Все мы немного трава

– Так, – остановил он ее. – Я правильно понимаю, что твой брат был последним, кто видел Арсения в медотсеке?

– Мнится мне, так и есть, – глаза у девочки были ясные. Она ничуть не переживала, что, возможно, подставила брата. Будто не понимала. Но тут Дмитрий повернулся к Веронике Игоревне, продолжая краем глаза следить за взглядом Кати и увидел по взгляду девочки, что все она понимает. Просто ее это совсем не беспокоит.

– А можешь попросить своего брата… – Дмитрий посмотрел на Веронику Игоревну, словно в поиске поддержки, но та расшифровала его призыв неверно.

– Он был с друзьями, – чуть более резко, чем требовалось, произнесла она.

– Хорошо, брата с друзьями, – покладисто согласился Дмитрий. – Пригласить в медотсек, где я посмотрю камеры и палату Арсения. Он ведь лежал один, я правильно понимаю?

Вот тут Вероника Игоревна занервничала всерьез.

– Не совсем, – пробормотала она. – Я пришлю к вам куратора одиннадцатого В вместе с группой Селезнева. А Катя проводит вас в медотсек.

Катя снова тряхнула многочисленными косичками, заставляя Дмитрий поморщиться. Неужели подросткам не рассказывают о том, за симбионтами нужно ухаживать? Глупая история.

К счастью, климат-контроль коридора немедленно выровнял и температуру, и чистоту воздуха, отчего дышать стало легче.

До медотсека Дмитрий и Катя добрались быстро. Немногочисленные встреченные школьники буквально прилипали к стенам, пропуская их, но вскоре Дмитрий к этому привык. Да и думал он об этой странности в последнюю очередь.

– Здравствуйте, Феоктиста Валерьевна, – поздоровалась Катя. – Я вам привела проверку.

– Спасибо, Селезнева, – судя по не дрогнувшему лицу медички, она или перебарщивала с ботулотоксинами, или же куратор успела ее предупредить о Дмитрии. Он мысленно чертыхнулся. Надо было потребовать от этой Вероники Игоревны молчать о том, куда он идет! А теперь никакого эффекта неожиданности.

– У вас аллергия на ботулотоксин? – тем не менее спросил он, надеясь, что это засчитается как попытка поддержать светский разговор.

– Я кибер, – с той же улыбкой ответила Феоктиста Валерьевна. – Я не использую уколы молодости.

– Простите, – стушевался Дмитрий. – Я осмотрю здесь всё?

И он снова достал карточку специалиста из Заслона. Улыбка кибера не изменилась.

– Конечно, – легко согласилась она. – Не буду вам мешать.

– К нам должны подойти мой брат и его друзья, – крикнула Катя ей вслед, но медичка даже не обернулась.

– Странная она сегодня и пахнет не очень, – расстроенно заметила Катя.

«Кто бы говорил», – подумал про себя Дмитрий, чуткий нос которого всё еще страдал от волос Селезневой. Но вслух он ничего такого не произнес.

Первым делом он оглядел койку, на которой лежал Арсений. Следов борьбы или крови не было, да и откуда им быть, когда прошло столько времени! Нет, улики искать – неблагодарная работа.

Он заглянул под койку, надеясь найти хоть что-то, но и там было чисто.

– А он был лиственным или хвойным? – спросила Катя, которая уже включила наладонник и смотрела какое-то видео.

– Что? – Дмитрий замер под койкой, делая вид, что не расслышал. Арсений как-то должен был ответить на этот вопрос, верно? Раз тут все просто помешаны на это разделении. Но врать Дмитрий умел плохо, поэтому, когда Катя повторила вопрос, промямлил:

– Ни то, ни другое.

– Брат также говорит. Мы поискали про лиственницы, они хвойные, но опадают. Чепуха какая-то, – кажется, он угадал.

Лиственница! Ну надо же! Потом Дмитрий обязательно придумает классную шутку и будет повторять ее, пока Арсений не позеленеет от ярости.

Лишь бы только друг нашелся.

– А я нашла личные вещи вашего пацана, – прервала его мысли Катя.

Дмитрий живо представил окровавленный комбинезон, нижнее белье и сиротливые кроссовки. Почему-то кроссовки ему обязательно виделись сиротливыми, со скатанными в мягкие рулончики носками, запиханными внутрь.

Но в пакете, который держала Катя были только три вещи: наладонник, горошина коммутатора из уха и перчатки.

– А облазят больше лиственные, – наябедничала Катя. – У нас кожа на ладонях крепче. Он точно хвойный?

– Точно, – Дмитрий как зачарованный потянул к себе перчатку. Он помнил, когда Арсений надевал их. Стрекательные клетки. Арсений чувствовал опасность? Он знал, что на него нападут?

Тут Дмитрий вспомнил про камеры и стремительно обернулся. Вдруг именно сейчас за ним наблюдает враг?..

Глава седьмая, в которой внимательность помогает Дмитрию

– Не бойтесь вскую, – поняла его опасения Катя. – Тут камеры давно отключены. Только в двух других отсеках работают. – Это вроде как комната для одиночества. Не знаю, зачем вашего Арсения сюда сунули. Может, на живца брата моего ловили. Только Петька збыть не Мстислава не хотел, ни твово парня. Вот и зря надежу питали.

Дмитрий понял, что упускает что-то важное. Сосредоточился на Мстиславе и его убийце, но что, если Арсений попался не ему?

– А из-за чего умер Мстислав? – спросил он и тотчас пожалел. К чему ему описание кровоизлияний или других неаппетитных подробностей? Даже если Катя их знает. Он и сам читал то, что написали следователь и судмедэксперт.

Отвратительное описание, полная дикость. И столько крови! Кажется, за своими неинвазивными операциями и симулякрами люди стали забывать, сколько в них крови. Дмитрий так точно крепко забыл, и фотографии его шокировали.

Но девочка только нахмурилась.

– Из-за Ульянки, из-за кого еще, – фыркнула. – То же мне цаца. Самая обыкновенная из всех обыкновенных елей! Выпендрежница!

И Дмитрий вдруг понял. Вот только то, что он понял, не касалось ни умершего Мстислава, ни неизвестной Ульянки. Он понял, к чему начал разговор с Феоктистой Валерьевной с дурацких ботулотоксинов.

И он поспешно поднялся на ноги. Сколько у него есть времени? Сейчас еще придут одиннадцатиклассники. Взрослые, но совсем еще дети. И эта Катя. Она была самым слабым звеном.

– Катя, тебе когда-нибудь хотелось проверить, как работают школьные аварийные системы? – Дмитрий надеялся, что ему удалось заговорщически подмигнуть, а не нервно подергать веком. Впрочем, Кате хватило.

– Еще бы, – глаза ее загорелись, но тут же тут снова потускнели. – Но за это и из школы выгнать могут. Переведут к нормалам. Бр-р-р!

– Под мою ответственность, – и Дмитрий небрежно махнул карточкой сотрудника Заслона. Внутри он весь дрожал. Но не от того, что боялся ошибиться, нет!

Куда сильнее он боялся оказаться правым.

– О, – Катя повернула к нему наладонник и нажала запись. – Повторите, пожалуйста.

Пришлось тратить драгоценные секунды. Но он повторил, и Катя наконец исчезла за мягко засветившейся дверью. Теперь нужно было лишь потянуть время, и для этого Дмитрий уверенно прошел к соседнему отсеку. Там, как он и предполагал, все было точно такое же как в первой палате, за одним исключением – койка была занята девушкой.

В первое мгновение Дмитрий подумал, что она мертва, так бездвижно она лежала, такое бледное восковое лицо у нее было. Потом он решил, что она пошла дальше прочих в стремлении быть деревом, и сейчас пытается находиться в состоянии покоя.

Но едва он подошел ближе, как понял, что ошибался. Девушка была жива и испытывала совершенно несвойственные для дерева чувства. Девушка была в депрессии.

Дмитрий сам может и не понял бы это, но привычка никогда не отключать психолога помогла ему и сейчас. В ухе немедленно раздался точный диагноз, симптомы, предположение, что об этом нужно сообщить в центр психологии человека, ведь болезнь стала большой редкостью, и совет посмотреть карту пациентки.

«Карта Арсения! – запоздало сообразил Дмитрий. – И карта Мстислава! А не только описание его жутких повреждений».

Но сейчас было не до сожалений.

– Ульяна? – как можно мягче спросил он. – Как ты себя чувствуешь?

Девушка не ответила, но Дмитрий и не ждал этого.

– Тебе он нравился, да? – наугад спросил он.

Он не уточнил, кто он. Он вообще ткнул пальцем в небо, но на удивление попал.

– Нравится? – вяло произнесла девушка слегка хрипловатым голосом – такой бывает, если долго ни с кем не говоришь. – Вы все не понимаете. Я любила его. И потеряла. Я в этом виновата!

– Ну ведь не ты же его убила, – Дмитрий подошел ближе. Как-то слишком просто, разве нет? Сейчас Ульяна признается в убийстве, отряд доедет… Лишь бы Арсений оказался жив. Но почему-то Дмитрий верил в это. Он и сам не знал почему.

– Я, – Ульяна залилась слезами. – Во всем виновата я одна!

Дмитрий надеялся, что в последующей схватке наладонник не пострадает, и он предоставит доказательства. Но тут дверь мягко засветилась.

Убийца девушка или нет, а первой реакцией Дмитрия было прикрыть ее.

– Что вы здесь делаете? – улыбка Феоктисты Валерьевны почти не изменилась. – Одиннадцатиклассники со своим куратором ждут вас в соседней палате.

– Не хочу встречаться с людьми на месте преступления, – ответил Дмитрий, настороженно следя за каждым шагом медички.

– Место преступления? – голос Феоктисты Валерьевны сделался удивленным. – Мальчик умер не там.

Короткое, но в то же время нестерпимо длинное мгновение Дмитрий думал, что все кончено, а медичка говорит про Арсения, но тут Ульяна за его спиной снова зашлась в рыданиях, и Дмитрий выдохнул.

– Погиб он, может, и не там, да только орудие убийства взято в той комнате без камер, – заявил он громко.

– Все может быть, – медичка отступила ближе к двери и та, засветившись, открылась. – Пойдемте, или я пойду туда без вас.

Дмитрий замер как в момент внесения изменений в код. Что делать? Угроза была кристально ясной. Она окажется без камер в палате, полной ничего не подозревающих школьников.

– Вы выдали себя, – крикнул он, надеясь оттянуть опасный момент. – Ваше лицо!

– Мое лицо? – удивленно повторила медичка и впрямь остановившись у приоткрытой двери.

– Именно! – Дмитрий уже мысленно выругался всеми известными ему ругательствами на нескольких языках и в данный момент изобретал новые. Да где же все?! – Вы не кибер, хотя успешно косите под него. Левая половина вашего лица оцепенела от нейротоксина, а вы даже не заметили. Значит, боли не было, когда…

Он сглотнул. Язык просто присох к небу, но Дмитрий упрямо продолжил:

– Боли не было, когда Арсений ударил вас. Возможно, удар вас вывел из равновесия, но боли вы не почу…

С той же улыбкой – а улыбка была присуща всем современным роботам, псевдо-медичка рванулась в дверь, а Дмитрий бросился следом, прекрасно понимая, что не успеет, и пострадают дети.

Громкий стук был ответом на его опасения, а еще сирена. Катя, похоже, наконец добралась до пульта.

Все пришло в движение. Державшийся за распахнутую дверь, Дмитрий оставался на месте, а вот вскочившая и бросившаяся за ним следом Ульяна налетела на него, отчего едва не упали они оба. Робот лежала ничком посте столкновения со стулом. Стул был в руках самого щуплого из высоких крупных парней. Почему-то Дмитрий сразу понял, что это Петя Селезнев, брат Кати.

Петя стоял, широко расставив ноги, чтобы не упасть. Его друзья и куратор держались за что попало. А здание продолжало мягко потрясывать, и из углублений вырывались капсулы наподобие лифтов, тотчас открывая двери.

Аварийные входы в убежище. После десятилетий опасности ядерной войны, все школы по пятому и шестому параграфам законов о защите детей были оснащены убежищем и быстрым доступом в него через мобильные механические лифты, не зависящие от электричества. На случай же попадания в эти лифты опасного инородного существа или агрессора, капсула запечатывалась и не открывалась в убежище. То же происходило, если человек в ней находился без сознания. Его жизненные показатели поддерживались лифтом в стабильном состоянии автономно, пока не находился тот, кто решит, открывать капсулу или нет.

Сейчас такие капсулы открывались по всему зданию, где тепловизоры ощущали присутствие живого. Даже киберы подходили под понятия живого, ведь в самом пиковом случае у них все равно оставался живой человеческий мозг. Но чаще всего всё было куда проще, и киберы были оснащены недостающими конечностями, искусственными почками, гортанью или экзоскелетами, в остальном оставаясь людьми.

Дмитрий на мгновение замер, представляя, сколько сейчас таких капсул открылось в жилом отсеке. Сколько мелких адаптивных детишек, этих зеленых росточков запаниковало и бросилось в капсулы. А другие запаниковали и бросились от них. В общем, разбираться придется потом долго, как и выуживать детей из Убежища. Но это будет потом.

Его сейчас не интересовало то, что происходит в других помещениях, он уставился на капсулы, вынырнувшие в палате. Палата не была рассчитана на такое количество людей, поэтому и «лифтов» было всего два. И оба были уже заняты.

В одном Дмитрий с облегчением увидел небольшую фигурку Арсения, а в другой – Дмитрию захотелось ущипнуть себя, была Феоктиста Валерьевна. С таким же измененным лицом, металлической правой рукой и экзоскелетом, но без следа ожога стрекательными клетками.

Громкий звук заставил Дмитрия дернуться и едва не свалиться на все еще прячущуюся за его плечом Ульяну.

– Извините, – глаза у Селезнева были кристально чистые и ясные, точно у его сестры. – Это нервное.

Дмитрий обнаружил, откуда был грохот – это стул повторно опустился на голову роботу. Помогло это или нет, шевелился робот, или Петя ударил превентивно – разбираться было некогда. Дмитрий хотел скорее достать Арсения из капсулы и убедиться, что друг в порядке, не ушел на перезагрузку, об опасности которой не раз предупреждал. Вот только делать это без медработника он опасался, и теперь не знал, как поступить. Вызывать кого-то снова, попытаться разбудить медработника в капсуле или всё-таки не забывать, что делать без медработника это нельзя?