– У тебя же есть руки, – в тон ответила Сиэ и, запрокинув голову, выпустила клуб дыма в темноту. – Почему ты не таскаешь с собой тележку щебенки? Каждый день, каждый час.
– Ясно.
– Изменение себя – такая же работа, как и любое другое изменение. Я, конечно, пыталась поначалу.
– А потом поняла, что все равно рано или поздно придется привыкнуть, – задумчиво продолжила Аори, и Сиэ кивнула, подтверждая. – Жаль. Я хотела бы увидеть тебя настоящую.
– Смотри. Это и есть настоящая я. Изменение стабилизируется в истинной форме вне зависимости от того, в какой ты родилась.
– Многие остаются, кем были.
– Значит, их есть, чему удержать. Я, Эремерт, Тавир… Изменение случилось тогда, когда мы больше всего сомневались в себе самих. – Сиэ снова затянулась, и протянула сигарету Аори. – Будешь?
– Вряд ли я в ближайшее время “буду” хоть что-то похожее, – она с нервным смешком отодвинула руку подруги. – Урок усвоен.
– Так я и поверила. Дозу не превышай, вот и все. Или восстанавливайся почаще.
– Сиэ, я серьезно.
Измененная фыркнула дымом поверх ее головы.
– А если твоя жизнь будет зависеть от того, используешь ты плиор или нет? А если не твоя? Ты еще в монастырь уйди!
– А возьмут? – заинтересовалась Аори.
– Разве что в мужской.
– Не хочу в мужской, – она провела указательным пальцем вверх, по груди, по плечу, по шее, на которой едва заметно билась голубая жилка. – На что там смотреть? Что в них красивого? Что в них чувственного? Сиэ, ты и в самом деле никогда не занималась с ними сексом?
– Ради удовольствия – никогда.
Измененная склонила голову, наблюдая, как рука Аори путешествует по ее телу, будто пытается нарисовать в пространстве силуэт подруги.
– Значит, без. Зачем?
– Когда от этого зависело что-то большее, чем мое удовольствие. Ты еще поймешь, насколько все это незначимо. Слишком уж любим себя, свое тело, делаем трагедию из ерунды.
Аори совершенно не к месту хихикнула.
– Что?
– Мне всегда интересно было, что чувствуют мужчины… Ну, за счет физиологии. В чем разница. А ты вот знаешь. Или тебе в принципе неприятно, когда… ммм…
Рассмеявшись, Сиэ отбросила плед, поднялась и дважды хлопнула в ладоши.
По периметру комнаты вспыхнули спрятанные между балками лампы. Аори завертела головой – то, что она приняла за гостиную, на самом деле оказалось студией, вместившей в себя и кухню, и уголок с креслами и диваном, и совершенно невероятных размеров кровать, занимавшую весь дальний эркер.
– Иди сюда, – позвала измененная, раздвигая в сторону высокие деревянные панели у одной из стен.
Обернув плед вокруг себя, словно платье из коллекции впавшего в творческий кризис кутюрье, Аори приблизилась. И застыла, пораженная открывшимся разнообразием расцветок и форм. Она, в лучшем случае, угадала бы назначение половины коллекции, а отдельные экспонаты вызывали в теле нервную дрожь, а на лице – дурацкую улыбку. Вот уж точно, какие еще нужны доказательства, что на Мишруми – дом Сиэ? Логово наглой, бесстыжей рыжей кошки, у которой и в самом деле больше, чем одна жизнь.
Оценив реакцию подопечной, Сиэ с коротким смешком сдвинула панели обратно и снова хлопнула в ладоши – скорее по привычке, чем из реальной необходимости. Дуновение изменения коснулось виска Аори, словно едва заметный сквозняк.
Музыка зазвучала исподволь, сначала тихо, едва заметно. Что-то незнакомое, этническое, на духовых инструментах. Печальная мелодия, бесконечная, словно пустыня, глубокая, словно ночное небо над ней.
Лампы погасли, но в тот же момент загорелись расставленные тут и там свечи и поднялся легкий дымок от десятка ароматических палочек.
Аори шагнула к одной из них, переступив через упавший плед, и подставила пальцы так, что серая струйка разбивалась на несколько еще более тонких.
– Помнишь?
И Сиэ кивнула, зная, что Аори почувствует.
Теплый, мягкий свет создавал едва заметный ореол вокруг тела юной изменяющей. Уже не такого хрупкого, как раньше, уже не детского. Но внутри жила все та же душа, надломленная снова и снова, и не было в мире ничего прекраснее.
– Добро пожаловать в мир измененных, милая.
– Заканчивай мечтать, – грубый голос Дафы вырвал Аори из воспоминаний. – Гладит себя и гладит, тьфу. Смотри мне – никаких глупостей в пути! О мужиках она думает…
– Почему сразу о мужиках? – возмутилась Аори и тут же прикусила язык.
Далеко не во всех мирах разделяли взгляды изменяющих или Теней. Кое-где после излишней откровенности предстояло бы встречать рассвет в гордом одиночестве. И по горло в песке.
К счастью, Дафа приняла ее возмущение на свой счет, и раздраженно махнула рукой. Фыркая, как недовольный бегемот, арашни выбралась на берег. Она успела вытереться и одеться, пока Аори заканчивала с умыванием.
– Все чужачки такие лысые? – поинтересовалась Дафа, беспардонно рассматривая выходящую из воды девушку.
– Местами, – буркнула Аори.
Арашни расхохоталась, и только тогда ее подопечная сообразила, что ляпнула. Скривившись, она остановилась, раздумывая, где бы развесить мокрую повязку.
Решительно отобрав тряпье, Дафа отправила его в костер. И, вытащив из коробки ничем не лучший, но хотя бы сухой обрывок, плеснула на него зельем из пузатой глиняной бутылки. От едкого запаха аж глаза запекло.
– Будет больно, – порадовала арашни, и припечатала тряпку к животу Аори.
Та стиснула зубы изо всех сил, чтобы не заорать.
Демоны!!! Даже в первый раз было легче!
Если доверять ощущениям, в бутылочке плескалась стопроцентная кислота. Так что, когда Дафа убрала тряпку, Аори немало удивилась отсутствию сквозных отверстий. Даже швы целы, хоть шрам и открылся ближе к боку.
– Дней восемь? – арашни едва ли не уткнулась носом Аори в пупок, рассматривая пересекающий живот разрез. Из того как раз выкатилась и устремилась к бедру маленькая алая капля.
– Угу.
– Тебя неплохо подлатали. Что, так и попалась? Или пыталась сбежать?
Аори промолчала вместо ответа. Она не обязана говорить правду, но и врать тоже не обязана. Чем меньше лжи, тем меньше шансов, что тебя на ней поймают.
– Не бойся, – Дафа истолковала ее молчание по-своему. – Мы не из тех, кто делает свободных рабами. К тому же…
В руках арашни оказалась небольшая баночка и, запустив туда два пальца, она принялась намазывать на шрам липкую черную дрянь.
– Что?
– К тому же, ты наша сестра по оружию. Ши каравана. А ты слышала когда-нибудь, чтобы в рабство продавали сестер?
– Много, много, много раз, – пробормотала Аори, пристально наблюдая за действиями Дафы.
– Твоя правда, – арашни кивнула с ноткой уважения.
Кожу стянуло, словно пластырем. Аори недоверчиво коснулась мастики кончиками пальцев, посмотрела на них – надо же, чистые. На воздухе черная жижа мгновенно застыла, закупорив рану.
– Не бегать, не прыгать, не драться до Ше-Бара, – проинструктировала Дафа. – Совсем хорошо – не шевелиться.
– Как же я туда попаду, если не буду шевелиться? – хмыкнула Аори.
– Не моя забота, – отрезала арашни и, с кряхтением наклонившись, принялась собирать вещи. – Можешь попробовать лежать в нужном направлении.
– Отличный план.
Аори невольно зевнула. Усталость после бессонной ночи накатила с новой силой, а ведь демоны его знают, захочет ли Шуким сделать привал в разрушенном убежище… Запах гари донимал даже возле озера, а там, где еще дымились остовы шатров, дышать получалось лишь прижатый к лицу капюшон. Арахам в их куфиях приходилось проще, но ненамного.
– Оденься, – Дафа перебросила через костер сверток с чистыми рубашкой и шароварами. – Вычисти фарку.
Аори едва удержалась, чтоб не отсалютовать неугомонной арашни. Приземистая, высушенная, с искривленными и натертыми спиной ящера ногами, Дафа полнилась энергией самого солнца, самой пустыни. Она крутилась, как песчаный смерч, и, когда Аори исподтишка взглянула измененным зрением, потоков в крохотном теле хватило бы на двоих.
Примитивность местных средств приводила в бешенство. Там, где на Астрали на помощь пришло бы изменение или банальный чистящий автомат, приходилось в сотый, в тысячный раз тереть пятна руками. Едва Аори закончила возиться с одежкой, как Дафа подняла ее и погнала обратно, к покрытому пеплом убежищу.
Они остановились на гребне скалы, и солнце, взобравшись в верхнюю точку небосвода, жарило макушки даже сквозь облака. Да и что там тех облаков… Легкая пылевая дымка, сквозь которую пробивался оттенок синевы. Поежившись, Аори набросила на голову глубокий капюшон. Если распустить соединяющую его половины шнуровку, он превратится в закрывающую плечи накидку, но пока что куда приятнее спрятаться в тени от откровенно неприязненного взгляда арашни.
Тропинка, соединявшая убежище и озеро, уходила вбок, терялась между отрогов. Не успела Аори сделать следующий шаг, как арашни цепко ухватила ее за рукав короткими, но удивительно ловкими пальцами.
– Здесь ждем, – Дафа мотнула головой в сторону узкой полоски тени у истерзанного ветрами валуна. Бури не раз налетали на скалы, полировали их бока песком и постепенно сгладили острые кромки и углы. Хотя, наверное, эти камни еще помнили времена, когда на месте пустыни рос лес. Или трава… Демоны его знают! Если что-то и было, что Аори ненавидела больше географии, так это история.
Не глядя на арашни, она рывком высвободила руку. Зрелище, развернувшееся у подножия скалы, казалось куда более занимательным.
В теле пустыни появился свежий шрам. Если бы Аори не видела, как движется, словно единое целое, круг огромных бронированных ящеров, если бы не чувствовала, как дрожит под ногами песок, когда в него вонзаются чешуйчатые лапы, она никогда бы не догадалась, как могла возникнуть за неполный час настолько глубокая яма. И в центре ее, словно птенец в гнезде, покоилось завернутое в ослепительно белую ткань тело.
Погибшего караванщика уложили так, чтобы лицо его было обращено к Ше-Бара. Непростая задача, ведь лица-то у него и не осталось… Широкая лапа ящера вдавила голову в песок и камни, навсегда оставив отпечаток и на Священном пути, и в душах людей. Арахи один за другим подходили к могиле, кланялись и опускались на колени в ногах у товарища.
Шуким единственный сидел возле головы, держа в ладонях широкую металлическую чашу. В ней путеводной звездой горел кусочек угля, едва видимый в полуденном свете. Наверняка металл обжигал руки, но тоо не торопил друзей. Каждый имел право на прощание, и как знать, не зажжет ли завтра один из них огонь для самого тоо?
Дафа недовольно вздохнула, когда Аори, скрестив ноги, расположилась на краю скалы, но ничего не сказала. Чужачке, не знающей истинного бога, заказано освещать путь сыну пустыни, но Харру в милости своей наделил людей зрением. И хвалу возносит тот, кто даром пользуется, и кощунствует тот, кто этот дар отрицает. Мир исчерчен путями, проложенными смертными, но лишь один из них начертан богом, и все, что случается на нем, случается по его воле.
Сложив ладони домиком, Дафа прижала их к подбородку. Губы арашни дрогнули в короткой беззвучной молитве о помощи потерявшим путь.
“О великий Харру, проясни наш разум, чтобы осознали мы волю твою.”
– Почему могила только одна? – поинтересовалась Аори, подозревая, в общем-то, каким будет ответ. Она подперла подбородок кулаками, и вопрос прозвучал несколько невнятно, но Дафа и услышала, и ответила.
– Души убийц, предателей и чужаков заберут демоны пустыни!
Аори фыркнула, не удержавшись. Ну, спасибо! Почему арашни так на нее зла? Вроде бы, чужачка не сделала ничего плохого… Ну, разве что, кроме того, что из-за нее Дафа не сможет попрощаться с другом. Насколько это важно для нее?
– Ты можешь идти, – предложила Аори, не оборачиваясь. – Я буду здесь. Обещаю.
– Не пытайся искушать меня, чужачка! – отрезала Дафа. – Приказ тоо не обсуждается.
Насмехаться над кривоногой погонщицей не хотелось, так что Аори едва заметно пожала плечами и коснулась чахлого кустика тавуки. Он рос на самом краю скалы, протянув веточки над обрывом, там, где его не мог засыпать песок, там, где буря трепала его с особой жестокостью.
Если вырастет, то станет сильным оттого, что не погряз под рутиной, под мнимой поддержкой лживых друзей, оттого, что судьба раз за разом наносила удары. Только вряд ли ему удастся. Как только ветки вытянутся чуть дальше, ветер сможет, наконец, ухватиться за них и вырвать тавуку с корнями. С короткими, чахлыми корнями, которым не на что опереться на голой скале. Не ее это место, и вряд ли кустик хотел расти именно так.
Но растет же. У одной из колючек, как последняя надежда, даже вылез на свет чахлый лист.
Совершенно бездумно Аори погладила его, представляя, как даже от крохи отданной энергии тавука наполняется жизнью, как на ветвях появляются другие… надежды.
Ничего не случилось. Только лист оказался высохшим и от прикосновения сорвался с ветки. Покачиваясь на потоках горячего воздуха, он медленно спланировал вниз. Ниже, ниже… Аори, щурясь, наблюдала за черной точкой, пока глаза не заслезились. Она невольно моргнула, сгоняя влагу, и уже не смогла различить на фоне бурой пустыни, куда он делся.
Арахи поднялись вслед за тоо. Шуким удерживал чашу на вытянутых, напряженных руках. Неожиданный порыв ветра набросил край куфии на его лицо, хлестнул ею наотмашь, но тоо даже не моргнул.
Его голос первым разбил полуденную тишину, и сердце Аори провалилось в пятки, когда караванщики поддержали простую печальную песню. Голос Дафы, неожиданно глубокий, звенящий, вторил им за спиной.
Первая мелодия, которой встретили изменяющую Мишруми и Сиэ, мелодия без слов и смысла, теперь обрела их. Молитва за идущих по последнему пути летела над песками, летела туда, где каждая душа найдет покой, туда, куда невозможно дошагать, пока бьется твое сердце.
О чем могла знать измененная? Или, потеряв способность смотреть через миры, Сиэ научилась пусть не читать будущее, но связывать его с настоящим?
И отпустила Аори лишь для того, чтобы беспомощное дитя умерло в песках, и обратно вернулась равная и неподвластная ей изменяющая?
– Мы встретимся, – беззвучно прошептала она и прикоснулась к губам, запечатывая клятву.
Surganova & Orkestr. Ты – пламя.
3.
В первую ночь на Мишруми Аори проснулась задолго до рассвета. Вынырнула из кошмара, будто из омута, села на кровати, прижимая к груди одеяло и тараща глаза в темноту. На фоне стены едва заметно светилось окно, и занавески шевелились на ветру, словно беспокойные привидения пытались забраться в комнату.
Спросонья Аори показалось, что она снова в Фаите. Кошмар не отпускал, пробирался в реальность ожиданием неминуемой атаки демонов, и уже слишком поздно было бежать.
– Милая? Все в порядке?
Глубокий голос Сиэ мгновенно вернул мозги на место. Выдохнув, Аори отпустила одеяло и рухнула обратно на подушку.
– Да. Просто сон.
– Иди сюда…
Измененная сгребла ее одной рукой, прижала к себе. Теплое размеренное дыхание едва ощутимо щекотало ухо, и Аори подумала, что в нем почти различимо тихое, уютное мурлыканье. Она уснула быстрее, чем смогла его услышать.
Когда Аори снова открыла глаза, ветер все так же играл с занавесками, но яркий утренний свет истребил всякую потустороннюю шушеру. Ткань оказалась просто тканью, демоны убрались подальше от обиталища Искателей, а та, что могла скомандовать им вернуться, устроилась с книгой в обитом коричневым велюром кресле. Солнечные пятна лениво шевелились на полу, проникая сквозь крону растущего снаружи дерева, и Сиэ счастливо жмурилась, когда луч падал на ее лицо. Золотистые волосы рассыпались по плечам измененной крупными локонами, и в них то и дело мелькали яркие огненные искры.
Непостижимое людям кошачье чутье подсказало Сиэ, что Аори проснулась, за секунду до того, как подруга очнулась.
– Я сказала Тавиру, что ты еще восстанавливаешься, – улыбнулась измененная и, загнув край страницы, закрыла книгу и отложила в сторону. – Не хотела будить.
– Он поверил?
Сев на огромной кровати, Аори сладко потянулась. Остатки кошмара еще болтались на краю сознания, словно для того, чтобы их смыть, маловато одной беззаботной, солнечной реальности.
– Ой сомневаюсь! Но возражать не стал.
Аори не нашла слов, чтобы выразить свою благодарность. Она давно не чувствовала себя настолько отдохнувшей, словно не было ни путешествия между мирами, ни выматывающего ритуала. Вот они, главные плюсы компании другой изменяющей. Тебя всегда есть, кому привести в порядок.
Кстати, может, есть еще какой-то вид изменения, которому Аори забыли научить? Ни следа от безумной ночи от не осталось в наполненной светом комнате. Ни дымных струй, с которыми они играли, подхватывая потоки и касаясь друг друга чистой энергией, ни черной ленты, которой измененная завязала Аори глаза, чтобы зрение перестало мешать. Даже пятно исчезло с ковра, а ведь Сиэ выронила полный бокал, когда подруга решила использовать особенность. И когда не испугалась и не удивилась тому, что ощутила.
Изменяющие управляют своими эмоциями, измененные – имитируют. Слишком много умения, слишком много памяти истлело, и только самое яркое, самое болезненное чувство может пробиться сквозь слой тысячелетней пыли.
И что-то было там, внутри Сиэ. Что-то проснулось ради и из-за Аори.
Она не стала всматриваться. То, что жило внутри нее самой, отчаянно рвалось наружу, чтобы быть разделенным и умноженным, чтобы умереть в нежных руках и родиться заново совсем иным.
Интересно, измененная догадывалась, как все получится? Ждала, хотела, спланировала и разыграла, как по нотам? Или… разочаровалась? Аори посмотрела на тыльную сторону кистей, перевернула руки. Линии на ладонях тоже ничего не подсказали. Даже если поверх заструятся потоки, яснее не станет.
Почему она так изменилась? Тоже превратилась в нечто новое, и не самое лучшее.
Кат, Кат, Кат… Куда же тебя занесло. Правильно делаешь, что не отзываешься. Может, пришла пора в очередной раз сменить имя?
Массивная кровать даже не скрипнула, когда Аори выбралась из-под одеяла.
– У меня есть своя комната, или будем заниматься в постели?
– Следующая дверь по коридору, милая. Постель – на твое усмотрение.
Так хочется перестать бояться. Так хочется поверить, что счастье все-таки есть, здесь, для нее. Что оно может улыбаться насмешливо и мудро, щуриться, читая в ее душе и отзываться одним лишь теплом.
Счастье, родившееся в этом мире, женщина, о которой она не знает почти ничего. Кто она, что она…
– Жаль.
– Почему? – удивилась Сиэ.
Пушистый багровый ковер скрадывал шаги, и Аори приблизилась абсолютно беззвучно. Она забралась в кресло лицом к лицу с подругой и, стоя на коленях над ней, отвела прядь золотистых волос с высокого ясного лба.
Рыжие глаза неотрывно следили за действиями изменяющей.
– Жаль, что нет обязательных занятий. Я бы усердно выполняла твои приказы. Если, конечно, я тебе еще не противна.
Пальцы подруги уверенно легли на бедра Аори, надавили, заставляя опуститься.
– Ты опять ерундой страдаешь? Семь процентов, статистически…
– Что – семь процентов? Студентов попадается? Да, я не молодец, я знаю.
Сиэ фыркнула. Ее пальцы скользили по гладкой коже, будто жили собственной жизнью.
– Семь процентов пробуют наркотики после выпуска, а не до.
– Плиор – это ж разве наркотик?
– Как и все, что вызывает болезненное привыкание.
– Тогда ты тоже – наркотик, – пробормотала Аори, нежась под ее ласками.
– Я – котик, – с убийственной рассудительностью сообщила Сиэ и скорчила суровую гримасу. – Слушай первый приказ. Умыться, одеться и быть готовой через полчаса предстать пред ясны багровы очи начальства. Ясно?
– Знаешь, что?
– Мррр-да?
Усмехнувшись, Аори наклонилась поближе.
Что же это за духи такие? Сухое, теплое дерево, травы, запах пропитанного энергиями храма, глупо разбирать его на составляющие…
– Не удивила, – издевательски прошептала она и цапнула измененную за ухо. Взвизгнула, получив ощутимый шлепок, но не остановилась.
В общем, приказ Аори не выполнила, нарвавшись еще и на штрафные санкции. Полчаса превратились в добрые полтора, но, когда Сиэ постучала в темную от времени дубовую дверь, тонкий червячок беспокойства внутри ученицы никуда не делся. Сидел внутри, и грыз, и нашептывал нервно всевозможные догадки о испытаниях, поучениях и вообще любом гадстве, какое придет на ум тысячелетнему полумайду.
Почему-то, в сочетании со старинным замком, в подсознании всплывал полустертый образ правителя на высоком троне. Весь в черном, мужчина держал в руке кубок с кровью и, отпив из него, щерил в улыбке клыки.
Откуда взялась эта мысль? Мрак ее знает… Нет. Демоны. Демоны знают. Для нее больше нет мрака там, куда уходят души.
Тавир, увы, то ли не читал сказок, то ли не собирался следовать заезженным стереотипам. Едва перешагнув порог, Аори замерла, не в силах не то, что пошевелиться, а хотя бы оторвать взгляд от залитой искусственным светом лаборатории. Приборы, механизмы, реторты, стол с идеально ровной стопкой папок и высокий мужчина в белом возле него. Он даже не пошевелился, посчитав изучение единственного листа бумаги важнее каких-то посетителей.
Ни единой лишней детали, ни малейшего пятнышка. Ни кусочка до боли знакомого пластика, но вместе и в целом так и ждешь, что за раздвижной дверью окажется наполненная синими разрядами сфера, что мужчина в белом обернется, посмотрит непроницаемо черными глазами и безапелляционно скомандует в нее войти.
И ты выполнишь приказ.
Сиэ за спиной тяжело вздохнула и коротко выругалась под нос. Что-то вроде “Эта девчонка никогда не научится”, но так быстро, что Аори не поручилась бы за каждое из слов. Возможно, измененная совсем не “девчонкой” ее назвала, но уточнить она не успела. Больно пихнув ученицу в плечо, Сиэ шагнула вперед.
В следующую секунду глаза Аори сошлись у переносицы. Тусклое матовое острие невольно притягивало взгляд, подрагивая в воздухе в опасной близости.
– Пять секунд! – Сиэ раздраженно швырнула метательный нож на пол. Морок у стола растаял, повинуясь жесту сотворившего его иллюзиара. Он сидел на барном стуле у высокой стойки, практически неразличимый за разноцветными колбами.
Аори упрямо сжала губы. Можно подумать, просканируй она приманку, это помогло бы вовремя заметить настоящего Тавира. И справиться с иммунным к магии полумайдом, ага, конечно. Ей как-то забыли пришить крылышки супергероя.
– Первое, – когда командир базы поднялся, сиденье стула закрутилось с едва различимым шелестом. Он говорил, обращаясь исключительно к Сиэ, словно рядом с ней никого не было. – Поставить рваную защиту.
Тавир шагнул к столу, поднял одну из папок, открыл. Даже эти несколько движений были такими отточенными, такими идеальными, что Аори невольно сжала зубы, вспоминая вытоптанную полянку в кругу немых каменных истуканов.
“Я теперь должна расползтись в лужу от восторга и сделать все, лишь бы он обратил на меня внимание?”
Какая-то жилка, небось, еще психологами Теней заложенная, задрожала внутри в щенячьем восторге – да, да, конечно, постараться, смочь, оправдать и вообще! Аори задавила этот порыв без всякой жалости. С куда большим удовольствием она бы вколотила в полумайда давнишнюю деревяшку по самый корешок, но, к сожалению, между ними постоянно влезает одна наглая и насмешливая измененная.
– После заката будет доставка из Третьего, – Тавир хлопнул папкой и положил ее на стопку таких же, уголок к уголку. – Займись. Это второе.
– Сама? – голос Сиэ стал неожиданно серьезным.
– Пусть учится.
– Ага.
Ухватив Аори за плечо, измененная развернула ее и подтолкнула в спину.
– Все? И это – все? – ошарашенно спросила ученица, стоило дверям захлопнуться.
– А что, мало? – покосилась на нее подруга и прикусила ноготь большого пальца, словно раздумывая о чем-то. – Хочешь, чтоб Тавир по тебе прошелся еще каким-нибудь образом?
– Нет! Да! Зачем ты меня привела? Это было самое короткое и бессмысленное знакомство в моей жизни!
– Ага, особенно если учесть, что никакого знакомства не было, – в тон ответила Сиэ и опустила руку. – Примерно так Тавир и общается. Ми-ни-мум слов. Привыкай.
– Что там за защита? – буркнула Аори, всем своим видом показывая, как относится к подобному обхождению.
– Пойдем… Пойдем… А пойдем мы, пожалуй, в оружейную. Нет ничего лучше обучения на практике, правда?
Указательным пальцем Сиэ насмешливо мазнула по кончику носа ученицы и умчалась вперед быстрее, чем та успела как-то отреагировать.
Бежать за ней по хитросплетением коридоров Аори вовсе не улыбалось – простые на планах, в реальности они превратились в настоящую паутину. А если учесть еще и скрытые изменением проходы… Возможно, они внесли свою лепту в процент тех, кто так и не закончил обучение?
К счастью, оружейная оказалась буквально за следующим поворотом. Очередное разочарование – Аори почему-то ждала высоких сундуков с обитыми железом ребрами, арбалетов и мечей на стенах в три ряда, а вместо этого попала в окруженный аркадой внутренний двор. Пусть и с арбалетами, помимо прочих убийственных штуковин.
Измененные старались не привносить в миры своего обитания ничего сверхтехнологичного. Всегда есть место для ошибки, для удачного воровства, и последствия могут оказаться катастрофическими. Но Мишруми, несмотря на состояние постоянной войны, оказался вполне развитым миром, особенно, когда речь заходила об оружии.
А может, именно поэтому.
Сиэ на ходу подхватила со стенда пистолет с длинным круглым дулом и воткнула в рукоятку сразу две обоймы. Вслед за измененной Аори вышла на середину мощеного дворика. Камни расшатались от времени, но, похоже, никто не собирался их чинить. Из щелей торчала высокая зеленая трава, столь яркая, словно выросла только этим утром. А на небе, прозрачно-синем, высоком, не оказалось ни облачка, когда Аори подняла взгляд.
Кажется, она снова вернулась в лето. Мелочь, а ведь приятно.
Измененная подбросила пистолет на ладони, переворачивая, и протянула ученице.
– Эх, – Сиэ потерла руки и, передернув плечами, отступила на несколько шагов. – Стреляй.
– Что? – растерялась Аори. – Куда?
Она повертела пистолет в руках. Недоразумение какое-то. Потрепанное, с пятнышком ржавчины на круглом дуле, тонком настолько, что крохотная пуля вряд ли причинит особый вред.
Когда-то она потратила немало времени и нервов, чтобы перестать вскидывать запястье машинальным, вбитым на сотнях тренировок движением. Чтобы привыкнуть к тому, что вместо невесомого станнера у кисти пальцы сжимают холодный металл, и поди пойми, куда полетит заряд.
Когда-то…
Аори нервно хмыкнула. Всего два года прошло. А кажется, что целая жизнь.
Удивительно уникальная мысль.
– Ну как – “куда”? Ты здесь тир видишь?
Выудив из кармана портсигар, а из него – сигарету, Сиэ посмотрела на нее испепеляющим взглядом. Тонкая струйка дыма тут же взвилась в безоблачное небо. Затянувшись, измененная перевела взгляд на ученицу.
– Вижу, между прочим.
Дернув уголком рта, Аори повела дулом в сторону ряда мишеней за спиной подруги.
Сгусток изменения пролетел над головой – ученица едва успела упасть на колено. Стебли лопнули с громким хрустом, штаны моментально промокли от травяного сока, и Аори, не вставая, несколько раз нажала на спуск.
Пистолет срабатывал с коротким треском вместо привычного звука выстрела, и каждая пуля вылетала в ореоле электрического разряда. Они врезались практически в одну точку – в центр золотистого щита, вспыхнувшего перед Сиэ – и исчезли в ослепительных белых вспышках.
– Это – активная защита. Вполне тебе знакомая, надеюсь.
– Да, это входило в минимальный курс, – язвительно ответила Аори, поднимаясь с колен. – Представляешь? А если бы я училась еще немного, например, год или два, как нормальные люди, то…
– То заплевала бы ядом весь Арканиум, снизу и до самого верха, – подруга помахала перед собой рукой, будто разгоняла дым, и щит погас. – Владыка знатно сэкономил на ремонте. Давай, стреляй снова. Только, умоляю, один раз. Я вполне оценила твою подготовку.
Аори недоуменно посмотрела на нее измененным зрением. Нет, никаких признаков активной защиты. Впрочем, потоки вились в теле Сиэ совершенно непредсказуемым образом, поди разбери, что там происходит.
Наверняка, любой из знакомых Аори изменяющих справился бы с такой задачкой. Когда, ну вот когда она перестанет быть такой беспомощной, такой неумехой?!
– Уверена?
– Милая, можно просьбу? Да? – коротко затянувшись, Сиэ пошире расставила ноги и согнула руки в локтях, словно намеревалась поймать следующую пулю. – Перестань сомневаться во всем, что я тебе говорю. Перестань оспаривать мои приказы, проще говоря. Понимаешь, о чем я?
Аори кивнула и сжала губы. Прицел немного подрагивал вслед за рукой, еще не хватало промазать с такого расстояния…
– Вопрос можно?
– Ну?! – Сиэ выпрямилась и утомленно наклонила голову.
– Почему ты сама не выстрелишь?
– Куда, в щит? Или в тебя?
– Без щита.
– Слишком близко, – измененная неотрывно наблюдала за направленным на нее концом пистолета. Он опускался все ниже. – Ты поймешь, почему.
Выдохнув, Аори выровняла прицел и выстрелила.
В невесомом, потертом пистолете Мишруми скрывалась поистине чудовищная сила. Та, что могла остановить демона. Измененную отшвырнуло назад, и она упала навзничь без единого звука.
Аори оцепенела от ужаса, от неправильности, невозможности случившегося. Стояла и смотрела, как разрастается алое пятно на голубой рубашке, как прорастает отдельными струйками, как они тянутся по боку аляповатым узором.
Как, как такое может быть от одной крохотной пули?
“Что я натворила… Что ты натворила, Сиэ?!”
Надо подойти… Будто что-то может помочь после прямого попадания в сердце.
Она не поняла! Она не должна была стрелять, чтобы убить!
– Сиэ! – с трудом сделав первый шаг, Аори отбросила пистолет и за мгновение преодолела разделявшее их расстояние. Рядом с измененной она поскользнулась на травяных стеблях, упала, ссадив кожу на ладони, но даже не заметила этого.
Сиэ лежала неподвижно, широко распахнув глаза.
Аори забыла, как дышать. Она подняла руку, пытаясь коснуться щеки подруги, отдернула ее. Пальцы плясали, словно по ним пропустили ток.
Только сейчас она заметила, что по краю золотистой радужки вьется черная кайма. Будто траурная лента, будто колючая проволока, которой опоясал солнце очередной безжалостный бог.
“Глаза… Но… Почему я их вижу?”
Если изменяющие умирают, их тела исчезают. Растворяются. Как растворилась Люс.
Сиэ моргнула и, медленно подняв руку с сигаретой, затянулась так глубоко, что та разом истлела на треть.
– Знаешь, что самое сложное, если сработала рваная защита? – произнесла она отрешенно, так, словно давно утратила страх смерти и желание жить – вместе с ним.
– Что? Что происходит? Сиэ!
– Не кричать, – измененная скрипнула зубами и, ухватившись за плечо подруги, с трудом села. – Не орать, чтобы те, кто тебя убивает, решили, что у них получилось… Демоны!!!