– Хоть бы шлем сняла что ли! – шутливо пробасил веснушчатый жердяй.
– Некогда ей снимать-одевать! Там гонщик уже заждался, как бы по газам не дал! Ищи потом другого такого, с новой Явой! – съязвил не до конца протрезвевший после бурных проводов толстяк и все, кроме Гоши, дружно заржали.
В армию она к нему ни разу не приехала, хотя служил он не так далеко от дома по меркам СССР. Но это он как-то мог понять, возмущало другое – Игорь ни разу не получил весточки от своей возлюбленной, хотя сам писал ей с завидной регулярностью. Причем до самой демобилизации весной семьдесят шестого в его посланиях не нашлось бы и строчки обиды или осуждения, которые он держал при себе, не доверяя бумаге. Вернувшись в город младшим сержантом, он, как человек уравновешенный и рассудительный, не бросился сразу выискивать девушку и вскоре понял, что поступил верно. Через одного общего знакомого, которого Гоша как-бы случайно встретил у заводской общаги, ему стало известно, что Любовь уж год как замужем за избалованным сынком местного партработника и вот-вот должна родить ребенка. Горькую обиду на судьбу, порождающую жалость к себе, Игорь заливать вином не стал, не понаслышке зная, к чему со временем может привести подобный способ развеяться. Вместо поиска собутыльников по несчастью, он днями входил в рабочий ритм только что построенного предприятия, оттачивал свои профессиональные навыки, а свободные вечера и выходные проводил в компаниях заводских приятелей, не забывая о новинках литературы и кино, к которым всегда испытывал слабость. На одном из сеансов французской комедийной ленты в кинотеатре «Авангард» молодой интересный свободный человек познакомился с библиотекарем Ритой. Само собой разумеется, общий язык со столь начитанной и миловидной девушкой, которая также оказалась вольна, был найден моментально. Вскоре он стал завсегдатаем читального зала библиотеки при Дворце Молодежи, где и работала эрудированная Маргарита – комсомолка, спортсменка, лапочка. А через пару месяцев, благодаря почерпнутому новой знакомой из умных книг искусству обольщения, успевшее поднадоесть Гоше холостяцкое прозябание вылилось в их широкую веселую свадьбу, которой было мало места на земле и в небесах.
Жизнь у молодых заладилась сразу: никаких серьезных разногласий и скандалов, каждый на хорошем счету у своего начальства, пусть скудный, как у большинства советских людей, но зато стабильный достаток, уют в доме и полное взаимопонимание. В декабре семьдесят восьмого года Рита подарила своему мужу маленького Витальку, который вдохнул новый сокровенный смысл в их общее существование, став объектом восхищенного обожания и радужных надежд супругов.
Прекрасный и уравновешенный ход жизни продолжался до Дня Советской Армии и Военно-Морского флота семьдесят девятого года, когда начальник цеха, относившийся к Игорю почти как к сыну, позвал его к себе в кабинет и указал глазами на снятую телефонную трубку.
– Какая-то женщина по срочному вопросу, – сказал он шепотом и тут же испарился.
Перед тем, как прислонить к уху запечатанный в красную пластмассу динамик, Игорь вдруг ощутил давно забытое сердечное волнение подростка с дрожью в коленях.
– Алло, с кем имею честь говорить? – произнес он стандартную фразу в провонявшую табачным дымом трубку.
– Привет, Игорек! – сквозь треск помех послышался знакомый голос Любы. – Есть у тебя пара минут для меня?
От того, что ее манера речи за столько лет осталась в точности такой же, как при их последнем общении перед уходом в армию, Гоше сделалось не по себе. Женитьба на Рите, появление Виталика и собственное становление в качестве главы семейства ему на мгновение показались эпизодами яркого мимолетного сновидения, растаявшего при первых звуках голоса из прошлого.
– Как ты меня нашла? – задал Гоша первый пришедший в голову вопрос.
– Главное, что у меня возникло такое желание, а технический момент не столь важен, – резонно заметила она. – Слышала, у тебя прекрасная жена и сынишка.
– Ты тоже не одинока, насколько мне известно, – сухо сказал Игорь, с ощущением нереальности происходящего.
– Я полгода как развелась. Теперь мы с дочкой, Маришкой, вдвоем живем в собственной квартире, – нарочито весело сообщила она, после чего в трубке воцарилась потрескивающая тишина.
Поначалу Гоша пропустил мимо ушей озвученную информацию, но запоздавшее осмысление того, что сводившая его с ума Люба, прекрасная в своем необузданном, диком нраве, сама ищет общения с ним, да еще смиренно признается, по сути, в одиночестве – чего ранее не могло быть в принципе, заставило сердце парня затрепетать. Ко всему тому его охватил ужас из-за полной неспособности противостоять чарующей интонации на другом конце провода, а сама мысль о том, что она вновь сможет, если захочет, повелевать его чувствами и разумом сбивала дыхание.
– Ты еще молода, встретишь другого спутника жизни, – наконец нашелся, что сказать Игорь, хотя фраза прозвучала отвратительно, как любая банальщина.
– Фу, дорогой! Когда ты успел стать таким скучным? Если хочешь знать – от женихов у меня отбоя нет, хоть завтра под венец! – засмеялась она с волнующей хрипотцой, отчего Гоше стало очевидно ее нетрезвое состояние.
Он вспомнил, как звонкий, почти детский хохот Любы волшебным образом делался именно таким уже после второго глотка вина.
– Рад за тебя. А мне-то зачем звонишь? На приключения потянуло? – начиная раздражаться, сказал Игорь.
– Приключений мне тоже хватает. Если честно, я просто хочу увидеть тебя, поболтать, вспомнить наши бурные комсомольские дни и ночи. Все же между нами было что-то особенное, чего мне с другими испытать больше не пришлось.
Теперь она говорила, проглатывая окончания слов, отчего создавалось впечатление, что девушка вот-вот разрыдается. Гоша ни разу не прервал ее длинный и сумбурный монолог о предательстве бывшего благоверного, строившего из себя джентльмена, о коварных подругах, открыто радующихся ее несчастьям, и в целом о черной полосе в жизни, которой не видно конца и края. Рассказ Любы походил на крик о помощи, только Игорь понятия не имел, при чем здесь он, однако и оставаться безучастным к ее боли тоже не мог.
– Успокойся, все наладится. Я около пяти выхожу с проходной, где нам удобнее встретиться? – сдался он, когда рассказчица умолкла.
– Дуй прямо ко мне, мы же не чужие люди! Тебе известно – в кинотеатре сидеть я не любитель, а поход в ресторан, боюсь, закончится дебошем.
Не давая Гоше опомниться, она несколько раз пр