Под покровом угольной пыли

Глава 2

– Похоже, в нашем полку прибыло!.. – увидев молодых людей, вошедших в кабинет начальник котельного цеха, невысокий лысоватый мужичок, сидевший за своим служебным столом, расплылся в дружественной улыбке. – …Здравствуйте-здравствуйте, ребята! Мне уже позвонили из отдела кадров!.. Проходите, будем знакомиться.

Я ваш будущий начальник, Иван Никифорович Ипанчинцев!.. – тотчас представился руководитель. – …Ну, а теперь мы узнаем, кто вы, и что из себя представляете?

Начальник цеха принял от прибывших документы. Полистал те бумаги, особо в них не вчитываясь и тотчас поинтересовался.

– Итак, начнём. Александр Фролов, кто будет?

– Я! – отозвался один из молодых людей. Это был коренастый блондин.

– Сразу чувствуется армейская выучка!..  – удовлетворённо заметил Иван Никифорович. – …Служил?

– Так точно. Месяц назад демобилизовался.

– Вопросов к тебе более нет! Надеюсь, что в новый трудовой коллектив ты вольёшься без особых проблем… Кто у нас следующий?.. Ага. Потапов!..

– Здесь! – буркнул темноволосый молодой человек.

– Юра Потапов, ты у нас сварщик. Какой у тебя разряд?

– Третий! – смущаясь, ответил парнишка. Он был, пожалуй, самым застенчивым из пятерых юношей, вновь прибывших на производство.

– Чего ж так робко? Третий разряд для начала трудовой деятельности совсем даже неплохо!.. Глядишь, через годик-другой уже пятый, а то и шестой получишь. У тебя практики здесь будет вдоволь!.. Ведь у нас, почитай, сплошной металл!..

Так-так… Переходим к следующему! Геннадий Баракин!.. Правильно?

– Если вы обо мне, то верно! – шагнул вперёд семнадцатилетний курчавый юноша.

– Итак, Гена!.. Чем ты занимался после школы? Ведь в армии, судя по анкете, ты вовсе не служил!..

– Когда грузчиком, когда разнорабочим подрабатывал!.. – весьма уклончиво ответил молодой человек.

– Что ж!.. Считай, что с сегодняшнего дня ты рабочий класс! А это основа нашего социалистического общества и государства!.. Переходим к следующему кандидату на рабочую должность!

– Артём Скороходов! – не дожидаясь оглашения своей фамилии, назвал себя очередной «новобранец».

– Да-да. Есть такой!.. – полистав бумаги, начальник цеха отыскал необходимую карточку. – …Ну, а ты, Артём, какой специальностью владеешь?

– Если это касается моей новой работы, то в армии я исполнял обязанности кочегара котельной! – усмехнулся Артём.

– Тоже не плохо. По крайней мере, ты имеешь хоть какое-то представление о нашем производстве!.. – одобрительно кивнул Иван Никифорович. – …Артёмка, тебе ж сам Бог велел быть машинистом котлоагрегата, а то и начальником смены! Правда, для этого, тебе необходимо немного подучиться!.. Так сказать, пополнить свой багаж знаний, новыми науками.

– На следующий год я собираюсь поступать в институт! – пообещал Скороходов.

– Молодец! Выбирай ВУЗ с теплогенерирующим факультетом!.. Хорошие специалисты нас позарез нужны! А уж направление от предприятия мы тебе обязательно подготовим! Так, так, так!.. Кто у нас будет последним из прибывших молодых людей?.. – руководитель уткнулся в документы и после продолжительной паузы, поморщившись, произнёс. – …Последним у нас будет Сидоров!..

– Верно, гражданин начальник!.. Только я вовсе не «последний»!.. – слегка поправил Ипанчинцева, доселе остававшийся без внимания парень.

– Судимость имеешь? – Иван Никифорович пристально глянул в глаза Александру.

– Имею. И что с того? – ничуть не смущаясь, лишь слегка поёжившись, ответил крепкий юноша.

– Скажи: ты зачем в наш цех пришёл?.. Работать или балду гонять?.. – строго поинтересовался руководитель.

– Естественно, работать!.. – тяжело вздохнув, ответил Сидоров. Парня вовсе не привлекал разговор о его прошлых огрехах.

– Попробуй-попробуй!.. Ну, и мы к тебе присмотримся, что ж ты за овощ такой? Случайно оступившийся, или с гнилым нутром! И учти, парень!.. Начнёшь фордыбачить – вышвырнем со станции к чёртовой матери!.. Судимые у нас, конечно же, работают!.. Не без этого. Однако держим мы их под самым жёстким контролем! У нас не забалуешь!.. Своевольничать мы никому не позволим!.. В то время, как ставить себя выше коллектива, я тебе вовсе не советую!.. И это, прошу учесть всем!

Теперь же, когда мы немного друг о друге узнали, скажу пару слов о дисциплине. Работать вам предстоит на стратегическом объекте, обеспечивающем электроэнергией и теплом большую часть города и, самое главное, все подразделения местной железной дороги. Потому и должны вы строго соблюдать свои должностные обязанности, а так же беспрекословно исполнять приказы и распоряжения своих непосредственных руководителей!.. Будь то бригадир или начальник смены! Никаких опозданий, самовольных отлучек, и тем более прогулов! Появление на рабочем месте в состоянии алкогольного опьянения будет расцениваться как диверсия, как умышленное нанесение вреда производству и всей социалистической системе в целом!..

Ну, а сейчас!.. Потапов познакомиться с бригадиром сварщиков. Тогда как остальные, в сопровождении начальника смены, проследуют в котельный цех. И уже там, на месте, ознакомятся с должностными инструкциями и правилами безопасности.

Масштабность и громадьё котельного цеха, ребят, в буквальном смысле, потрясло. Для них, всю жизнь проживших в приземистом частном секторе, даже четырёхэтажный дом считался едва ли не небоскрёбом. А тут, впервые увидев цех изнутри, они и вовсе оробели.

Котлоагрегаты, выстроенные в одну линию и занимавшие основную площадь цеха, были настолько высоки, что их верхушки, упиравшиеся в самый потолок, казались для пацанов какими-то поднебесными и вовсе недосягаемыми. Люди, работавшие на верхотурах, представлялись смотрящим на них с нижних цеховых уровней, просто букашками, копошащимися на телах гигантских огнедышащих драконов. Заунывно гудели металлические трубы и короба, вдоль и поперёк пронизывающие цех. Жар, исходящий от топок, обжигал лица проходящих мимо рабочих. Однако котлочисты, давно привыкшие к подобным температурным аномалиям, к данным языкам пламени были попросту равнодушны. Они не обращали на них никакого внимания.

Персонал котельного цеха был чем-то схож с шахтёрами из угледобывающей штольни. И те и другие были в касках с фонарями и чёрными от угольной пыли лицами. Та пыль была здесь повсюду. Толстым слоем она покрывала абсолютно все горизонтальные поверхности цеха, нельзя было сделать и шага, чтоб не поднять за собой лёгкое облачко тёмно-серого цвета.

А какой невероятный вид открывался из окон котельной!

Фантастический пейзаж с высоченными заснеженными горами угля, заготовленного на долгий отопительный период, чем-то напоминал альпийские вершины из журнала «Вокруг света».

– Мать честная!.. И как же со всей этой хренью можно справиться? – задрав к верху голову и открыв от удивления рот, кое-как сумел выдавить из себя Баракин.

– Вот такой наш цех!.. – с нескрываемой гордостью объявил начальник смены, сопровождавший вновь принятых на работу. – …Ребята, я должен на некоторое время отлучиться. Побродите пока по цеху самостоятельно, немного пообвыкнитесь!.. Ну, а к двенадцати часам подходите вон к той конторке!.. – при этом, начальник указал на остеклённую будку в самом центре цеха. – …К этому времени я успею освободиться и буду в полном вашем распоряжении.

– А наверх можно подняться? – поинтересовался один из парней.

– Можно!.. – усмехнулся руководитель. – …Только руками ничего не трогайте, и не мельтешить под ногами машинистов.

– Ух ты!.. Как же здесь здорово!.. – забравшись под самый потолок и первым выскочивший на верхнюю площадку, выкрикнул Генка Баракин. – …Ребята, а мне тут нравиться.

– Дурак ты, вот и радуешься!.. – буркнул поднявшийся следом Сидоров. – …Ты лучше прикинь, как всю эту грязь, которая нас ныне окружает, в самом ближайшем будущем ты будешь чистить. Ну, а сколько этой самой угольной пыли ты пропустишь через свои лёгкие!.. Неспроста ж котельщики так рано выходят на пенсию!..

На какое-то время между друзьями воцарилась немая пауза. И Сашке Фролову вдруг показалось, что он слышит нечто похожее на приглушённые многоголосые завывания.

– Ребята! У вас нет ощущения, будто бы, где-то рядом, кто-то стонет?

– Это воют местные работяги!.. – усмехнулся Сидоров, вновь обращаясь к Баракину. – …Видать, та ещё у них работёнка!..

– Нет, Саня!.. – перебил Сидорова Скороходов. – …Это вовсе не стон! Именно так в пароперегревателях завывает пар. О подобной жуткой схожести мне ещё в нашей армейской кочегарке мужики рассказывали. Дескать, полное сходство с адскими муками и гигантскими кострами, приготовленными для грешников!

– Скороход, какого хрена ты встрял? Вот скажи: именно тебя о чём-то спрашивали?.. – огрызнулся Сашка. –…Коль знаешь, так и знай себе в тряпочку! Генка пацан тёмный, четыре класса образования!.. Слаще морковки, из овощного магазина, в котором он ранее работал грузчиком, ничего и не ел!.. Вот и хотел я его малость постращать!.. А ты, придурок, всё испортил!

– Эй, вы чего разгалделись?.. Вы, вообще, кто такие, чего здесь делаете?.. – внезапный злобный окрик заставил ребят притихнуть и обернуться в сторону мужского баса. Там они вдруг увидели перемазанного сажей и весьма неряшливого мужичка, выползшего откуда-то из-под скруббера. Скороходову даже показалось, что он впервые в жизни увидел настоящего живого чёрта. Таким костлявым и взъерошенным выглядел тот неизвестный.

– Мы новенькие!.. – оправдываясь, залепетал Сашка Фролов. – …Мы лишь сегодня устроились!.. Нас отпустили цех посмотреть!..

– Теперь понятно… – с видом знатока тот грязный мужичок удовлетворённо покачал головой. Достав из кармана грязную от угольной пыли пачку папирос, он добавил. –…Тогда, шнурки, запоминайте неписаные правила станции!.. Первое, из которых гласит: не хрен вам здесь, на верхотурах делать!.. Ваше место внизу, на нулевой отметке у шлакосборников!.. А здесь, своим галдежом вы нарушаете покой людей, уставших от жизни и от работы.

– Это ты о себе? – усмехнулся Сидоров.

– Не умничай!.. – огрызнулся чумазый мужик. – …Ни то возьму в руки обрезок трубы!.. И не посмотрю, что ты такой здоровый!.. Накостыляю так, что мало не покажется!

– Ладно-ладно. Мы больше не будем!.. – за Сидорова ответил Генка Баракин.

– Так-то лучше!.. – грязный незнакомец немного успокоился. – …Когда начнут распределять вас по вахтам, постарайтесь попасть в смену к Ягаеву!.. Или, на крайний случай, к Петру Бойко!.. Это лучшие начальники смен!.. Об этом, вы уж точно, не пожалеете!.. В остальных вахтах начальники жополизы, вечно выслуживаются перед руководством. Пахать у них будете, как Папы Карлы!.. Как за себя, так и за чужого дядю!..

– Ты у них, что ль работаешь?.. – вновь принялся ёрничать Сидоров. – …Видок у тебя, уж больно измождённый!

– Я те щас покажу: «видок»!.. – на сей раз в руках у «чёрта», действительно оказалось нечто увесистое.

Перепачканного сажей незнакомца, внезапно возникшего на верхней цеховой отметке, никто из ребят всерьёз, естественно, не воспринял. Однако фамилии «хороших» начальников смен, каждый из них мысленно отметил. Весело сбежав по металлическим лестницам вниз, парни продолжали выкрикивать шутки в адрес того взъерошенного мужичка. Угомонились они лишь внизу, возле будки начальника смены.

– Ну что, Гена?.. Видел местного жителя?.. – Сидоров продолжил подшучивать над Баракиным. – …Скоро и ты таким станешь!.. Неумытым и прокопчённым!..

– Генка, ты ещё не видел остальных стонущих!.. – шутку Сидорова, вдруг подхватил другой Саня, уже Фролов. –…Там их, наверное, тысячи!.. Тех, кто не в силах самостоятельно дойти до дома!.. Им едва хватило сил забраться в укромные щели и тотчас заснуть!.. О них-то, наверняка, и говорил чумазый, предупреждая нас, чтоб мы не шумели!..

– Отстаньте от меня!.. Хватит, чушь молоть!.. – огрызнулся Баракин. В душе он, конечно же, понимал, что подшучивания ребят беззлобны. Ведь это были его друзья и знали они друг друга с самого детства.

Глава 3

– …Через несколько секунд я начну отсчёт от одного, до десяти!.. Когда я его закончу, вы вернётесь в двадцатое октября одна тысяча девятьсот девяносто пятого года. Один!.. Два!.. Три!.. Четыре!.. Пять!.. Шесть!.. Семь!.. Восемь!.. Девять!.. Десять!

Итак. Ныне семь часов вечера, двадцатого октября, одна тысяча девятьсот девяносто пятого года. Вы сидите в кресле с закрытыми глазами. Я собираюсь сосчитать до пяти и щёлкнуть пальцами. На этот раз, вы откроете глаза, полностью проснётесь и будете чувствовать себя превосходно! Вы будете ясно помнить всё, что недавно пережили.

Один!.. Два!.. Вы медленно поднимаетесь вверх!.. Три!.. На счёт пять, вы откроете глаза и проснётесь. Четыре!.. Пять!..

Пётр Константинович щёлкнул пальцами.

– Откройте глаза! Вы проснулись! Подскажите, каково ваше нынешнее состояние?

– Пожалуй, я зря «катил» на вас «бочку»!.. – Шаталов от души потянулся. – …Ощущение такое, будто бы сутки проспал без задних ног!.. Спасибо, уже за это!

– Ну, а что видели? Что узнали?

– А чего здесь говорить. Сон мне действительно привиделся. Но ведь это был лишь сон, и не более!.. Как и любое сновидение, он был настолько ж реалистичен, насколько и глуп!..

– Поделиться подробностями не желаете? – едва сдерживая своё любопытство, врач осторожно подталкивал Сергея к началу повествования.

– Ну, вообще-то, это личное!.. Но уж, коль вы настаиваете, так и быть!.. – чуть смущаясь, согласился Шаталов. По выражению его лица было понятно, что своими тайнами он делился крайне редко. Однако сейчас, по-видимому, случай был исключительным и Сергея в буквальном смысле, подмывало на откровенность. –…Приснилось мне, будто бы я, это вовсе не я!.. Как будто бы, мне пришлось вселиться в тело совсем другой человек!.. Тот человек, которым я был во сне, жил в совершенно ином времени!..

Надо полагать, то были ваши профессиональные хитрости!.. Вы прибегаете к их помощи лишь в тех случаях, когда собираетесь убедить своих клиентов в исключительности вашей, ранее озвученной теории о переселении душ. Признаться, срабатывают они просто безупречно, полная иллюзия присутствия!

– Если возможно!.. – чуть поморщившись, Пётр Константинович всё же решился прервать не очень-то и приятные его слуху рассуждения. – …Попрошу вас не отвлекаться от подробностей своих сновидений!..

– Хорошо-хорошо!.. Звался я Артёмом Скороходовым, и было мне двадцать два года!.. Я окончил ремесленное училище и успел отслужить в армии. Ну, а во сне, вместе со своими друзьями, я прибыл на ТЭЦ-2 устраиваться на работу в котельный цех.

– Имена и фамилии тех друзей вы, случаем, не припомните?

– Конечно, я их помню!.. – усмехнулся майор, успевший вжиться в новую для себя «роль». – …Ведь мы были с одной улице!.. Полжизни провели вместе, потому и знал я их, как облупленных!..

Сашка Сидоров. Вместо армии, он отсидел два год в тюрьме за хулиганство. Потому и на работу его не очень-то хотели брать.

Саня Фролов. Весёлый малый. Он учился со мной в одном классе. Так же как и я, совсем недавно вернулся из стрелкового подразделения.

Юрка Потапов. Этот уже имел «корки» сварщика. Ему было проще. По своей специальности его сразу оформился.

В то время, как Генка Баракин!.. Тот прибился к нашей группе за компанию. В армию он не призывался из-за какого-то хронического заболевания кожи. Бросил школу после пятого класса и устроился разнорабочим в соседский овощной магазин. Он всегда мечтал о квалифицированной рабочей специальности, потому и пошёл с нами на станцию!..

– Сергей Георгиевич. А вам, вообще, когда-нибудь!.. Быть может, по служебной необходимости!.. В общем, не приходилось ли вам бывать на территории той самой ТЭЦ, о которой вы только что рассказываете?

– Упаси боже!.. Ни разу в жизни и близко к ней не подходил!.. – встрепенулся Шаталов. – …Однако теперь, кажется, знаю её как свои пять пальцев!.. Без особого труда смогу отличить какой-нибудь деаэратор, от бойлера!.. – и тут сотрудник угрозыска запнулся, лукаво прищурившись на психотерапевта. – …Не собираетесь ли вы проверить мои новые знания, непосредственным посещением той самой станции?.. Дабы окончательно убедить меня в правоте вашей авторской методики!.. – сделав паузу и не дождавшись ответа, Сергей продолжил. – …Нет! Пожалуй, так дёшево вы меня не купите!.. Проверять и убеждаться в чём-либо, я точно не стану. Более того, я абсолютно убеждён в том, что данное сновидение, не имеет ничего общего с окружающей нас действительностью!.. Те же Фроловы, Сидоровы, Скороходовы – все эти персонажи, не более чем плод моего воображения!.. А может, и плод ваших хитроумных манипуляций!..

– Вы лучше скажите: вас на работу приняли? – не обращая внимания на подозрения Шаталова, как ни в чем, ни бывало, поинтересовался Пётр Константинович.

– Конечно!.. – улыбнулся Сергей. Спокойствие и невозмутимость врача вернули его к прежней беседе. – …Честно говоря, впервые узнал о такой специальности, как расшлаковщик котлов!.. Считай, самая низшая должность в тепло станционной иерархии. Приняли и меня, и моих друзей!..

– Что же было дальше? – на сей раз, психотерапевт надеялся получить ответ на уж давно мучивший его вопрос: что случилось с тем Скороходовым, сорок лет назад попавшим в психоневрологическую больницу?

– Экскурсией нас провели по котельному цеху. Распределили по рабочим сменам. Я попал в одну вахту с Фроловым и Сидоровым. Мы немного освоились и даже успели попрактиковаться в дневной смене. Ну, а вечером!.. Как всегда, я отправились с ребятами в Дом культуры на танцы. Ту-то и вернули вы меня в нынешний девяносто пятый!.. Как-то, даже обидно!..

– Не уж-то понравилось? – с наигранным удивлением поинтересовался врач.

– Ещё бы!.. Где ж ещё, как не во сне, возможно, вновь ощутить себя молодым и беззаботным!.. А, кроме того!.. Скажите: кто в наше смутное, бандитское время откажется (пусть и виртуально) вернуться в былой Советский Союз?.. Да ещё и в период начала «хрущёвской оттепели»!.. Эх, как же не хватает нам нынче той железобетонной стабильности, послевоенного спокойствия и уверенности в завтрашнем дне!

– Не знаю, не знаю!.. – с явным сомнением покачал головой Пётр Константинович. –…Боюсь, что найдётся!.. Причём, в не малом количестве!.. Само слово «совок», во многих наших гражданах по-прежнему ассоциируется с такими понятиями, как уравниловка; повальный дефицит и жуткие очереди за колбасой и туалетной бумагой!..

– Вот только не надо «лечить» мою память какой-то там туалетной бумагой!.. Подобные басни вы можете рассказывать нынешним малолеткам!.. – вдруг возмутился майор. – …В отличие от них, если не хрущёвский период, то времена Брежнева и эпоху Великой советской державы, я точно успел застать! Потому и в курсе того, что было и что стало с моей страной! Да и чего вы все привязались к этой долбаной туалетной бумаге? Будто это и есть мерило всего нашего благополучия!

Если хотите, то всю свою жизнь, я готов задницу подтирать газеткой «Правда», нежели жить в бесконечном стрессе и глубоком страхе, как за своё жизнь, так и за будущее своих близких!.. Ведь если тебя не в «разденут» в подъезде, то «хату» в твоё отсутствие, уж точно «обнесут»!..

Во времена так называемого «совка», убийство человека считалось нонсенсом. Всю городскую милицию готовы были на уши поднять по такому исключительному эпизоду. А нынче «валят» людей на каждом углу, без оглядки и без разбора. В сутки по паре десятков трупов!.. Тут и сам не знаешь: вернёшься ты с работы живым или по моргам моё тело жёнушка будет искать!

Что с того, если магазины нынче ломятся от шмоток, от продуктов, от той же самой туалетной бумаги? Когда заводы и предприятия стоят, когда нищие люди по тем магазинам, как по выставочным залам, облизываясь, ходят!

Нет! Как не крути, а Перестройку в стране начали именно те, кому прежний порядок мешал воровать! Теперь все они в шоколаде, тогда как остальной народ по уши в дерьме!..

Признаться, Пётр Константинович затеял тот необязательный спор (о преимуществах социалистической модели общества над капиталистической) вовсе неспроста. Даже скорее преднамеренно. Потому как не удалось ему нынче добиться желаемого результата. Да, собственно, на него (в первую же встречу с Шаталовым) он, собственно, не особо-то и не рассчитывал. Гораздо важнее было иное. Чтоб в подсознании пациента остались лишь положительные эмоции от пережитых им гипнотических видений. Тогда и возникнет у него последующее желание на повторный сеанс регрессии. Потому и следовало Петру Константиновичу действовать с оглядкой, крайне аккуратно двигаясь к намеченной цели, дабы не спугнуть своенравного майора-атеиста.

В свою очередь Шаталов мыслил несколько иначе.

– Серёжа, давай на следующей неделе мы вновь сходим к Петру Константиновичу?.. – возвращаясь домой, осторожно начала разговор Вера. – …Он говорит о том, что положительная динамика на лицо.

– Какая на хрен, ещё динамика?.. – вспылил Шаталов. – …Ты имеешь в виду динамику наполнения его кошелька?

– Он обещал провести повторный сеанс совершенно бесплатно!

– Пойми, Верунчик!.. Я более не желаю терять время на всякую глупость!

– Глупость, не глупость!.. – укоризненно покачала головой супруга. – …А когда ты вышел из его кабинета, твоё лицо источало бесконечный оптимизм. Ты будто вновь почувствовал радость жизни!

– Отдохнул хорошо; по-настоящему расслабился – вот и засветился! С тем же успехом, я мог и дома вздремнуть!.. – усмехнулся Шаталов. – …Дорогая, кажется, я уже выполнил данное тебе обещание – к врачу мы сходили. Попрошу не требовать от меня чего-то большего!.. Давай-ка, в декабре, мы лучше рванём всей семьёй в отпуск? В какой-нибудь тихий, горный санаторий. Так сказать: на время отключимся от опостылевшей повседневности, пока санаторно-курортное лечение в нашем ведомстве ещё не отменили.

– А может, всё-таки сходим? – почти безнадёжным тоном, попыталась настоять на своём супруга.

– Я же сказал: нет! Забудь о психиатрии. Я вовсе не придурок, я нормальный мужчина. Быть может, немного измотанный и порядком уставший!.. И кстати, по какому-такому поводу, ты взялась жаловаться посторонним людям на свою, якобы, несчастную жизнь? Ещё раз об этом услышу, у нас с тобой будет серьёзный разговор.

– Серёжа, но ведь ты сам виноват!.. Твои неконтролируемые выходки меня пугают!

– Верунчик!.. – майор нежно приобнял супругу за плечи. – …Не хмурься!.. Так уж и быть!.. Впредь, я постараюсь следить за своими эмоциями. Только давай, мы навсегда забудем о шарлатанах от медицины, жирующих на наших бедах…

Сергей Георгиевич Шаталов проснулся среди ночи в холодном поту.

Невзирая на то, что накануне ему удалось заставить свой разум навсегда забыть о психотерапевте и его вчерашнем сеансе гипноза, тем не менее, подсознание сотрудника уголовного розыска оказалось вовсе неподвластно его здравому смыслу. В независимости от течения мыслей, подсознание Сергея продолжало работать даже во сне, что-то анализировало, находило некоторые аналогии и извлекало из них определённые выводы. Конечным результатом того неосязаемого процесса, по всей видимости, и стало его ночное видение, ставшее для Шаталова настоящим кошмаром. Ничего подобного Сергею Георгиевичу ранее не снилось. Никогда прежде он не переживал в своих снах этакий страх и ужас.

А привиделось Шаталову следующее.

Ночью, в одних трусах и майке, он вдруг оказался в пустынном и мрачном котельном цехе той самой ТЭЦ-2. Сергей стоял по колено в угольной пыли, которая была тут повсюду.

Огромные по своей высоте и объёму котлоагрегаты зловеще смотрели на него яркими огнями приоткрытых и работающих на полную мощь топок. Жар, исходящий от них, был сродни извергающемуся вулкану. В абсолютной тишине бесконечного цехового пространства отчётливо слышался монотонный гул тысячеградусного адского пламени.

Сон был предельно реалистичен.

Одновременно испытывая: как страх, так и любопытство – Шаталов медленно двинулся вдоль обмурованных стен печей, поднимая вверх вихревые бури мельчайшего угольного порошка. Самое интересное заключалось в том, что Сергей точно знал, куда ему следует идти. Там, в темноте мрачного цехового помещения, должна была быть остеклённая будка…

Внезапно кто-то шепнул: «Артём, быстрее убегай! Сейчас, здесь будут ОНИ!..»

При этом слово «ОНИ», в сознании Шаталова оказалось связанно с несколько противоречивыми чувствами. С одной стороны, данное слово отзывалось в душе Сергея уже знакомым ему безумным внутренним страхом. Будто бы, он знал ИХ с самой негативной и отвратительной стороны. И в то же время, с НИМИ было связано нечто неизведанное, маняще-таинственное.

Оглядевшись по сторонам, Шаталов никого не увидел – цех по-прежнему выглядел абсолютно пустынным. Оказалось, что предупредивший его голос, вовсе никому не принадлежал. Он скорее отождествлялся с его внутренним голосом, который нередко являлся Шаталову в минуты неотвратимой и внезапно возникшей смертельной опасности. Кроме того, обращение к нему, как к Артёму – вовсе не вызвало в Сергее какого-либо удивления или недоумения. Словно это имя являлось привычным для него псевдонимом, либо детским прозвищем.

Через секунду бетонный пол под ногами Шаталова задрожал мелкой дрожью. Очень скоро те, едва ощутимые колебания холодных плит, переросли в ритмичную вибрацию. Вся угольная пыль, до сего момента покрывавшая горизонтальные поверхности, поднялась в воздух, образовав плотную и густую взвесь схожую с очень тёмным туманом.

И тут (пожалуй, исключительно спинным мозгом) Сергей вдруг почувствовав… Если ж быть более точным, он осознал, что к нему с неистовой скоростью приближается нечто огромное и пугающее. Однако в состоянии внезапно нахлынувшей на него безумной панике, майор был не в силах пошевелиться, ни то чтоб куда-то побежать, где-то прятаться. Его дыхание перехватило. Безумным страхом было скованно всё его тело. Шаталов мог лишь безучастно ждать как что-то, в конце концов, должно было появиться из мрака котельного цеха.

Гулкая вибрация внезапно стихла, и какая-то незримая сила вдруг оторвала Сергея от поверхности пола; подхватила его и с невероятной скоростью понесла тело майора в открывшийся люк топки. Сергей сопротивлялся буквально каждой клеткой своего организма. Однако все его попытки что-либо изменить оказались тщетны. Шаталова неотвратимо несло в огнедышащую лаву печи.

–Не-е-е-е-е-т!.. – в исступлении заорал Сергей, когда волосы на его голове полыхнули ярким пламенем, а кожа принялась вздуваться огромными пузырями термических ожогов. И только тогда, когда тело майора уж целиком оказалось в топке; когда его сущность, в одно мгновение сравнялась с неимоверным жаром – только тогда и наступило спасительное пробуждение…

Вера, супруга Шаталова, разбуженная истошным ночным криком, ничего не понимая, машинально включила ночник.

– Что случилось? – она тотчас обратилась к мужу, вскочившему с кровати.

Сергей метнулся к зеркалу. В полумраке комнаты перед его взором вдруг предстало искалеченное сплошным ожогом и, казалось, ещё дымящееся отражение лица незнакомого ему человека.

– Твою мать!.. – ругнулся Шаталов и скрылся за дверью ванной комнаты.

Сейчас в его голове пульсировала лишь одна мысль: ожог на лице – это навсегда! Даже самые искусные пластические операции не смогут окончательно скрыть тех шрамом и стяжек кожи, которыми сейчас было сплошь испещрено его лицо. Ничто более не поможет ему вернуть былой облик.

Он не нашёл ничего лучшего, чем подставить свою голову под мощную струю холодного душа. Его щёки, лоб и подбородок немедленно защипало неприятной острой болью, будто бы кожа на этих участках лица, целиком состояла из мелких и глубоких порезов.

От нестерпимой боли Сергея зажмурился, потому и не увидел… Шаталов скорее почувствовал, как что-то липкое отслоилось от поверхности его лица. И как это «что-то», с неприятным чваканьем упало на дно ванны. Приоткрыв глаза, он уставился на то самое место, откуда мгновением ранее и донёсся тот неприятный звук.

О, ужас! То была кожа с его собственного лица. Словно резиновая маска, с нечёткими отверстиями для глаз и рта – она сейчас плескалась в кровавой воде на самом дне ванны.

Предрекая самую худшую картину и заранее подготавливая себя к чему-то неминуемо трагичному, Сергей медленно обернулся к зеркалу. Однако там, к своему неописуемому восторгу, он вновь увидел свою прежнюю, привычную (без каких-либо изъянов) мокрую физиономию.

Последние пять минут, точнее, те переживания, что испытал майор уголовного розыска, могли запросто отнять у него пяти лет жизни. Он потерял столько жизненной энергии, что едва мог передвигать ногами.

Покидая ванную комнату, Шаталов столкнулся в коридоре с Верой. Она крадучись подобралась к двери санузла и попыталась подсмотреть, что делает её супруг.

– Серёжа, ты так страшно кричал. Может, мы всё-таки сходим к врачу? – быстро сообразив, что её муж её ныне прибывает в относительном порядке, осторожно поинтересовалась дама. Увы, она не нашла ничего более подходящего для первой реплики.

– Уж будь уверенна, я обязательно к нему схожу!.. Причём, уже завтра, с самого утра!.. И без тебя!.. Поговорю с ним по-мужски, один на один!.. – с определённой чертовщинкой в глазах ответил ей Шаталов. – …Знала б ты, что учудил со мной этот ухарь!.. И ещё неизвестно, чего ждать мне впоследствии!.. Потому как я вовсе не ведаю, какую именно дрянь он впихал в мою башку, когда я прибывал в бессознательном состоянии во время того самого сеанса. Как не крути, а он обвёл меня вокруг пальца, развёл как последнего лоха. Уж и не знаю, с чего это вдруг я подзабыл о том, что такие уроды, как твой Пётр Константинович, готовы на всё, дабы затянуть простачков в свою «обдираловку». Ну, ничего!.. Уже завтра я устрою ему спец проверку с особым пристрастием. Тогда и поймёт наш доктор, с кем взялся шутки шутить.

Когда Сергеем овладевала злоба и раздражительность, Вера предпочитала не вступать с ним в какие-либо споры или пререкания. Она знала о том, что муж её достаточно быстро выходит из себя. Однако настолько же скоро он и отходчив. Через каких-то пару минут, он будет извиняться, просить прощения. То есть, станет более сговорчив и покладист. До этого самого момента и предпочла отложить супруга, начатый было разговор.

«Кто его знает?.. Быть может, в чём-то Серёга прав!.. – возвращаясь в спальню, размышляла про себя Вера. – …Возможно, врач действительно в чём-то сшельмовал. Ведь ничего подобного из того, что случилось с Шаталовым нынешней ночью, с ним доселе не происходило. Получается так, что Пётр Константинович ему не помог, а напротив, лишь усугубил Серёжкино эмоциональное состояние!..»

Остаток ночи прошёл на редкость спокойно. Возможно поэтому, проснувшись под трель будильника, Шаталов несколько пересмотрел свои первоначальные планы. Перегорел, немного остыл. К гипнотизёру он, конечно же, поедет, но только лишь вечером. Тогда как утром ему, в первую очередь, следует заняться служебными вопросами. Наступивший понедельник, и без каких-либо разборок с врачом, обещал массу проблем и прочей нервозности. Как-никак, а Шаталов служил в уголовном розыске – сами должны понимать.