Пленник

Старик тихо рассмеялся и, видимо, растеряв остатки сил, закашлялся и застыл. Кошчи растерянным взглядом следил за торопливым солнышком, исчезающим за вечным горизонтом. Разумеется, он знал о силе и о том, что все вокруг зачастую не то, чем кажется. Что обыватели крепко держатся за привычную картину мира, в основном совершенно иную, чем она есть на самом деле. Люди упорно окружают себя стеной, защищаясь от окружающего мира, на самом деле добровольно обрекают себя на вечное заточение в четырех стенах, не видя ничего дальше собственного носа. А когда им прорубишь даже не окошко – маленькую дырочку, в этой монолитной стене, они громко вопят – «чудо!», и падают ниц от восторга.

А потом поспешно залепляют дырку всем, что попадется под руку, дабы снова ослепнуть и оглохнуть. Мол, так проще. Ине хотят надо рушить такую привычную тюрьму. Мало ли что находится там, за ней, на самом деле. И воображение рисует картины, по сравнению с которыми правда – детская сказка! Разноцветные бабочки – лишь приманка на ядовитом хвосте чудовища, готового съесть каждого, кто осмелится выйти из-за стены; яркий свет солнца – лишь отсвет прожорливого пожара, готового проглотить все живое…

Кошчи немало сот лет потратил на то, чтобы открыть людям глаза на реальный, такой зыбкий и хрупкий, – как крылья бабочки, как мимолетный сон! – но такой чуткий мир, готовый дать счастье каждому существу, что живет в нем. И Кошчи упорно долбил дыры в этих толстых стенах, но люди не хотели помощи. Они боялись и мира, и Хозяина, так сильно отличающегося от них. Тогда он стал рушить эти стены, зачастую ломая и тех, кто за ними прятался. Ломая кости, а порой и жизни…

Задумавшись, Кошчи проводил последний луч и моргнул, избавляясь от радужных кругов перед внутренним взором.

– Но если я мертв, как я снова начал ощущать человеческие эмоции? – спросил он притихшего Хозяина живой воды.

Старик не ответил и даже не шевельнулся. Кошчи привстал, чтобы заглянуть тому в лицо: голова неестественно откинута, рот открыт, с лысого черепа слетали последние истонченные временем волосы. Старик умер! Как же так? Кошчи шёл так долго, и он уже стоял на пороге разгадки своего существования. Да что там: он встретил единственное существо в мире, которое могло понять Хозяина. А может даже стать ему если не другом, то хорошим знакомым, с которым можно порассуждать на темы, недоступные обывателю.

Но старик был мертв: тонкая, точно рваный пергамент, кожа уже слезала хлопьями с рук так, словно труп пролежал в сердце пустыни неделю, иссушаясь на палящем зное. Кошчи сглотнул и уставился на провалившиеся глазницы старика: труп разлагался практически на глазах! Вскоре, еще до момента, как на небе зажгли свой яркий танец незыблемые звезды, под ногами мага лежала кучка пепла, слабо потревоженная ветерком.

Он снова один! И теперь, когда к нему вернулись чувства, когда только слабо забрезжила надежда, что бесконечный досуг Хозяина будет окрашен в более радужные тона, все тут же развалилось, оставив после себя лишь горстку серого пепла на пороге хибарки.

Маг вздохнул и пошел вперед, не в силах больше смотреть на свое мертвое будущее. Он и сам мертв, так какая разница. Магу хотелось омыть запыленное в дороге тело, заодно смыв в водах печаль по несбывшейся надежде. Надо бы найти реку, озерцо, или, на крайний случай, хоть какой-нибудь ручеек.

Через плато, в небольшой рощице низких коряжистых деревьев, Кошчи заметил блеснувшие на земле звезды – продолговатое озеро манило усталого путника, обещая прохладу. Кошчи подошел, оценив и прозрачные воды, и густой кустарник, позволяющий укрыться от любопытных глаз, если таковые вдруг найдется. Наученный недавним опытом, Кошчи не хотел больше рисковать и встречаться с разбойниками, пока лишен силы. Ведь напасть на купающегося гораздо проще, чем на вооруженного. Возможно, что это озеро обитаемо…

Но кругом было тихо, и подозрительность Кошчи не подкрепил ни единый шорох. Хозяин быстро разделся и прополоскал одежду от дорожной пыли. Потом, развесив мокрые тряпки на густой куст, зашел в густые прозрачные воды. Прохлада ночи остро контрастировала с теплом воды, нагревшейся за день, и Кошчи испытал жгучее наслаждение от соприкосновения к коже играющих пузырьками струй. Сколько времени он был лишен этого невинного удовольствия, подумать страшно.

Он нырнул, одним махом растворяя в воде все печали и заботы, которые с рвением бродячих собак накинулись на его внезапно обретшее чувства сердце. Эта загадочная мышца не давала о себе знать долгие годы, совсем разучившись справляться с нахлынувшими эмоциями. Внезапно Кошчи глотнул воды и закашлялся: в темных водах ему привиделось лицо Софии. Девушка печально смотрела на него омутами подводных глубин и манила прядями прибрежных водорослей, чуть колыхающихся, поддаваясь чуть заметному течению. Кошчи стремительно вылез из воды и растянулся на берегу: щемящее чувство, словно в молодости, охватило его душу. Он что, влюблен? Этого просто не может быть! Ни одна женщина не взволновала его в период бытия Хозяином, как бы ни старалась при этом.

Да, конечно, София была забавной и она так трогательно привязалась к нему… Но Кошчи раньше было на это наплевать. Зато он ценил в девушке то, что та готова к переменам. Она смотрит на мир широко распахнутыми глазами, и ни боль, ни смерть, ни кровь, которые сирота изрядно хлебнула за свою недолгую жизнь, не повлияли на чистую и несколько наивную открытость миру. Это было настолько редко, что Кошчи, как мог, оберегал «жертву» от тех, кто мог заставить чуткое сердечко зачерстветь, кто мог подчинить этот незамутненный постулатами разум.

Он видел, что девушка сильно и безответно влюблена в него и в его силу, но Кошчи был привычен к таким вещам: женщины часто влюбляются не в мужчину, а в образ чего-то властного, незыблемого, сильного, отличного от других. Никто не знал, что представляет собой тот человек, что скрывается под маской Хозяина. Да и сам Кошчи уже давно забыл, ибо маска приросла, заменив потерянное в веках лицо. Он даже подозревал за маской нечто, что еще недавно видел на лице старика, разглядел в его пустых глазницах и абсолютно лысом черепе… Смерть!

Мрачно сплюнув, Кошчи натянул на себя мокрую одежду и неприятно поежился: холодная сырая ткань причиняла массу неудобства. С одной стороны, он был рад ощутить кожей мир, а с другой – раз к нему вернулись человеческие слабости, он может и заболеть! Надо было высушиться, а для этого нужно развести костер. При этом просто щелкнуть пальцами, извлекая искру, уже не получится. А как обычные люди разжигают сухие ветки, он уже давно забыл.

– Приятный вечер, добрый путник. – Мягкий мужской голос заставил Кошчи подпрыгнуть от неожиданности: он тут же метнулся к валяющемуся на земле оружию и пальцы его обхватили фламберг…

– Я не причиню тебе вреда, странник. – Темная фигура приблизилась, и Кошчи разглядел высокого стройного насадчанина, примерно возраста молодого мага, которого ему пришлось убить в темнице тайной стражи. – Я такой же искатель, как и ты.

– Приветствую и я тебя, – Голос Кошчи немного дрожал, а в мелко трясущемся теле было явно заметно влияние адреналина. Страх, не типичный для Хозяина, оставил в нём склизкое воспоминание. – Я как раз думал, как разжечь костер. У тебя есть огниво?

– Зачем? – искренне удивился насадчанин и, очертив носком ноги петлю на земле, выбросил в сторону нарисованной фигуры кулак, резко разжимая пальцы: на месте круга сразу весело затрещал костерок, выплевывая в темное небо яркие искры. Огонь горел без дров, но явно не испытывал необходимости в топливе, ничуть не затухая.

Кошчи присвистнул: такая магия была не под силу Хозяину. Молодой человек смущенно зарделся и объяснил:

– Это не я такой сильный маг, это Кудыкина гора помогает в колдовстве. Но покинув эти плато, я рискую остаться либо ни с чем, либо унесу лишь малую часть магии жизни, царящей в каждой песчинке горы.

– Как интересно, – пробормотал Кошчи. – И что, каждый, вступив на эти плато, становится таким кудесником?

– Конечно, – ещё больше удивился насадчанин. – Если Кудыкина гора пустила тебя, значит, ты достоин ее силы и загадок. Я знаю многих, очень многих, кто потратил всю жизнь в поисках этого места, но оно так никогда и не допустило их до своих тайн. Поэтому я так обрадовался, увидев тебя. Говорят, здесь нечасто увидишь себе подобных, ведь так как нас – единицы.

– Похоже, что я вообще уникальный, – мрачно пробормотал Кошчи. – И единственный, кто лишен здесь силы. Интересное место… Где еще Хозяин сможет почувствовать себя обычным человеком в окружении волшебников?

– В смысле? – растерялся паренек. – Ты не можешь ворожить? Ах, да, ты даже костер не знал, как разжечь… Или же ты и не пытался, не веря в такую возможность?

– Старик мне вполне понятно объяснил, что не стоит и пытаться, если я не хочу стать облачком пара, – жестко усмехнулся Кошчи.

– Старик? – От природы длинное тонкое лицо насадчанина вытянулось так, что стало похоже на шутовскую карикатуру. – Какой еще старик? – Он растерянно помолчал, а потом прошептал, словно боясь высказать свое предположение вслух: – Тебе что, удалось увидеть Хозяина?!

– Удалось, – рассмеялся Кошчи. – А это что так трудно сделать?

Удивление было объяснимо: на его земле к Хозяину мог прийти любой и даже поговорить с ним, если Кошчи был не слишком занят. Как бы люди не боялись его, но всегда толпой текли к Замку с бесконечными просьбами. Это и раздражало, и служило опорой в скучной жизни: было чем заняться.

Хозяин живой воды, оказывается, прятался. Возможно стыдясь своей дряхлости. Ведь он, в отличие от защитников мертвой воды, был тут с самого начала. Страшно подумать, какую длинную и скучную жизнь пришлось прожить старику: Кошчи остро пожалел Хозяина живой воды. По сравнению с существованием старика, его собственная жизнь – увлекательное приключение!

– Практически невозможно, – пораженно покачал головой парень. – О нем только легенды ветхие ходят. И я предполагаю, что львиная доля в них – вымысел, украшенный многими поколениями…

«Как и его собственная персона, так и моя», – подумал Кошчи.

– …и нельзя сказать, где искра истины в ворохе витиеватых сказок, – печально закончил насадчанин, с завистью буравя взглядом Кошчи. – Расскажи, какой он?

– Старый, бормочущий, рассыпающийся на глазах труп, – раздраженно повел плечами маг. – Лучше ты просвети меня на счет древних сказок.

– Ха, – отозвался насадчанин, приняв при этом вид весьма хитрый. – А ты когда его видел? Поздним вечером? И он умер на твоих глазах, рассыпавшись в прах?

– Ну, да, – ошеломленно кивнул Кошчи. – Это что-то значит?

– Это значит, – торжественно провозгласил насадчанин, – что самые невероятные сказки чаще всего оказываются правдой!

– Тоже мне открыл тайну, – хмыкнул Кошчи. – Да это всегда так, просто люди упорно не видят очевидного… Так что там со стариком?

– Хозяин, – начал насадчанин, – каждый день вынужден проживать целую жизнь. Солнышко встает – рождается ребенок. На протяжении дня он растет, становится взрослым, потом стареет и когда солнце покидает землю, умирает, оставляя лишь прах на земле. И за много тысяч лет, с самого дня сотворения мира, он так проживает каждый день. А от образующегося пепла и возникли эти плато. А так как этот непостижимый пепел остается частью Хозяина, то он может сам решать, с кем встретиться, с кем нет, кого одарить своими чудесами, а кого морочить по пустынным плато…

– Какая интересная сказка, – пробормотал Кошчи. – Выходит, Хозяин всегда знает, кто находится на его могиле, вот только лично встречается не с каждым… Интересно, почему?

– Возможно, – пожал плечами насадчанин, – он не хочет шокировать людей стремительными переменами в своей внешности… Да и внутренне он всегда разный: успевает быть и несмышленый ребенком, и пылким юношей, и усталым стариком… Не всякий собеседник выдержит столько личностей, хранящихся в одном человеке.

– То есть, до вечера с ним бесполезно о чем-либо разговаривать? – уточнил Кошчи, размышляя: значит, он может расспросить Хозяина живой воды еще не раз. – Пока он молодой и глупый, можно побродить по окрестностям, а к вечеру зайти на огонек…

– Ты хочешь сказать, что хочешь снова найти Хозяина? – изумился насадчанин. – Да тебе и так повезло, что хоть минуту с ним поговорил! Да и где ты теперь его будешь искать?

– В его старой хибарке, – безразлично пожал плечами маг: пусть паренек не верит, это как раз для людей нормально. Если бы он верил – говорил бы с Хозяином сам. Не думал Кошчи, что хозяин и правда бегает от поклонников, просто до него добираются лишь те, кто действительно готов к встрече. – С таким-то могуществом, мог бы себе хоромы и получше поставить…

– А, – улыбнулся насадчанин. – Это тоже легенда. Хозяин выстроил великолепный дворец, с множеством комнат, шикарных балконов, высоких окон… Вот только за столетия тот почти полностью скрылся под пеплом волшебника, являя миру лишь каменную площадку с небольшим домом. Похоже, со времен создания легенды, дворец еще больше ушел в пепел, оставив лишь смотровую башенку, которую ты принял за хибарку без окон и дверей…

– Любопытно, – протянул Кошчи. – И все же мне интересно, как рождается младенец. У него же матери нет!

– Его рождает земля, – сразу отозвался парень, видимо, наизусть помня все туманные сказания об отшельнике. – Я думаю, что он возрождается из собственного пепла. А если ты собрался снова говорить с ним, то можешь это выяснить сам – до рассвета не так долго времени. Было бы любопытно узнать. Вот бы Хозяин и со мной поговорил! – насадчанин мечтательно закатил глаза.

Кошчи усмехнулся: пока маг только мечтает, встречи не точно не будет. Зато если вдруг решит, что Хозяин обязательно примет его, то насадчанину уже не отвертеться от великого чуда, которое стремительно ворвется в его жизнь.

Внезапно на Кошчи навалилась усталость, она пригнула его к земле и смежила веки. Сон – это роскошь, которой жизнь его давно лишила. Кошчи мечтательно улыбнулся: а вдруг ему и сон приснится? С этой светлой мыслью он погрузился в мягкие грезы, растянувшись на голой земле перед веселым костерком, приятно греющим бок.

Утреннее солнце игриво пощекотало нос, и Кошчи внезапно чихнул и распахнул глаза. Настроение зашкаливало, грозясь вылиться в какую-нибудь дикую выходку вроде ловли бабочек или игры с лягушками, в изобилии обнаружившихся в пруду. Огонь все еще горел, не изменив высоту пламени ни на долю. Богатырский храп насадчанина слышался с той стороны костра.

Кошчи решил не брать парня к Хозяину: вдруг тот своим неверием спутает его путь? Хозяину хотелось собственными глазами убедиться в реальности древней легенды.

Легко взбежав на плато, где он вчера встретил старика, Кошчи пристально пригляделся к хибарке. Да, паренек был прав, это на самом деле маковка чего-то огромного, что скрывается под землей. В полутьме сумерек немудрено было спутать облезлые каменные стены смотровой башни с пастушьей пристанью.

Из каменной беседки Кошчи услышал истеричные рыдания маленького ребенка. Тот звал маму, которой не было. Сердце мужчина сжалось в приступе жалости, и Кошчи растерянно моргнул. От подобных эмоций он бы добровольно отказался. Ведь маг ничем не мог помочь младенцу, если это и есть Хозяин. Уносить его отсюда бесполезно, а привести сюда женщину, чтобы ухаживала за колдуном… Несчастная просто потеряет рассудок!

Посомневавшись, маг все-таки зашел внутрь и уставился на орущего младенца. Тот мгновенно прекратил трели и необычно мудрыми глазами уставился на гостя. Кошчи поежился. Рассмотрев его, ребенок стал орать еще громче. Не зная, что предпринять, Хозяин подошел к малышу и попытался успокоить.

Ребенок был абсолютно голым, возможно он замерз на утреннем сквозняке. Кошчи скинул плащ и укрыл младенца. Тот замолчал, внимательно посмотрел на импровизированное одеяло, ловким движением, казалось, еще непослушных пальцев, сбросил его с себя и закричал снова.

– Ну тогда не знаю, что тебе нужно, – раздраженно отозвался Кошчи. – Еды у меня нет, да и еду тебе еще нельзя…

Ребенок потихоньку затихал. Вскоре Кошчи обратил внимание, что тот уже значительно подрос. Хозяин уже сидел на голом полу и активно сосал кулачок, пристально наблюдая за гостем.

Кошчи вздохнул и опустился рядом: оставалось лишь ждать. Ребенок опустил руки и, удерживаясь на них, выпрямил свои слабые дрожащие ножки. Когда Хозяин пошел, Кошчи заметил на нем штанишки и несказанно удивился: откуда они появились?

Ребенок мельтешил вокруг мужчины, занимаясь какими-то своими детскими делами. Кошчи задремал, устав наблюдать за ростом ребенка. Когда он проснулся, солнце уже стояло в зените. Перед ним, в белых штанах и просторной рубахе, сидел молодой человек и пристально смотрел в лицо гостю.

– О, привет! – обрадовался Кошчи, что Хозяин уже в более осмысленном возрасте. – Помнишь меня?

– Тебя забудешь, – хитро усмехнулся парень. – Что, за продолжением пришел? Ну и как тебе мой распорядок дня?

– Шумно, – вздохнул Кошчи, вспоминая свою жалость, испытанную к беззащитному младенцу. – А ты осознаешь, что с тобой происходит?

– Каждый миг, – серьезно кивнул парень. – И давно научился ценить нетривиальный подарок голосов. Хотя первые столетия я каждый день проклинал их. И страшно завидовал охранникам мертвой воды – они лишь на короткий миг были причастны к истине. И в одном возрасте…

– А умирать не больно? – полюбопытствовал Кошчи.

– А вот это лучше у тебя спросить, – неожиданно усмехнулся Хозяин. – Я умираю каждый день, но не по-настоящему. Ты умер один раз, зато реально. Немного неприятно голым лежать, когда еще не можешь толком ни рукой пошевелить, ни ногой, ни перевернуться. А потом уже легче…

– И поэтому орешь? – понимающе усмехнулся Кошчи, заставив себя пропустить мимо ушей замечание Хозяина о смерти. – Ругаешься по-своему?

– Так больше все равно делать нечего, – кивнул Хозяин. – Но меня очень позабавила твоя реакция, как и неуклюжие попытки ухода за младенцем, – расхохотался парень.

К своему удивлению, Кошчи присоединился к веселью собеседника. Смеяться с Хозяином живой воды было так же приятно и интересно, как и разговаривать. Кошчи вдруг ощутил странную привязанность к парню, он мог бы назвать его братом. Жизнерадостность, бьющая в Хозяине через край, подкупала своей непосредственностью. Но как бы ни было приятно болтать с парнем, надо было выяснить вопросы, затронутые еще вчера: мужчина уже оброс шикарной бородой, пока Кошчи выяснял ощущения самого Хозяина в постоянно меняющемся теле.

– Скажи, почему голоса внесли в мир сразу два источника? – серьезно спросил он у Хозяина. – Почему мертвой воды было недостаточно?

– Все просто, – фыркнул бородач. – Мертвая вода приносит в мир обитателей: растения, животных, прочих живых существ, но лишь живая вода может ее одухотворить создания, вдохнуть в них реальную жизнь, наделить чувствами, страстью. А то ходили бы по земле такие вот, как ты! – Он подмигнул и задорно рассмеялся: – Скучные и могущественные. Без тени страха и прочих эмоций. Одного и так предостаточно…

– Но сейчас я не такой, – удивленно протянул Кошчи. – Я живой! Чувствую ветер, воду, голод, страх… любовь. Что со мной?

– Живая вода с тобой, – помрачнел Хозяин. – Она тут везде витает. Под плато, которое смешно прозвали Кудыкиной горой, спрятан источник, который я и сторожу. Но эта вода живая, она не будет сидеть в кувшинах, как твоя подопечная. Увы, ей нужно движение, иначе она просто сама погибнет. Голоса ограничили движение воды в пространстве, но она все равно течет, просачивается, испаряется, проливается дождем. И, конечно, вступив на плато, ты подвергся ее воздействию.

– Я подвергся воздействию, – протестующее поднял руку Кошчи, – еще на побережье. Точнее, испытал там первые эмоции. Но не обратил внимания – мало ли какие побочные эффекты у игнорирования силы, ведь я не использовал ее довольно долгое время.

– На побережье? – уточнил Хозяин и нахмурился. – Значит, дело и в самом деле худо. Ты нарушил равновесие. Голоса распределили источники не просто так: определенные места силы держали мир в равновесии. Но ты разбил равновесие.

– Тем, что остался жив, приняв каплю мертвой воды? – удивленно поднял брови Кошчи.

– Сколько раз говорить, что ты умер? – расхохотался Хозяин, но потом махнул рукой: – Ты, конечно, изрядно поразил силы, наполняющие мир, но не это пошатнуло его равновесие. Ты бездумно пользовался силой, вмешивался в людские дела и проблемы… И все было нормально до тех пор, пока ты не решил охватить своей неуемной заботой весь мир. Ты часто нарушал законы жизни, вмешиваясь в дела смерти, возвращая из-за порога давно канувших существ. К тому же, не желая исполнять свои непосредственные обязанности, ты путешествовал по миру, часто нарушая негласные границы – разделение живого и мертвого источника. Голоса же не просто так поместили их в разные концы света. Источники не должны перемешиваться, иначе может произойти нечто ужасное. Возможно, даже мир полностью прекратит свое существование, и жизнь закончится.

– Я же здесь? – Кошчи растерянно огляделся. – И мир пока стоит на месте: свет не погас, а неприкаянные души не атакуют Кудыкину гору. Все идет своим чередом…

– К гибели, – закончил за него заметно поседевший Хозяин. – Пока ты шел сюда, ведомый любопытством, равновесие все больше сдвигалось в сторону мертвой воды. Люди ожесточились, и по земле прокатилась война. Это все не просто так: люди инстинктивно пытаются сохранить равновесие мира, даже ценой собственных жизней.

– Я хотел узнать, что за странная магия сочится из Насада, – попытался оправдаться Кошчи, понимая, что все равно бесполезно – Хозяин его ни в чем и не обвинял. Он просто объяснял свои слова, почему при приближении Кошчи «дрожала земля от шагов». – Раньше я ни с чем подобным не встречался…

– Просто не обращал внимания, – спокойно улыбнулся Хозяин. – Но в последнее время магов стало на самом деле больше. Это объяснимо: ты так активно начал вмешиваться в жизнь, что живая вода, дабы сохранить равновесие, подпускала к себе больше жаждущих чудес странников, наделяя их живительной магией.

– Значит, войну я спровоцировал? – мрачно подытожил Кошчи и тяжело вздохнул: – А я, дурак, хотел объединить все государства под одним, чтобы войн вообще больше не было. А сам своими действиями подтолкнул разрозненные княжества к еще большей вражде. А почему наступление начал именно Насад? Они всегда были самые мирные…

– Равновесие, – вновь повторил Хозяин, пожав плечами. – Ну сам подумай – информационная часть мира разрастается, распространяемая тобой с упорством маньяка. Насадчане, с рождения пропитавшиеся парами живой воды, стремятся нести в массы чувства… даже если это – жестокость, жажда власти, и прочие низменные чувства. И, соответственно, они, стремясь уравновесить мир, нападают на страны, пропитавшиеся парами мертвой воды.

– Не представляю, что теперь делать, – буркнул Кошчи. – Как вернуть миру равновесие?

– Просто не нарушать его, – спокойно ответил Хозяин источника. – Постарайся не вмешиваться в жизнь, просто существуй и выполняй свои обязанности. А мир сам уравновесит себя, совершенно самостоятельно, и даже если тебе не будут нравиться методы, ты не должен вмешиваться. Это лишь будет еще больше раскачивать маятник.

– А если я больше не хочу выполнять свои обязанности? – с вызовом спросил Кошчи. Допустим, у меня другие планы. Я хочу жить, как нормальный человек. Ведь живая вода может вдохнуть жизнь, значит, сможет сделать это и в моем случае. Я вновь стану живым, стану владеть своими чувствами. Стану испытывать желания и потребности. Буду любить…

– Конечно, будешь, – с грустью ответил Хозяин. – Вот только любить ты будешь воспоминания. Я уже предупреждал тебя, что встреча живой и мертвой воды может обернуть тебя в пар? Ты насквозь пропитан информацией. Ты пользовался ей всегда, от тебя просто веет неизвестностью. Для меня и для других, ибо это непостижимо для чувств.

– Что-то здесь не сходится, – покачал головой Кошчи. – Источники действовали вместе и подарили жизнь миру. Почему, вновь сойдясь, допустим – во мне, они принесут мне смерть… если я уже давно умер?

– Я не сказал, что это убьет тебя, – хитро сощурился уже пожилой человечек. – Возможно даже, что ты создашь новый мир, или наполнишь этот новой жизнью! Я-то, в любом случае останусь, как твой антипод. Но другие просто исчезнут, станут пылью… Пух! – и он махнул рукой, смахивая со стены слой пыли, которую тут же подхватил озорной ветерок.

София! Сердце Кошчи болезненно сжалось: либо он станет живым, и вновь будет ощущать прохладу летних вечеров и солнечную щекотку, но девушка канет в небытие. Либо он останется таким, какой есть и, вернувшись в Замок, снова будет безучастно смотреть на жизнь других, разруливая от скуки досадливые конфликты. Но уже не сможет любить ее, такую чистую, отважную, открытую…

– Есть над чем задуматься? – уточнил Хозяин, медленно старея. – Это хорошо: пока человек думает, он существует. А твои думы часто воплощаются в мир и начинают существовать сами по себе. Это интересно, хоть и хлопотно… Лично я очень рад такому антиподу, как ты. Кстати! Если надумаешь поболтать, совсем не обязательно снова переться сюда. Просто позови меня.

– Как это – просто позвать? – усмехнулся Кошчи. – Ты что, сразу примчишься, словно послушное привидение?

– Ну, должны же у таких влиятельных дядек, как мы с тобой быть свои маленькие преимущества, – старик, кряхтя, поднялся и заложил руки за спину. – Например, я могу поговорить с существом, находящимся в любой точке мира… точнее, не с ним самим, а с его сердцем. Он-то, бедолага, считает, что это интуиция с ним говорит, – с сарказмом закончил Хозяин.

– А! – хохотнул Кошчи. – Кто-то тоже с энтузиазмом вмешивается в дела людей! А еще мне лекцию прочел о вреде могущества.

– Но, заметь, я не вылезаю со своего насиженного веками места, – изогнул седые брови тощий старик.

– Только потому, что боишься не возродиться где-то без кучки своего волшебного пепла, – раскусил Хозяина маг.

– Ну все, – оборвал дряхлеющий мужчина. – Утомил ты меня смертельно! – хитро хихикнул он. – Давай, проваливай! Не мешай старому больному человеку рассыпаться в пыль.

Кошчи, не прощаясь, вышел из башенки и, не оборачиваясь, решительно пошел к маленькому озерку. Он точно знал, что насадчанин дождется его, хотя бы из любопытства. А на веселого паренька у Хозяина мертвого источника возникли планы.