Мой класс 10 «б»

© Олег Лопатин, 2018

ISBN 978-5-4490-1126-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Моим учителям, одноклассникам, нашим родителям и всем, с кем сводила меня судьба в далекие школьные годы.

Любому человеку суждено родиться в «его» время. Свое рождение не выбирают. Человек также не может выбрать в какой стране, и в какой семье ему родиться. Мне посчастливилось родиться в советской стране, где государство занималось моим воспитанием, образованием, развитием. У меня порядочные, образованные, ведущие здоровый и спортивный образ жизни родители, в школе были прекрасные учителя и нас, всех разных, судьба собрала в одном классе. Несколько человек проучились вместе со мной с первого по десятый класс, многие приходили, многие уходили. Но все они: мои одноклассники. О них и будет книга.

КНИГА ПЕРВАЯ
ШКОЛА

На встречу с детством

Когда я приезжаю в Ужур, я прихожу в школу. Школьный двор огорожен палисадником. Основной вход с улицы Партизанской. Раньше на входе стояла железная «вертушка». К зданию школы ведет тротуар. С левой стороны забор жилого дома. Кажется, он стал ниже. С правой стороны деревья школьного сада. Прошло 30 лет, наверное, это те же тополя и акации, которые я видел, когда был школьником. Я поднимаюсь по ступенькам, подхожу к дверям и здесь останавливаюсь. И здесь пытаюсь представить, как ходил в школу. Пытаюсь и не могу. Слишком далеки те ощущения.

Тогда я думаю о другом: сколько у меня появилось здесь друзей – одноклассников. Мне кажется, что сейчас я открою дверь в школу и увижу их. Молоденьких мальчиков и девочек в школьной форме: темно-синих костюмах и коричневых платьях. Они побегут ко мне навстречу, окружат меня, узнают и будут удивляться, какой я большой и взрослый. Я открываю дверь и вхожу в прохладу школы. Моих одноклассников нет. Нынешние школьники с удивлением смотрят на меня, незнакомого мужчину. Если бы они меня спросили к кому я пришел, я бы им ответил: – «На встречу с детством»…

С тех, моих пор, школа сильно изменилась. На крыльце появился крытый вход – вестибюль. На стене мемориальная табличка бывшего директора школы, заслуженного учителя РСФСР Нетбай Людмилы Гавриловны. Здесь я останавливаюсь и думаю вот о чем: я ведь знал ее живой, разговаривал с ней, смотрел в ее строгие и умные глаза. Нынешние ученики совсем не знают ее. Как быстротечно и безжалостно время. Пройдут десятилетия, и оно также сметёт нас. Придут другие поколения, которые не будут знать нас. Не у всех ушедших будет памятная табличка. Только у достойных. И я горжусь, что знал лично Людмилу Гавриловну. Жаль, я не могу сказать ей это глядя, как и тогда, давно, в ее умные и строгие глаза…

При входе в школу большой вестибюль. С левой стороны кабинет директора. Директорами в мои школьные годы были: Гутников Александр Николаевич 1977—1979 г. г. Затем он уехал в Ленинград. С 1980 года и до окончания школы Нетбай Людмила Гавриловна. За кабинетом директора, был класс автодела, класс труда и радиорубка. С правой стороны вестибюля, на стене, были большие зеркала. Здесь, перед зеркалом, любили крутиться старшеклассницы. Они поправляли прически, подкрашивали губы, одевали или, наоборот, снимали шапки. За зеркалами, направо – физкультурные раздевалки, кабинет №6 (сейчас 1—15) начальной военной подготовки (НВП) и спортзал. В девятом и десятом классе, кабинет НВП был нашим классным кабинетом.

Прямо – переход в дальнее крыло. В переходе раздевалки. Раньше они были без решеток. Просто ряды железных вешалок. По классам. Зимой одежды было очень много, проходилось с трудом продираться сквозь шубы и пальто, чтобы найти свои вещи. Шапки, варежки, шарфик, заталкивали в рукава, сменка была с собой в мешочке. Дальше, за раздевалкой, находится дальнее крыло, и в левой его части учились мы с первого по третий класс. Я, преодолевая волнение, иду по коридору и опять пытаюсь сквозь годы увидеть себя и одноклассников с ранцами на спинах, бегущих во второй, от края, кабинет.

Подхожу. Несколько секунд стою перед дверью. Затем берусь за ручку и тяну на себя. Дверь закрыта на замок. Жаль. Я отхожу к окошку, прислоняюсь спиной к подоконнику, и воспоминания постепенно охватывают меня…

Глава 1

Важное событие

(август 1978 года)

Мое седьмое лето было обычным. Мы жили в двухэтажном доме по улице Кирова, 69. Моему среднему брату Антону исполнилось три с половиной года, младшему-Роману полтора годика. Я играл во дворе с друзьями-мальчишками, с родителями часто ездили к бабушке и дедушке на улицу Переездную. Но что-то важное и большое уже намечалось в моей жизни. Ещё было далеко до этого события, но все чаще стали появляться разговоры в доме, мама стала брать меня за покупками в универмаг.

В моей комнате появился оранжевый, кожаный, пока еще туго открывающийся ранец с изображением Буратино. У ранца был стойкий запах краски и кожи. Закрывался на сверкающую застежку. Несколько раз я с помощью мамы примерял его и ходил с ним по комнате. Потом мама принесла букварь. Свежая, пахнувшая краской книжка с красивыми картинками. Я осторожно листал страницы, некоторые были слипшиеся по краям. Мне хватило 5—6 страниц, и я закрыл книжку. «В школе мы все равно будем ее открывать» – решил я. Когда мы в очередной раз пошли в универмаг, мама купила мне выдвигающийся пенал, карандаши, ручки, стиральную резинку. Вечером я все аккуратно сложил в ранец. И с тех пор иногда заглядывал в него. Большое событие приближалось. Это была Школа.

Последний летний день

Вечером, 31 августа мама погладила мне школьную форму. Откуда-то появился большой букет цветов. Это были ярко-красные георгины. Их огромные бутоны выглядывали из целлофановой обертки, а стебли были такие толстые, что с трудом помещались в руке. Мое событие наступало, и я начинал волноваться. Тогда я еще не понимал. Да что там понимал – не догадывался, что это событие навсегда свяжет меня с моими первыми друзьями, моими одноклассниками. Их будет много, одни приходили и уходили, другие прошли со мной вместе большую часть жизни. Некоторых я не видел давно, с другими общаемся часто. У одних жизнь сложилась удачно, у других сложилась не очень, у кого-то вовсе не сложилась. Но самое страшное, что до сорока лет не дожила почти треть класса… Но до этого было ещё далеко. И первые волнения, связанные с новым периодом жизни, до сих пор встают перед глазами.

Глава 2

Первый класс 1978—1979 г.г.

1 сентября

Наступило утро, 1 сентября, мама разбудила меня в семь утра. В окно светило солнце, в душе было смутное чувство блаженства с нарастающим волнением. Я одел школьную форму, отец помог надеть ранец. С непривычки ремни давили на плечи. В руки я взял букет цветов. Из зеркала на меня взглянул совсем другой человек, более взрослый, чем я был вчера. Мы стали спускаться по лестнице на первый этаж. Сосед Меркушев Эвальд Александрович, увидев меня, приподнял шляпу: – Молодой человек в школу собрался, поздравляю». – «Спасибо» – сказал я и смутился. Мы вышли на улицу.

По улице Гоголя шли и шли ученики разных возрастов. Младшие с родителями, старшие самостоятельно. Все были нарядные, с букетами больших цветов. Ближе к школе поток учеников увеличился, школьники шли с улицы Партизанской, Минусинской. Из частных домов улицы Гоголя школьников провожали собачки. Чувство волнения уступило место чувству тревоги. Мне стало страшно от мысли, что мама оставит меня одного. А она шла уверенно, держала меня за руку, с кем-то здоровалась, кто-то из знакомых сочувствовал, как быстро летит время, раз уже Олег в школу пошел. Моей маме было 28 лет, и она вела в школу первого сына. Конечно, для родителей это большое событие. Школа – один из этапов в жизни. Самый длинный и значимый, после которого открываются большие горизонты. И чувство гордости и радости, как мне кажется, не покидало маму.

Школьная линейка была за зданием школы, на стадионе. Меня подвели к группе таких же мальчишек и девчонок, как я. «Вы Лопатины»?! – утвердительно, но с вопросом в голосе спросила женщина с красивым лицом, чуть тронутыми сединой волосами, собранными на затылке в пучок. Мама кивнула: «Лопатин Олег». Женщина что-то отметила в журнале, посмотрела на меня, улыбнулась: «А меня зовут Екатерина Федоровна» – и добавила: «Я учительница первого „Б“ класса». Мама шепнула мне: «Подари цветы учительнице». Я подал георгины. «Спасибо, мои хорошие, спасибо» – ответила Екатерина Федоровна, принимая цветы от меня и других детей. Здесь мама меня оставила, а сама отошла к группе родителей. Оттуда помахала рукой, мне стало спокойнее.

Мы, будущие ученики сбились в стайку и ждали, что будет дальше. Почти у всех ребят были ранцы, лишь у некоторых портфели. Потом нас выстроили в ряд, я оказался рядом с девочкой, на голове которой красовались огромные белые банты. Кто-то выступал перед нами. Конечно, был директор школы Гутников А. Н., кто-то из районного отдела народного образования и будущие выпускники. Среди гостей присутствовали студенты Красноярского педагогического института. Они вручили нам, первоклашкам открытки с яркой надписью на лицевой стороне «Первый раз в первый класс». Потом Екатерина Федоровна велела нам взяться за руки и по-двое идти за ней в класс на первый в нашей жизни урок – Урок мира. (С 1984 года 1 сентября стал Днём Знаний). Я взял за руку девочку, и мы пошли за всеми по дорожке, по школьному крыльцу, мимо раздевалки, затем по коридору налево и вошли в наш класс.

В классе стоял запах свежевыкрашенных полов, большие светлые окна, большая черная доска, кусочки белого мела, влажная тряпка на краю доски. Екатерина Федоровна встречала входящих и рассаживала по партам. Никто никого не знал, поэтому не разговаривали. Слышался только шум садящихся за парту учеников. Меня посадили на первый ряд, четвертую парту, с каким-то мальчиком в очках. (Это был Дима Шевченко). Все в классе и сама атмосфера были новыми для нас.

– «Здравствуйте, дети. Я Ваша учительница. Меня зовут Екатерина Федоровна» – голос учителя прозвучал неожиданно громко. В классе наступила тишина. «Сегодня у Вас важный день! С сегодняшнего дня вы ученики Ужурской средней школы номер один имени Героя Советского Союза Александра Корнеевича Харченко.

Директор школы Гутников Александр Николавич, завучи Мельникова Алла Яковлевна, Зиновкина Людмила Александровна и Павлова Наталья Ивановна. Я буду вместе с вами три года. Давайте знакомиться. Я буду называть фамилии, а вы вставайте. Итак, Бакеева Зульфия». В конце первого ряда тихо и очень робко встала худенькая девочка. – «Садись». Екатерина Федоровна отметила в журнале. «Белокобыльская Света». Со второго ряда поднялась высокая белокурая девочка. «Варламов Виталий». С первого ряда шумно поднялся коротко постриженный мальчик. – «Садись». И далее по списку:

Ученики поднимали вверх крышку парты и вставали. Некоторые тихо, другие, напротив, шумно. Все красивые. Мальчики – коротко стриженные или с красивыми прическами. Девочки с большими белыми бантами на головах.

Это был наш 1 «б» класс – 32 человека. До 10 «б», из этого состава, доучились 14 человек:

Здесь, я сделаю отступление и, забегая вперед, скажу, что за все десять лет в нашем классе учились 58 одноклассников. У нас было четыре классных кабинета. Семь учителей в разное время были нашими классными учителями. Но обо всем по порядку.

После переклички Екатерина Федоровна поздравила нас с первым важным днем нашей самостоятельной жизни. Рассказала о нашей великой стране СССР, о вкладе государства в воспитание нас, подрастающего поколения, о том, что мы должны учиться хорошо и отлично, чтобы в дальнейшем стать строителями коммунизма.

После этого наша учительница показала, как нужно держать руки на столе. Сначала кладется согнутая левая рука, на нее сверху кладется правая. Желая отвечать на уроке, нужно поднять вверх правую руку, не отрывая локотка от парты. Если нужно выйти в туалет, также необходимо поднять руку.

Парта представляла собой наклонную столешницу и приделанную к ней скамейку. По-научному она называлась партой Эрисмана, по фамилии русского гигиениста. На дальней, от ученика, стороне парты было углубление для ручки. Столешница имела подвижную часть: створку на шарнире, чтобы ученику было легче садиться или, наоборот, выходить из-за парты. Стол был покрашен в синий цвет, скамейка в коричневый. Для ранца и портфеля сбоку парты приделаны крючки. Позже крючки исчезли, наверное, это связано с тем, что на переменах ученики бегали и цеплялись за них.

Школьники тех лет, носили одинаковую школьную форму. У мальчиков она состояла из брюк, белой рубашки, пиджака. Девочки носили темно-коричневое платье с черным передничком. У мальчиков на левом рукаве пиджака был пришит шеврон: вверху прямоугольник, внизу заканчивающийся полукругом. На нем была изображена открытая книжка и солнце внизу. Я думаю, это означало путь к солнцу и знаниям.

Интересные были пуговицы на пиджаке. Они были алюминиевые с петелькой посредине пуговички. Сам круг пуговицы был не однородный, а пупурышками. Если взять две такие пуговицы, намочить их и потереть друг об друга, и потом провести под глазом, получался отличный синяк.

Пуговицы были пришиты хорошо, но со временем нитки слабели, пуговицы свешивались вниз, а потом и вовсе отрывались. Впрочем, пришивались они легко. Когда мальчишки устраивали петушиные бои, пуговицы чаще всего отрывались на погонах, когда бойцы хватали друг друга за плечи. И потом ходили с болтающимися погонами до конца уроков.

Далее Екатерина Федоровна напомнила, что с завтрашнего дня начнутся настоящие уроки и для них нужно будет купить: три ручки с синим, зеленым и красными чернилами, простой карандаш, точилку, резинку, деревянную линейку, пенал для ручек, набор цветных карандашей, альбом для рисования, пластилин, тетради в клеточку, тетради в косую линейку, тетради в линейку, прописи, обложки для тетрадей, обложки для книг, цветную бумагу, клей бумажный, дневник.

Учебники, тетради, дневники должны лежать слева от ученика. Для ручек, пеналов, карандашей была предназначена верхняя, прямая, часть стола. Также нам объяснили, что нужно вставать, когда заходит учитель. Учитель здоровается и разрешает садиться.

– «Завтра начнутся уроки, возьмите с собой букварь, математику, родную речь, прописи и тетради. Завтра мы их будем подписывать» – сказала Екатерина Федоровна. На этом Урок мира был закончен. В коридоре нас ждали родители. Мы пошли на второй этаж, в библиотеку получать первые в нашей жизни учебники.

– «Открывай ранец» – сказала библиотекарь. На столе лежали уже собранные для первоклашек стопки книжек. Я аккуратно переложил их в ранец, одну за другой. Ранец приятно отяжелел. Мама помогла мне надеть его, и мы пошли домой. Дома я пообедал, потом открыл ранец и стал доставать красивые, пахнущие краской учебники. Конечно, больше всех мне понравился букварь. В нем были большие картинки. Под картинками черточки и точки. Они означали слоги. До изучения букв было еще далеко. Книжка была новая, некоторые страницы склеены. Дальше шли буквы красные и синие. (Гласные и согласные). Еще дальше короткие предложения. И дальше простые тексты. Картинок становилось меньше, а больше текста. В этот раз я долистал до конца букварь и мне захотелось поскорее научиться читать.

Позже мама купила мне «Кассу букв и слогов» – это сложенная вдвое кожаная папка с прорезями для цифр и букв. Их нужно было разрезать и вставлять по порядку, друг за другом. А в свободном кармашке собирать из букв слова. Кроме букв и цифр, в кассе были математические знаки для решения примеров.

2 сентября

На другой день, 2 сентября, у меня был день рождения. Утром меня поздравили родители. Я, конечно, не хотел идти в школу, Но пошел, вернее, меня снова отвела мама. Я уже не так боялся и более уверенно зашел в класс. В этот день впервые задали домашнее задание: в прописях нужно было дорисовать палочки и крючочки.

В первом классе у нас появились первые школьные предметы и первые учителя:

Математика

Чтение

Русский язык Маркина Екатерина Фёдоровна

Рисование

Труд

Пение – Мицуков Александр Михайлович

Физкультура – Фомин Петр Сергеевич

Фомин Петр Сергеевич – Высокий, спортивный, с элегантной прической. Ходил он в синем спортивном костюме на молнии и белых кроссовках. На груди у него всегда висел свисток. Характер у Петра Сергеевича был добрый. Я, не имеющий выдающихся успехов по физкультуре, получал на его уроках четверки. Думаю, что Петр Сергеевич просто верил в меня. Ещё мне запомнилось, что у Петра Сергеевича была Волга. Тоже белого цвета.

Мицуков Александр Михайлович очень любил музыку, сочинял авторские песни. Одна из известных песен А. Мицукова «Ужур наш – город молодой». Ходил в лакированных, блестящих туфлях. Одним, привычным движением, одевал баян на плечи. Пальцы сами находили нужные кнопки. Александр Михайлович играл проигрыш, затем поднимал подбородок вверх, резко кивал головой и при этом топал ногой, задавая ритм и показывая начало песни. В этот момент нужно было начинать петь. Если певец запаздывал, Александр Михайлович, начинал проигрыш сначала. Он был терпеливым, но иногда, после пятого провала, раздраженно протягивал: – «Ну-у-у». В нашем классе хорошо пела Лена Кузнецова.

Уроки чистописания.

Школьные тетрадки в начальных классах были в клеточку и косую линейку. За обложкой тетрадки находилась промокашка. Она была белого цвета, размером чуть меньше странички. Свою актуальность она потеряла, когда отменили перьевые ручки, писавшие чернилами. Но вплоть до 90-х годов промокашки оставались в тетрадях.

В новой тетради всегда было страшно начинать писать. Поэтому первые записи были всегда красивыми, тщательно выведенными. Зато в конце тетрадь имела затрапезный вид. Загнутые уголки, изрисованная обложка. Конечно, были и аккуратные ученики. Ира Волошина, например. У нее был красивый почерк. Я сидел с ней за одной партой четыре года с шестого по десятый класс. (Интересно, что после школы за 30 лет мы с ней ни разу не встретились).

Вообще, девочки всегда аккуратнее мальчиков. И почерк, и состояние учебников, и внешний вид. Ещё наши тетрадки всегда были в обложках. Мои, например, были красного цвета и разрисованы персонажами сказок Пушкина: дуб, кот на цепи, богатыри. Для книжек обложек не было, и наши родители делали обложки из старых газет. А ещё, в тетрадках мы чертили красную строку. Нужно было от левого края страницы отступить расстояние на два пальчика и провести карандашом или красной ручкой черту сверху вниз. Это и есть красная черта. При письме за нее нельзя было заступать.

Школьные обеды.

После третьего урока нас вели на обед строем. Строились по двое в коридоре и шли к лестнице, затем на второй этаж, по узкому коридору и к столовой. Перед входом в столовую находились умывальники, здесь ребята мыли руки. На входе стояли дежурные и следили, чтобы руки были чистые. Мы рассаживались за столы и кушали. На стол накрывали дежурные, убирали тоже они. После обеда мы также, строем, добирались до класса. Одно время столовая не работала, и мы кушали бутерброды, которые мамы давали нам с собой. Это, конечно, было трогательно. И мамина забота, и постриженные первоклашки, разворачивающие бутерброды и радующиеся им.

Бутерброды были с маслом, колбасой, котлетами. Кому-то мамы дополнительно ложили печенье, пряники, бублики. У кого не было завтрака с собой, всегда могли купить в школьном буфете коржики за 8 копеек, слоеные языки за 7 копеек, чай за 3 копейки.

Продленка.

После уроков работала группа продленного дня и можно было до 17 часов заниматься и играть в школе. Группа продленного дня или, как ее называли, «продленка» находилась на первом этаже, в правом крыле. Там мы дополнительно занимались, играли даже в шумные игры: догоняшки, салки и другие. Школьные дни летели незаметно своей чередой. Я дружил с Антоном Вишняковым и Димой Шевченко. Наши с Антоном отцы сидели за одной партой в 109 школе на станции (впоследствии эта школа стала 18-ой, а в настоящее время 6-ой школой). С Димой Шевченко мы сидели за одной партой и после школы ходили домой вместе.