– А это уже будет зависеть от тебя. Тебе придётся очень сильно поднапрячься, чтобы убедить их действовать только на наших условиях.
– А ты не исчезнешь вместе с деньгами?
– Дура… – процедил Максим – Куда я без тебя? Мы с тобой связаны одной ниточкой. Слушай, тебе не снятся дети?
– Нет.
– А мне снятся каждую ночь.
– Мучают угрызения совести?
– А тебя не мучают?
– Что за идиотские вопросы… Забыл, что всю эту кашу с похищением заварил именно ты?
– А по – твоему, нам следовало признаться, что дети пропали по нашей вине?
– Но мы же не виноваты в том, что они за нами увязались. К тому же, тогда они нашлись…
– А кто знал, что они найдутся?
– Ладно, что сделано, то сделано, чего теперь об этом спорить… Лучше скажи, на чём мы туда поедем? От машины ты отказался…
– Пользоваться прокатом – оставлять за собой лишний след. Вдруг они всё – таки обратятся в полицию.
– Одолжи у Михеля мотоцикл.
– Михель без денег даже пальцем не пошевелит.
– Скажешь, что отдашь, когда снимешь деньги с карточки. В этой чёртовой дыре нет даже банкомата.
– Банкомат… Да кому он здесь нужен? Ты не видишь, какой здесь живёт контингент?
– А что же делать? Идти пешком?
– Нет, пешком идти далеко. Давай обменяем его мотоцикл на твои сережки. Тогда у нас будет свой собственный транспорт.
– Мои серёжки на старый ржавый мотоцикл? – возмутилась Анфиса, пиная ногой ползущего по дороге краба, – Да ты знаешь, что они стоят дороже, чем весь этот сраный отель?
– Эй! – окликнул Максим.
Анфиса повернулась к нему и тут же свалилась с ног от неожиданной оплеухи.
– Идиот, ты что творишь? – воскликнула она, но, не успев подняться на ноги, получила ещё одну пощёчину.
Анфиса взвизгнула и стала быстро отползать от него по песку.
Максим догнал её, пнул по ногам, затем рванул за платье, разорвав его чуть ли не до пояса.
– Поднимайся и снимай серёжки, дура! Хочешь поиметь пять миллионов баксов, а сама жалеешь какие – то побрякушки!…
– Ты сошел с ума… – бормотала Анфиса, торопливо снимая серьги и одновременно размазывая по щекам слёзы и кровь, текущую из носа.
– И не вздумай умываться. Всё должно выглядеть натурально. Подожди здесь, пока я схожу за мотоциклом. Не нужно, чтобы тебя кто – то видел в таком виде.
Глава 36
Солнце уже наполовину опустилось в море, когда они мчались на старом обшарпанном «харлее» в сторону виллы. За квартал до дома Максим заехал в кусты, и, остановившись, сказал:
– Пора идти. Помни, наш успех в твоих руках. Я на всякий случай полчаса подожду здесь, отсюда видны окна твоей комнаты. Если всё будет хорошо, помигаешь лампой. Я начну звонить с утра. Ну, ни пуха…
Анфиса крадучись прошла вдоль забора и остановилась у кованных ворот, чтобы собраться с духом.
Некоторые окна первого этажа виллы, где находились кухня и столовая, уже были освещены. Высокие густые кусты бугенвилий затеняли их от солнца, поэтому свет там включался очень рано. Нэнси, наверное, готовит на ужин бифштексы.
В животе заурчало от голода. Анфиса представила себе полную тарелку сочных, хорошо прожаренных, ароматных бифштексов и сглотнула слюну, решив, что, войдя в дом, прямо на пороге упадёт в обморок. Она так голодна, что притвориться ей не составит никакого труда. Наверняка они подумают, что у неё сотрясение головного мозга. Пока все будут суетиться, приводя её в чувства, она сможет разобраться, какова их реакция на её появление. Это даст возможность освоиться и войти в роль.
Да, именно так. Для того, чтобы ей поверили, она должна сыграть роль пострадавшей очень и очень убедительно. Даже если их план по получению выкупа провалится, она всё равно останется здесь. Сказками о том, что с милым рай и в шалаше, она уже сыта по горло.
Нищая бродячая жизнь не для неё. После того, как Максим так жестоко и безжалостно её избил, она поняла, что является для него не более, чем инструментом для исполнения своих коварных планов. С другой стороны, сейчас это может пойти ей на пользу, послужив доказательством того, что во всём случившемся виноват только он один.
Анфиса перевела взгляд выше. Второй этаж, опоясанный белоснежным балконом, пылал алым цветом, отражая яркие краски заходящего солнца. Анфиса вспомнила жалкое бунгало, в котором ютились они с Максимом, тяжело вздохнула и открыла калитку.
Она не успела сделать и шага, когда дверь на балкон отворилась. Анфиса попятилась обратно и спряталась за столб. На балкон вышла молодая женщина, в которой она узнала Петину маму, заметно похудевшую, но вполне себе живую и здоровую. Вслед за нею появился Михаил. Они стали рядом, и начали о чём – то беседовать, любуясь закатом. Их спокойный, умиротворенный вид говорил о том, что всё у них в порядке, и с детьми, вероятнее всего, тоже.
Как бы в подтверждение её догадки, из боковой аллеи, ведущей к дому, послышался смех, а затем появились Маша и Петя. Женщина помахала им рукой и позвала:
– Машенька, Петя, пора домой!
Их ответа Анфиса не слышала, потому что бежала прочь, не чувствуя под собой земли. Увидев, что Анфиса несётся к нему с перекошенным от ужаса лицом, Максим подумал, что она убегает от погони. Он быстро завёл мотоцикл, и, едва дождавшись, когда она запрыгнет на заднее сидение, рванул с места и понёсся по дороге, ведущей в горы.
Лишь убедившись, что никто за ними не гонится, Максим съехал с дороги и остановил мотоцикл.
– Что случилось? Почему ты вернулась? – зло спросил он, глядя на рыдающую Анфису.
– Там… Они все там… – едва выговорила она.
– Кто «там», ты можешь объяснить толком?
– Дети… и мать тоже… они все живы… Им удалось каким – то образом спастись. И теперь они знают всё, понимаешь, всё…
– Чёрт! Чёрт побери! – Максим изо всех сил пнул ногой по дереву. – Как ты об этом узнала? Ты их видела?
– Видела. Все трое находятся на вилле, живы и здоровы.
– Ты не ошиблась? Это действительно были они?
– Точнее некуда.
– Тебя кто – нибудь заметил?
– Думаю, нет. Если бы я не задержалась у калитки и не увидела их прежде, чем успела войти в дом, на мне уже были бы надеты наручники…
– А может ты всё выдумываешь? Струсила и выдумываешь…
– Я не выдумываю…– закричала Анфиса, взмахивая руками, – Сначала на балкон вышли Михаил и мать мальчишки. Похоже, она с сыном живёт на вилле… Затем появились дети, и я убежала. Вот и всё… Всё, всё пропало… Не будет ни денег, ни дома, ничего, кроме этого рваного платья. Мне не в чем даже показаться на люди…
– Ладно… Хорошо, что тебя никто заметил. Садись, поедем в магазин. Надо купить продукты, заодно снимем денег. Возможно, нам придётся нанимать лодку, чтобы перебраться на другой остров.
Максим проехал вдоль берега, подальше от виллы и остановился у небольшого магазина. Оглядев Анфису, присвистнул и сказал:
– Да, видуха у тебя хуже, чем у бомжихи… в таком виде в магазин лучше не соваться, полиция сразу обратит внимание. Давай карточки и жди здесь, я схожу сам.
– Ему не нравится мой вид, как будто он тут не причём… – бормотала Анфиса, наблюдая сквозь витринное стекло, как Максим двигается вдоль прилавков, выбирая продукты, – Сколько можно копаться… Пива и сигарет для себя набрал, а шоколадку для меня наверняка опять забыл. Ну наконец – то, пошел к кассе. Есть хочу, не могу. Не поняла, чего это он… выскочил как ошпаренный, а главное, с пустыми руками?..
Разъярённый Максим подбежал к мотоциклу и изо всех сил пнул ногой по колесу.
– Ну что ещё?… – воскликнула Анфиса, боязливо отодвигаясь в сторону.
– То…. – выкрикнул Максим, покраснев от гнева, – все твои карты заблокированы. Поздравляю, мы приплыли. У нас нет ничего, кроме этого мотоцикла.
– И тот у нас сейчас отберут, если ты не замолчишь, – прошипела Анфиса, указывая глазами на двоих полицейских, внимание которых привлекли его крики. – Поехали отсюда как можно быстрей.
Глава37
«Если в твоей душе осталась хоть одна цветущая ветвь, на неё всегда сядет поющая птица».
Восточная мудрость
– Похоже, чудеса, происходившие с нами с первого дня прилёта на острова, ещё не закончились. – думала Верочка, стоя у окна и глядя в утренний сад. – Разница лишь в том, что первая их часть, походившая на серию Голливудских ужастиков, сменилась на вторую, идиллическую до такой степени, что иногда хочется себя ущипнуть.
Идеально – это слишком хорошо, чтобы могло продолжаться до бесконечности. Роскошная вилла, прислуга, предупреждающая каждое твоё желание, хозяин, готовый сдувать с тебя пылинки… Это так непривычно и даже неловко… И, наконец, словно с неба свалившаяся кругленькая сумма, полученная вчера за найденный Петей клад…
События, происходящие с ними здесь, на островах, слишком похожи на сказки «Тысячи и одной ночи», чтобы воспринимать их как должное. Почему – то прозрение всегда наступает по утрам, на свежую голову. Нужно вырываться из этого заколдованного круга, пока он не повернулся стороной, где их ждут новые испытания.
К тому же, её постоянно преследует ощущение, что Максим с Анфисой кружат где – то рядом, словно хищники, загоняющие свою жертву. Вчера она заметила жалкую, грязную и оборванную нищенку, стоявшую у открытой калитки. Ей показалось, что она очень похожа на Анфису. Верочка подумала, что нужно вынести бедной женщине немного еды и какое – нибудь платье. В этот момент появились дети. Они отвлекли её внимание на себя, и нищенка бесследно исчезла. А ей, несмотря на духоту, стало так страшно и холодно, словно пахнуло сквозняком из подземелья, о котором она никак не может забыть.
Теперь она достаточно окрепла, чтобы позаботиться о себе и о сыне, да и злоупотреблять гостеприимством хозяина дома становится неудобно. Доктор уже разрешил ему потихонечку ходить, и почти всё время, свободное от процедур и сна, они проводили вместе. Как оказалось, у них нашлось много общих тем для бесконечных разговоров. Главной, конечно, была тема детей. Вера чувствовала, что Михаил привязан к Пете не меньше, чем она к его дочери. Ей даже показалось, что он к ней не равнодушен, и это было приятно…
Нет – нет, она не должна позволять себе строить планы на их совместное будущее даже в мыслях. Недолговечный брак с Петиным отцом, сладкоголосым и нежным, как выяснилось позже, не только с ней, научил её не доверять мужчинам. Михаил, конечно, совсем другой. Он кажется очень искренним, добрым и надежным, но его роман с Анфисой вызывает очень и очень большие сомнения…
А главное, Маша… В последнее время Вера стала всё чаще ловить на себе её серьёзные, испытующие взгляды. А вчера девочка попросила её попозировать, чтобы сфотографировать на портрет, как она выразилась, на долгую память. Официальность её тона навела на мысль о том, что Маша замечает их сближение, и сопротивляясь этому, даёт понять, что их общение пора завершать. Похоже, в ней ещё слишком свежа память о матери. Больное ещё не отболело и время не вылечило настолько, чтобы она согласилась впустить в их жизнь кого – бы то ни было. Не хотелось бы, чтобы Машино расположение к ней сменилось на неприязнь или даже ненависть. Поэтому необходимо сегодня же поблагодарить всех за тёплый приём и собираться домой.
В дверь постучали. Наверное, Михаил. Вот и пришло время поговорить… Верочка оглядела комнату, чтобы не смущаться видом случайного беспорядка, затем взглянула в зеркало, и, поправив причёску, поспешила к двери.
Распахнув дверь, ахнула от восхищения, увидев перед собой огромный букет кремовых роз.
– Доброе утро! – воскликнул букет голосом Михаила, – можно войти?
– Здравствуйте! Заходите пожалуйста! – ответила Верочка, мгновенно забыв о своих планах, – Какое великолепие! Похоже, вы обнесли весь розарий. Мне его искренне жаль. Я конечно люблю розы, но не до такой степени, чтобы выкашивать их под корешок… Ой – ой, осторожнее, вы их поломаете…
– Ничего страшного… – заверил Михаил, протискиваясь в дверь, – Розы любят, когда их обрезают. И чем чаще это делаешь, тем лучше они себя чувствуют. Скажите пожалуйста, куда их положить…
– Кладите на этот столик, а я разберу их на букеты. Боже мой, какая красота!!! А запах!!!
– Уф, наконец – то… – выдохнул Михаил, сваливая цветы на журнальный столик и поднимая рубашку, – Посмотрите, они искололи мне весь живот. Такого подвоха я от них не ожидал.
Верочка машинально наклонилась, чтобы посмотреть на его живот, и тут же выпрямилась, смущенно покраснев.
– Извините, – сказал Михаил, одергивая рубашку, – эти цветы Вам, в знак особого расположения. Конечно, лучше было бы сложить их в корзину, тогда всё обошлось бы без травм. Но я хотел передать их вам от своего чистого сердца. Верочка, я должен с вами серьёзно поговорить.
– Хорошо, что вы пришли, – ответила Вера, меняясь в лице, – Я как раз тоже собиралась с вами поговорить.
– О чём же?
– Я думаю теперь, когда всё стало на свои места, и вы чувствуете себя достаточно хорошо, нам с Петей пришло время возвращаться домой. Вот, собственно, и всё, что я хотела сказать.
– То есть, вы хотите нас покинуть?
– Да. К сожалению, мы не можем больше здесь оставаться. Меня дома ждут дела, а вам совершать перелёт ещё рановато.
– И это всё?
– Ну да… А что?
– Я подумал, что у вас для этого есть какая – то другая, более весомая причина.
– Что вы имеете в виду?
– Хорошо, я спрошу вас прямо. У вас кто – то есть?
– В смысле?
– Я знаю, что вы не замужем. Но, может быть, у вас есть мужчина вашего сердца?
– Нет…
– Вот и хорошо!
– Что «хорошо»? По какому праву вы меня допрашиваете о каких – то мужчинах моего сердца? – возмутилась Верочка.
– Ради бога, простите. Я спросил потому, что хотел бы знать, что вы не против того…
– …чтобы стать папиной женой! – воскликнула Маша, заглядывая в полуоткрытую дверь.
– Маша, тебе никто не говорил, что подслушивать разговоры взрослых нехорошо? – спросила Верочка.
– Эти разговоры касаются и нас. – ответила Маша, подталкивая наперёд Петю. – Мы уже устали стоять под дверью и ждать, пока папа скажет вам то, что уже давно решено.
– Позвольте спросить, кем решено? – удивилась Вера.
– Мы с Петей решили этот вопрос ещё когда жили на острове, задолго до того, как вы познакомились. Правда, Петь?
– Ага…– воодушевлённо подтвердил Петя.
– Не «ага», а «да»… – машинально поправила Верочка, но, тут же спохватившись, обратилась к Михаилу, – Я не совсем понимаю… Вы все так шутите? Если да, то это совсем не смешно…
– Ну что вы… какие могут быть шутки… – воскликнул Михаил, – Я вполне серьёзно предлагаю вам свою руку и сердце. Конечно, если только вас устраивает такой старый, больной муж, как я…
– Никакой вы не старый и очень даже симпатичный.
– Так вы согласны? – обрадовался Михаил.
– Подождите…
– Петя тоже «за». – добавила Маша.
– Да!!! – подтвердил Петя.
– Подожди, Петя. – остановила Верочка, – Как вы все можете говорить об этом, когда из дома, как говорится, ещё не выветрился дух Анфисы? Если я не ошибаюсь, вы, Михаил Андреевич, были с нею обручены, не так ли?
– Не называйте при мне даже её имени… – возмутилась Маша,
– Вот именно, что были…– подтвердил Михаил – теперь этот вопрос закрыт раз и навсегда. Честно сказать, я давно уже понял, что мы с Анфисой совершенно разные люди. Но события развивались так стремительно, что я не знал, как это всё остановить. Мне очень жаль, что вам пришлось столько пережить, но благодаря этому открылась вся правда.
– Вы можете точно так же разочароваться и во мне…
– Этого никогда не случится… Вы, совсем другая. Вы искренняя, простая и близкая, одним словом, настоящая. Да, именно настоящая. Или вы категорически против того, чтобы стать Машиной мамой?
– Ну что вы… я этого очень хочу. Но мне кажется, во мне она захочет видеть то, что привыкла видеть в своей маме. А у меня другой характер, другие привычки…
– И они нам очень нравятся. Правда, Маша? Вы нам нужны такой, какая вы есть, милая, добрая, умная и весёлая.
– Мой папа тоже очень хороший человек, у него практически нет недостатков. – добавила Маша.
– Это точно! – поддакнул Петя, незаметно подталкивая мать к Михаилу. – Давайте уже быстрей женитесь!
– Ну, если вы все за, тогда я тоже согласна… – развела руками Верочка.
– Ура! – воскликнул Петя.
– Наконец – то! – облегчённо выдохнула Маша, – Теперь можете поцеловаться… А чего вы на меня смотрите? Так делают во всех фильмах. Петя, вперёд, за мной. Мы должны обдумать очень важный план.
– Они опять что – то задумали… – забеспокоилась Вера.
– Подождите, – остановил их Михаил, – ну – ка, заговорщики, признавайтесь, что удумали?
– Да не волнуйтесь, этот план, скорее, сюрприз, очень даже приятный и касается вас.
– Ну – ка давай колись… – настоятельно потребовал отец.
– Хорошо… Я очень хочу, чтобы вы сыграли тайскую свадьбу. Это очень красивый обряд. Я хотела обсудить его с дядей Филиппом. Вы не против?
– Я за… А вы, невеста? – спросил он, поворачивая к себе Верочку.
– Я тоже…
– Вот и отлично! – обрадовалась Маша, – пригласим Филиппа с его невестой, доктора с Лили, и обязательно Амира.