Мой двор

Вместе со всеми Леха гонял на древнем зеленом запорожце и накурившись лазил с нами по даче. У него есть младшая сестра, которую я топил в пруду, за что огребал от Лехи и сам шел ко дну. Вместе с ним мы строили шалаши и тащили однажды пьяного Змея домой, так и наровившего от нас сбежать в неизвестном направлении – если это можно назвать побегом. Как-то Леха принес штангу, и я на спор сделал много подъемов на бицепс, не помню, что было предметом спора, но всю следующую неделю я не мог поднять руки вверх…

Часто мы занимались подъемом тяжестей и отжиманиями “лесенкой” в импровизированной качалке во дворе на даче. Мы рубились с ним в “ножечки”, сотки и Playstation. В ножечки везде где была земля с ровной поверхностью. В сотки у Змея. В Playstation сперва у Змея, потом у меня.

Все вместе бухали и закалялись в бане круглосуточно позднее. Вместе курили первые сигареты и самокрутки с осенней листвой. Он с нами тусил со старшими у костра через дорогу от дачи, в лесу.

Сейчас он кажется женат и открыл собственное дело – надеюсь у него всё получилось. Недавно видел его сестру за рулем, в компании какого-то бородача. Я часто вижусь с его мамой и здороваюсь с ней на даче. Не знаю, в какое-то лето он просто перестал приезжать на дачу, а общение сошло на нет со временем. Но в любом случае было весело проводить с ним время взрослея. Думаю, мы еще не раз с ним встретимся, может и затусим, когда придет время.

Петя

Дачный друг, с которым мне довелось познакомится в детстве. Не помню, как мы познакомились, но произошло это на даче. Как и все он гонял на велосипеде, и я часто обращался к нему за помощью и инструментами, когда у меня рвалась цепь на велосипеде. Вместе с ним мы строили шалаши и прикалывались над девчонками. Часто играли в карты и ножечки на даче.

В Москве мы не общались в детстве. Он большой любитель рыбалки и ловит рыбу по сей день вместе с Фанатом. Пообщались на даче мы не особо долго, однажды была сильная гроза и в его дом попала молния. Все остались живы, но дом сгорел дотла. После этого участок продали, а Петя уже редко приезжал на дачу. Если же и приезжал, то к Фанату в гости с ночевкой – это был период знатных попоек, который я пропустил, так как мы уже не общались. Мы долго не общались после пожара, но как-то раз я зашел к Фанату, и мы встретились, вновь начав общение. Потом со временем, когда я переехал на Полежаевскую мы вновь начали общаться и я начал редко с ним рыбачить, часто бухать и играть в бильярд, за который у него несколько наград и кубков. Петя стал отцом и успел развестись и жениться вновь на другой, время спустя. Последнее время мы опять редко видимся, но это не проблема – так бывает во взрослой жизни.

Славик

Слава обычный парнишка, с которым мы играли в футбол на даче, на поле через дорогу от дачного кооператива. Его батя скашивал траву на поле и ставил ворота с двух его сторон каждое лето. Мы часто подшучивали над Славиком, но в остальном общались нормально. Из-за наших шуток он явно чувствовал себя не очень, но он даже не огрызался, так что шутки стали нормой. То его скинут за руки за ноги в пруд, то поставят подножку, то подрежут на велосипеде, то еще что-то в этом духе. Но общение продолжалось на даче класса до восьмого, а потом прекратилось. Возобновлялось общение от случая к случаю и из этих моментов выяснялось, что, то он стал скинхэдом, то панком, то стал учиться программированию, то появится на даче на выходных, то пропадет вовсе на сезон. Мы из одной банды велосипедистов, он вместе с нами со всеми воровал яблоки у соседей и рыбачил, но увы дорожки наши разошлись. Поле поросло травой, а деревянные футбольные ворота исчезли без следа, отец постарел, да и футбол стал никому не нужен кроме бывшего футболиста отца. Сейчас Славик лысый и бородатый, ну по крайней мере так было видно через забор, общение так и не возобновилось и все просто проходят мимо его дома, иногда вспоминая наши приколы над Славой и те времена из детства. Да и если он появляется на даче, то с участка не выходит, так что не удивительно что нет общения.

Березняк и бревна

Напротив, нашего кооператива, ничейное поле, поросшее частично кустарником и окруженное густым лесом. Рядом с полем трасса отделяющая кооператив от поля. Возле трассы, на поле лежали два толстых бревна, давным-давно приспособленные под лавочки, возле которых распологалось место для костра. Здесь собиралось несколько поколений молодежи восьмидесятых и девяностых годов рождения и возможно первые поселенцы с момента основания кооператива. Тут пили дрянной самогон, разбавленный чаем, учили и орали песни под гитару, обнимали теплых девчонку в холодные августовские ночи под безоблачным звездным небом под треск костра, травили анекдоты и общались на актуальные темы. Иногда сюда можно было прийти одному, если грустно или нечего делать и просто посидеть потупить на бревнах, тогда не было смартфонов, так что тупить было весело за счет фантазии.

Дальше в глубине поля располагалось футбольное поле с деревянными воротами, где днем собирались старшие и младшие дети с отцами и играли в футбол команда на команду. От футбольного поля тропинка уводила сквозь кустарники все глубже и ближе к лесу, пока не заканчивалась в кругу образованном березами, имевшим метров десять в диаметре. Так и прозвали место – березняк. В центре круга была выкопана по всем правилам яма для костра, топливо для которого собирали в лесу из валежника, опавших веток и листьев. Кто-то притащил доски и появились лавочки из посеревших досок не пригодившихся в строительстве чего-то, низкие, но прочные. Тут я выпил первый раз джин-тоник, а Змей накидался так, что мы с Лехой его несли домой. Тут веселилось после нас подрастающее поколение, сколотившее здесь между берез шалаш на высоте двух метров и еще более молодое поколение после них, засравшее место мусором и никогда не убиравшее после себя в жизни. Сейчас поле кто-то выкупил у государства и там пасека, огороженная забором, пройти за грибами можно, но в березняк уже не попасть, а бревна сгнили от старости. Опыт же пережитый в этих местах остался, и он неповторим и бесценен, как и время что не вернуть назад.

Немного до и чуточку после

До начала пятого класса я в основном был отличником, но поведение моё было ужасным и в кабинете директора я почти жил. После пятого класса меня перевели в другую школу, расположенную рядом со старой. Когда я был в пятом классе, мой отец умер от рака, от чего я совсем слетел с катушек и начал бухать и употреблять как не в себя. К тому же у меня появился первый компьютер, за которым я пропадал по ночам, а утром не выспавшийся плелся в школу досыпать на уроках. Школьный психолог взялся за меня из-за упавшей успеваемости и невменяемого поведения, и пытался как-то на меня повлиять. Но когда я выяснил, что он тянет деньги из моей матери, я прекратил всякое общение с ним, а поведение моё ухудшилось вместе с успеваемостью. Но интерес к гуманитарным наукам у меня сохранялся до девятого класса, в отличие от точных наук, занятия по которым я прогуливал, либо саботировал, так как был в плохих отношениях с учителями по данным предметам. К тому же головные боли, сопровождавшие меня на уроках алгебры или физики, еще больше отвадили меня от посещения уроков, так что причин там бывать у меня не осталось. Я знал все формулы и теоремы наизусть, но стабильно получал двойки, и мне всё меньше становилось это интересно и всё больше становилось не нужно. Силы, которая меня могла переубедить или хотя бы исправить на тот момент не существовало. Шло время и классу к восьмому к моим обычным ощущениям и поведению добавились тревожность, нарушения сна и раздражительность, перераставшая в агрессивность. В девятом классе я практически не присутствовал, так как был либо пьян где-то во дворах, либо спал в школьной библиотеке, появлялся я только когда нужно было сдавать контрольные – и то не всегда.

Ушел я из школы после девятого, пробухав всё лето на даче, я в сентябре поступил поварской колледж, и ситуация с учебой и поведением изменилась – тут были преподы умевшие заинтересовать и вызывавшие уважение даже у распиздяев типа меня. После первого курса мне светил красный диплом и лучшая практика в ресторане, но со временем я понял, что на практике платить за работу мне никто не собирается, и я перестал там появляться. Закончив шарагу и получив диплом, я отправился в свободное плавание, на встречу штормам и кризисам взрослой жизни. А вот у содержимого моей черепной коробки на меня были совсем другие планы, о которых я пока не догадывался.

Как-то я прочел книгу “над пропастью во ржи” после чего у меня появились сомнения на свой счет, но я не придал им особого значения и жил дальше, но смутные догадки не исчезали.

2008 год первые симптомы

Паша сидел на лавочке слева от меня, Митинский злой гашиш пёр так что у меня опять началась тревожность и поток мыслей кошмаривших меня последние три месяца то затихая, то усиливаясь. Его левое плечо упиралось в моё правое плечо и мне мерещилось что Паша и я излучаем какую-то энергию, от чего мне становилось не по себе. Я тщетно пытался сфокусироваться и остановить бешеный поток мыслей, наслаивавшихся друг на друга или хотя бы зафиксироваться на одной из них. Я догадывался что это опять та необъяснимая штука со странными мыслями, которая преследовала меня последнее время. Остальные двое Бэт и Шкура тоже высказали мнение что данный гашиш не нормален и согласились со мной в том, что позитива нет, прёт как-то странно и очень тяжело. Минут десять я еще сидел с ними, но поняв, что я совсем “мёртвый” и говорить не получится, я с трудом встал и попрощался со всеми. Взглянув на Пашу, я осознал, что ему походу хуже всех и у него вообще связь с сервером потеряна, я пожал ему руку на прощание и двинулся к своему дому. Пройдя метров двадцать, я вдруг понял, что меня буквально сносит влево во время ходьбы непреодолимой силой, я пытался бороться с боковой гравитацией, работавшей явно неправильно, из-за чего обычно двухминутное путешествие от дома до дома заняло около двадцати минут. В какой-то момент я подумал, что у меня инсульт и я сейчас сдохну и меня сносит в сторону поэтому. Я понимал, что гашиш так действовать не должен и что это видимо отвратительная “химка”, больше к нему я не притрагивался, когда предлагали. Добравшись спустя вечность до соседнего дома, я зашел в подъезд, открыл дверь квартиры и первое что сделал, когда зашел, стал вглядываться в зеркало и рассматривать свое лицо на предмет симптомов и признаков инсульта, но не найдя их я успокоился, пошел на кухню и с жадностью начал пить воду из графина. Осушив полтора литровый графин, я понял, что это не помогло и моё состояние не капли не изменилось, после чего по стеночке дошел до кровати и лёг спать. Я отключился не сразу и успел заметить, что мысли словно завязаны узлом и совсем спутаны, но как-то по наитию проигнорировал их и постепенно отключился.

Нехорошая квартира

В тот год один мой товарищ решил приторговывать гашишем, из-за чего недостатка в нём мы не испытывали и курили каждый день, в квартире на третьем этаже моего подъезда. Население квартиры было не против, и мы подкуривали их. Хозяин квартиры Вадим постоянно сидел за компом и вместе со своим другом по детдому Лешей, занимавшимся тем же, играли в Perfect World и AION круглосуточно, нигде не работая при этом. Леша был бывшим контрактником, но однажды в армии он пьяный попал под мотоцикл и ему раздробило ногу, из-за чего ему пришлось уйти со службы и длительное время ходить с аппаратом Элизарова. Вадим же страдал врожденным косоглазием, из-за чего взгляд его вечно выражал что-то вроде подозрения с примесью хитрости, если он выгибал правую бровь при этом, то выражение лица становилось не выносимо комичным. Зарабатывал на жизнь Вадим случайными подработками и сдачей большой комнаты продавщицам из булочной, а сам при этом ютился с остальными в маленькой комнате. Вместе с этими двумя товарищами жил еще Филипп, Маня и Ваня. Филип был человеком которого интересовало только две вещи, первое это всё что связано с компьютером, а второе это водка. Водка со временем угробила Филипа, он умер от цирроза в мучениях. Маня это вечно някающее существо часами смотревшее аниме и знавшее более тысячи произведений данного типа. Маня редко пил и употреблял, зная о устройстве и работе компьютера больше всех при этом, но говорить с ним было крайне сложно из-за компьютерной терминологии, настолько перемешанной со сленгом анимешника и луркморья, что это просто отталкивало, а рука так и тянулась к чему ни будь тяжелому, пока его слушаешь….

Мы накуривали Маню редко и с большим риском для психического благополучия окружающих, из за его пагубных увлечений анимэ и осознания того что он существо поехавшее и крайне опасное для чужих сочных мозгов. Со временем он съехал и переехал в другой город.

Ваня был коренастым мужиком, добродушным и общительным, и я часто пил с ним пиво, беседуя не о чем. Чего-то еще примечательного о нем сказать не получается, просто обычный мужик. Он так же переехал куда-то через год после смерти Филипа. Чтобы понимать уровень трэша, творившегося тогда, представьте себе сцену: сидят трое варят плюшки и курят одну за одной, один из них выкурив десятую по счету, просто скатывается со стула на пол в конвульсиях и при этом слышен толи смех то ли визг где-то на полу, а двое других даже не повернув головы в его сторону продолжают варить плюшки и в этот момент звучит фраза “А, впрочем, ничего нового!”, второй поддакнул “Действительно!”. Остальные сидящие за ноутбуками даже не оборачиваются так как уже в состоянии овощей с красными глазами– утро, одним словом. В то время я часто заходил в нехорошую квартиру и катался по полу. В таком темпе прошло месяцев семь, после чего товарищ прекратил свой бизнес, и в головах у всех немного прояснилось, но градус безумия не снижался и лишь увеличивался со сменой времен года и персонажей там обитавших.

2009 год

Мне всё хуже, тревога сменяется агрессией или раздражительностью на ровном месте и наоборот. Мысли путаются и раздражают, люди раздражают и мне иногда кажется, что прохожие странно косятся на меня что, начинает беспокоить. Поездки на метро вызывают беспричинную тревогу и задержки дыхания на несколько минут. Я часто ругаюсь с мамой и отчимом, а друзей начинаю подозревать в том, что они что-то обсуждают у меня за спиной, особенно когда покурю. В один прекрасный день я слетаю с катушек и происходит драка с отчимом в которой я прокусываю ему щеку. После этого случая родители отвозят меня на Сухаревскую в отделение милиции к знакомому копу, не помню, о чем мы с ним беседовали, но в итоге приехала карета скорой помощи, и я сказал врачам: “Увезите меня нахер отсюда!”

И вот я уже еду в скорой помощи с двумя врачами и беседую о политике и ненависти населения к политикам, мы долго беседуем еще о чем-то что раздражает меня и на другие отвлеченные темы. После долгого пути мы наконец подъезжаем к большим металлическим воротам больницы, время часа два ночи. Ворота медленно отъезжают в сторону, и машина въезжает во двор пятнадцатой психиатрической больницы, что меня нисколько не смущает и даже как-то немного внутренне успокаивает.

Я выхожу из машины в сопровождении врачей, и меня заводят в одно из зданий, а затем мы долго идем по коридору. На тот момент во мне еще кипела ненависть ко всему живому из-за чего я был погружен в свои мысли. Затем меня передали пожилой санитарке в шапке напоминавшей головной убор некоторых католических монашек и сестер милосердия. Она снова повела меня по коридору, к лестнице, ведущей на второй этаж, я последовал за ней молча. Поднявшись на второй этаж, мы прошли по коридору. Затем меня завели в помещение сбоку, я переоделся в клетчатую пижаму, и сдал вещи на хранение, и меня опять повели по коридору в другое крыло здания, шли мы буквально пару минут, после чего уперлись в бронированную стальную дверь. Санитарка позвонила в звонок, дверь открылась, и мы вошли внутрь. Стальная дверь захлопнулась за нами и закрылась, на магнитный замок. Меня опять повели по коридору мимо помещений с койками, пройдя четвертое из шести, мы остановились перед дверью номер два, и санитарка завела меня внутрь и указала на свободную постеленную койку в углу палаты и вышла. Я подошел к кровати и просто лёг на спину на покрывало, положив руки на подушке под голову. Не знаю сколько я пролежал в темноте на кровати, но в какой-то момент услышал чьё-то дыхание рядом с кроватью и вглядевшись в темноту увидел парня, стоявшего рядом с дебильной улыбкой громко дышавшего и смотревшего на меня молча. Я гаркнул на него “Пошел на хуй!” и он в панике убежал в другой конец палаты и скрылся под одеялом, а я продолжил лежать и прокручивать в голове одни и те же мысли. Спустя около полчаса я услышал какое-то шевеление в центре палаты и взглянул в ту сторону, зрение уже привыкло к темноте и мне все прекрасно было видно. В центре палаты встал с кровати какой-то тип и подошел к другой кровати, толкнул спящего и сказал ему ложиться под кровать, что тот странно поглаживая себя по голове неохотно сделал, после чего второй тоже залез туда и судя по дальнейшим звукам и сопению второй трахал первого. Длилось это не долго, и они по очереди вылезли из-под металлической койки и разбрелись по кроватям. Я подождал еще полчаса и заснул, убедившись в том, что все спят по громкому сопению и храпу со всех сторон. Проснулся я от громкого воя и грохота, оглянувшись по сторонам я не увидел источника шума. Кто-то тоже проснулся и сказал: “О четыре утра, Аниська проснулся сука, опять в казаки-разбойники играть начал!!!”. Я встал и пошел на шум в соседнюю палату, в которой, на одной из кроватей привязанное верёвками к кровати, скакало вместе с кроватью голое тело, беззубым улыбавшимся ртом вопившее “ВААААААА!ВАААА!!ЫЫЫЫЫЫЫААААА!”, это и был Аниська. Рядом с его кроватью стояло еще четыре кровати на трех из которых лежали другие люди, привязанные к кроватям, а четвертая пустовала. Изрядно охуев от такого соседства, я вернулся в кровать и подумал: “Куда я блять попал???”. Спустя какое-то время пришла санитарка сделала ему укол и успокоила Аниську, тот перестал бесоёбить и уснул. Полежав еще какое-то время в кровати, я не заметил, как все встали и вышли в коридор. Настроение было паршивым и портилось всё сильней. Я обдумывал ночные события и пришел к выводу что, если меня кто-то тронет я его просто убью и буду сидеть в тюрьме – всё равно все достало.

Прошло полчаса, и я вышел в коридор, и сел в ближайшее к палате потрепанное кожаное кресло кремового цвета. Я начал осматривать коридор и заметил, что двери старые, а побелка и краска что в коридоре, что в палатах совсем облупилась и растрескалась, в окнах стоят стеклопакеты – как мне рассказали позже из упрочненного стекла. Леноллиум в коридоре был старый и весь в пятнах от чего-то темного, а покрытие его всё было в черных полосках от обуви. Со мной попытался заговорить какой-то тип в клетчатой красной пижаме, но, я его просьбы освободить его кресло проигнорировал, от чего он начал беситься и угрожать. Я как-то понял, что мне он ничего не сделает, несмотря на его телосложение и воинственность, и просто продолжал сидеть. Когда его голос перешел с крика на визг, я поржал над ним, встал и пошел гулять по коридору, а в его сторону уже шла санитарка….

Гуляя по коридору, я оглядывался по сторонам и везде видел обшарпанные стены, с которых свисали провода и коммуникации, висевшие под потолком. В центре коридора находилось квадратное помещение с креслами в углах. Всего, в коридоре я насчитал шесть палат и три медицинских кабинета, с табличками с должностью людей их занимавших, на удивление не было ни имен, ни фамилий – только должности. Побродив еще немного, я нашел туалет и раковину, немного умылся, а затем услышал, как всех зовут на завтрак. На завтрак была творожная запеканка со сгущенкой, “Как в детском саду!” подумал я, доедая её. Затем был прием лекарств, на котором я не присутствовал. Потом наступил обед и я, разговорившись с относительно вменяемыми персонажами выяснил что тут можно и нельзя, когда и где курить, как убить время, по каким признакам выявлять и избегать конченых психов, а также прочие техники скрытности и “ниндзюдсу”. На третий день меня персонально вызвали по фамилии на прием лекарств, и я впервые проглотил коричневую таблетку, после чего отошел в сторонку и начал ждать эффекта, но это мне быстро наскучило, и я начал дальше бродить по палатам. В какой-то момент я сел на одну из кроватей и завел беседу с одним из суицидников, которому каждый день три раза кололи инсулин, по окончанию беседы я встал, но сразу же сел обратно, так как у меня на минуту потемнело в глазах – сказывался эффект препарата. Немного выждав я вновь встал и пошел в курилку, нелегально расположенную в туалете, но никто из персонала, не обращал внимание на её существование и курили мы спокойно, при этом в любой момент персонал мог обыскать твою кровать на предмет сигарет и изъять их, так что хранились пачки либо в трусах, либо в носках. В курилке я наблюдал следующую сцену: какой-то умственно отсталый бедолага под руководством шизофреника вычерпывал рукой своё дерьмо из унитаза пытаясь таким образом решить проблему засоров, которые часто тут происходили из-за изношенности труб, и того что некоторые персонажи подтирались целым рулоном не разворачивая его, после чего пытались всё смыть вместе с втулкой и рулоном. Так что унижением отсталого это не было, скорее это был урок, вот только дойдет ли он до ученика я так и не узнал и закончив курить вышел в коридор. А на третий день меня перевели из второй палаты сразу в четвертую за хорошее поведение. На следующей неделе я уже не испытывал проблем с действием препарата, организм быстро привык, плюс я по ночам спал, храпя как хорёк, а не мучился бессонницей как раньше. К тому же парня, который наставлял меня не глотать таблетки, а выплевывать, в момент, когда у него начался лютый психоз и приступ буйства с нечленораздельными криками, пришлось помогать вязать санитарам мне. Так я понял, что бывает, когда больные люди не пьют лекарства. Кстати говоря, о таблетках, их часто можно было найти на полу в туалете…..

Идет вторая неделя. Никогда не знаешь чего ждать от местных, но это всегда забавно: то с тобой спокойно разговаривают на разные темы, а в следующий момент начинают вопить и бить себя по голове крича какой то бред, то пацан, которого ты уже более менее знаешь, вдруг начинает бегать с эрекцией и спущенными штанами по коридору безумно хохоча, то чел который лежит с тобой в палате уже в тридцатый раз встает и начинает креститься- на вопрос зачем, он отвечает ,что ему черти говорят плохие вещи и он их так отпугивает, то просто кто то ради развлечения подойдет к качающемуся взад вперед четырнадцатилетнему парнишке, сидящему на полу с улыбкой в коридоре и тронет его за плечо, после чего начинаются нечеловеческие крики и вопли со стуком кулаками по полу и еще большим раскачиванием, то кто то ночью непостижимым образом выпрыгивает из отделения на четвертом этаже и ломает ноги в попытке побега из больнички, то Аниська отвяжется и голый носится по коридору а я с санитарками ловлю его, чтобы привязать обратно, то привезли новенького крайне агрессивного как выяснилось: он отказывался заходить в палату из за чего вызвали двух накачанных санитаров с уколами, но санитары задержались по дороге и ты с пятью корешами по психушке, заламываешь этого гаврика и тащишь его в первую палату на свободную койку на вязки под руководством медсестры, а пока ждешь когда его привяжут и уколют, держа его при этом, засовываешь свой последний носок ему в рот чтобы он не плевался в процессе. Мы с огромным трудом удерживали буйного новенького, пока подействует укол – у меня было ощущение что я на аттракционе со скачущим быком в этот момент. И так далее и тому подобное короче говоря, одним словом не соскучишься. В итоге, в середине второй недели, я записался в библиотеку и прочитал книгу “Черепаховый суп” о китайской прозе, а после этого отобрал у умственно отсталых обгрызенный пульт от телевизора и включил канал “дважды два”, по которому тогда крутили “Пираты черной лагуны”, и стал наслаждаться Аниме после обеда, всю неделю отгоняя отсталых от пульта. Не понимаю толи у них зубы чесались, толи в пульте есть недостающие витамины неведомые медицине, но пульт грызли всегда только они, не разу не использовав его по назначению, поэтому я раздобыл салфетку для того чтобы стирать слюни с пульта, и всегда теперь носил её с собой. Всю третью неделю я старался вести себя примерно и сдержанно, несмотря на то, что меня уже нахождение здесь начинало выбешивать. К тому же постоянные перебои с курением не повышали моё настроение и не способствовали проявлению любви к больничке в целом. Но если сравнивать мой настрой с тем, который у меня был до психушки, мне явно стало лучше, к тому же я уже не испытывал тревоги, и гнева-лишь небольшая раздражительность всё еще присутствовала во мне. Потом за примерное поведение мне позволили под присмотром гулять во дворе больницы, где я часто курил на одной из веранд, расположенных во дворе. Четвертая неделя прошла незаметно и в итоге меня выписали, наказав ходить в течение года раз в месяц к врачихе на беседы. Вышел из больницы я с пограничным состоянием вместо полноценного диагноза. Лекарства я пить продолжил, а две недели спустя после выписки решил выпить пива с пацанами в подъезде, о чем сразу же пожалел – сердце начало бешено колотиться и меня накрыла тревога, из-за чего я ушел домой и впервые молился иконе чтоб не сдохнуть. После того случая я не употреблял два месяца, а потом догадался перестать пить таблетки – всё тут же стало как прежде в плане веселья.

На дворе разгребали последствия финансового кризиса, рванувшего в США, отголосками прокатившегося по нашим компаниям и ценам на еду. Я часто менял работу, но в основном работал поваром, либо на раздаче, либо в горячем цеху. На этот раз я работал поваром в какой-то конторе, название которой я даже не могу разобрать в трудовой книжке. Параллельно с этим я ходил весь год отмечаться к психиатру в центр города. Лекарства я не пил уже давно, часто заходя в нехорошую квартиру и накуриваясь до состояния овоща на грядке, с друзьями. Агрессия моя поутихла и как-то не проявлялась вообще. Тревожность во время использования общественного транспорта сохранялась, но на приемлемом для меня уровне. В целом с работой мне повезло только в середине года, когда я устроился в Московскую Областную Думу поваром раздачи и горячего цеха. Следующие полгода пока я работал, мне пришлось наблюдать, как травят заслуженного шеф-повара столовой, менеджеры, и как ему на смену приходит какой-то гондон, работавший до этого в ресторане. После моего вопроса, почему он ушел из ресторана в столовую, он затаил на меня обиду и всячески подставлял меня, пока я работал. Когда старый шеф ушел, на работу приняли Юру, худощавого неприметного парнишку. Мы как-то сдружились и выяснилось, что он курит травку, как и я, после чего после работы мы часто покуривали вместе.

Юра через месяц начал косячить на работе и в один прекрасный день не явился на работу с утра, из-за чего его уволили одним днем, а соизволил он прийти только под закрытие столовой. Когда Юрец пришел вечером я сразу понял, что с ним что-то не то и это поняли все, кто был в раздевалке. Выяснилось, что этот придурок пришел под героином увольняться и забирать свои вещи из шкафчика. Я никому не ответил на вопрос что с ним правду, все посчитали, что он пьяный и пошли по домам, а я помог ему собрать вещи и ушел домой, не оглядываясь на него. Больше я с ним не общался с тех пор.

Из-за обилия гранита в ступенях и на стенах, а также гранитных колонн, мне казалось, что я в каком-то мавзолее или колумбарии, а не в здании правительства.

Доработав до нового года, я свалил из столовки в поисках новой работы.

Затем, не помню точно, когда, я обратился к знакомой мамы которая имела специальность психиатр и выложил всё на чистоту, про тревогу, про агрессию и раздражительность, про страхи, про бессонницу и другие проблемы, преследовавшие меня. После чего мне выписали рецепт на Сероквель и я начал его принимать по вечерам перед сном.

Правила поведения в психушке(на всякий случай)

1.Чтобы вы не делали оставайтесь спокойными

2.Чтобы вы не видели оставайтесь спокойными, тут это норма

3.Не качайте права по многу

4.Дружите с санитарами, не бесите их

5.По всем вопросам к лечащему врачу

6.Всё что с вами происходит рассказывайте лечащему врачу, не молчите, так вас проще будет вылечить

7.Не деритесь могут связать

8. Не глумитесь над теми, кто умственно отсталый, они хоть как дети, но физической силой одарены сполна и могут вас ушатать, но поржать есть над чем

9.Сказано пить таблетки – пейте без вопросов

10.Ищите себе “вменяемую” компанию, либо можете не общаться вовсе

11.Тут постоянно кто ни будь воет, орет или крякает – не пугайтесь крякайте тоже

12.Если на вас напали – гасите и бегите к санитарам, бывает…

13.Те, кто ведут себя слишком тихо, либо угашены, либо как мина замедленного действия – будьте на стороже, ибо хрен его знает

14.Еда, это валюта, а столовая в обед обменный пункт

15.Если не чувствуете лекарств, то всё норм или их поменяют вскоре, если чувствуете и вам не нравится побочный эффект, то просите у врача корректоры, он знает, о чем речь

16. Не воспринимайте то что вокруг всерьез, так меньше стресса

17.Местная еда всегда говно, но если её есть, то похудеете и обнулите вкусовые пристрастия

18.Если зовут на зарядку – не отлынивайте, вам лежать минимум месяц, а делать нечего, плюс застой крови и мышц никто не отменял, к тому же иногда можно поржать над остальными участниками зарядки

19.Если кто-то несет чушь или бред, или рассказывает какой он великий – смело шлите нахуй, сэкономите своё время

20.пункт 19 необязателен, если вам хочется порофлить или скучно, то можете послушать “классные” истории и теории

21.Не мастурбируйте перед камерой

22.Наблюдайте за тем что делают некоторые персонажи, только не палитесь это реально весело и страшно

23.Поделись и с тобой поделятся, делитесь едой из пердачек

24.Уточняйте у санитаров по каким дням можно помыться и где

25.Тут может вонять, так что не удивляйтесь, придется перетерпеть, плюс-минус 60 человек пердят и плохо моются, что в женском что в мужском отделении