тела, слившись во едино с металлическими и деревянными конструкциями, торчали из корпуса корабля. Словно какая-то неведомая сила загнала их в эту смертельную ловушку, из которой они безуспешно пытались выбраться.
По одной из версий, матросы распались на элементарные частицы и образовали новые молекулы с миноносцем.
Пребывание в мощном электромагнитном поле не прошло бесследно и для выживших участников эксперимента. На некоторое время они обрели способность светиться, непроизвольно «воспарять» и проходить сквозь стены.
Многие из них, до конца жизни, провели в медицинских клиниках. Счастливцев, которые «вылечились», снабдили документами о психическом расстройстве, на тот случай, если бы они захотели дать интервью. В обмен на полный социальный пансион, они должны были навсегда забыть о том, что произошло в ту октябрьскую ночь 1943 года в Филадельфийской гавани.
Пентагон немедленно открестился от результатов эксперимента. Привёл массу доводов и доказательств в пользу нереальности этого события.
***
После войны Эйнштейн перестал работать на ВМС США. Но самостоятельно продолжил исследования над совершенствованием Единой теории поля.
С тех пор прошло двенадцать лет. И вот теперь можно с уверенностью сказать, что формула по расчёту мощности энергии для искривления пространства и прохождения через временной интервал готова.
Эйнштейн осторожно пошевелил поленья чугунной клюкой. В стенах камина началось оживление. Полетели искры и огонь разгорелся с новой силой.
«Свою задачу на Земле я выполнил! – торжественно думал он. Но всё же сомнения не давали ему покоя, и он вновь и вновь задавался вопросом, – Что будут делать потомки с формулой Единой теорией поля, когда мечта о телепортации превратится в реальность? Люди научатся мгновенно перемещаться. Проникать сквозь преграды. Границы и расстояние больше не будут для них помехой. Транспорт станет не нужным. Ничто не сможет их больше удерживать на месте!.. Что же будет на Земле?
Честолюбцы сцепятся в битве за вожделенное. Эгоисты – за имущество. Маньяки – за тела. Правители – за узурпацию власти.
К чему приведёт возможность каждого проникать везде и всюду, куда угодно, когда угодно и пользоваться чем угодно? К всеобщему благоденствию, или полному уничтожению? Нет!.. Человечество не готово к телепортации… Рано снабжать людей формулой Единой теории поля. По крайней мере, до тех пор, пока не будут изобретены способы защиты от несанкционированного проникновения…»
Эйнштейн печально смотрел в камин. Пламя разгоралось. Поленья, объятые огнём, совершенно явственно напомнили ему свиток жизни, с которого сорваны печати! До него абсолютно отчётливо дошло то, что увидел апостол Иоанн Богослов и описал с своих Откровениях:
«И небо скрылось, свившись как свиток и всякая гора, и остров двинулись с мест своих. И цари земные, и вельможи, и богатые, и тысяче начальники, и сильные, и всякий раб, и всякий свободный скрылись в пещеры и в ущелья гор. И говорят горам и камням: падите на нас и сокройте нас от лица Сидящего на престоле и от гнева Агнца. Ибо пришёл великий день гнева Его; и кто может устоять?..»35
Чудовищная, в своей реальности мысль, ошеломила гения: «Если открыть людям возможность телепортации будет сорвана шестая печать Апокалипсиса! Путешествие во времени и пространстве – это не что иное как перемещение по самому свитку жизни!»
Только теперь, на старости лет, Эйнштейн, со всей очевидностью, понял, о чём его предупреждали всадники Апокалипсиса: «Господь против телепортации!»
Взгляд учёного обратился к пламени, в надежде избавления от формулы Единой теории поля – своего любимого детища – великого и ужасного.
Действительность подсказывает направление
Март 1968 года. Сан-Франциско. Головной офис Х&P.
– Ты хочешь сказать, что штаб ВМС США намерен продолжить исследования в области Единой теории поля? – нервно дотронулся пальцами к своему высокому лбу Макс Хьюл и с удивлением уставился на Дэвида Парка, лицо которого выглядело совершенно непроницаемым, – Дружище! эксперименты подобного рода давно запрещены Пентагоном!.. Кому теперь в голову пришла такая бредовая идея как повторение Филадельфийского эксперимента?
– Мне! Более того, я уже получил одобрение и поддержку генералитета Объединённых штабов! Министр обороны поддержал инициативу решить проблему боевой маскировки кораблей, посредством телепортации. Я доказал необходимость продолжения работы, начатой в 1943 году, с учётом современных возможностей и уровня развития науки и техники. За четверть века после Филадельфийского эксперимента, физика ушла далеко вперёд, – невозмутимо ответил Дэвид, – Х&P давно нуждается в реализации того, что наработала за все эти годы в области космологии. Кроме того, мы в состоянии делать источники энергии, способные производить настоящий фурор! Пентагон своим опытом презентует новые ядерные генераторы Х&P. О такой рекламе нашей продукции можно только мечтать! Мы же с тобой за неё ещё и денег получим!
– Старина, ты меня знаешь, я за любые проекты! Но только не за этот… При одном воспоминании о Филадельфийском эксперименте в моих жилах стынет кровь! Страшно подумать, сколько он исковеркал судеб и унёс жизней! – воскликнул Хьюл.
– Если подходить с такой меркой ко всему новому, то человек никогда не пересел бы с лошади на автомобиль. Не поднялся бы в небо. Космос был бы недосягаем… Не стоит забывать, что люди умирают по разным причинам. Основные из них: болезни и войны. Гибель, в результате научных экспериментов, занимает в этой печальной статистике весьма скромное место! Опасности подстерегают нас на каждом шагу и можно запросто «сыграть в ящик», не выходя из дома. Никто не властен перед развитием научно-технического прогресса, даже смерть, – на одном дыхании произнёс оппонент.
– Дэвид! Ты учёный и должен отдавать себе отчёт в том, что опыты по телепортации – это прямое убийство их участников! – настаивал Хьюл.
– Мы оба – практикующие физики с многолетним стажем. Согласись, что мгновенное перемещение в пространстве и времени, как и любое другое научное направление, имеет полное право на эксперименты. Это ещё Эйнштейн сказал! – воскликнул Дэвид.
– Эйнштейн опередил время! Осознавая, что человечество не готово к телепортации, сжёг свои труды, – парировал Хьюл.
Установилась пауза. Друзья закурили. Макс Хьюл подумал, что собеседник согласился с его доводами и, решив поставить окончательную точку в споре, произнёс:
– Опыты в области Единой теории поля преждевременны. Факты говорят не в её пользу.
– Старина! Я с тобой не согласен! Если руководствоваться исключительно научными результатами, то, как таковая, она уже состоялась в 1943 году, когда эсминец «Элдридж» мгновенно переместился из Филадельфийской гавани в «Норфолк» и вернулся обратно, и ты не хуже меня об этом осведомлён! – горячо возразил Дэвид.
– В ходе этого эксперимента погибли люди! Десятки офицеров и матросов исчезли без следа. Как быть с ними? – не сдавался Хьюл, – Это ли не доказательство того, что далеко не всё, что доступно научной теории, должно быть реализовано на практике?
– Правильнее поразмышлять над тем, что большая часть членов экипажа «Элдридж», по сей день, живы и здоровы, а это значит, что миссия по мгновенному перемещению живой материи из точки А в точку В, посредством воздействия мощного энергетического поля, выполнима! – настаивал на своём Дэвид.
– Ты рассуждаешь, как циник, – разозлился Хьюл, – Речь идёт не только о погибших членах миноносца в 1943 году. ВМС США своими экспериментами в области Единой теории поля сделали аномальной зоной Саргассово море, омывающее Бермудские острова! Пробили брешь в пространстве и времени, в которой теперь пропадают корабли и самолёты.
– Ты что, всерьёз увязываешь Филадельфийский эксперимент с Бермудским треугольником? – удивился Дэвид.
– Факты говорят сами за себя! – ответил собеседник, – В зоне островов, так называемого Бермудского треугольника, образовалась «чёрная дыра» после того, как там обосновалась американская военная база.
– Брось, старина! Саргассово море имело дурную славу задолго до того, как англичане передали их в аренду Пентагону! Ещё Колумб, во время своего первого путешествия, зафиксировал в том районе отклонение стрелки компаса на несколько градусов. Записи в бортовом журнале свидетельствуют, что его флотилия едва не погибла, когда «небо озарилось вспышкой и жёлтым пламенем». Воздух вокруг корабля начал дрожать и искривляться. Небесная твердь обратилась в «чёрную дыру», втянув в себя три фрегата, – с жаром воскликнул Дэвид.
– Позднее астрономы доказали, что это был метеор, энергия от которого привела к эйнштейновскому искривлению пространства. Колумб описывал факты, а команда рассказывала небылицы, порождённые ужасом перед морской стихией. О загадочных водорослях, опутывающих, во время штилей, днище судов, и утаскивающих их в океанскую бездну. Этому феномену тоже есть разумное объяснение. В Саргассовом море живёт червь-древоточец, который, действительно, превращает дерево в труху, – парировал собеседника Хьюл, – Бермуды окрестили «Дьявольскими» с давних пор. Но если до новейшего времени Саргассово море была естественной средой аномалии, то после размещения там военных баз, природа уступила место военным экспериментам. Чего стоит история про пять бомбардировщиков-торпедоносцев типа «Эвенджер», исчезнувшие без следа в декабре 1945 года? Чтобы ты не говорил, я убеждён, что Пентагон испытывает на Бермудах новые виды оружия. В частности, это идеально увязывается и с Филадельфийским экспериментом.
– Дружище, это лишь подтверждает, что несмотря на громкие декларации о закрытии «антигуманных» опытов, США продолжает исследования в области телепортации и никакая сила не сможет это остановить. Пришла пора окончательно сформулировать Единую теорию поля. Поставить её на военную службу США и сделать бесполезными все другие формы оружия…, пока до этого не додумались наши враги. У нас с тобой есть возможность встать во главе этого процесса, или самоустраниться… Выбирай! – воскликнул Дэвид Парк, обращаясь к партнёру.
Новоиспечённый продюсер
Январь 1969 года. Вашингтон.
Три года назад36 оказавшись в системе ФБР, прагматичный Николас Рюэфф37, какое-то время, чувствовал себя скованным процедурами спецслужб, претившими неугомонной натуре трейдера, привыкшего из всего делать деньги. Прошло совсем не много времени и до него дошло, что возможности агента ФБР значительно шире, чем у простого предпринимателя. Кроме того, служба отнюдь не только не вредила бизнесу, но и во многом способствует его процветанию.
Прирождённый финансист Рюэфф быстро адаптировался к новым условиям. Наловчился увязывать работу своей конторы с заданиями ФБР. Научился извлекать профит из своего агентского положения и даже ловить кайф от адреналина, который ему, время от времени, впрыскивало амплуа осведомителя.
Один из необходимых навыков работы спецслужб – умение использовать всех и вся для выполнения задания – был принят банкиром с величайшей лёгкостью и полным пониманием. Конспирация, осмотрительность, осторожность тоже давно были вписаны в стиль жизни финансиста. Единственное требование, которое никак не давалось женскому сердцееду и раздражающе действовало на нервы – это поддержание имиджа хорошего семьянина.
Николас частенько срывался с этой заповеди, уходил в загул: влюблялся, терял голову, потом приходил в себя и начинал усиленно отыгрывать пошатнувшиеся имиджевые позиции. Благодаря своему величайшему дару лавировать и убеждать, наводить мосты с многочисленными любовницами и женой, ему удавалось утрясать семейные проблемы, при этом, даже с заметной выгодой для семейного бюджета.
В нынешней ситуации, когда Николас узнал, что юная Сьюзан Кристен оказалась шпионкой, он был обескуражен. Раздавлен не столько обстоятельством, разметавшим в клочья его личные планы, сколько жуткой досадой на себя! Эта девчонка с пухлыми губками понизила личную самооценку Николаса Рюэффа, а этого мужчины не прощают никому.
Он считал себя знатоком женской психологии и опытным ловеласом … и так глупо попался на крючок! И главное, кому? «Сопливой» малолетке!
Позволил водить себя за нос, использовать свои связи, вытряхивать из себя приличные суммы. При этом ни разу не удосужился включить мозги! Не распознал за смазливой мордашкой, хищницу, хитрую нимфоманку и опытного манипулятора.
Впрочем, минуты самобичевания у жизнелюба Николаса Рюэффа не долго удручали его счастливую отходчивую натуру и скоро уступили место прямо противоположным доводам.
«Что, собственно, произошло? – успокаивал он себя, – Подумаешь, выбросил пятьдесят тысяч фунтов на рестораны и на модные тряпки для симпатичной женщины! Зато сколько приятных эмоций! Лишился романтических грёз – обидно, но не смертельно!»
Девчонку пока у него никто не отнимает. Более того, теперь, она – его главнейшее задание! Это позволяет на «законных основаниях» проводить с ней столько времени, сколько заблагорассудиться, что вполне укладывается в философию: эмоции, как и деньги, важны сию секунду, а не когда-нибудь, быть может!
***
Согласно стратегии ФБР, Сьюзан Кристен важно было «засветить» на экране мирового кинематографа, внедрить в высшие круги аристократии, и в дальнейшем, эксплуатировать красотку «на полную катушку».
Решили не мелочиться и делать максимальные ставки. На «раскрутку» будущей «звезды», ФБР выделило её продюсеру Николасу Рюэффу солидный бюджет.
На большей части европейских стран порнография в то время была под запретом. Фильм «Обнажённая за забором», вместе с исполнительницей главной роли, решено было везти в США.
Но даже в свободной от сексуальных предрассудков Америке, Ассоциация контроля над соблюдением правил производства кинопродукции присудила фильму код «X». Это означало, что демонстрация картины позволялась лишь в специальных кинотеатрах.
В роли продюсера Николас выступал впервые и для уверенности ему нужно было в начале опробовать себя. Он снял виллу с домашним кинотеатром на юго-западе Вашингтона. Несмотря на плотный график запланированных показов, трейдер подумал, что пиар следует начать с узкого круга лиц.
На первый показ был приглашён Натан Бернард, давний друга трейдера, на которого Николас делал особую ставку. Бернард служил в Министерстве обороны США и имел множество полезных контактов. Продюсер рассчитывал, что друг, в дальнейшем, привлечёт к просмотру своих коллег. Сотрудники Пентагона, поделившись впечатлением о кино со своими знакомыми и близкими, неизбежно поспособствуют успеху фильма.
Натан Бернард не имел привычки давать непрошенные советы, консультации и читать нравоучения. Не пытался казаться умнее, чем есть на самом деле. Не был лицемером. Тем ценнее был его взгляд для новоиспечённого продюсера.
Николас рассуждал просто: если удастся вовлечь Натана Бернарда в дискуссию о перспективах популяризации эротики в киноиндустрии, то можно почерпнуть интересные идеи. Кроме того, ему хотелось услышать о фильме объективное мнение человека незаинтересованного и оценить, стоит ли рассчитывать на военных, как на поклонников эротического жанра.
Эротику – в массы. Деньги – в дело.
Апрель 1969 года. Вашингтон.
Виктор, получив приглашение от Николаса, ломал голову, для чего финансист, никогда в жизни не интересовавшийся кино, вдруг взялся его продюсировать.
Он был рад увидеть друга, но совсем по другому поводу – хотел уговорить его вложить деньги в создание венчурного фонда в Кремниевой долине и был настроен на беседу с Николасом, как с потенциальным инвестором и профессионалом в области кредитования бизнес-проектов.
Друзья тепло встретились.
Николас поделился с Натаном Бернардом, что планирует заняться «вплотную» киноиндустрией и, прежде чем, вложить деньги в новый вид деятельности, нуждается в совете «незаинтересованной стороны». Ему важно получить объективное мнение от человека, которому безраздельно доверяет.
Таких людей, как выяснилось, у Николаса было всего два: отец и Натан Бернард. Выбор пал на друга, в силу понятных причин – эротическое зрелище не для стариков. Николас рассказал, что планирует серию показов в США с тем, чтобы «нащупать» категорию людей, которые составят в будущем потребительскую нишу эротического кино.
После сауны и бассейна, друзья уселись около экрана.
Пока шёл фильм, Натан Бернард заметил, что Рюэфф не столько смотрел на экран, сколько тайком наблюдал за ним и с удивлением отметил про себя, что впервые видит Николаса, в таком не естественном для него состоянии – популяризировать бизнес, в котором был дилетантом.
До сих пор он знал его, как профессионала своего дела, который не мыслил себя вне биржи. Не было случая, чтобы Николас поставил на руководство своей фирмы наёмного менеджера, а сам отправился бы в путешествие. Сложно представить, что, увлекшись кем-то или чем-то, Николас ушёл бы из реальности …Эти мысли не давали покоя Натану Бернарду и сразу после сеанса, он прямо спросил об этом.
Вынужденный заниматься пиаром нидерландской модели по указанию ФБР, Николас Рюэфф и сам бы задал себе этот вопрос…Но делать нечего. Он на службе. Понимая всю абсурдность своего поведения, он сделал вид, что обескуражен и ожидал от собеседника совсем другой реакции на фильм: как минимум, сдержанной похвалы. Однако, чтобы не навлечь на себя подозрение в неадекватности, Николас немедленно принял тактику нападения:
– Мне очень приятны твои лестные оценки меня, как финансиста. Поверь мне, как человеку, умеющему считать деньги, что кино – это гигантский нетронутый рынок и, соответственно, источник дохода, а эротика – его важнейшая и перспективнейшая часть. Эротика – это товар! Да ещё какой! Красота женского тела интригует, заводит, восхищает. Созерцание прекрасного стоит денег. Кинематограф даёт человечеству новые возможности познания глубины восприятия интимных отношений. Позволяет запечатлеть чувственность, оживить воображение! Пестует взгляд, ласкает слух. Эротическое кино способно пробуждать сумасшедшие эмоции и фантазии клиента, за которые не жаль выложить приличную сумму.
Живопись, графика, скульптура, архитектура – мощные классические мотиваторы раскошелиться. Люди подошли к новой стадии развития – революции в раскрепощении тела. Раскрытию на экране таинств секса. Я надеюсь, стать первым на этом поприще и «снять сливки», – пафосно продекламировал он.
Натан Бернард слушал человека, которого знал уже добрый десяток лет и, про себя, вынужден был констатировать, что Николас не в состоянии отличить эротику, как художественное воплощение красоты человеческого тела от банальной порнографии!
Девушка, в главной роли, была, безусловно, хороша. Не мудрено, что, судя по всему, она вскружила голову Николасу, но при чём здесь бизнес? Эти вопросы вертелись на языке разведчика, но задать их было нельзя – Николас мог обидеться и замкнуться.
«Ба! Да он влюбился! – осенила догадка Виктора. Иначе сложно объяснить образовавшийся затор в его мозгах! К сожалению, одухотворённый любовью, он сейчас, вряд ли, воспримет критику».
Николас, тем временем, продолжал свои пространные рассуждения про кино.
Виктор вдруг почувствовал приступ ужасающей скуки и едва не зевнул. Но вовремя взял себя в руки и подавил дремоту.
Чтобы переменить тему с «Обнажённой за забором» на любую другую, Натан Бернард, сделав усилие над собой, похвалил картину. Подчеркнул «бесспорный талант» продюсера и отметил красоту главной героини.
Пока разливали виски по стаканам, возникла неудобная пауза. Во время которой Натан Бернар, на свою голову, ошибочно подумал, что хвалебная ода «Обнажённой за забором» уже окончена и приготовился подойти к теме, ради которой, он, собственно, пришёл сюда – создание венчурного фонда в Кремниевой долине, но услышал от собеседника новый вопрос:
– Какая сцена в фильме тебе показалась наиболее эффектной?
«Пытка эротикой продолжается, – чертыхнулся про себя несчастный гость, попавший в ловушку хозяина…поднял стакан и, придав голосу ноту величайшей воодушевлённости, произнёс:
– Фильм смотрится легко! Сюжет оригинальный! Тема, затронутая в картине, незаезженная, малоизученная и, на мой взгляд, безусловно, важная! Не сомневаюсь, что «Обнажённая за забором» будет иметь успех у определённой категории зрителей!
– Что значит у «определённой категории»? – нашёл за что ухватиться Николас и, залпом выпив виски, продолжил допрос, – Ты имеешь в виду пол, возраст, вероисповедование или национальность героев?
– Николас! – со вздохом произнёс несчастный собеседник, – Скажи честно, на какую аудиторию рассчитан этот фильм?
– На самую прогрессивную! – живо отреагировал продюсер.
– Не хочу выглядеть напыщенным индюком, но прогресс, если не ошибаюсь – это движение вперёд за счёт достижений науки, техники, культуры, не так ли? – поставил в тупик друга Натан Бернард, – Извини за вопрос личного плана: «Одежду каких фирм ты предпочитаешь?»
– Луи Виттон, Пьер Карден, Ив-Сен Лоран…, – с заминкой ответил Николас, – Но какое отношение это имеет к «Обнажённой за забором»?
– Самое прямое, друг мой! Как считаешь, люди, которых ты только что назвал, прогрессивные?.. – продолжил Натан Бернард.
– Да. Это естественно…Не понимаю, к чему ты клонишь? – озадачился Николас.
– Тогда скажи, мой любезный единственный друг, кому-нибудь из них понравится, что главная героиня одета с «блошиного» рынка? Вульгарно, безвкусно… В драных чулках и в пластиковом ожерелье? Действие разворачивается на фоне навозных куч, сараев, сомнительной свежести постельном белье…или, вообще, бог знает где…за забором. В местах, от которых воротит с души…, – Натан Бернард замолчал, увидев, что произвёл на собеседника удручающее впечатление.
– Халтура, хочешь сказать? – печально резюмировал Николас.
– Именно! Если создание подобных фильмов рассматривать только как бизнес, ты, разумеется, найдёшь своих клиентов. Подавляющее большинство людей в этом мире вообще «не заморачиваются» на лучшее. Таких не нужно завоёвывать. Они добровольно выберут то, что подешевле. Возможно, кино подобного плана им и придётся по вкусу… Допускаю также и тот факт, что рафинированная обстановка роскоши и богатства приедается и хочется перчинки… Скажи, тебе действительно, нравится «Обнажённая за забором»? – спросил Натан Бернард.
– Это, конечно, не совсем то, что хотелось бы, но, если рассматривать эту картину как бизнес-идею, то…, – туманно начал Николас.
Но не договорил. Стушевался и замолчал, понимая глупость своих слов. Очевидно, что он сам себя загнал в ловушку мнения, которого вовсе не разделял.
– Никогда не изменяй себе, Николас! – констатировал Натан Бернард, – Ты талантливый бизнесмен, выдающийся финансист, сын профессора математики одного из лучших высших учебных заведений мира! Хочешь вложить деньги в кино. Сделай это. Но по высшему разряду! С ярким сюжетом, богатой обстановкой! Пусть главными героями твоей будущей экранизации будут миллионеры, президенты, дипломаты…
– Простые люди тоже любят заниматься сексом. Кино должно отражать действительность, а не демонстрировать то, что скорее исключение, – не сдавался Николас Рюэфф.
– Да! Я согласен с тобой! – с жаром парировал Натан Бернард, – Но при этом, всем нравится роскошь… Люди склонны предаваться иллюзии, сказке. Они идут в кино, театр и платят деньги именно за то, чтобы обмануться! Ты хочешь их разочаровать? Что может быть увлекательным в жизни бедняка? Проблемы, безденежье? Новые способы заработать два шиллинга на ужин? Зрителю интересно одно – путь к достижению успеха! Бродяга становится наследником достойного рода. Прислуга – женой кронпринца. Нищий студент – послом. Загадки, тайны, непостижимость – вот точки притяжения! Плюс эротика! Как дополнение к главному – вишенка на торте! Что касается инвестиций… у меня, дружище, к тебе совсем другое предложение… напрямую связанное с финансами, – интригующе сообщил Натан Бернар, внимательно наблюдая за собеседником, – Надеюсь, туман влюблённости не уничтожил в тебе дух предпринимательства…
Николас встрепенулся, оживился, поправил очки на переносице, поудобнее расположился в кресле и приготовился слушать.
– Предместья Сан-Франциско долгое время используется ВМС США для новейших разработок, исследований, экспериментов. Военные структуры Пентагона активно развиваются и притягивают к себе подрядчиков, поставщиков, которые, в свою очередь, обрастают другими контрагентами. Строятся офисы. Изобретения, задуманные как военные, активно находят применение в быту. Например, радиосеть, созданная для Пентагона, стала использоваться в обычных офисах. Полупроводники – в транзисторах. Мир переходит на микросхемы. Сан-Франциско, вместе с городами-спутниками давно стал центром притяжения новых технологий и, как магнит, вбирает в себя талантливую молодёжь, фонтанирующая идеями, – издалека начал Натан.
Николас был весь во внимании. Его сосредоточенность не ослабевала, несмотря на углубление в историю вопроса. Очевидно, что он ожидал главного – сути предложения.
– Выпускники Стэнфордского университета, не попавшие в поле зрения военных, нуждаются в финансировании своих идей. Их история начинается с огромного желания, инициативы. Но банки не желают вкладывать деньги в наукоёмкие технологии, осознавая, что в первые годы их ожидают убытки. Бурный рост фирм Кремниевой долины привёл к дефициту долгосрочного инвестирования малого бизнеса. Этому способствует и наше законодательство, нацеленное на безрисковое вложение средств. Кремниевая долина остро нуждается в финансовой системе, способной нивелировать новаторский риск. Тот, кто придёт сюда первым и вложит деньги – снимет главный куш! – произнёс Натан Бернард, внимательно наблюдая за собеседником.
– Венчурный капитал! – подскочил с места Николас, –Управление компанией через массовое и дешёвое приобретение корпоративных прав на новые изобретения, при котором прибыльные проекты значительно перекрывают убыток нерентабельных!
– Именно! – удовлетворённо выдохнул Натан Бернард, осознавая, что Николас «попал в точку» и сразу перешёл к главному, – Предлагаю открыть венчурный фонд в Сан-Франциско, на паритетных началах. Моя задача – поиск перспективных проектов, остро нуждающихся в деньгах, твоя роль – управление фондом и поиск инвесторов. Ну и твоё новое хобби останется не в накладе – снимай, на здоровье, свою эротику…
– Согласен! – воскликнул Николас.
Друзья пожали другу руки.