Вопиющее нарушение плана-графика экспедиции вызывало молчаливый гнев, и, если настроение экипажа упало ниже уровня моря, то сердитый капитан вообще изошёл матом и затиранил всех офицеров. Такое начало похода не сулило ничего хорошего. Ядрёные загибы капитана Супрунова могли бы выразить общее мнение, но заворачивал он их в узком кругу, во избежание психических травм ни в чём не повинных слушателей.
Лишь на третий день мощная рация на пределе дальности зацепила связь с «Фортуной». Как выяснилось, балкер всё это время торчал в Батуми из-за неразберихи с чиновниками нефтяной кампании, принадлежащей корпорации Нобеля. В этом времени все дела делались неспешно, пока вышли на дирекцию, пока дождались ответа, прошло больше недели. А теперь балкер гнал на максимальной скорости, прошёл остров Скирос в Эгейском море и через сутки должен прийти в точку рандеву.
Так или иначе, мы болтались, как цветок в проруби, на перекрёстке торговых путей, и эта дурацкая ситуация сильно смахивала на загорание голышом посреди центральной городской улицы. Все проходящие мимо суда снижали ход, подкрадывались поближе, чтобы досыта насмотреться на невиданный боевой корабль. Спрашивается, какого рожна мы два года шифровались, если вся наша секретность буквально на глазах осыпалась, будто старая штукатурка под дождём? Однако матерись, не матерись, а дожидаться балкера придётся.
Объединившись, дальнейший путь до Гибралтара мы прошли почти без проблем, если не считать испортившейся погоды. Чуть поштормило, но для наших гигантов четыре-пять баллов – это лёгкая качка. Зато дождливая погода, ветер и ночь помогли скрытно прошмыгнуть через горлышко Гибралтара вблизи африканского берега. Как ни странно, английский хвост за нами не увязался.
За проливом постепенно распогодилось, а, когда мы повернули на юг, и вовсе стало жарко, и даже слишком. Глядя на насквозь пропотевшие робы, командир приказал выдать экипажу тропическую форму, чтобы люди не слегли от теплового удара. Уже на другой день вся команда щеголяла в лёгких синих рубашках с короткими рукавами, шортах, сандалиях и пилотках с козырьком. Только старшие командиры вместо шорт для солидности одели лёгкие длинные штаны и фуражки.
Пока на экономическом ходу форштевни лениво резали океан, на кораблях продолжалась рутинная повседневная жизнь. Командир и старпом гоняли офицеров по тактике и специальности, офицеры гоняли личный состав по общей подготовке и борьбе за живучесть, хотя какая может быть борьба за живучесть на корабле, который физически невозможно ни подбить, ни сломать, ни поджечь. И, тем не менее, боролись. Другое дело отработка действий по боевой тревоге. Вот тут приходилось пахать и пахать с разными вводными, да в неурочное время и минимум ежедневно. Можно как угодно относиться к муштре, но даже неопытному салаге, вроде меня, было очевидно, что раз за разом буквально на глазах оттачивалось боевое слаживание экипажа.
Пока тянется неизбежное затишье, имеет смысл сказать и о моей роли в походе. Если кто думает, что я отвёл себе место высокопоставленного нахлебника, то на это я ему отвечу: чтобы ничего не делать, надо уметь делать всё. На корабле собралось много разных спецов, но разработчики не предусмотрели должности корабельного священника, как это было принято в российском императорском флоте. Поэтому помимо общей стратегической координации похода, мне пришлось проводить душеспасительные беседы, уроки математики и физики, а также организовать занятия рукопашным боем и историческим фехтованием.
Что же касается знания истории Русско-Японской войны и сопутствующих ей событий равных не имелось нашему старпому Алексею Анатольевичу Эссену. Обычно после обеда, или вечером после беготни по тревоге, он рассаживал слушателей в тенёчке и начинал:
– Сегодня мы поговорим об обстановке, сложившейся вокруг русского и японского флотов, чтобы сравнить их состояние и возможности. Скоро вы их увидите воочию, а пока послушайте об известных событиях.
Как вы уже знаете, Англия начала исподволь готовить Японию к столкновению с Россией примерно за десять-двенадцать лет до войны, задумав расправится с ненавистными русскими руками японцев. Япония заглотила наживку и плотно села на крючок английских займов. Спущенные в 1894 году два броненосца «Фудзи» и «Ясима» и два броненосных крейсера положили начало японскому линейному флоту.
Исполняя волю российского императора, в апреле 1895 года броненосец «Николай I» и крейсера «Адмирал Нахимов», «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах» под командованием вице-адмирала Тыртова и контр-адмиралов Макарова и Алексеева встали на рейде в Чифу в 75 милях к югу от Порт-Артура, по сути, блокировав подходы в эту акваторию. Фактически изгнанные из Квантуна японцы с яростью смотрели, как в корейских и китайских землях и водах хозяйничают русские.
Заказанные японцами год спустя в 1896 году в Англии броненосцы «Хацусе», «Сикисима», «Асахи» и «Микаса» были развитием новейшего британского проекта «Мажестик», но в отличие от иных броненосцев «Микаса» имел усиленное бронирование и вооружение.
Броненосные крейсера тоже строили по единому техзаданию. «Асаму», «Токиву», «Ивате», «Идзумо» строили в Англии, «Адзумо» – во Франции, «Якумо» – в Германии. Другие быстроходные крейсера заграничной постройки «Такасаго», «Кассаги», «Читосе» имели слабое подводное бронирование и малый запас хода. Лёгкие крейсера 3 ранга «Сума», «Акаси», «Нийтаке», «Цусима», «Отова» строились в Японии, но к началу войны уже устарели и использовались только для охраны караванов. Быстроходные минные крейсера (авизо) и 20 истребителей японцы закупили в Англии, а два десятка миноносцев – во Франции.
Итак, все японские корабли были спущены на воду с 1896 по 1902 годы, тоесть экипажи их освоили, но механизмы ещё не успели износиться, а корпуса коррозировать. Эскадренная скорость в 16 узлов, отличная броня и орудия 12 и 8 дюймов давали им неоспоримое боевое преимущество. Кроме этого, в отличие от русских, все японские орудия имели оптические прицелы, а с января 1904 года на всех кораблях линии уже стояли радиостанции Маркони.
В России сложилась иная обстановка. Ещё в 1895 году военные аналитики и спецы предложили перевести основные силы флота на Дальний Восток, но морской министр Чихачёв и особенно генерал-адмирал Великий Князь Алексей Александрович упёрлись и задержали корабли в Балтике. Однако сложная международная обстановка диктовала иное решение, и уже через год новый морской министр Тыртов разработал план укрепления Тихоокеанского флота. Под его влиянием в 1898 году Николай II утвердил программу размещения на Дальнем Востоке 10 эскадренных броненосцев, 5 броненосных крейсеров, 10 бронепалубных крейсеров-разведчиков, 10 быстроходных миноносных крейсеров и 36 истребителей-миноносцев. Но даже воля императора не стала определяющей, и по странным и непонятным причинам решение морского ведомства о сосредоточении главных сил на Балтике оставалось в силе. В итоге неразбериха и саботаж в морском руководстве породили неразрешимую проблему.
Наглядный пример Японии по захвату китайских территорий оказался заразительным, и после ухода японцев из Квантуна на Дальнем Востоке прокатилась волна аннексий. Но в отличие от французов, германцы наплевали на мнение других стран и, действуя в Китае решительно и жёстко, оккупировали крупный порт Циндао. Реакция России последовала незамедлительно. По сути, принудив Китай к передаче России на 25 лет Квантунского полуострова, министр иностранных дел Муравьёв, исполняя волю императора, настоял на немедленном захвате Порт-Артура. В 1898 году в Порт-Артур прибыли броненосцы «Наварин» и «Сисой Великий». При этом высшие флотские чиновники под шпицем полностью проигнорировали мнение командующего Тихоокеанской эскадры Дубасова, считающего, что Порт-Артур худшее место для базы русского флота, ибо город-порт обречён на блокаду и с моря, и с суши, а его мелководная бухта обязательно превратится в ловушку.
Более того, крайне неудачное расположение Порт-Артура усугублялось невиданным размахом воровства и мздоимства в руководстве дальневосточными территориями. Поэтому Порт-Артурская крепость возводилась кое-как, поскольку на неё строительство и оснащение выделили всего 4,6 млн. рублей, в то время как на строительство коммерческого порта Дальний министр финансов Витте выделил аж 26 миллионов. К тому же новый министр обороны Куропаткин сознательно и активно мешал усилению флота и фактически именно он был виновен в том, что главные российские порты Владивосток и Порт-Артур остались без надёжной защиты с суши. Кое-как обеспеченные дальневосточные полки Восточносибирской бригады недопустимо уступали по оснащению, вооружению и выучке кадровым армейским корпусам российской армии и больше смахивали на плохо вооружённое и плохо одетое ополчение.
Тем не менее, со скрипом и задержками началось выполнение морской программы 1898 года. В России начали строить два типа броненосцев. Один на основе прототипа английского «Ринауна» водоизмещением в 10 тыс. тонн, со скоростью в 18 узлов и с 10 дюймовыми орудиями главного калибра. Однако первые два броненосца из этой серии «Пересвет» и «Ослябя» имели обитую толстой медью деревянную подводную часть. И только третий – «Победа» вместо дерева получил крупповскую броню. Другой тип броненосцев имел в основе проект «Полтавы» в 12 тыс. тонн, 18 узлов, с дальностью 5 тыс. миль и с четырьмя 12 дюймовыми орудиями главного калибра. Помимо «Полтавы» было построено ещё два броненосца: «Петропавловск» и «Севастополь», но ещё при постройке они морально и технически устарели.
В 1898 году по заказу адмиралтейства на американских верфях были заложены броненосец «Ретвизан» и бронепалубный крейсер «Варяг», а во Франции приступили к постройке другой пары: броненосца «Цесаревич» и крейсера «Баян». В дальнейшем «Цесаревич» стал прототипом пяти кораблей, построенных в Петербурге.
В 1897 году началось строительство трёх однотипных крейсеров «Диана», «Аврора», «Паллада» на 6,5 тысяч тонн, 19 узлов, со слабым вооружением и без броневой защиты. Позже, как показала война, наилучшими крейсерами тихоокеанского флота оказались корабли немецкой постройки «Аскольд», «Новик» и «Богатырь», которые имели надёжные машины и защищённые орудия в башнях и казематах. Ещё три броненосных крейсера, базирующихся во Владивостоке «Россия», «Рюрик» и «Громобой» сошли со стапелей Балтийского завода в Петербурге. Корабли малого тоннажа строили непосредственно в самом Порт-Артуре. 12 устаревших миноносцев типа «Сокол» собрали из перевезённых по железной дороге деталей. Также на месте построили 26 миноносцев, каждый из которых был вооружён единственной 3-дюймовой пушкой и больше смахивал на катер-переросток.
К сожалению, помимо более слабых, чем у японцев брони и артиллерии российский флот имел и ряд других существенных недостатков. Например, свесы боевой рубки почти на всех кораблях отражали осколки внутрь через смотровые щели, что неоднократно приводило к поражению командиров. В ходе войны выяснилось, что многие русские броненосцы имели слабую остойчивость, тоесть склонность к перевороту, и слабую носовую часть корпуса. Из-за экономии денег большинство котлов не обслуживалось и не ремонтировалось, машины имели значительный износ, вооружение не обновлялось, артиллеристы не стреляли, а корабли не модернизировались. И, наконец, общеизвестный и прискорбный факт: снаряжённые пироксилином или бездымным порохом российские снаряды из-за тугих взрывателей взрывались поздно и слабо, делая в кораблях противника две небольшие сквозные дырки. Японцы же снаряжали снаряды шимозой (мелинитом или тринитрофенолом) на 8% веса и чувствительными взрывателями, чем добивались значительного бризантного и осколочного действия.
Все лекции Эссена пользовались неизменным успехом, поскольку в экипажах собрались энтузиасты, и потому новые знания они воспринимали охотно и с огромным интересом.
Войдя в воды Атлантики, наши корабли двинулись вдоль Африки строго на юг, упорно поглощая морские мили и медленно приближаясь к далёкой цели на другой стороне планеты. На очередном совещании командование приняло решение двигаться от острова к острову, избегая владений Англии, а после экватора в открытом океане провести учебные стрельбы штатными снарядами всех калибров.
Первая якорная стоянка случилась на Мадейре. Стояли у острова неделю. По настоянию команды все по очереди сходили на берег. В конце концов, какая разница, что на дворе 1903 год, теперь можно честно всем говорить, что бывал на Мадейре. Вино? Конечно, пробовал и не раз. Круто, вкусно, ароматно.
Та же история произошла и на Канарских островах, вернее, на самом восточном из них – Де Лансароте. Потом были острова Сан-Винсенти и Сан-Томе. А вот принадлежащий Англии остров Святой Елены мы обошли стороной, и вышли на просторы Южной Атлантики. Теперь ближайшие четыре тысячи миль вокруг Африки и до самого острова Святого Маврикия, что в Индийском Океане остановок не предвиделось.
Вернее, остановки были, но на экваторе посреди океана, когда наш Дитрих под видом морского царя Нептуна заставил всех, включая командира крейсера окунуться за бортом и выпить из стеклянного плафона океанской водички.
За экватором мы трижды проводили стрельбы штатными снарядами по плавающим надувным мишеням. Лично я не ожидал такой точной, быстрой и слаженной стрельбы и в душе возгордился, поскольку в башнях главного калибра верховодили наши мужики из команды. А вот на третий раз командир всё-таки решился испытать и специальный боеприпас. Скажу честно, взяла оторопь, когда после бортового залпа рванули специальные шестидюймовые снаряды, в которых обычный заряд в 1,4 кг пироксилина превратился в 28 кило мощной современной взрывчатки. Но это были цветочки, а вот взрывы главного калибра напрочь раскололи сознание не только у меня, но и у бывалых моряков. Вы можете себе представить взрыв на воде 1049 килограммов взрывчатки сиэлтвенти. Вот и я до того момента не мог. Артиллеристы были в диком восторге, а явно обалдевшее командование сильно призадумалось.
По единодушному мнению командования испытывать торпеды не стали. Если от фугасов главного калибра по спине полдня бегали мурашки, то от взрыва в три с лишним раза мощнее, да на расстоянии всего в милю можно на всю жизнь заполучить недержание. После этих стрельб все от матроса до капитана прониклись пониманием, какая мощь оказалась в их руках.
Две недели мы огибали Африку, изнывая от однообразия и духоты. Но, как известно, в Южном полушарии начало сентября подобно нашему марту, поэтому на траверсе мыса Доброй Надежды крепко задуло и ощутимо похолодало. Оттуда корабли нацелились прямиком на небольшой остров Святого Маврикия, лежащий в Индийском океане ближе к экватору восточнее Мадагаскара.
Почему мы облюбовали Маврикий? А потому, что этот забытый богом уголок в Индийском океане находился под французским управлением. К тому же на нём имелась отличная глубоководная гавань Тру Фанфарон с неплохими для того времени причалами. По нашим расчётам, подойдя к острову в середине сентября, мы должны были его покинуть через три недели. По плану на Маврикии мы должны почистить перья после долгого перехода, бункероваться нефтью, которая уже плескалась на самом донышке, пополнить запасы воды и продовольствия. А потом после отдыха оба корабля должны расстаться до самых боевых действий.
После недельного аврала оба корабля блестели, как у кота бубенцы. Заново выкрашенные корпуса и надстройки, надраенные стволы орудий и медяшки, чистота и порядок, радовали глаз.
Однако авралы авралами, тревоги тревогами, а оказавшийся по воле судьбы на будущем мировом курорте личный состав имел полное право на честно заработанный отдых. В очередь мы назагорались на белом песочке, накупались в лагунах и наелись всякой фруктовой экзотики.
Отдохнули на полную катушку, правда, без алкоголя. Ну, скажите на милость, какой нахрен может быть алкоголь при тридцати пяти в тени. К тому же и без водки местные обезьяны и бабы одолели. От темнокожих наглых существ никакого прохода не было. Видно не прошло мимо местного населения тлетворное французское влияние. Я не имею ввиду обезьян. Попрошайки, моп их ять, что с них взять. Но если длиннохвостых мерзавок можно было отшвырнуть ногой, то бесстыдных длинноногих шоколадок очень хотелось потрогать за бархатную кожу и ознакомиться с их внутренним миром.
– Я вам, млять, и потрогаю, и ознакомлюсь! – сквозь смех орал благим матом корабельный врач. – Я не стану тратить на вас ограниченный запас антибиотиков, а вылечу ваши раздутые от триппера и сморщенные от люиса стручки хирургически. Топором на плахе к едрёной маме.
После такой доходчивой лекции о вреде случайных связей благодарный народ проникся и стал носить с собой запас презервативов. А местным мужикам все эти эротические поползновения были плоскопараллельны. Они либо дремали в тени, задрав ноги с белыми пятками, либо, пробудившись, норовили впарить бледнолицым простакам всякую тропическую дрянь, наврав с три короба про чудодейственные свойства стояк-травы. Простодушно рассудив, что обмен того стоит, наши любители шоколада меняли пучок стояк-травы на два розовых презерватива со вкусом и запахом клубники, которые аборигены ту же принимались смачно жевать и причмокивать от удовольствия.
В октябре, который по ту сторону экватора соответствовал нашему апрелю, усилились западные и северные ветры и легли туманы. «Похолодало» до плюс двадцати пяти по Цельсию. Корабли с сожалением покинули райский островок и разошлись в океане, попрощавшись протяжными гудками. «Фортуна» отправилась на Суматру, где на северной окраине в порту Лхоксёмаве имелись нефтяные терминалы с большими запасами отличного топлива. Там наш балкер примут с оркестром и распростёртыми объятиями, поскольку на богатых промыслах нефть непрерывно качают, а покупают её мало и неохотно. Не нужна ещё в мире нефть. Оттуда, заправив нефтяные танки и собственные цистерны, а заодно и пополнив запас пресной воды, «Фортуна» пойдёт Малакским проливом мимо Малайзии и Брунея в Южно-китайское, а затем и в Жёлтое море. В декабре те воды почти пустынны, поэтому балкер тихо и незаметно пройдёт мимо Шаньдунского полуострова и бросит якорь в бухте одного из островов к западу от порта Чифу. Предварительно мы присмотрели там самый северный островок, от которого до Порт-Артура всего тридцать миль. В крайнем случае, балкер можно перегнать и спрятать за другим ближайшим островом. В районе того архипелага «Фортуна» будет скрываться до конца января 1904 года вплоть до начала боевых действий.
Для нашего линкора был намечен несоизмеримо более длинный и сложный обходной маршрут, ибо требовалось добраться до места максимально скрытно. Путь линейного крейсера «Тур» лежал на юго-восток через весь Индийский океан и далее вокруг Австралии. Обогнув её с юга и добравшись до Новой Каледонии, линкор там ненадолго задержится для профилактики оружия и механизмов и отправится дальше на север по краю Тихого океана от острова к острову: Лата – Муссау – Итбайят. У последнего малонаселённого дикого островка, находящегося под португальским протекторатом, крейсер встанет на якорную стоянку вплоть до середины января 1904 года.
Вода бурлила за бортом. Крейсер шёл ровно, экономическим ходом, поскольку торопиться было некуда, но при этом скучать экипажу не приходилось. Как говорил капитан: «нам приходится постоянно претворять в жизнь маленькие повседневные гадости, которые делают нашу жизнь невыносимой, но безумно интересной».
Попутное течение в пару узлов подгоняло «Тур», а порой под задницу били и штормовые волны высотой метров шесть-восемь. К сожалению, пятидесятая широта славится штормами, которые, как по расписанию налетают через четыре спокойных дня и четверо последующих суток выматывают нервы и желудок. Во всяком случае, пока мы добирались до Австралии, нас пару раз крепко потрепало.
Густой солёный ветер резкими порывами гнал сизые тучи, из которых неистовые разряды молний и жуткий грохот грома потрясали небо и море. Волны катились как большие холмы, и долбаная качка выматывала всю душу, я уже не говорю про внутренности. Хорошо кораблю, он железный, плывёт себе и плывёт, привычным к качке морякам тоже хоть бы что, только покряхтывают, а мы сухопутные существа, изблевавшись до зелёной желчи и вываливающихся глаз, порой были готовы выплюнуть собственные потроха. Горло и живот нестерпимо болели от неукротимого блёва. Чувства напрочь отупели, и мы, предпочитая положение эмбриона, по необходимости шевелились с натугой, как зомби. На пару дней мы забывали, как надо мочиться и испражняться, ибо почки переставали работать из-за отсутствия в организме лишней воды, а в кишках присутствовало только воспоминание о содержимом. Одно радовало, что в этой части океана за нами никто не следил, и никто нас не видел. Дураков нет. Тут совсем не ходят никакие суда, и правильно делают.
В промежутках между проклятыми штормами капитан отыгрывался за вынужденный простой авралами и тревогами: «Все леденящие душу факты надо тщательно собирать, грамотно обобщать и вдумчиво анализировать, а потом решительно применять на практике с особым цинизмом и дерзостью проникновения. Гуманизм и человечность в вопросах поддержания боеготовности – понятия преступные по определению».
Но даже в этакой непростой обстановке в короткие промежутки между штормами наш Эссен умудрялся читать свои русско-японские лекции, которые, сказать по правде, были всё более и более уместны, и своевременны. До войны оставалось всего два месяца.
– Господа-товарищи моряки и сухопутные штафирки, годки, караси и салаги. Сегодняшнюю беседу я хочу посвятить самому началу войны. Именно тому времени, когда нам придётся действовать.
Япония начала мобилизацию в ноябре 1903 года, тоесть как раз в эти дни. В декабре японцы уже сведут все эскадры в единый флот с основной базой в бухте Сасебо. Командующий объединённым флотом Х.Того поднимет свой вымпел на самом мощном и защищённом корабле – броненосце «Микаса».
В этой связи давайте сравним характеристики нашего «Тура» относительно «Микасы»: длина 210 метров против 131 метра, суммарная мощность машин – 72000 л.с. против 16000 л.с., винты – 4 против 2, скорость – 38узлов против 18, дальность – 10000 миль на 20 узлах против 4600 миль на 10 узлах, главный калибр – 8х12” против 4x12”. Из сравнения понятно, что наш «Тур» несоизмеримо более мощный и быстрый корабль, я уже не говорю об особом бронировании и спецбоеприпасах.
Но вернёмся к сравнительной оценке флотов. По итогам военной реформы японский флот будет разделён на три эскадры. Первая под командованием вице-адмирала Того включает все 6 броненосцев, 4 быстроходных броненосных крейсера под флагом вице-адмирала Дева (флаг на крейсере «Читосе»), к ним добавили авизо «Тацута», 11 истребителей и 8 миноносцев.
Вторая эскадра под командованием вице-адмирала Камимуры (флаг на крейсере «Идзумо») включает в себя 6 броненосных и 4 бронепалубных крейсера, авизо «Тихайя», 8 истребителей и 8 миноносцев.
Обе эскадры суммарно по количеству боевых единиц и мощности залпа превосходят эскадру Порт-Артура и владивостокский отряд крейсеров.
Третья эскадра вице-адмирала Катаоке (флаг на крейсере «Ицукусима») объединяет все старые корабли: 2 броненосца, 7 крейсеров, 9 судов береговой обороны, 1 авизо, 12 миноносцев. Эта эскадра в силу своей слабости используется исключительно для действий вблизи корейского берега и в проливах.
Утром 24 января 1904 года японский флот выйдет из порта Сасебо на северо-запад, захватывая по пути все русские торговые и транспортные суда. Тогда же попадёт в плен транспорт «Маньчжурия» с 27 тыс. снарядов и снаряжения для порт-артурской эскадры.
Не дойдя280 миль до Порт-Артура Того направит вперёд быстроходные крейсера и миноносцы, приказав им вечером 26 января разделиться: 8 бортов уйдут к Талиенвану, чтобы блокировать акваторию, а 10 – к Порт-Артуру для ночной торпедной атаки.
Одновременно от флота отделится отряд контр-адмирала Уриу, состоящий из лёгких крейсеров «Чиода», «Нанива», «Тахачихо», «Нийтака», «Акаси» во главе с новым броненосным крейсером «Асама». Эта эскадра направится в корейский порт Чемульпо для захвата или уничтожения русского стационера «Варяг» и блокирования побережьядля обеспечения высадки японского морского десанта. Отряд Уриу поддержат 8 миноносцев, которые во время боя с «Варягом» будут охранять транспорты с десантом.
В ночь с 26 на 27 января стоящие на внешнем рейде Порт-Артура несколько крейсеров будут заниматься регламентными работами, а два лучших российских броненосца «Цесаревич» и «Ретвизан» бункероваться углём с «Победы» и «Дианы». Освещённые яркими люстрами российские корабли станут отличной мишенью для японцев. Шестнадцать 457 мм торпед устремятся к российским кораблям, но попадут только три. Броненосец «Цесаревич» от переворота спасёт только своевременное контрзатопление. В конце концов, все подбитые корабли удастся приткнуть на мель вблизи входа на внутренний рейд. При этом «Ретвизан» загородит часть и без того узкого фарватера. Японцы скроются в ночи, преследование ничего не даст.
Утром следующего дня к Порт-Артуру подойдут главные силы японцев. Начавшись в 11-07, бой продлится сорок минут. Однако, по сути, схлестнутся лишь лёгкие силы, а броненосцы пассивно будут пыхтеть в стороне, не поддерживая огнём и манёвром свои крейсера.
В те же часы и минуты в бухте Чемульпо произойдёт трагический бой лёгкого бронепалубного крейсера «Варяг» и старой канонерской лодки «Кореец» с эскадрой Уриу, блокирующей выход из бухты. В ответ на японский ультиматум экипажи «Варяга» и «Корейца» решат идти на прорыв, вступив в безнадёжный бой с превосходящими силами. Бой продлится один час с 11-45 до 12-45. Не смотря на беспримерный героизм и мужество, экипажи российских кораблей наделают немало роковых ошибок и промахов. Ведя хаотичную, неоправданно частую и неприцельную стрельбу орудиями правого борта канониры «Варяга» практически не сделают ни одного существенного попадания в японские корабли. А фугасные снаряды японцев не только покалечат весь правый борт, но и засыплют моряков ливнем смертельных осколков. За время боя «Варяг» получит 11 попаданий с 4 подводными пробоинами и тяжёлыми повреждениями: будут разбиты все орудия правого борта, повреждён привод руля, 33 человека убиты, 97 ранены. После возвращения «Кореец» взорвут на фарватере, а «Варяг» затопят на рейде. Экипажи спасутся от японцев на иностранных крейсерах-стационерах.
Через два дня при постановке мин в заливе Талиенван, подорвётся и погибнет минный заградитель «Енисей». Посланный ему на помощь крейсер «Боярин» тоже подорвётся на своей же мине и погибнет.
В ночь на 11 февраля японцы сделают первую попытку закупорить фарватер на внутренний рейд Порт-Артура, направив туда 5 брандеров под прикрытием миноносцев. Плотный огонь береговых батарей и орудий «Ретвизана» заставит брандеры выброситься на берег. Утром адмирал Того приведёт к Порт-Артуру всю свою эскадру, но убедившись, что проход остался свободным, не рискнёт нападать.
В те же дни владивостокские крейсера начнут рейды на юг и примутся топить все подряд японские суда, что заставит Камимуру сосредоточить вторую крейсерскую эскадру против Владивостока. При отсутствии минного заграждения и из-за преступно слабой береговой обороны, 23 февраля броненосные крейсера «Идзума», «Асама», «Якумо», «Адзума», «Ивате», «Касаги», «Иосино» подойдут вплотную к городу Владивосток и выпустят по нему 200 крупных снарядов. Не готовые к нападению российские крейсера опоздают. Пока они будут разогревать остывшие котлы и приводить корабли в боевое состояние, японцы спокойно уйдут восвояси.
24 февраля в Порт-Артур прибудет вице-адмирал Макаров и сменит безвольного и трусливого вице-адмирала Старка. Сразу же начнутся перестановки командного состава, и пока будут идти эти кадровые и структурные перемены, реально противостоять японцам на море будут только российские миноносцы.
Днём 26 февраля Того опять приведёт свою эскадру к Порт-Артуру и начнёт перекидной огонь по городу из-за горы Ляотешань. За три часа японцы выпустят 154 крупных снаряда, лёгкие повреждения получат броненосец «Севастополь» и крейсер «Аскольд».
Вторую бомбардировку Порт-Артура 9 марта сорвут ответным огнём «Ретвизан» и «Победа», а следом во главе с адмиралом Макаровым в море выйдет и весь российский флот. Против 18 линейных кораблей Того встанут 7 кораблей Макарова, но и при таком очевидном перевесе японцы не решатся атаковать и отступят.
С упорством маньяка Того будет пытаться запереть нашу эскадру на внутреннем рейде. Ночью 31 марта случится вторая попытка затопить на фарватере 4 брандера, а миноносцы попытаются накидать на внешнем рейде десятки мин.
Отгоняя японцев, в ту ночь попадёт в засаду дежурный миноносец «Страшный», который после неравного боя подорвётся на мине и затонет. Прибывший к месту его гибели крейсер «Баян» наткнётся на два броненосных крейсера и, отстреливаясь, вернётся в порт. Навстречу японцам Макаров выведет всю эскадру, подняв свой флаг на «Петропавловске». Оба японских крейсера отойдут в море, но вместо них явится вся первая эскадра Того. Понимая бессмысленность неравного боя, Макаров вернёт корабли в порт.
Прикрывая заходящие на внутренний рейд корабли, броненосец «Петропавловск» неправильно сманеврирует и подорвётся на букете японских мин. После детонации боезапаса головной башни, броненосец разломится и в течение 2 минут затонет. Макаров и весь его штаб погибнут, а вместе с ними и 650 человек экипажа. Спасутся только 80 моряков, в том числе командир корабля и Великий Князь Кирилл Владимирович.
Вскоре на мине подорвётся броненосец «Победа», и критически ослабленная порт-артурская эскадра перестанет охранять акваторию, что позволит японцам высадить вторую армию генерала Оку на Квантунском полуострове. После этого Порт-Артур будет обречён, японцы с суши возьмут его в кольцо, и после недолгой осады город вскоре падёт. Следом начнётся трагическая череда поражений российской армии в Маньчжурии, приведшая к страшному и необратимому итогу, в конце концов, изменившему всю историю и запустившему череду революций, неисчислимых бед и страданий российского народа.
После лекции Эссена все слушатели от грозных предчувствий как-то подтянулись и посуровели, будто на них пахнуло порохом. Не знаю, как иные, но на подходе к Австралии я с удвоенной силой принялся осваивать разные морские специальности. Всё они в той или иной степени были мне известны, но муштровал я сам себя на всякий случай.