Плач
Все замерло
Остановилось
В душе и сердце пустота
И вроде все не изменилось
Весна приходит как всегда
Торопятся куда-то люди
Снуют такси
Полно метро
Красиво девушка застыла
Кого-то увидав в окно
Выходит солнышко несмело
Пытаясь оправдать апрель
На каждой улице природа
В асфальт роняет акварель
А я смотрю на крест безмолвный
В цветах последняя постель
Дождь перемешивает слезы
Две даты
Выход в параллель
Увенчана последним фото
В глазах застывшее добро
Все на тебе остановилось
А остальное – все равно
Вдруг потерялось чувство страха
Дни скорби лезут на печаль
Весенний дождь
Мой плач у праха
Твоя последняя мораль
Мне не понять причуды Бога
Как не понять, что нет тебя
Что ты не встретишь на пороге
С улыбкой только для меня
Что не попросишь ночью сказку
Не проболтаем до утра
Потом заснём в рассветной ласке
Во сне увидим острова
Проснувшись, ты надуешь губы
А я спрошу: «Чего, малыш?..»
А ты с обидою не грубой:
«Ты очень крепко, милый, спишь…
А я по радуге гуляла
Пинала в небе облака
Птиц перелетных повстречала
Летели к нам издалека
Поговорила даже с ветром
Он очень на тебя похож
И долго шла за лунным светом
Но это ты потом поймёшь
Поймёшь, что нас с тобой венчали
Не ЗАГС, не церковь, а судьба
Что мы не просто повстречались
А повстречались навсегда…»
И ты права была, родная
Мой Ангел, посланный с небес
Я недостоин был и знаю
Ты за любовь пошла на крест
И Бог забрал тебя в невесты
С тобой по радуге гулять
По мне Он поступил нечестно
Но где уж Бога мне понять
В тебе таилась Его сила
И это мне не позабыть
Так только ты одна любила
Так только ты могла любить…
Все замерло
Остановилось
В душе и сердце пустота
И вроде все не изменилось
Но изменилось навсегда…
Последний Город
Странник шел по Последней Дороге, приближаясь к Последнему Городу, в котором должны окончиться его странствия, начатые не однажды и продолжавшиеся не одну жизнь.
Он шел там, где никогда не был, но все было до боли знакомо, за каждым поворотом – дежа-вю. Но его уже ничто не удивляло, как не удивляет того, кто все теряя, все обретает.
Когда приходит понимание того, что вся мудрость мира может померкнуть перед одной лишь встречей, которая ждет впереди. Когда никакая ласка не сравнится с одним лишь прикосновением, а услышанный голос окрасит знакомые слова в новые тона.
Он знал, что в конце пути исполнятся сны, а мимолетные встречи сложатся в одну картину, которую невозможно будет ни разорвать, ни потерять, ни стереть ластиком.
Он идет туда, где никогда не был, но откуда ушел, чтобы потом искать дорогу обратно.
Он знал, что именно там понимание и радость, именно там кончается одиночество, а поломанная душа вновь станет цельной.
Там, где ждут…
Там, где любовь…
Там, где кончаются странствия…
Когда странник подошел к воротам Последнего Города его встретил юноша.
– Почему так тихо? – спросил странник.
– Все ушли из Последнего Города, – ответил юноша.
– Почему?
– Они считают, что этот город не может быть последним и Последняя Дорога не может быть последней, потому что путь бесконечен.
– В какой-то степени они правы… – произнес странник, подумав, при этом, что, лишь пройдя бесконечность, понимаешь, что все кончается там же, где и началось. – А почему остался ты?
– Чтобы встретить тебя, – спокойно ответил юноша и открыл ворота: – Пошли?
– Пошли, – согласно кивнул странник.
Они прошли через ворота, прошли через рыночную площадь, где лишь ветер играл рваными кульками да опавшими листьями.
Ветру было раздолье в пустом городе. Он влетал в открытые окна, хлопал незапертыми дверями, перебирал оставшуюся на вешалках одежду, перелистывал брошенные на столах книги, разглядывал узоры на шторах и пинал старые газеты, из которых жители узнали, что их город не последний и где-то за Последней Дорогой есть начало Пути.
Странник и юноша шли по петляющим переулкам, ведущих к морю. Дорога менялась с асфальта на бетонные дорожки, потом и вовсе на булыжник и гравий, так же как менялись ростом дома, становясь меньше и проще.
Так и вся жизнь, думал странник, петляет по закоулкам лет, принося то радость, то страдания, чередою встреч и расставаний, нагружаясь от простого к сложному, а потом, стараясь избавиться от ненужного, стать легче, наивней и проще.
Возможно, поэтому старики так часто впадают в детство, лишь на склоне лет понимая, что рассвет и закат похожи, с той только разницей, что в одном случае становится теплее и светлее, а в другом – темнее и холоднее…
Когда показалось море и послышался шум волн, хранящийся в пустых раковинах и памяти тех, кто его слышал, тогда странник оторвался от своих мыслей и прервал молчание:
– Неужели совсем никого не осталось в Последнем Городе?
– Совсем никого, – ответил юноша, – только я и мать. Но теперь пришел ты и я тоже уйду.
– Почему? Ты не можешь нам помешать.
– Я знаю, – согласился юноша, – но я тоже должен узнать, что этот город Последний. Узнать, понять и вернуться обратно.
Странник слегка удивился мудрости юноши, но ничего не сказал.
– Все! – юноша остановился и показал на одиноко стоящий на берегу дом. – Иди – она там.
Странник остановился словно в нерешительности.
– Иди, иди! – поторопил юноша. – Иди. Мне еще надо догнать остальных, чтобы не путешествовать одному.
– Хорошо. Прощай.
– Прощай.
Странник медленно пошел к дому.
Это не было нерешительностью. Так обычно открывается последняя страница большой книги, хорошей ли, плохой, но которую перечитать еще хотя бы раз сил не осталось.
Этого юноша понять не мог. Пока не мог. Пока сам не вернется к этому месту, пройдя своими тропами и дорогами от времени до времени…
Странник сначала подошел к морю. Умылся прозрачной соленой водой и посмотрел на дом, знающий печаль и надежду ожидания. Перед домом лежала перевернутая лодка, возле которой сидела Женщина.
Сидела и смотрела куда-то за горизонт.
Туда, откуда появляются Алые Паруса.
Даже ветер не заигрывал с нею, лишь ласково перебирая ее пепельные волосы.
Мужчина подошел и сел рядом с Женщиной.
Только сейчас он осознал на сколько устал. Но теперь его ждал покой.
Он улыбнулся и посмотрел за горизонт.
Туда, откуда появляются Алые Паруса…
– Здравствуй, Странник, – тихо сказала Женщина.
– Здравствуй, Морская…
