все на одно лицо – просты, пусты…
Свободен – значит одинок.
А одиночество – как смог
удушливо и едко может быть.
Но все пути ведут туда,
где горе это – не беда.
О чём же нам с тобою говорить?
2007г.
*Сулажгора – район Петрозаводска
***
Ты скажи мне, земля, кто тебе мы по крови?
Мы – живущие тут век не первый уже,
испытавшие всё, всё видавшие, кроме
райских кущ за окном и покоя в душе…
Сколько судеб, дорог – непрямых и упрямых,
сколько вер, городов и трагических дат,
словно тайну богов стены древнего храма
от назойливых глаз твои недра таят?
Чем придётся, дышу. Чем могу, коротаю
срок, отпущенный мне. Что имею, храню.
Помню горечь измен, но о лучшем мечтаю.
Мне и радость, и грусть – словно воздух огню.
В суете городской спорить некогда с Богом.
Только под ноги глянь – и откроется суть:
вновь ломает трава свой асфальтовый кокон,
чтобы пыльной листвой прямо к небу прильнуть!
Это значит, что май наступил в самом деле
всем прогнозам назло, хоть от дома вдали
нам на флейтах своих долго ныли метели
об исходе другом – чуть с ума не свели.
Это значит, что нас не напрасно когда-то
проклинали враги и спасали врачи.
Коль надежда всегда с безысходностью рядом,
кто тебе мы, земля? Ты ответь, не молчи!..
2006 – 2011гг.
ПОЛНОЛУННАЯ СОНАТА
Полнолуние, по слухам
нынче ночь посеребрит.
Ну, а я – ни сном, ни духом,
всеми проклят и забыт.
Не добит – и то отрада!
Ветры – с пятой стороны…
Никуда спешить не надо.
Всё сегодня – до Луны!
Не отбрасывая тени,
зависаю над столом.
В царстве злобных привидений
мне не в лом – и им не в лом.
Забирается прохлада
в запотевшие очки.
Ничего уже не надо,
никого … или почти.
Вот бы утром от кошмара
в том году очнуться вдруг,
где простое счастье – даром
для меня и всех вокруг!
Счастье то имело имя
и умело говорить,
над заботами земными
помогало воспарить…
Дело – дрянь? Не в дряни дело!
Изменились времена.
На карниз шагайте смело
все, кого зовёт луна!
Не великая утрата -
жизнь, которой не дано.
Ничего уже не надо.
Всё при мне давным-давно!
Май 2010г.
ЖЕСТОКИЙ МУЗЫКАНТ
Наступи своей песне на горло,
музыкант, я прошу, не играй.
В этом воздухе душно-прогорклом
ты поёшь про потерянный рай.
Но поёшь про него неумело,
ошалев от неясной тоски.
Лучше брось это чёрное дело,
не бери моё сердце в тиски.
Мы добра от добра не искали,
до сурового были просты,
полю брани друзей отдавали,
за собою сжигали мосты.
Нас пьянила романтика боя,
но обратно в неё не зови.
В лабиринтах чужого покоя
ариаднину нить оборви.
Музыкант, мой товарищ по плену,
сам в себе – как иголка в стогу.
Грех роптать нам в грязи по колено.
Мы с тобой – на одном берегу.
Мы – от стаи отставшие птицы.
Не для нас будет наша весна.
Будет вечно нам
музыка сниться,
и напьётся слезами луна.
Сквозь туманную муть расстояний,
через муть уходящих времён
долетают стихи расставаний –
колокольный малиновый звон.
Я ловлю эти горькие ливни
на ветру, на лету…
Боже мой!
Знал ли он, этот лабух наивный,
что творил целый вечер со мной?
1989 г.
ДЕКАДЕНТСКИЙ РОМАНС
Всё бело – и былое, и думы.
В череде зимних медленных дней
заплутали себе на беду мы,
чтобы стать и мудрей, и сильней.
Но от мудрости столько печали –
легче дурнем уйти в мир иной!
Видно, чем-то меня отличает
та, которой нет рядом со мной.
Всё равно, вдалеке ли от дома
в честной битве за Родину лечь,
или выбиться в мэры Содома
для того, чтобы город поджечь.
Всё равно, чья рука намечала
этот путь невесёлый земной –
лишь бы только недолго скучала
та, которой нет рядом со мной.
С кем бы долгие творчества муки
ни мечтали бы мы разделить,
остаётся вершиной науки
на компьютере кнопка «Delete».
И пока в этой комнате пусто –
там, за левым плечом, за спиной,
буду славить я чистые чувства
той, которой нет рядом со мной!..
2013г.
* * *
Недоброй памяти
ХХ столетия.
Открывали глаза на холодной заре,
затевали дела без конца и начала.
(А удобства все были у них
во дворе,
где фонарь над помойкой
горел вполнакала…)
Завещали потомкам свои имена,
удобряли планету с крутым
постоянством.
Человек человеку – глухая стена,
Человек человеку – пустое
пространство.
А на братских могилах
росли города,
чтобы вновь утонуть
во вселенском пожаре.
Если правда одна –
то одна и беда.
Как делить её будут
наивные твари?
Всё, что в жизни умели –
стрелять да колоть,
да молиться на хлёсткое
слово приказа…
Человек человеку –
дырявая плоть,
человек человеку –
горелое мясо.
Что со мной будет завтра –
не мне выбирать.
Здесь пожнёшь только боль,
сея чистую веру.
Я не свят. И толпа –
не небесная рать.
От великих идей тянет
гнилью и серой.
Кто услышит меня?
Кто, спасенье суля,
в чёрный час к изголовью
склонится сурово?
Человек человеку – сырая земля,
человек человеку –
последнее слово…
1995 –2001гг.
***
У холодной батареи
я стою и морду брею.
Мне бы стать чуть-чуть добрее –
только не с утра.
Полыхает алым осень,
листья рвёт и травы косит,
и колотят капли оземь
нынче как вчера.
Холода пришли внезапно.
Невозможно предсказать нам,
что за время года завтра
в двери постучит.
И, взирая на красоты
засыпающей природы,
снова насморком народы
давятся навзрыд.
Поберечь бы людям нервы!
Нынче в Африке, наверно,
от жары размокли негры –
вдалеке от бед,
хоть не сеют и не пашут,
без штанов под пальмой пляшут,
и долги прощает даже
добрый Старый Свет.
Но попробуй, обнаружь-ка,
в ком из них родился Пушкин.
Им такой сосед не нужен!
Заживо сожрут,
а потом закусят нимбом.
Шестикрылый Серафим бы,
гордо рея, словно вымпел,
не вспугнёт паскуд.
А у нас на нервной почве
кто б чего ни напророчил-
не одарят, не замочат.
Бедный и больной,
но живёт пророк беспечно.
Без штанов – оно, конечно,
много ближе к темам вечным
и к земле родной.
День тяжёлый – понедельник
для других. А я – бездельник.
В мире много дел и денег
не про нашу честь.
Осень. Крыши едут юзом,
расправляют крылья музы…
Я торчу, как член Союза
всем, что только есть!
2005г.
***
По тротуару ветер гнал газету,
все выпуклости жадно мял при этом,
насвистывал развязно, озорно.
И по весенней слякоти и грязи
приплясывали в гибельном экстазе
столбцы, неактуальные давно.
Как штемпель, след размашистой подошвы
темнел на анекдоте старом, пошлом,
когда-то проходившем на "ура",
а на портрете нового мессии,
пророка и спасителя России
ехидно в небо щерилась дыра.
Вновь выборы окончены. Вновь – горы
словесного бесформенного сора:
народа глас, писак продажный труд…
Вновь скорый суд истории, который
свои не оглашает приговоры,
велит покорно лопать, что дадут…
2002г.
***
Быть поэтом на Руси неудобно.
Здесь и климат неудачно подобран
так, что зябко на ветру чувствам добрым,
и в быту всегда бардак да бедлам.
При наличии, конечно, наличных
может быть и повезёт в жизни личной,
но счастливому вдвойне неприлично
сердце с музами делить пополам.
Как чернилами листы ни калечь ты,
как ни тренькай на гитаре о вечном,
вдоволь хватит всем своих Чёрных речек –
в тот единственный назначенный час
незаметно соскользнёшь с табурета
прямо в волны ненасытные Леты
или вылетишь навстречу рассвету
из окна, в котором свет не погас.
Да, не ангелы они, не пророки,
и зачаты были в том же пороке,
и не платят государству налоги,
и не ведают порой, что творят,
но одна у них отрада-награда –
что не всех таких зарвавшихся гадов
за кладбищенской хоронят оградой,
и что рукописи их не горят!
2002г.
ПОСЛЕДНИЙ РОМАНТИК
(ЛЕГЕНДА)
Последний романтик
спустился с небес.
Он шёл по проспекту,
знакомому с детства,
считая в кармане
остатние средства,
не узнанный взглядами
юных повес.
Последний романтик, последний герой-
усталый, смурной,
в этом мире проездом.
Где был ты вчера –
нынче занято место,
и новые люди
за старой игрой.
Несчастная двушка
зажата в тисках,
холодные цифры
летят водопадом.
Хоть миг,
пусть не с нею –
так с голосом рядом!…
Но тонет сознание
в длинных гудках.
Один.
Два ряда фонарей.
Первый лёд.
Невидно дорог,
не найти направлений,
С вещами на выход,
звезда поколений,
ещё не познавших
обратный отсчёт!
А капли дождя
лихо бацают брейк.
Попробуй согрей их
огнём сигареты!
Их столько же,
сколько осталось неспето
тех песен,
что в ночь уносил человек.
17 августа 1990 – июль 1991гг.
***
Как далеко осталось лето,
где жгла элита партбилеты,
блажил в магнитофоне Летов
и звал на новые дела!
О чём жалеть? Не Божий дар же!..
На много лет мы стали старше,
мы были мясом – стали фаршем
для людоедского стола.
Пускай подавятся, заразы,
любым из нас и всеми сразу!
Мы отдались не по приказу,
наш выбор верен как всегда!
Хоть то, что мы несём с базара,
ночным покажется кошмаром -
не даром, дядя, ох, не даром!..
Ведь ловим кайфы без труда!
У наших ушки на макушке -
вновь сукин сын милей, чем Пушкин,
а президент – и вовсе душка,
герой кинжала и плаща.
И будь ты хоть великий рэппер,
хоть астроном, парящий в небе,
ты вскормлен той же самой репой,
что все тащили сообща.
А не согласен с нашим строем -
мы не таких ещё нароем.
Всем стадом скрутим и покроем.
Уже не жить разумной тле!
Не всякий сапиенс есть гомо,
но против лома нет приёма.
Расти, расти, трава у дома
во имя мира на Земле!
Не стали в лифтах меньше писать,
и смотрим тот же телевизор,
и от любых царьков зависим -
хоть вслед беги, задрав штаны.
Политик, пойманный на краже -
подлец, но всё-таки не страшен,
как вор-карманник, или, скажем,
России верные скины.
Ах, тили-тили, трали-вали!
Таких ли перемен мы ждали?!
Теперь получится едва ли
смотаться с вечного поста.
Как жаль, что тем дождливым летом
наивно верилось в приметы!
Жгли россияне партбилеты,
а надо было – паспорта…
Май 2003г.
***
Кто сильней, тот и прав – и не нами придумано это.
Как закон ни читай – правда будет всегда между строк.
Загребли мужика по чьему-нибудь злому навету,
за чужие грехи на почти что пожизненный срок.
На допросах ночных повторял он: «Всё было иначе!
Нету крови на мне!», – хрипло харкая кровью на пол.
Но, попав под каток, по разбитой дороге не плачут.
Прозвучал приговор – и мужик по этапу пошёл.
Нёс он бремя судьбы, её тайного смысла не зная.
Сколько лет – столько бед. Значит, каждый получит своё.
И встречала случайного гостя планета иная,
словно был он рождён, чтоб однажды ступить на неё.
Не был он стукачом, да его в стукачи и не звали,
перед сволочью мелкой отчаянно шёл на скандал,
непосильным трудом на износ тяготился едва ли
и жалел об одном: видеть волю во сне перестал.
Вдруг на зону бумага пришла из далёкой столицы,
где чеканные фразы за подписью высших чинов,
что был всё-таки найден и взят настоящий убийца
во главе поредевшей бригады крутых «братанов»,
ну, а значит, с таким-то покончены всякие счёты…
Были сборы недолги, прощание заняло час.
Вышел он с невесомым своим узелком за ворота.
Над угрюмыми соснами день предосенний погас.
Ни кола, ни двора, ни здоровья. Осталось немного
даже сил, чтобы всё изменить. Были дали темны,
и у ног его молча лежала пустая дорога
неуютной, чужой и такой неизбежной страны…
2006г.
СТАРИННАЯ РАЗБОЙНИЧЬЯ ПЕСНЯ
Ой, да погулял добрый молодец
вдоль лесной проезжей дороженьки
с топором тяжёлым за поясом,
да с ножом булатным за пазухой.
Ой, да повидал добрый молодец
чудеса и дива заморские,
клады и богатства несметные,
кабаки весёлые, пьяные.
Привела, петляя, дороженька
к терему высокому, тёмному,
ко двору чужому широкому,
к двум столбам с одной перекладиной.
Коротка последняя ноченька.
Сон – не в руку, думы – не к совести:
«Разорвать бы цепи звенящие,
распахнуть бы двери железные,
проскользнуть бы тенью бесшумною
мимо задремавшего стражника,
мимо палачей да начальников –
в чисто поле, к ветру привольному,
чтобы увидать, как над речкою
медленно встаёт солнце красное.
А в его лучах тёплых, ласковых
помирать – не больно, не боязно…»
2005–2006гг.
***
Провожая на юг
торопливые чёрные стаи,
раздаривши элегиям
хрупкое время для сна,
я в окраину города
молча корнями врастаю,
прорастаю гудящею кроною
в небо без дна.
Запоёт, закружится пора,
до поры золотая,
разойдётся по швам
прямодушие скользких дорог.
Всею плотью и кровью
вселенские соки впитаю
и в незримом единстве
не буду уже одинок.
Заколышется близь
листопадной метелицей жаркой,
размозолится глубь
заповедной тоской естества.
Остаются от прошлого нам
только пни да огарки,
или их называвшие,
странные ныне слова.
Впрочем, что нам жалеть
о когда-то распавшихся связях?
Всё течёт и меняется,
но возрождается впрок.
Мир жестокий порою бывает
безумно прекрасен,
как осеннего воздуха
долгий, прохладный глоток.
22
сентября 1993г.
***
Эти сумерки «белою ночью» зовутся у нас.
Чистота, синева облаков, проплывающих мимо.
Жаль, почти никому не дано осознать в ранний час,
сколько света для нас навсегда остаётся незримо!
Расправляющий крылья зелёный таинственный май,
бесприютного странника снова к себе принимай!
Этот город, покорно и тихо лежащий у ног
после трудного дня, что назавтра в забвение канет,
знает всё обо мне. Даже знает, как я одинок,
но не может помочь потому, что ведь он – только камень,
о который не больно споткнуться и тысячу раз.
Жизнь прекрасна, когда можно видеть её без прикрас.
Кто летает во сне, будет вечно страдать наяву
и мечтать, как однажды отсюда на волю отпустят
в вышину, в чистоту, в пустоту, в глубину, в синеву,
в белый шум тишины, за которым не слышится грусти…
Лёгкий ветер озёрную свежесть
приносит в горсти.
Но от жажды полёта мне душу свою не спасти!
2013г.
***
Млечный Путь, позови меня в бездну
где-то на полпути до утра!
Чтобы, сердце пронзив, свет небесный
прошептал еле слышно: «Пора!»
Чтоб по лунной пустынной дорожке,
хохоча без причин, кувырком,
забывая о тягостном прошлом,
покатилась душа колобком!
Её счастье теперь – на рассвете
безмятежные сны посещать,
всех, при жизни невстреченных встретить,
непрощённых когда-то – прощать.
Не держи меня, тяга земная!
Чья бы ни была в этом вина,
чем платить за постой – я не знаю.
За долги все отвечу сполна.
Но не этим заснеженным крышам
и не мутным глазам фонарей.
Ими если и будешь услышан -
пожалеешь об этом, скорей.
Тут живым и свободным не место.
И давно не вопрос, почему
я в любую шагну неизвестность,