Если магический ритуал проводили вечером, то солнце, закатываясь за горизонт, заставляло вспыхивать рисунки на витраже. Это было очень красиво и, что важно, усиливало творящуюся магию.
Посередине алтарной комнаты стоит большой дубовый ритуальный стол, испещрённый тщательно выверенными линиями, а в углу прячется пара шкафов с ритуальными принадлежностями. Вот и вся обстановка.
Я стояла на лестнице у подножия башни, смотрела наверх и мучилась от раздутого до предела любопытства. Мужчины наверху в алтарной комнате разговаривали, что-то обсуждали, их голоса гулко разлетались по залу. Что они там собрались делать?
Внезапно меня пронзила насквозь мысль: я просто могу там присутствовать! Остановить мир, проскользнуть мимо явно собирающихся творить заклинание мужчин, встать за колонну и тогда сама увижу всё, что они затеяли! Там ведь нет графини Берелоллы, которая смогла бы определить моё тайное присутствие по свету бурлящих во мне эмоций! Удержаться от соблазна увидеть всё своими глазами я была уже не в состоянии.
Мир подчинился моему магическому приказу, остановился и затрепетал, пытаясь вырваться из-под моего контроля. Я большими прыжками заскакала по каменным ступеням наверх, миновала замершего с поднятой ногой камердинера, влетела в алтарную комнату и шмыгнула мимо застывших у ритуального стола мужчин, краем глаза успев заметить, что на столе лежала развёрнутая карта графства.
Вот зачем они к Притену заходили, за картой!
В этот момент мир вырвался и побежал вперёд. Удержать его надолго второй раз за вечер у меня уже не хватало сил. К счастью, я уже стояла в полумраке за колонной и от стола, на котором маги зажигали несколько красных ритуальных свечей, меня не было видно.
– Так, всё готово! – послышался голос барона Грендера. – Теперь, Аль, нужна только твоя кровь. Извини, но сейчас помочь я тебе не смогу, чтобы не сбить поиск. Заклинание будет искать человека с такой же магией как у тебя. Моя магия исказит поиск.
Я осторожно выглянула. Принц в этот момент стоял ко мне боком и наклонился над столом, рассматривая карту. Длинная прядь волос выбилась из его завязанного сзади хвоста и в свете свечей казалась золотой.
Вдруг без малейшей тени сомнения я поняла, что точно знаю, как именно принц уберёт эту мешающую ему прядь и не ошиблась. Он привычным хорошо знакомым жестом завернул эту прядь за ухо. Откуда мне это известно?
– Да, я знаю, – откликнулся принц другу. – Будет достаточно, если ты проследишь, в какой район графства уйдет маячок и посмотришь селение, где живёт теперь девушка с памятью Альмиреллы.
Кто живёт? Какое знакомое имя! Невеста Притена говорила, что они ищут девушку. Значит, вот как её зовут Альмирелла! Но почему я так хорошо его знаю и … в моих мыслях вдруг возник образ девушки из моего сна, смотрящей на меня из зеркала. Это что, была она? То есть я?
Вся картинка щелчком вдруг собралась воедино. Принцесса Альмирелла! Умершая в раннем возрасте дочь нынешнего короля Кондурсена! Как я могла забыть, мы же изучали генеалогию древних семейств королевства! Именно раненого принца я видела в своём сне, только в очень юном возрасте. Тогда он был намного моложе даже Бранжена.
Да, без сомнений, это был принц Алькоридеж! Как я во сне его называла? Кори! Точно!
Только в этот момент осознания происходящего я увидела в этом красивом мужчине, стоящего у ритуального стола того раненого, обмотанного кровавыми тряпками юношу, который тогда во сне грустно смотрел на меня и называл себя обузой.
Как я могла забыть его? Во мне будто рухнула плотина, и далёкие воспоминания детства и юности хлынули на меня потоком. Вот мы оба стоим перед отцом, и он строго нам что-то выговаривает. Вот мы на прогулке во дворцовом саду с наставником, и Кори ловит для меня стрекозу. Эти события наполнили мою память, будто я во сне прожила жизнь принцессы и только сейчас внезапно вспомнила этот невероятно длинный и наполненный событиями сон.
Но я не могу быть принцессой Альмиреллой! Она умерла много лет назад! Значит, её память и магические способности почему-то перенеслись ко мне? Получается, это меня они ищут своим поисковым заклинанием?
А зачем? Что они собираются делать со мной, с носителем памяти принцессы? Я же не принцесса и никогда ею не буду.
Сердце у меня заколотилось как безумное. Казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Ноги подкосились, и я без сил опустилась на пол за колонной.
Между тем, принц начал говорить заклинание. По всему алтарному залу разнёсся его глубокий уверенный голос, произносящий сплетённые между собой в точном порядке звуки заклинания, похожие на таинственные слова, эхом отражающиеся от стен.
Через минуту всё стихло. Я почувствовала, как в зале сгустилась сила, и от стола стала разворачиваться пелена тонкой поисковой магической паутины.
Я рискнула снова потихоньку выглянуть из-за колонны.
Стены и своды алтарной комнаты терялись во мраке, однако лица мужчин были освещены расставленными по краю ритуального стола красными свечами. Принц стоял над картой, держа в руке небольшую чашу, над которой колебался едва различимый для меня огонёк голубого пламени. Он водил этой чашей над картой и огонёк то уменьшался, то вытягивался вверх и становился ярче. Барон стоял рядом и, наклонившись, всматривался в карту.
– Да никаких сомнений, твоя кровь указывает на замок и его окрестности, – сказал он, наконец. – Она где-то совсем рядом!
– Разложи план замка! Скорее! – приказал принц почти шёпотом. – Действие поисковика заканчивается, но, может, успеем понять, где именно в замке она находится сейчас!
Барон быстро начал расстилать другой рулон бумаги даже прежде, чем принц закончил говорить. Рука с чашей поплыла над планом замка. Мне было видно, как над строго определённым местом вырастал и становился выше этот мерцающий в чаше голубой огонёк.
Принц остановил руку с чашей над тем местом, где огонёк вытянулся в длинный голубой лепесток. В это же мгновение лепесток рассыпался сверкающими искрами и исчез.
Барон наклонился над планом, ничего не сказал, а только как-то странно фыркнул и что-то тихо проговорил.
Принц долго рассматривал план замка с недоумением на лице, а потом поднял голову и с тоской в голосе произнёс:
– Грен, у нас что, опять ничего не получилось? Поисковик указал сюда! На башню, в которой мы сейчас находимся. То есть человек с магией, подобной моей, находится здесь в алтарной комнате. Нас тут двое. Ты исключаешься, значит, это я сам.
Барон молчал, а я сжалась за колонной, ожидая его ответа. Он ведь очень умный, может и догадаться обыскать алтарную комнату! А хватит ли у меня сил сбежать, применив остановку мира в третий раз?
– Не расстраивайся, Аль, – раздался наконец спокойный голос барона, – не всё так плохо, как тебе представляется.
– Но магия не нашла в замке никого кроме меня! – возразил принц. – Получается, я единственный с такой родовой магией на всё графство.
– Да, это было бы так, если бы мы здесь были одни. Но кроме нас тут находится ещё один человек, не считая камердинера Притена, конечно.
Услышав это, я сжалась в комок. Он что, знает, что я сижу тут? И давно?
– Не может быть! Я сам осмотрел алтарную комнату, здесь никого не было до нашего прихода.
– Тем не менее, он здесь. Я только что запустил маленький воздушный поисковик до стен этой комнаты, и он обнаружил кое-кого, кто спрятался за этой колонной…
С этими словами барон Грендер неожиданно сделал пару больших шагов и оказался за колонной, осветив моё убежище светом ритуальной свечи, которую взял со стола. Увидев меня, сидящую у его ног на полу, он застыл и только изумлённо поднял брови.
Глава 17
Когда Грен увидел, кто скрывается за колонной, его охватила оторопь.
У его ног всё в том же синем платье, что он видел на ней утром, съёжившись в комок, сидела Маруша и сверкала на него глазами из прорезей своей всё той же своей тёмно-синей кружевной маски.
Девушка была жутко испугана, это не вызывало сомнений. Она прижала руки к груди, подобрала по себя ноги и не замечала, что из-под сбившегося подола платья виднелась нижняя юбка.
– Господи, как она здесь оказалась? – ошеломлённо подумал он в первый момент, а потом вдруг осознал, что именно означает её присутствие здесь, в алтарной комнате. Эта вторая мысль поглотила всё. Получается, именно Маруша – носительница памяти принцессы Альмиреллы?
В бароне разом большой волной всколыхнулась жалость к этой милой девушке с ясным умом и искалеченным лицом, которой судьба уготовила попасть прямиком в эту банку с пауками под названием высшее общество.
Грен заставил себя быстро собраться и прийти в себя.
– Нет, я не оставлю её один на один с королевской семьёй, – подумал он. – Прости, Аль, но в этой нелепой, неоднозначной и опасной для Маруши ситуации я на её стороне. Ты можешь затуманить её разум обещаниями, в которые и сам поверишь, но я-то намного лучше представляю, что за встреча ждёт простолюдинку в вашем роскошном дворце.
Барон ободряюще улыбнулся испуганной девушке, галантно, как на балу, протянул ей руку, услужливо помог встать, а затем положил её ладошку на сгиб своего локтя и успокаивающе положил сверху свою ладонь.
Они вышли к принцу из-за колонны, шагая с достоинством, как будто на королевском приёме в высшем обществе.
– Ваше высочество, позвольте представить вам Марушу, воспитанницу леди Карлейлы, – торжественным тоном провозгласил барон, – Маруше девятнадцать лет. Леди взяла её из приюта ещё во младенчестве.
В полутёмном алтарном зале повисла оглушающая тишина.
У принца округлились глаза, и, по всей видимости, перехватило дыхание. Он попытался что-то сказать, но у него из горла вылетело лишь какое-то сдавленное карканье.
Прошло ещё несколько мгновений, прежде чем принц смог взять себя в руки. Затем он откашлялся и вполне внятно прокаркал хриплым голосом:
– А почему на ней эта маска?
– У неё искалечено лицо, поэтому она вынуждена его скрывать, ваше высочество, – ответил Грендер таким лёгким и непринуждённым тоном, будто отвечал, почему у девушки жемчужное ожерелье на шее, а не рубиновое.
Барон не удержался и хмыкнул про себя:
– Да уж, Аль, неожиданный для тебя поворот. Можно нарисовать себе в мыслях прекрасные картины вновь обретённой родной сестры, но когда действительность выдаёт тебе во второй раз не принцессу, а безродную, да ещё и искалеченную чужую девушку, тут растеряешься.
При этом мужчина успокаивающе сжал маленькую ладошку, лежащую у него на локте. Маруша покосилась на него. Он чуть заметно подмигнул ей краем глаза, пытаясь ободрить и показать, что он на её стороне, что не всё так страшно и никто не будет кидать ей в лицо обвинения в подслушивании, да и вообще в шпионаже, и не потащит бросит в каменный подвал, обвиняя в преступлении против короны.
– Думаю, она та, которую вы, ваше высочество, с таким упорством ищете уже целый год, – продолжил барон официальным тоном, и уже тише, без всякого официоза, продолжил: – Надеюсь, теперь ты доволен, Аль, и знаешь, что делать.
– А это точно она? – беспомощно спросил принц уже нормальным голосом.– У неё ведь тёмные волосы!
– Да, точно, тёмные, – с чуть заметной иронией сказал барон, – а не золотые, как у тебя. Да и профиль, хм, совсем не такой, что тебе почудился во время ритуала. Но твой поисковик указал на эту башню. Нас здесь четверо. Меня и камердинера, что ждёт нас на лестнице, без сомнений, можно исключить. Так что решать вам, ваше высочество, – бодро закончил он.
Брови у принца упрямо сдвинулись, и он неожиданно качнулся в сторону девушки, протягивая руку к её лицу.
– Я хочу, чтобы она сняла маску!
Однако барон быстро среагировал, сделал шаг вперёд и заслонил собой сжавшуюся от ужаса Марушу.
– Думаю, не стоит пугать искалеченную девушку ещё больше, Аль. Она и так явно тебя боится. Вряд ли её внешность что-то тебе скажет. Она не близкая родственница ни тебе, ни Мири, никаких фамильных черт ты в её лице ты не можешь найти.
– Как же я узнаю, что она носит способности Мири?
– Не знаю. Это тебе знать, как именно ты собирался это проверить. Как действует твоя родовая магия, знаешь только ты. Может, стоит спросить её что-нибудь?
Барон сделал шаг в сторону, и девушка снова оказалась перед принцем, который уже немного пришёл в себя.
– Маруша, ты помнишь как … – он задумался, – как звали твоего любимого пони?
Мужчины оба с интересом уставились на девушку.
– Моего? У меня никогда не было своего пони, – дрожащим от волнения голосом тихо ответила она.
Его высочество досадливо сморщился.
– Ну, не твоего, а…
Принц вдруг замолчал, лицо его сморщилось, как от боли, он отвернулся и схватился за голову руками.
– Да, вот и мне интересно, какого пони в своей жизни воспитанница графини Маруша вообще может помнить. Аль, – Грендер положил руку другу на плечо, – может, поисковик и определил её как носитель, но ведь память Мири в ней могла и не проснуться, или проснуться не полностью. Другими словами, девушка может вообще не ответить толком ни на один твой вопрос, однако это ничего не докажет. Вообще ничего. Нет никаких доказательств ни за, ни против, кроме указания магического огня поискового заклинания.
– И что же нам сейчас делать? – глухо спросил принц, не поворачиваясь, а потом почти простонал: – Не могу поверить, что это она.
– Сейчас, сию секунду, думаю, ничего не нужно делать, кроме как взять себя в руки и успокоиться. Предлагаю взять паузу, подумать до завтра, осмыслить произошедшее, чтобы не пожалеть потом о содеянном, – успокаивающе сказал барон другу, а потом повернулся к девушке, и произнёс, глядя ей прямо в глаза:
– Маруша никому ничего не скажет, правда?
Она согласно кивнула головой.
– Но вот и хорошо, умница. Аль, – снова обратился он к принцу, – сейчас мы поступим просто: ты сейчас отдашь план и карту камердинеру Притена вместе с массой благодарностей в адрес его хозяина. Этот камердинер ещё ждёт нас и мается там на лестнице в алтарную башню. Он будет сопровождать тебя обратно. Аль, прошу тебя, сейчас ты расстроен и на нервах. Тебе стоит пойти к себе и не выходить оттуда до завтра. Вот до завтра обдумаешь всё, что вышло в результате твоего магического эксперимента и появятся дельные мысли.
А я провожу Марушу до её покоев и тоже пойду к себе. Обсудим всё уже завтра вечером на свежую голову после вашей поездки в Адинеж. Её ведь нельзя отменить, город ждёт посланника короля.
– Да, ты прав. Надо все обдумать… Опять же, может, стоит с Притеном посоветоваться,– задумчиво протянул принц.
– А насчёт самой Маруши не беспокойся, она живёт в замке, я за ней пригляжу,– добавил Грендер.
Принц, глубоко погружённый в размышления и явно не осознавая, что делает, просто по привычке, аккуратно сложил план и карты, повернулся и направился к двери, мазнув по стоявшей рядом с бароном девушке рассеянным взглядом.
Всё сложилось совсем не так, как ему мечталось.
Когда принц Алькоридеж ушёл, Грендер повернулся к Маруше:
– Теперь мы можем поговорить спокойно, без излишних эмоций, которые усложняют эту и без того весьма сложную ситуацию.
Девушка безмолвно стояла перед ним. В первый раз Грен пожалел, что на ней маска. Без мимики лица тяжело было угадать, что она испытывает, хотя слегка прикушенная нижняя губка и сжатые у груди кулачки выдавали, что она в напряжении.
– Маруша, – с лаской в голосе произнёс он и вдруг неожиданно даже для самого себя отпустил свои внутренние барьеры, позволяя себе говорить то, что шло из самого его сердца, – дорогая моя девочка, придётся пока на веру принять, что я на твоей стороне.
Он очень осторожно взял её за плечи.
– Не бойся. Пожалуйста, не бойся меня. Я всё объясню, почему и что произошло, почему я сейчас на твоей стороне. Прости, пожалуйста, принца, он не злой, а только слишком ошеломлён сейчас. Ему не хватает моральных сил, чтобы держаться в рамках приличий.
Грендер немного опомнился, когда почувствовал, что она слегка отшатнулась назад, и понял, что и сам вылез из всех возможных приличий.
– Простите, Маруша, я забылся. Можно я буду обращаться к вам на ты?
– Да, наверное, это будет лучше, – послышался ему тихий ответ, но её голос звучал уже увереннее.
– Спасибо. Если хочешь, тоже можешь звать меня на ты и по имени. Меня зовут Грендер, Грен. Только, боюсь, это отразится на твоей репутации не в лучшую сторону, – его голос зазвучал немного насмешливо. Однако было ясно, что эта насмешка направлена на самого мужчину.
– Я… Да, я буду звать вас Грен, когда мы будем одни, – послушно, как ученица, кивнула она.
– Тогда… стоило сказать: я буду звать тебя Грен, – улыбнулся мужчина.
Маруша тоже шевельнула краешками губ. Это была всего лишь тень улыбки, но он почувствовал себя победителем.
– Я предлагаю поговорить не завтра, а сейчас. Это принцу нужно обдумать, какую кашу он заварил, а нам обдумывать ничего не нужно. Я мог бы тебе объяснить всё, чему ты была сегодня свидетельницей, а ты бы мне ответила на мои вопросы. Ну, конечно, на какие захочешь ответить.
– Хорошо. Только я не хочу разговаривать здесь, – она зябко повела плечами и оглянулась. Грен только в этот момент понял, как девушке страшно и неуютно здесь, в этом мрачном алтарном зале. Темно, холодно, свечи отбрасывают на серые каменные стены причудливо двигающиеся жуткие тени, да ещё и одна в компании с мужчиной.
– Да и мужчина этот – я, маг с жуткой репутацией кровавого палача, – фыркнул про себя Грендер. – Надо уводить её поскорей отсюда.
– К вам в покои я не пойду. Может, опять посидим в библиотеке? – предложила она просительным тоном.
– К тебе. «К тебе» в покои я не пойду, – чуть улыбаясь, исправил он. – Да, ты права, ни к тебе, ни ко мне в покои идти не стоит. Да и в гостиных нам обязательно кто-нибудь помешает. Библиотека, да, прекрасное место для разговоров! Будем считать, что наша встреча, которую мы наметили там завтра утром, просто состоится немного раньше. Договорились? Ну что, идём?
– Да! – она уже сама доверчиво положила ладошку на сгиб его локтя и от этого нехитрого движения по его душе прокатилась волна радости.
– Господи, да ты, парень, кажется, действительно влюбился, – вдруг пробилась у него мысль сквозь эту розовую пелену удовольствия.
– Да, похоже, что влюбился, – пронеслась другая мысль в ответ. – В кого же ещё можно влюбиться, как не в неё?
Глава 18
На маленьком столике сбоку от меня стояла пара изящных фарфоровых чашечек и сливочник из «Осеннего сервиза», в котором обычно подавали кофе гостям. Я прекрасно знала этот сервиз. Он был весь расписан переплетёнными между собой золотыми и бордовыми осенними листочками разных форм и размеров. Ещё бы мне его не знать. Несколько лет назад мы с Люженой расколотили из него блюдечко, когда решили рассмотреть его поподробнее и скопировать с него роспись, потом сбежали и со страхом ждали строгого выговора.
Барон Грендер приказал горничной, встретившейся нам в коридорах замка, принести нам кофе в библиотеку. Кофе и сладостей для этой милой барышни, так он сказал. Вот нам и принесли кофейник и эти знакомые мне чашечки, а ещё тарелочку с воздушными ванильными пирожными, которые я так любила.
Яркое солнечное утро сменилось на тёплую ласковую ночь. Снова парк, теперь нарядно освещённый магическими шарами, манил прогуляться по своим дорожкам.
Мы опять как утром сидели в тех же самых креслах у балконной двери и смотрели через стекло на те же самые деревья и клумбы, только теперь библиотека утопала в темноте, чуть разбавляемой тусклыми светильниками, а на столе между чашечек уютно устроилась свеча в золочёном подсвечнике.
Ничего не изменилось и изменилось абсолютно всё.
Я покосилась на барона. Начинать разговор самой не хотелось. Всё-таки до конца веры ему не было, хотя приходится признаться, что весь день и весь вечер вёл он себя безупречно.
– Грендер, – покатала я его имя на языке. – Грен. Ему подходит. Интересно, решусь ли я называть его так?
Барон посмотрел на меня и произнёс:
– Маруша, давай начнём прояснять непонятные вопросы? Мне хочется, чтобы ты мне доверяла, поэтому я предлагаю задавать вопросы по очереди. Я – тебе, а потом ты мне, если они возникнут. Предлагаю отвечать по возможности честно, чтобы ещё больше не запутать всё. Если нельзя будет ответить, просто не отвечаем. Договорились?
Я согласно кивнула головой и воодушевилась. Появилась возможность получить ответы на те вопросы, что занимали меня целый день.
– Кто начинает? – спросил он.
– Можно, я?
Что они там делали в алтарной комнате, можно было не спрашивать, это было ясно: искали носителя памяти и способностей сестры принца Альмиреллы. Поэтому, перепрыгнув через этот вопрос, я сразу спросила то, что интересовало меня в первую очередь.
– Что вы хотите сделать с носителем памяти принцессы?
Барон как-то насмешливо хрюкнул, а потом, не удержавшись, засмеялся.
– Один твой вопрос и мой заготовленный первый вопрос сразу получил ответ. Вижу, что ты поняла всё, что происходило в алтарной комнате. А раз уж ты сформулировала его так чётко, то я теперь не сомневаюсь, что носителем являешься именно ты и уже в какой-то форме ощутила в себе память принцессы. Так что об этом можно уже не спрашивать. Сейчас тебя страшит уготованная тебе участь. Я прав?
Я кивнула.
– Хм, я сэкономил пару вопросов! Это радует! Итак, отвечаю, как обещал, честно. Его высочество и сам не знает, что теперь делать. Он очень любил свою сестру, принцессу Альмиреллу. Надежда возродить хотя бы частицу Мири затмила его разум. Он работал над ритуалом целый год, пробудил в тебе эту частицу и сегодня, наконец, опомнился и увидел, что ты – далеко не она. Теперь Аль не знает, что делать дальше. Брать тебя ко двору, или купить дом и выделить содержание, или предпринять что-то ещё. Однако оставить всё как есть он уже не может.
А его мечты, видимо, заканчивались на том, что незнакомая ему девушка с золотыми волосами, похожая на юную Альмиреллу, бросается ему на шею со словами, как хорошо, брат, что ты меня, наконец, нашёл. А тут ты с тёмными, да ещё и в маске, и пытаешься спрятаться от свалившегося на тебя счастья.
Поверь, никто ни мучить, ни убивать тебя, чтобы перенести память принцессы другой девушке не собирается. Однозначно, ни смерть, ни пытки тебе точно не грозят. Даже за подслушивание благородных особ. Но встреча с королём тебе точно обеспечена. Теперь мой вопрос?
Я кивнула.
– Как ты оказалась в алтарной комнате? Ты не могла знать, что мы решим этим вечером заняться поиском. Мы и сами этого не знали и решили это буквально за полчаса перед этим.
– Простое любопытство, – маска скрыла мои явно заалевшие щёки.
Я не стала рассказывать про мои прятки с невестой Притена. Да и рассказывать про мои новые способности не хотелось. Похоже, это и была та самая тайная родовая магия королевской семьи.
Поэтому просто сказала, что случайно встретила их в коридоре и из-за любопытства проследовала до алтарной комнаты. А там…
Тут я запнулась.
– Мы договорились отвечать честно, поэтому, как именно я прокралась за колонну, рассказывать не буду. Давайте считать, что я навела морок на вас всех, и вы не заметили, как я прокралась за колонну. Вы удовлетворены ответом? Теперь мой вопрос.
Барон согласно кивнул.
– Почему носитель именно я? Леди Карлейла забрала меня из столичного приюта совсем маленькой. Не знаю даже, кто меня туда привёл.
– Не знаю. Знаю только, что момент её смерти и твоего рождения связаны. Однако не знаю, почему сущность принцессы выбрала именно тебя из сотен новорожденных девочек. Как ты почувствовала её в себе?
– Этот последний год мне стали сниться сны. Мозаика из разрозненных кусочков, но все они постепенно собрались во вполне связную картину: её последний день перед смертью. Сегодня я в первый раз увидела принца, и он мне показался почему-то очень знакомым. Собственно, из-за этого я и пошла за вами. Всё было так загадочно и непонятно.
О том, что воспоминания всей жизни принцессы нахлынули на меня потоком уже в алтарной комнате, я не стала упоминать. Эти воспоминания уже смутным клубком теснились в моей голове, пытаясь уложиться вместе с моими собственными.
Не хочу ничего сейчас вспоминать и ни с кем обсуждать! Мне нужно время, чтобы самой разобраться со своей двуликой памятью. Так, теперь мой вопрос.
– Почему вы на моей стороне? Я безродна, бедна, уродлива. Почему? Потому что вам хочется особых отношений с тенью принцессы Альмиреллы?
В этот момент я внимательно смотрела на барона и поэтому заметила, как по лицу мужчины пробежала гримаса боли. Его губы сжались, прищуренные глаза смотрели в пустоту. Это предположение о корыстном интересе к принцессе, похоже, было ему неприятно.
– Нет, не поэтому, – прозвучал его глухой голос, – мне достаточно особых отношений с принцем. Да и с королём у нас тоже особые отношения.
Небеса, я, кажется, его серьёзно обидела!
– Грен…дер, – выдавила вслед торопливо, – прости, не хотела тебя обидеть, просто я не понимаю почему?
– Именно потому, что ты безродна, бедна и уродлива, – он уже взял себя в руки и со спокойным выражением лица повернулся ко мне. – Прости, ты сама употребила эти слова. Потому что когда-то давно я тоже был таким же, правда, без маски. Но по сути всё то же. Неуклюжий некрасивый юноша без денег, безродный, всего лишь сын мелкого лавочника, однако с хорошими магическими способностями. Высшее общество меня долго пережёвывало и фактически выплюнуло. Мне просто не хотелось бы, чтобы с тобой произошло то же.
– Только из-за этого вы поссорились с принцем?
– Ну не преувеличивай, не поссорились, а слегка разошлись во мнении. А во-вторых, почему эта причина не кажется тебе убедительной?
Я пожала плечами.
– Где я и где принц!
– Ты очень привлекательная девушка, Маруша, даже в этой маске, – сказал барон, а потом тихо добавил: – Ты мне очень понравилась. Этой причины достаточно?
Я обомлела. Это что, из-за меня от барона веяло влюблённостью? Не говорите мне, что влюбился он в меня! Неужели? От этого неожиданного признания я смутилась и сумела лишь согласно кивнуть головой.
– Теперь мой вопрос, – уже громким и уверенным тоном, как ни в чём не бывало, произнёс барон. – Что у тебя с лицом и можно ли твой дефект вылечить?
– Вообще-то, это два вопроса, – смущенно улыбнулась я. Его забота была приятна, но… обсуждать синяки и моё опухшее от удара лицо совершенно не хотелось. – Не беспокойтесь, всё хорошо, меня лечат, у нас очень знающий лекарь в замке. Я надеюсь, что через некоторое время можно будет снять маску. А можно личный вопрос?
– Обо мне? Да, конечно. Но я догадываюсь, о чём ты хочешь спросить. Я женат, детей у меня нет. Но с женой у меня не сложилось, поэтому мы уже пару лет живём порознь. Я в столице, а она в своём поместье в графстве отца. Наша семья – яркая иллюстрация к толщине сословных барьеров. Я сын лавочника, барон милостью короля, а она из старинного рода. В результате мы так и остались по разную сторону этого барьера, каждый на своей стороне.
– Нет, у меня был совсем другой вопрос.
Про то, что он женат, но жена живёт где-то далеко от столицы, и детей у них нет, со мной уже поделилась Люжена, в перерывах между восторгами, охами и ахами насчет принца.
Я вздохнула, набралась мужества и произнесла: – Как получилось, что ваша работа убивать людей?
Барон удивлённо поднял брови. Такого вопроса он явно не ожидал.
– Да, я понимаю, – торопливо добавила я, – это преступники, убийцы, но всё же…
– Почему ты хочешь это знать? Что тебе до моей работы?
– Потому что… я не верю, что вы…
– Что не вы, а ты, – перебил мужчина с кривой усмешкой. – Ты не веришь, что я что? Маг Серая смерть? Но это так!
Внезапно мне теперь стало обидно.
– Да! Я знаю твоё прозвище! – резко ответила я, мгновенно разозлившись. – Но не верю, что ты жесток! Мы договорились на ответы! А ты, если не хочешь отвечать, не отвечай! Я же не так просто спрашиваю. Я хочу разобраться! Кто ты и почему так живёшь!
Ох, зачем я так кричу? Ведь барон прав! Действительно, почему, почему мне это так важно? Настолько, что на меня даже накатили слёзы от обиды.
Вдруг я услышала скрип его кресла и почувствовала, что мужчина встал передо мной, наклонился и взял мои руки, лежащие у меня на коленях.
Я подняла голову.
– Прости. Не хотел обидеть. Моя работа – это часть большой государственной тайны. Прошу тебя, Маруша, верь мне, я наказываю, но никого не убиваю.
Он потянул к себе мои руки и очень бережно поцеловал тыльную сторону каждой ладони, глядя мне прямо в глаза.
Я просто утонула в его взгляде, сверкающем от неровного пламени свечи. В этих немного печальных глазах читались нежность, любовь, надежда и неуверенность одновременно.
Его глаза притягивали и манили. Никто на меня ещё так не смотрел.
Я замерла. Хотелось чем-то не менее прекрасным ответить на эту волну нежности. Совершенно потерявшись в чувствах, не сводя с него взора, я встала с кресла. Наши лица оказались очень близко.
Он осторожно положил руки мне на талию, слегка притянул к себе, наклонился и очень ласково поцеловал.
Библиотека вокруг меня исчезла. Осталось только ощущение его тёплых губ, его нежных осторожных рук, близости его горячего тела, которое я чувствовала даже сквозь одежду, да громкий стук моего трепещущего сердца.
Я положила руку ему на грудь и поняла, что его сердце тоже заходится в сумасшедшем ритме, и мне почему-то стало от этого радостно.
– Маруша, милая моя девочка, – прошептал он, и обнял меня уже по-настоящему, сильно прижав к себе и полностью заключив в кольцо своих сильных рук.
Теперь, когда я прижималась к его груди щекой, то хорошо слышала быстрый стук его сердца. Почему-то этот звук делал меня счастливой. Хотелось стоять так вечно, обнявшись, ничего не говоря и ничего не объясняя.
Ой, мамочки, что же я делаю-то? Однако оторваться от него не было сил.
Грендер спохватился первым. Он мягко отстранился и снова заглянул мне в глаза.
– Ты мне веришь, Маруша, девочка моя дорогая?
– Да.
– Верь мне, верь. Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива. Помни это.
Редкие громкие хлопки, которые раздались у меня за спиной, прозвучали, как гром среди ясного неба.
Я вздрогнула и обернулась.
В нескольких метрах от нас, прислонившись плечом к шкафу, стоял Бранжен и, скривив губы в подобии улыбки, издевательски нам аплодировал.
– Великолепно! Прекрасно! Какая сцена! Я восхищён! Какие актёры! Какой спектакль! – восклицал он насмешливым голосом, приближаясь к нам и не переставая хлопать. – Я и не подозревал, какая ты великолепная актриса, Марушенька! Надо же, за один день, да ещё и в маске, умудрилась окрутить одного из лучших магов королевства!
Я потрясён! Воплощаешь свои планы? Помнишь, ты мне говорила, когда мы вместе с тобой лежали рядом, мол, хорошо бы попасть в столицу в Магическую академию. Ну, ясное дело, теперь попадёшь! Без сомнений!