Quotes from 'Неужели это я?! Господи…'
я не придаю никакого значения этой ерунде… А на самом деле это защита от возможности впасть в зависимость от излишней ответственности, которая приведет к зажиму, к излишнему старанию, к форсажу и в результате – к оскорбительной фальши.
все-таки. Химия. Театр – это, знаешь, занавес еще закрыт, а за ним теплый зал… Зрители дышат… гудят… И вот занавес
не во МХАТе работаете! Это Товстоногов, блестя стеклами роговых очков, требует, чтобы я снял с лацкана пиджака мою мхатовскую Чайку… Почему, зачем? Он ведь не понимает, что эта Чайка – единственное, что осталось у меня от моей меч
побольше еды, одежды, электроприборов и многого другого, нам недоступного, казалась раем земным. Но настоящий шок я испытал, когда
На холмах Грузии лежит ночная мгла. Шумит Арагва предо мною. Мне грустно и легко, печаль моя светла, Печаль моя полна тобою…
только это вас и занимает – «маленький ключик».
«Вокзале» я встретился с очаровательной Люсей Гурченко и был сражен ее талантом, обаянием. Застеснялся, смутился, а тут еще любовные сцены, стрельба глазами, поцелуи и прочее! Нет, нет – я не «герой-любовник», твердило мне мое подсознание, и только благодаря Эльдару и
фильм Ленинградского ТВ «Мертвые души» 1963 года?
