Глава 21
Я перевернулся на другой бок, пытаясь снова провалиться в сон. Но грубиянка-реальность не оставляла меня в покое и самым наглым образом вырывала меня из объятий сладкой дремы. Что за черт? Я так хочу спать! Я попытался сделать глубокий вдох, но на половине процесса закашлялся, да так, что слезы брызнули из глаз. Какая вонь!
– Что за срань?! – я услышал голос Макса из другого угла комнаты.
– Ну и вонища! – вторил ему я.
Поднявшись с дивана, я повертел головой и осмотрелся. Из-под покрывала, висящего на окне, пробивался лучик света. Уже утро. Хорошо. Я встал и принялся быстро одеваться, протирая слезившиеся глаза.
– Максим, Олег! Срочно идите сюда! – в дверь постучала Алиса, и не дожидаясь ответа вошла в комнату.
– Я не одет! – воскликнул я, прикрывая себя штанами, которые так и остались у меня в руках.
– Я все равно ничего не вижу, – буркнула девушка, активно натирая глаза.
– Хоть бы одно утро спокойно началось, – зло прорычал Макс, присоединяясь к ритуалу одевания.
Мы вышли в общую комнату, где Марина и Сергей споро заклеивали окна бумажным скотчем.
– Это не поможет, вентиляцию мы точно не сможем заглушить, – в углу комнаты, у стола, стоял Виктор и осматривал свою винтовку.
– Что происходит? – я смог унять слезы и взглянул уже на более четкий мир.
– Собирайтесь, время пришло, – строго посмотрел на меня Виктор.
– Ползун лопнул, – Алиса быстро что-то записывала в своей записной книжке в твердом переплете.
– Что значит лопнул? – Макс схватил свой рюкзак и расстегнул его, зарываясь во внутрь.
– Стало достаточно тепло, и туша начала разлагаться, очевидно. Его раздувало, до какого-то момента, и вот… Он лопнул, – девушка выглядела озадаченной, было видно, что подобное объяснение ей самой кажется маловероятным.
– Просто посмотрите во двор, – пожал плечами Виктор, забрасывая винтовку на плечо. Он взял свой рюкзак и понес его в сторону выхода.
Мы с другом переглянулись и двинулись к окну. Там, в стороне, можно было разглядеть край туши Ползуна. Все это время он лежал неизменно, как восковое изваяние, неподвижно. Теперь же, туша была деформирована, она передергивалась, вспучивалась и сдувалась в образовавшихся нарывах.
– Боже… – я смотрел на этот ужас, с трудом сдерживая рвотные позывы.
– С меня хватит фильмов ужасов, – кивнул друг и отошел от окна.
– Я больше удивлен, что раньше не завоняло. Хотя бы те пораженные, которых мы скидывали на углу, – пожал плечами Сергей.
– Я соберу детей, – Марина отбросила в сторону скотч, вздохнула и двинулась в детскую, где уже слышались возмущенные голоса ребятни.
– Ну, собственно, вот и сигнал к выходу, – вздохнул Сергей. Его взгляд стал каким-то обреченным, потухшим.
– Мы бы все равно не смогли отсидеться здесь, – Макс ободряюще хлопнул его по плечу и подхватил свой рюкзак и оружие.
Я взялся за завязки на своей ноше и проверил узлы. Мой рюкзак был собран и укомплектован полностью, лучше я уже точно не сделаю. Подхватил автомат, повесил его на плечо. Сбоку, на бедре справа уже красовался Тесак, слева – поясная сумка, на которую я прикрепил кобуру пистолета. Собравшись, направился за остальными.
– Какой план? – спросила Алиса, которая уже сидела на своем рюкзаке в коридоре.
– Мы пойдем первыми, проведем разведку до следующего дома, проверим подъезд. Квартиры трогать не будем, только те, что открыты. Потом вернемся к вам и заберем. Дальше к следующему дому. И так, пока не найдем достойное убежище, чтобы остановиться там на время и обдумать дальнейшие шаги, – выступил Макс.
– Тогда я и Виктор останемся охранять остальных, – кивнул Сергей и тут же закашлялся. Запах становился все более едким.
В коридор вышла Марина в походной экипировке и Настя с Владом. Вид у ребятни был затравленный, собственно, как и у их матери.
– Не так я себе это представляла, – покачала головой женщина.
– Пошли, – Макс кивнул мне, и Алиса открыла нам дверь.
– Мы будем ждать на крыше, там дышаться будет точно легче, – сказал нам вслед Виктор.
Мы вышли из квартиры на лестничную клетку и Макс грязно выругался. Запах здесь был сильнее, чем в квартире. Дышать практически невозможно. Я прижал рукав куртки к лицу, но жизнь мне это явно не облегчило. Наш дом был полностью безопасен, мы осмотрели каждую квартиру, но ушло у нас на это немало времени. Как мы будем искать безопасные места сейчас – для меня остается загадкой. Можно, конечно, осуществить марш-бросок напрямую до лагеря военных, если он еще там. Ведь столько времени прошло. Нас там точно ждать никто не стал бы. Но куда еще идти? Мы все надеемся только на него. Но ломиться прямо через весь город, сейчас… Самоубийство.
Я спускался по лестнице, пролет за пролетом, поглощенный своими мыслями. Но, при этом, не забывая поглядывать за углы и заходить на каждый этаж с особой осторожностью. За прошедшее время у нас выработались определенные привычки, которые весьма полезны при нынешнем порядке вещей. Макс шел первым, но на каждый новый этаж он пропускал меня вперед. Таков порядок. Наше хриплое дыхание, казалось бы, гулко разносилось по всему подъезду, а каждый шаг громогласно оповещал весь дом о нашем присутствии.
Мы подошли к подъездной двери и Макс сдернул засов. Я приоткрыл ее и вышел на крыльцо, оставаясь под прикрытием двери. Друг стоял за мной и осматривал окрестности.
– Кажется, спокойно, – прошелестел он.
Я кивнул, и друг обошел меня, выдвигаясь по направлению к углу дома. Дальше простиралась широкая полоса газона, пересеки которую, мы бы сразу попали к размытому бурным течением воды оврагу, после него на дорогу, а там и следующий дом. Но стоило только Максиму сойти с бетонированной дорожки на землю, как его сапог увяз в грязи по самое голенище. Он посмотрел на меня и покачал головой.
– Нужно идти в обход, – прошептал я, когда вытянул друга за руку из топкой жижи.
Он скептически осмотрелся и провел взглядом по предстоящему маршруту.
– Местность открытая, – Макс поморщился.
– Сейчас утро, как раз вся живность должна забиться по углам.
– Ну пошли, коль не шутишь, – он покачал головой, и мы двинулись вдоль грязевого препятствия.
Мы вышли на парковку у торгового центра с дурной репутацией, обогнули оставленный автомобиль и будку, в которой раньше сидел человек и поднимал шлагбаум. Окно будки было измазано изнутри кровью, словно бы кто-то пытался выбраться оттуда, но не смог найти выхода. Я отвел взгляд от стекла и осмотрел территорию парковки. Где-то по центру еще оставались оставленные машины, но, на сколько я мог помнить, ничего не изменилось с нашего прошлого посещения. Только снега больше нет. Даже открытый люк, в который чуть не провалилась Алиса, был на месте. Мы пересекли эту часть парковки и вышли на дорогу, перейдя которую мы уперлись в дом.
Вокруг него тоже было топко, но не так, как у нашего дома. Я бросил взгляд на институт, который отсюда был хорошо виден, и меня передернуло. Воспоминания не самые приятные. Создавалось ощущение, что из зева черных окон на нас смотрели сотни тварей, обсуждающих расправу над неудачливыми путниками и нарушителями их спокойствия. Вот они щерятся друг на друга, скалятся, рычат. Готовы броситься друг на друга и рвать глотки в бессмысленной битве за право нашего умерщвления. И стоит ли оно того? Мы и сами справимся, своими силами.
– Ты чего залип? – мне на плечо упала тяжелая лапища друга и встряхнула меня.
– А? – я подпрыгнул на месте. – Нет, ничего, все хорошо, – шепотом ответил я и отвел взгляд от приметного огромного здания, которое мы еще в свое время рассматривали в качестве убежища. А ведь где-то с другой стороны, у окон корпуса общежития, лежит тело растерзанной Вероники. А прямо с противоположной стороны похоронена Светлана. С ума сойти…
Мы двинулись вдоль здания. Я крепче сжал Тесак в руках, Макс шел с длинным армейским ножом, хищно присев и водя головой из стороны в сторону, высматривая потенциального противника. Но такового пока не находилось. Завернув за угол, мы увидели первый подъезд. Стальная дверь была снесена с петель, не оставляя шансов на ее дальнейшее использование. Нам не подходит. Осторожно обогнув крыльцо, мы направились к следующему подъезду. Там картина оказалась куда более привлекательной, но мы заранее решили, что будем осматривать крайние подъезды, привлекая тем самым меньше внимания и увеличивая шансы на успешный побег, в случае крайней на то необходимости.
Мы дошли до последнего, точнее, первого подъезда дома и оценили целую дверь и полноценные металлические ставни на окнах первого и второго этажей. Железные листы, выкрашенные двухкомпонентной грунтовой краской, рыжий цвет которой ни с чем не спутать, плотно прилегали друг к другу, не оставляя даже шанса зацепиться за них. Мы переглянулись и кивнули друг другу. Я подошел к тяжелой подъездной двери, стандартного серого цвета и дернул за железную ручку. Дверь поддалась без скрипа, и я, укрываясь за ней, потянул ее на себя, отворяя зев подъезда и разгоняя уже прижившийся в нем мрак светом белого дня. Макс сидел сбоку, прижавшись к стене дома и готовый всадить нож в любую гадину, которая посмела бы выскочить из-за двери. Мы услышали шум, и я замахнулся оружием, полностью сосредоточившись на том уровне, где обычно пролетает пораженный, совершая прыжок. Но вместо пораженного из помещения рванула стайка тушканов, весело посвистывая и громко перецокиваясь.
Я чуть было не отпустил ручку двери и не сел на пятую точку. Друг глубоко вздохнул, поднял глаза к небу и покачал головой. Нервы сдают. Он краем глаза заглянул в подъезд и быстро убрал голову. Подождал и заглянул еще раз, задержав взгляд уже на подольше. Посмотрел на меня и кивнул. Я обошел дверь, придерживая ее спиной и следом за Максом зашел в полумрак подъезда, осторожно закрывая за собой створку.
В ноздри ударил запах спертого воздуха, плесени и сырости. Мы включили налобные фонари. Здесь явно давно никто не жил, не было электроэнергии и отопления. Мы вскочили на первый этаж и завернули в первую же открытую квартиру. Коридор. Пусто. Зал с совмещенной кухней. Два трупа. Давно обработаны тушканами. На обстановку даже не обращаем внимания. Быстро. Все нужно делать как можно быстрее и тише. Дальше. Спальня. Изодранное белье, с темневшими на нем пятнами крови, давно засохшей. Пусто. Ванная. Макс открыл дверь, оставаясь за ней. Яркий луч фонарика выхватил белесую спину пораженного, свернувшегося в позу эмбриона. Я, не раздумывая, ударил Тесаком по шее, перерубая ее. Тварь только забила ногами и проскребла лапами по полу. Эта квартира все. Следующая. Темная дверь, обитая вагонкой, толкнул ее рукой, так же оставаясь в стороне. Открыта. Пошли! Коридор. Комната. Комната. Кухня – труп. Ванна – чисто. Дальше! Дальше! Следующий этаж. Еще квартиры. Пораженный. Нож Макса четко вошел в висок, я доработал Тесаком по горлу. Трупы. Следующий этаж! Пот уже буквально заливал глаза, я повязал шарф на лоб, заткнув концы. Колени предательски дрожали, даже не знаю, от страха, перенапряжения или усталости. Равнодушно отметил, как Макс достал нож из головы очередного пораженного. Жрать им здесь было нечего, и они спали? Надо запомнить. Дальше! Быстрее! Мы проделывали свою работу в полном молчании и тишине. За окном дул ветер, шелестели листья, но в доме сейчас царствовала тихая смерть. А точнее, мы – ее верные посланцы. Квартира за квартирой, этаж за этажом, мы вычищали подъезд, не упуская ни единого помещения или закоулка.
Шестой этаж. Первая квартира. Вперед-вперед! Быстро! Коридор. Комната. Ванная. Кухня. Спальня. Детская. Маленький расчлененный трупик, а поверх него необъяснимая масса, которая пульсировала и переливалась радужными цветами. Это еще что такое? Мы с недоумением уставились на нечто. Щупальца обхватывали то, что осталось от маленького тельца, и казалось бы, пронизывали каждую конечность. Оно жрет его? Или это такой вид новой плесени? Я осмотрелся. Веселые обои с нарисованными персонажами какого-то мультика. В углу комнаты большой цветной шкаф, с разноцветными дверками. Комод, на котором ютился пересохший аквариум и плюшевый бурый мишка, с красным шарфиком и шапочкой с помпоном. Почти как у Насти. На противоположной стороне письменный стол, с разбросанными на нем карандашами и цветными рисунками ребенка. В другом углу односпальная кровать, над которой так же висели рисунки и плакаты с какими-то персонажами. На окне шторы в тон обоев и цветная тюль. На полу, прямо под телом и этим нечто, лежал круглый цветной ковер с лягушатами, которые устроили из своего болота настоящий аквапарк.
Мы переглянулись с другом, и он пожал плечами. Масса эта выглядела желеобразно, меня одолевали большие сомнения, что мы сможем просто перерубить ее и пойти дальше. Что с ней делать? Вдруг, желейка завибрировала и начала активно переливаться цветами, и резко остановила свой выбор на грязно-желтом оттенке. Части тела ребенка начали сползаться к туловищу, подтягиваемые щупальцами. Мы в ужасе отшатнулись. Труп был сильно истлевшим, под лоскутами черной плоти виднелись кости и сухожилия и… Светлые нити, слегка пульсирующие, начали буквально пронизывать труп. Когда конечности вернулись к телу, оно зашевелилось. Я готов был заорать от ужаса. Руки ослабли, а в голове билась только одна мысль. Бежать! Опасно! Бежать! В горле встал комок, которые не давал сделать ни вдоха. Я не видел друга, я забыл о его существовании. Я забыл обо всем, мне хотелось только бежать! Тем временем, обезображенный труп начал подниматься на ноги, упираясь ладонями в цветной коврик. Он подобрал ноги и, наконец, встал. На меня уставились две совершенно пустые глазницы. Разложившееся лицо не вызывало ничего, кроме ужаса и рвотного рефлекса. Оно сделало шаг вперед. Желеобразный осьминог, прицепившейся на спине зомби, как уродливый рюкзак, мягко покачивался в такт движениям носителя. Труп протянул ко мне руки. Заорать я уже не мог, меня накрыл такой ужас, что я даже пошевелиться не смог.
Меня выдернули из комнаты сильным рывком и буквально забросили в соседнюю. Я недоуменно лежал на полу, как рыба, открывая и закрывая рот, но не в состоянии сделать ни вдоха. Глаза были широко распахнуты, от чего они быстро начали слезиться. Я ничего не видел перед собой, ничего не слышал, в ушах стучала только кровь. Вдруг, по ребрам пришелся такой удар, что резко и прозрел, и задышал.
– Ну же! – на меня буквально шипели со стороны.
Я увидел берцы Макса, он стоял на одном колене передо мной, я поднял взгляд. Он тряс меня одной рукой, а сам смотрел в сторону двери, где уже показался идущий по наши души труп. Вот кто посланник смерти. Не мы. Он. С каждым шагом он двигался все увереннее, движения приобретали четкость, слаженность. Я заметил на лице друга повязку, которая закрывала рот и нос. Я, прилагая неимоверное усилие, мышцы, словно бы налитые свинцом отказывались повиноваться, поднял руку к лицу и стащил со лба мокрый от пота шарф, приложив его к носу и рту. Сделал вдох и выдох. Ужас и паника начали отступать. Вдох и выдох. Мышцы стали более послушными, сознание прояснилось. Пока я медитировал, я не заметил, как друг исчез из зоны видимости. Зато надо мной уже покачивался труп, с мерзкой гадиной-паразитом на спине. Я начал быстро перебирать ногами, отталкивая свое тело по скользкому паркету как можно дальше от монстра. Увеличив разрыв между нами на пару шагов, я ударился головой в батарею, висевшую под окном. Приехали. Вскочив на ноги, и поборов тошноту с головокружением, я понял, что оружия в моих руках нет. Да твою ж! Я осмотрелся в поисках чего-нибудь, что можно было использовать в качестве дубинки, или хотя бы средства самозащиты, но на глаза совершенно ничего подходящего не попадалось. Использовать пистолет против трупа бессмысленно!
Вдруг все вспыхнуло. Силуэт чудовища был скрыт за струей огня, я отвернулся, опалив брови и ресницы. Пламя с шипением въедалось в паразита на спине зомби. Огонь хлестал уже по лежащему и бьющемуся в конвульсиях на полу телу. Осьминог менял цвета и сжимал свои щупальца, уменьшаясь в размерах. И вот он сам вспыхнул, с веселым шкварчанием. Спустя минуту от паразита не осталось ничего, кроме дымной масляной лужи, которая издавала жуткий едкий запах.
– Ну и херь! – выдохнул Макс.
Я поднял на него глаза. Он стоял напротив меня, и разглядывал труп, лежащий между нами. На лице все так же красовалась повязка, а в руках он держал баллончик и зажигалку.
– Господи… – прошептал я и сполз на пол. – Когда же это все закончится? Что это еще такое?
Меня трясло. Наконец, не выдержав напряжения, организм решил избавиться от завтрака.
– Эй, ты как? – Макс озабоченно осматривал меня. – Вставай, пошли в другую комнату, там в порядок себя приведешь.
Он взял меня под локоть и выволок из спальни в зал. Пустил на пыльный диван и достал бутылку воды.
– Ты когда в комнату зашел, поближе к этой штуке, тебя как выключили. Я тебя звал, а ты не але! – Рассказывая, Макс перебирал содержимое походной аптечки. – А тут на свету, под углом, увидел, что эта тварь «пылит». Ну, то есть, как бы споры выпускает, при каждом своем шевелении. Я и подумал, что ты надышался. Смочил платок, да повязал себе. А к тому моменту эта хрень уже и вставать начала. Ну я тебя и выкинул из комнаты. А ты вообще невменяемый стоял, бледный, словно бы уже умер.
– А я и умер. А твой ботинок меня воскресил, – кивнул я, отпив еще воды.
– Так и знал, что насилие – единственный верный путь! – заскалился мой лучший друг.
Переведя дух, мы отправились на зачистку оставшихся трех этажей. Обходя квартиру за квартирой, с уже меньшей прытью, мы добили двух пораженных и на этом зачистка подъезда была закончена. Солнце клонилось к закату, а посему, мы должны были бегом вернуться за нашей командой и привести их сюда. Мы вышли из подъезда, прикрыли дверь и очень тихо, но при этом очень быстро, бросились назад. На парковке я помахал рукой, призывая всех спускаться. Надеюсь, меня заметили с крыши. Подойдя к подъезду, мы услышали, как спускается наша компания. Детский голосок Насти громко разносился по всему дому, ей вторил не менее высокий голос Владика. Дети о чем-то спорили.
– Тише, – шикнул Макс, когда вся толпа вышла на крыльцо.
– Сейчас быстро идете за нами, быстро, а главное тихо! – поддержал я друга, мы развернулись и двинулись в путь. Марина недоуменно посмотрела на мужа, но он лишь кивнул и указал ей на нас. Она взяла детей за руки и повела их за нами. Следом Алиса, замыкали Сергей и Виктор.
– Мам, а что мы там делать будем? – вдруг, во весь голос спросила девочка, прижав к груди медвежонка. Мы с другом резко сели и ощерились оружием. Макс ТАК красноречиво посмотрел в сторону Марины, что та очень быстро и тихо зашептала что-то детям на ухо. После минутной заминки мы снова рванули с места, чуть ли не переходя на бег, так как солнце почти скрылось за горизонтом. В права вступили сумерки. Мы неслись по парковке, быстро забрались на дорогу и сбежали к дому. Где-то со стороны послышалось стрекотание. Город просыпался.
Быстрым марш-броском, мы достигли нашего подъезда, заведя людей во внутрь, я закрыл стальную дверь и воткнул в ручку кусок арматуры, которую нес с собой Сергей. Поднявшись на второй этаж, мы обустроились в одной из квартир.
Я расстелил свой спальник и ждал кормежки, Алиса уже разогревала консервы на спиртовой таблетке из походного набора. Макс чистил нож, сосредоточенно оттирая только одному ему видимые пятнышки. Виктор заново укомплектовывал мою аптечку, выпотрошенную сегодня. Марина занимала детей полезной работой – они занавешивали окна. Сергей стоял на посту, через четыре часа его должна будет сменить Алиса. Мне вручили мою консерву, сырные крекеры и кружку ароматного кофе. Я поплыл от восторга! Сногсшибательно пахнущая, мясная гречневая каша с овощами. Я не столько ел, сколько нюхал и наслаждался каждой порцией, попавшей мне в рот. Рядом задорно захрустел крекером Макс. Мы набили желудки, и были готовы повествовать о своих сегодняшних похождениях. Особенно о новой твари, которую встретили несколькими этажами выше.
– Интересно, – задумчиво протянула Алиса. – До сегодняшнего дня, я думала, что мутировали только животные, а эта штука больше похожа на грибок.
– Но грибы – это же растения? – подал голос Сергей.
– Грибы – это грибы, – махнула рукой девушка.
– А что, если эта штука была животным? Просто перекосило ее радикально, – пожал плечами Макс.
– Возможно, – Алиса пожала плечами, – но он не может измениться слишком сильно от оригинала.
– Приспособился, адаптировался… Ты же сама говорила, что они очень быстро мутируют, так и тут, видимо, он зря времени не терял. Тем более, что этого самого времени у него было в достатке, – я отставил в сторону железную кружку, с которой, кажется, выдавил все, до последней капли.
– Возможно, – повторила девушка.
Мы расползлись по спальникам, Марина приглушила свет у переносной лампы, и комната погрузилась в сон. Я так устал и вымотался, что даже не проснулся при смене караула. А утро меня встретило злой и весьма помятой физиономией Макса.
– Пора, собирайся, – коротко бросил он мне и вышел из комнаты.
Я соскреб себя со спальника, натянул обувь и пристегнул оружие, которое сжимал в руках всю ночь. Аккуратно, переступая через спящие тела, вышел вслед за другом. На кухне уже во всю суетилась Марина, Сергей стоял у окна и с задумчивым видом рассматривал происходящее на улице. Макс сидел за столом и тупо смотрел в миску, из которой поднимался столбик ароматного пара.
– Приятного аппетита, – передо мной упала миска-близняшка Макса, и я принюхался. Каша. Классика. Тут же рядом с мисками организовалась пара кружек с ароматным тонизирующим напитком.
Быстро поев и собрав вещи, мы подготовились к выходу. Группа договорилась ждать нас в этой квартире, пока мы не вернемся. После, быстрый бросок до следующего укрытия. И так далее, пока мы не дойдем до пункта назначения. Мы вышли в подъезд и быстро спустились вниз. С осторожностью открыли дверь и, оказавшись на улице, осмотрелись. Тихо. У двери подъезда виднелись свежие следы зверья, но ночь прошла спокойно, а значит, наши запахи их не сильно заинтересовали. Мы обогнули дом и перебежками от машины к машине, которые стояли вдоль обочины дороги, добрались до следующего дома. Макс поднял голову и внимательно осмотрел окна. Поморщился. Посмотрел на меня и покачал головой. Решено двигаться дальше.
Перебираясь чуть ли не на четвереньках, мы вышли на возвышенность. Отсюда открывался отличный вид на остальную часть города. Было решено рискнуть и подняться по пожарной лестнице у стены дома на крышу. Первым пошел Макс. Когда он достиг крыши, я последовал за ним, морщась от неприятного режущего ощущения на ладонях. Лестница была ржавой и металл отслаивался, оставляя царапины на пальцах. Я задумался о тактических перчатках, нужно будет их раздобыть. Добравшись до верха, Макс подал мне руку и вытащил на крышу. Отсюда открывался отличный вид. Друг достал из рюкзака походный бинокль и уставился в сторону нашего предполагаемого маршрута. Тут же отстранил прибор от глаз и удивленно поднял брови. Снова уставился в даль.
– Что такое? – я с удивлением наблюдал за другом.
– Там дым!
– Дым? Что-то горит? Пожар?
– Нет, дым от костра. Точнее, костров! – он протянул мне бинокль, и я уставился туда же, куда смотрел он. Действительно, достаточно далеко, прижимаемые ветром к крышам домов, стелились столбики дыма. Горело что-то не едкое, дым был сизым, а не черным. Так бы мы заметили его еще на земле.
– Их много… – я выдохнул, насчитав уже порядка пятнадцати костищ.
– Лагерь, – кивнул друг.
– Военные?
– А кто еще? – он пожал плечами.
– Попробуй связаться по телефону, а вдруг?
Макс присел на колено и достал из рюкзака, стоящего у его ног, спутниковый телефон. Включил. Набрал номер. Приложил к уху и сосредоточенно уставился в пространство перед собой.
– Тишина, – спустя несколько минут он опустил телефон и выключил его.
– Жаль, – я вздохнул.
– Пойдем до той пятиэтажки, там осмотримся, – он кивнул в сторону жилого дома, стоящего от нашего пункта обзора буквально через два строения.
Мы спустились вниз и двинулись дальше по улице, как всегда, практически бесшумно. Пройдя мимо микроавтобуса, я вдруг ощутил неясную дрожь под подошвами ботинок. Это ноги уже гудят от усталости? Но по реакции друга, который резко остановился и прижал ладонь к асфальту, я понял, что ошибся. Последовав его примеру, я совершенно четко ощутил под пальцами дрожание земли, которое постепенно нарастало.
– Что это? – очень тихим шепотом спросил я.
Макс лишь пожал плечами и затравленно осмотрелся. Тем временем, уже не было необходимости прижимать ладони к земле, чтобы ощутить дрожь. Начали подпрыгивать маленькие камушки, а удары в ноги стали ощутимее. Вдруг, в соседнем доме разбилось окно, и мы услышали громогласное стрекотание. Мы прижались спинами к микроавтобусу, и друг жестом указал на тот дом, на котором мы осматривали окрестности. Я кивнул, и мы бросились бежать.
Сейчас нас уже не беспокоило соблюдение тишины. Как раскат грома, на нас надвигался гул, с каждым мгновением он становился все громче. Когда мы оказались на углу нашего обзорного пункта, гул был уже оглушительным, я не слышал, что кричал мне друг, который бежал, поскальзываясь на еще не успевшем высохнуть грунте.
Пока мы бежали вдоль стены дома, из-за поворота, на дороге, кубарем выкатилась огромная туша. Мы встали, вжавшись спинами в стену дома, стараясь даже повторить расцветку бледно-желтой окраски. Тем временем, туша оказалась четырехногим копытным, с большими ветвистыми рогами и ростом метра в два, не меньше. Больше рассмотреть не удалось, так как следом за этим скакуном появились еще несколько и просто снесли упавшего собрата с дороги, несясь вперед, подгоняемые целой волной таких же бегущих сзади.
Макс дернул меня за руку и потащил за собой, стремясь как можно скорее оказаться у спасительной лестницы. Первые животные пробежали мимо, даже не обратив на нас внимание, но дальше их плотность была выше и только завернули мы за угол дома, как на наших глазах одна из туш просто подняла на бегу легковой автомобиль на рога и отбросила в сторону, не испытав при этом особых затруднений. Макс схватился за нижние перекладины лестницы и подтянулся, споро работая руками и быстро поднимаясь на верх. Я смотрел ему вслед, как краем глаза заметил движение в мою сторону. Я только повернул голову, как рефлексы заставили сделать прыжок в сторону, уворачиваясь от гиганта, летящего прямо в стену дома. За ним оставалась колея в топком грунте, он пытался затормозить, сбитый собратьями с дороги, но масса и скорость сыграли с ним злую шутку. Влетев в стену дома, с нее посыпалась штукатурка и краска. Оголилась кирпичная кладка. Я быстро встал, не обращая внимания на грязь и с разбегу подпрыгнул, стараясь ухватиться за перекладины выше, но перебирающая копытами живность попала одним из них мне по ноге, чем чуть не сбила меня с траектории прыжка. Я ухватился за самую нижнюю перекладину и с трудом подтянулся, воя от боли. Сломала! Как есть сломала мне ногу! Я на чистом упорстве поднялся выше на одни руках и смог упереться здоровой ногой. Но видя, что животное встает, я поспешил подняться выше, так как рога вполне могли достать меня здесь. Поднимая себя на руках и подпрыгивая на одной ноге, я с трудом достиг середины лестницы, где встал, чтобы передохнуть.
Сверху на меня обеспокоенно смотрел Макс и что-то кричал, но его не было слышно, гул стоял оглушительный. Сотни и сотни животных неслись по улице, снося все на своем пути. Насмерть затаптывая своих упавших собратьев. Вдруг, вдоль бегущего потока, пронеслась черная грива пса, за ним еще одна, и еще! Они охотятся так что ли? Им же днем спать положено! Или их разбудил шум, и они решили поживиться едой, которая сама к ним прибежала?
Отметя в сторону все лишние мысли и стерев тыльной стороной ладони пот со лба, я снова заработал руками и целой ногой, стараясь поскорее оказаться на крыше, поближе к другу, который смог бы оказать мне помощь. Полностью сосредоточившись на координировании работы рук и ноги, я вздрогнул, когда сильные руки просто выдернули меня и перетащили через бордюр на рубероид крыши. Весь мокрый от пота, я лежал на рюкзаке и смотрел в небо. Рядом суетился Макс, потроша свой рюкзак, в поисках аптечки. Я с трудом сел и задрал штанину. Место удара болело нещадно, нога опухла, но не вся. Я осторожно пошевелил ступней. Больно, но двигается. Согнул в колене, сжав зубы. Порядок.
– Не сломана! – проорал мне в лицо Макс. – Максимум трещина!
– Обнадеживает! – так же заорал я, стараясь перекрыть шум и вибрацию от несущегося потоком табуна.
Он взял в руки прозрачный пакет и резко что-то сломал в нем. Пакет тут же замерз и превратился в сплошной кусок льда. Он дал мне его в руки и указал жестами приложить к пострадавшей конечности. Я выудил из своего рюкзака запасную футболку и обмотал пакет ею, приложил к ушибу и выглянул за край крыши.
Табун несся нескончаемым потоком. Животные сносили абсолютно все, что было им под силу. У обочины лежало несколько туш разодранных псов, наверное, их либо подняли на рога, либо просто затоптали. А может, и то и другое. На другой стороне улицы мелькнуло несколько белесых спин, но они не приближались к дороге, видимо, понимая, что здесь у них нет шансов. Я провел взглядом табун и прикинул, куда он может направляться. Дальше улица сворачивала на выезд из города, но не в том направлении, куда нужно нам. Скорее всего табун проследует по пути наименьшего сопротивления и побежит по главной дороге. Значит, в каком-то смысле, они просто очистят нам путь.
От резкой боли я дернулся всем телом и зашипел. Макс что-то втирал мне в ногу. В ноздри ударил запах ментола. Он неодобрительно покачал головой и достал шину. Я удивленно поднял брови.
– На всякий случай!
Я кивнул, и экзекуция над моей пострадавшей конечностью продолжилась. Все что мне оставалось, просто мужественно сжать челюсти и постараться лишний раз не дергаться.
Когда друг закончил, я подложил под голову рюкзак и просто лежал, наблюдая за чистым небом. Только вдалеке проползали ленивые тучки, но, если ветер не сменится, дождь нам не грозит. Макс сидел рядом, грыз сухарик и провожал взглядом бегущий табун. Его ряды изрядно поредели, еще с десяток минут, и мы надеялись, что последние звери покинут улицу. Из минусов: солнце садилось, что ставило нас в крайне невыгодное положение. Бежать сейчас я не мог, даже объевшись таблеток. Была еще ампула, на крайний случай. Виктор сказал, что вколов ее, можно было бежать на сломанных ногах и сражаться со сломанным позвоночником. Но сейчас далеко не крайний случай.