15
Створка окна распахнулась. В проеме показались две головы, слава небесам, не мои, но не менее меня перепуганные.
– Дори! – завопил Виктор, спрыгивая с подоконника.
– Что с тобой? – прокричал Мстислав, следуя за другом.
На пару секунд я застыла от неожиданности. Парни в два прыжка оказались рядом со мной и принялись тискать, дергать и трясти. Я пыталась скрыть лицо хотя бы волосами, но четыре крепкие руки буквально спеленали меня.
– Да скажи ты хотя бы слово, – сквозь зубы цедил Виктор.
– Я-а-а… не-э-э…– вырывались невнятные звуки из моего горла.
– Что-что? – пытался вслушаться Мстислав в то, что я говорила. – Прекрати ты ее трясти! – наконец, не выдержал он и рявкнул на Виктора.
Брат остановился, а друг в ожидании моих слов приподнял брови.
– Оставьте меня в покое! – возопила я, воспользовавшись возможностью отчетливо говорить.
Оба убрали от меня руки и приподняли их, растопырив пальцы.
– Теперь говори! – потребовал Виктор. – Что с твоим лицом?
Мои глаза заметались по комнате в поисках оправдания, которое могло бы сойти за правду, и наткнулись на планшет. Я тут же убрала взгляд, надеясь, что парни не заметили.
– Ну-м, – начала блеять я и попутно, схватив подушку, села поближе к планшету. – Я…
– Не тяни, – нетерпеливо потребовал Мстислав.
– Окно закройте, холодно же, – велела, пытаясь перевести внимание «братишек» на что-нибудь нейтральное.
Парни отвлеклись. Подушка, словно невзначай, упала на планшет, и я вздохнула свободнее.
– Аллергия… на косметические средства, – принялась я самозабвенно сочинять. – Попробовала некоторые новые штучки, а они не подошли. Кто бы знал, что лицо так разнесет.
– Ну да, – оборвал меня Виктор, – не умеешь ты врать, ни капельки.
– Что? Еще как умею! – взвилась я.
– А вот и нет. – Мстислав, глядя мне в глаза, поднял подушку, а Виктор, прежде чем я успела протянуть руку, схватил планшет.
– Вы! – по-настоящему испугалась я. – Верните немедленно!
Виктор, игнорируя мои вопли, покрутил в руках планшет:
– Сама расскажешь или…?
– Сама! Все расскажу, – тут же согласилась я, но, заметив, как переглянулись парни, добавила: – Но клянитесь, что все останется между нами.
– Обижаешь, – насупился Мстислав.
– И ты такое можешь говорить собственному брату? – изумился Виктор.
– Просто… это правда серьезно, – сдулась я. Весь мой запал испарился. Что теперь будет?
– Выкладывай!
– И немедленно!
Виктор и Мстислав выступили единым фронтом.
Пришлось рассказывать, как мечтала в ночь зимнего солнцестояния о красивой внешности, а утром получила подарок. Да еще какой! Я продемонстрировала планшет в деле, показав, как меняется мое лицо одновременно с движением ручки по экрану. Припомнила их критику и призналась в своих стараниях учесть каждое замечание.
Парни слушали молча, ошарашенные, непривычно серьезные. Ни разу не перебили и не отпустили ни одной шутки.
– Но уже второй день исправить черты лица в лучшую сторону не удается. Напротив, становится все хуже и хуже, – всхлипнула я, а на глазах снова навернулись слезы.
– Только не реви!! – хором испугались парни.
– Мы что-нибудь придумаем, – пообещал Мстислав.
– Обязательно, – подтвердил слова друга Виктор.
– Что тут думать! – психанула я. – Разбить проклятый планшет к драконьим скорлупкам!
– А если будет хуже? – осторожно предположил Мстислав.
– Куда хуже? – возмутилась я.
– Лишиться жизни, – отрезал Виктор. – Так рисковать мы не можем.
– Тогда что?
– Для начала выясним, от кого подарок, – решил брат.
– И прижмем его хорошенько, – согласился Мстислав. – Вытрясем из него всю правду.
– Тогда и посмотрим, стоит разбивать планшет или нет.
Я кивнула. Конечно, «братишки» правы, нельзя действовать сгоряча. Тут нужен обдуманный подход.
– А пока потерпи, – попросил Мстислав, – и не отчаивайся.
– Хорошо, – пообещала я и утерла слезы. – А что вы здесь, кстати, забыли? – Я обвела рукой свою комнату. – Да еще и через окно пришли. Что-то случилось?
– А, да, – смутились оба.
– Алиби себе обеспечиваем, – пояснил Мстислав.
– Опять что-то натворили? – подозрительно спросила я и сощурила глаза.
– Слушай, – возмутился Виктор, – надень-ка маску, а то у меня мурашки по коже, когда вижу тебя такой.
– А уж когда щуришься, и вовсе сбежать хочется, – добавил керосину в и без того пылающий костер моей злости Мстислав.
– Еще одно слово про мою внешность, и ваши красивые личики не лучше станут. Поняли? – рыкнула я. Но маску все-таки надела.
– В общем, мы тут немного опарафинились, – начал рассказывать Виктор. – Вчера греот Рукаоп, когда приходил в нашу комнату и прибивал половицу, жаловался, что его обязали смазать у новых санок полозья жиром. Ну и…
– Разве можно было пропустить подобную возможность заменить жир на посыпку для дорог? – азартно выпалил Мстислав.
Я скривилась. Как по-детски!
– Вы не подумали, что вас легко вычислят?
– С чего бы? – возразил Виктор. – Мы просто поменяли одну банку на другую.
– Думали, что завхоз обработает одни сани, и опробует их, – принялся разъяснять Мстислав. – Специально сидели рядом с ангаром в кустах, ждали. Так хотелось посмеяться! Но нет. Ему же нужно выделиться. Все мечтает доказать греот Морал свою незаменимость. План завхоз перевыполнил, из ангара не выходил, пока народ не стал ломиться в двери. Все-таки ректор обещала катания на санках вечером, а не под утро. Сколько за это время можно испортить полозьев, остается только догадываться.
– Ох! – Ужаснулась я, представляя масштаб ущерба. – И? – потребовала продолжения.
– И там сейчас очень весело, – улыбнулся Мстислав. – Девицы уселись в сани и покрикивают на парней, требуя их покатать или хотя бы подтолкнуть. Ни у кого не выходит сдвинуть сани с места. Стали обвинять перегруз. Девиц покоробили гнусные предположения, что у них якобы лишний вес. Все переругались. Глядя на этот дурдом, не ржать просто невозможно.
– Мы чуть не спалились, уписываясь над собравшимися чудиками. Я аж икать начал, – пожаловался Виктор. – Пришлось тикать, пока грет Морал не явилась и не поняла, что это наших рук дело.
– Думаешь она и так не догадается? – фыркнула я. – Кроме вас больше некому.
– А у нас ты – алиби, – хором заявили «братишки».
– Нашли за кого прятаться. Еще и меня обвинят. Думаете, для меня у грет Морал открыт кредит доверия?
– Так мы выйдем из твоей комнаты, и камеры это покажут.
– А как входили?
Парни переглянулись. Сообразили-таки, что прокололись?
– Нужно в охранный пункт идти, – решили они.
– Заодно посмотрим, кто твою комнату посещал в ночь зимнего солнцестояния, – добавил Мстислав и бросил взгляд на окно.
– Оно было закрыто, – успокоила его я. – Подарок пришел либо порталом, либо его кто-то принес через дверь.
– Скоро и узнаем, откуда твой странный подарочек, – пообещал Виктор.
Парни вышли в дверь, а я так и осталась сидеть в обнимку с планшетом, время от времени предпринимая попытки хоть чуть-чуть исправить уродливые ямы и кочки на лице и все сильнее впадая в отчаяние.
«Братишек» так и не дождалась, провалилась в тревожный сон. Мне снилось, что у меня прежняя внешность, и чувствовала я себя снова уверенно и спокойно. Как раньше. А утром, открыв глаза, первым делом подбежала к зеркалу. Но нет, ничего не изменилось. Вернее, очень даже изменилось, только в худшую сторону – я же полночи корпела над проклятым портретом, что и отразилось на лице. Похоже, отныне маска станет моей постоянной спутницей.
Задерживаться в комнате не стала, решив подождать Виктора и Мстислава в столовой. Мне не терпелось узнать, смогли ли они что-нибудь выяснить. Выбегая, чуть не споткнулась об очередную корзину с цветами, поджидающую меня у двери. Дыхание сбилось. Если бы новоявленные поклонники увидели скрытое под маской, то позабыли бы про подарки и обходили меня по широкой дуге.
К моему огромному удивлению за столиком, так любимым Виктором и Мстиславом, сидел Яромир. Заметив меня, он приветливо махнул рукой, приглашая присоединиться.
Проигнорировать его было бы с моей стороны грубостью. Пришлось кивнуть и, забрав поднос с едой, направиться к нему.
– Ты рано, – заметила я, присаживаясь за столик и уже привычно склоняя голову, чтобы спрятаться за занавесью волос.
– Ты тоже, – весело ответил Яромир. – Значит, не зря я поторопился прийти.
– Торопился? Зачем?
– Ну, как… Мы вчера с тобой договорились, что встретимся и займемся репетицией песни.
– Точно. Песня, – простонала я.
– Тебе все еще нездоровится? – спросил Яромир. В его голосе прозвучала забота.
Я скривилась. Знал бы, за какого монстра он переживает.
Может соврать о недомогании? Он без лишних слов отпустит меня отдыхать. Но что я от этого выиграю? Мало, выйду на сцену в медицинской маске, так еще и с песней осрамлюсь. Нет, нужно хотя бы немного порепетировать. Встану в тени, пусть народ смотрит на Яромира и любуется им, глядишь, на меня никто не обратит внимание.
– Я в норме. Давай порепетируем, – согласилась я.
На лицо Яромира вернулась улыбка.
– Грет Морал велела выступить с классической новогодней балладой. Нам даже лучше, современные песни более сложные в исполнении.
Я кивнула, не поднимая глаз от тарелки, ломая на мелкие кусочки омлет.
– Ты не собираешься поесть? – заметил Яромир. – Тебе нужны силы, чтобы бороться с болезнью.
Я снова кивнула. Он прав, силы мне понадобятся для борьбы за свою внешность. Только как поесть, когда он рядом?
– Не жди меня. Иди в каминную, сейчас там никого не должно быть, я приду позже, – пообещала я. – Хочу дождаться брата.
Парень проявил удивительную деликатность и, не задавая вопросов, оставил меня.
Проследив взглядом за уходящим Яромиром и убедившись, что он покинул столовую, я поспешила пересесть спиной к залу. Сняла с одного уха маску и, склонившись над тарелкой, усердно заработала ложкой. Доесть успела вовремя, в столовой начал собираться народ.
– Мы молодцы, – отчитался Виктор, усаживаясь передо мной за стол. – Все сделали и не спалились.
Мои глаза загорелись в предвкушении.
– Кто…?
– Никто к тебе не входил, – обрубил на корню Мстислав мои надежды найти дарителя планшета и узнать, как мне можно исправить искаженную внешность. – Ни вечером, ни ночью, ни утром в праздник зимнего солнцестояния.
– Тогда…
– Подарок пришел порталом. Сама понимаешь, отправителя мы не узнаем. – Мстислав поморщился от бессилия.
– Если только обращаться к полицмейстерам, те сделают официальный запрос… – начал брат, но я его перебила.
– Исключено, – отрезала я. – Никто не должен знать.
– Тогда остается один выход – искать информацию про планшет в книгах, – подвел черту Мстислав. – Быть может, там будет и подсказка, как избавиться от уродующих чар.
– В библиотеке? – спросила я.
– Начнем с нее, – решил Виктор. – Библиотека академии считается самой полной. Если не найдем, попробуем пробиться в архив, там хранятся старинные издания, которые по каким-либо причинам не перевели в электронный вид.
– Я обещала Яромиру встретиться в каминном зале, – повинилась я, – будем репетировать песню. Чтоб ее и вместе с ней ректоршу! – последнее слово буквально выплюнула, невероятно злясь на грет Морал, обязавшую меня участвовать в концерте.
– Не страшно, – отмахнулся Мстислав. Он облизал ложку и грустно обозрел тарелки, опустошенные им в считанные минуты. – Сами справимся. Достаточно вбить в поиск ключевые слова и прогнать по библиотечной базе книг.
– Действительно, займись лучше полезными вещами, чем сидеть возле нас и ныть о своей ужасной судьбинушке, – поддержал его Виктор.
– Когда это я ныла? – вскинулась я.
– Даже если вслух не произносила жалобы, всем своим видом действуешь на нервы, – осадил меня брат.
– Хорошо. Я иду учить песню с Яромиром, – пришлось согласиться мне.
– Не слышно энтузиазма в голосе, – заметил Мстислав. – Разонравилась любовь всей жизни?
– Нет. Просто не с моей внешностью на него зариться, – вздохнула я. – А вы сами-то с каких пор начали к нему благоволить? Кажется, обзывали заносчивым снобом и индюком.
– Мы ошибались, – легко открестился Виктор от прежних слов. – Он нормальный парень, сама же говорила, что он спас тебя на гонках.
– Мы ему доверили тебя, и он оправдал наши ожидания, – согласился с братом Мстислав. – А ты – выше нос, вернем мы твою красоту…
– Не-не-не, – испугалась я, – лучше прежний вид. Мне будет достаточно. Правда.
16
Расставшись с «братишками», я поплелась в каминную. Ноги стали чугунными и еле передвигались. Больше всего на свете я боялась, что мою тайну раскроет Яромир. Я даже готова была смириться с уродливым лицом и получить от окружающих вечное клеймо «той, что в маске», лишь бы он никогда не увидел меня такой, какой я стала, не узнал про планшет и мои жалкие попытки превратиться в красавицу.
И чем больше я проводила с ним времени, тем увеличивался риск моего разоблачения. Я чувствовала себя обманщицей, водящей за нос хорошего парня.
– Дори, – окликнул меня мужской голос.
Неужели очередной претендент на мое внимание? Только не это! Проходу нет от этих липовых ухажеров. Я прибавила шаг и сделала вид, будто ничего не слышала.
Как и предполагалось, в каминную в утренний час студенты не совались, Яромир сидел один и, поджидая меня, читал книгу.
– Я пришла, – тихонько сообщила, усаживаясь подальше от него.
Кресло выбрала с расчетом, чтобы свет падал позади, а тень от волос и штор максимально скрывала лицо.
– Отлично, – обрадовался Яромир, похоже, после вчерашнего моего увиливания не особо надеявшийся увидеть меня сегодня.
Он пересел поближе ко мне. Я еще ниже склонила голову.
– Я тебя смущаю? – заметил он мою реакцию.
– Нет. С чего бы? – бравируя, ответила я.
На самом деле меня потряхивало. Яромир находился настолько близко, что я ощущала исходящее от него тепло, аромат его мыла, слышала дыхание.
– Ты сегодня какая-то дерганная, – признался он. – Я тебя чем-то обидел?
– Вовсе нет. Разве ты, такой деликатный, можешь кого-то обидеть? – И это была чистая правда. Яромир, если уж говорил, то сначала думал, в отличие от моих «братишек», которые тактичностью не страдали.
– Я тоже человек.
Непроизвольно я подняла голову и посмотрела на него. Правда? Он хочет сказать, что и у него есть недостатки? Но спрашивать, разумеется, подобные глупости не стала.
– Давай попробуем вместе спеть, – предложила я, уводя разговор на безопасную тему. – Какую балладу ты для нас выбрал?
Яромир оказывается не только пересмотрел кучу песен, но и распечатал ту, которую нам предстояло отрепетировать. Он отдал мне листок с текстом.
– Там слов немного, не переживай, – успокоил он меня.
– У меня отличная память, – не поняла я его заботы.
– Тогда… ты стесняешься выходить на сцену? – догадался он. – Поэтому отказывалась от выступления?
– В точку.
– В таком случае, станем поддержкой друг для друга. Я тоже не очень люблю быть на виду, признался он.
– Не волнуйся, твоей группе поддержки позавидуют любые звезды.
– Ваша компания…
– Окажется каплей в море, – хмыкнула я.
Яромир посмотрел на меня с недоумением.
– Просто дождись концерта, и сам все увидишь, – пообещала я. – Давай петь.
Мы несколько раз исполнили каждый свою партию и пришли к выводу, что к вечеру стоит выучить слова и попробовать себя под минусовку.
– Мы молодцы, – сделала вывод я и уже собиралась предложить распрощаться, чтобы пойти зубрить песню, но вопрос Яромира меня сбил с толку.
– Дори, а какой у тебя дар?
– Что? – растерялась я. А это тут при чем?
– Мы с тобой знакомы уже несколько дней, а я про тебя совершенно ничего не знаю. Хотел полюбопытствовать, какой твой основной предмет.
– Левитация неодушевленных предметов. А у тебя? – спросила для вида, на самом деле я прекрасно знала специализацию Яромира.
– Экзорцизм. Раньше я учился в Северной академии, пока отец работал в посольстве. Сейчас родители вернулись на родину и меня перевели сюда, вроде как поближе. На самом деле добираться до нашего дома самое меньшее – два дня.
– Серьезно? – удивилась я. – А говорили, что ваше семейство приглядело в Висильграде поместье.
– Такие ходят слухи?
– Врут?
– Ошибаются, – дипломатично отверг он популярную версию его появления здесь. – Просто в нашей стране всего две академии, эта самая престижная. К тому же в ней учились мои родители. А ты почему здесь? Все-таки провинция.
– Как ты сам правильно сказал, наша академия престижная. В столичную набирают студентов не по силе дара, а всех, кого сюда не приняли, главное, чтобы деньги родители платили. А здесь важен дар, для самых талантливых даже сделали бюджетные места. Само собой и выпускники ценятся гораздо больше, нежели из столицы.
– Собираешься после окончания работать по специальности?
– Зачем тогда вообще поступать в академию одаренных? Обычных универов полно в каждом городе.
– Как мне не один раз уже намекнули, – улыбнулся Яромир, – многие девушки сюда поступают, чтобы найти будущего мужа.
– А! – поняла я. – Верно, есть такое. Но тогда тебе стоит почаще заглядывать в клуб «Будущих домохозяек» и общество «Идеальная грет». Все желающие сразу после выпуска обзавестись мужьями тусуются там. Любую выбирай – не промахнешься. Они, собственно, для этого и создали свои коалиции, чтобы удобнее было сети расставлять и соперниц устранять.
– А ты… – начал Яромир, но я уже поняла, что он завел матримониальную тему не просто так, поэтому перебила его.
– Я – их враг номер один, так как позорю само понятие «грет» отсутствием женственности и красоты.
– Неправда, ты очень…
О, нет! Яромир тоже клюнул на мою нарисованную в планшете внешность? Так и знала. Вот только она, эта самая внешность в прошлом, ее не вернуть. Если честно, я даже сама не помнила, какие черты лица и как были исправлены.
– Наша академия сильно отличается от Северной? – снова перебив парня, спросила я первое, что пришло в голову.
– Сильно. На Севере мало обращают внимание на развитие дара, считается, что он должен сформироваться сам, вмешательство педагогов лишь навредит и лишит индивидуальности. Поэтому упор идет на физическую подготовку и познание себя. – С охотой принялся рассказывать Яромир, видимо, готовый поддержать любую тему.
– Так вот почему ты такой гибкий и ловкий! – осенило меня.
Парень на мой комплимент смущенно улыбнулся и продолжил:
– Здесь же даются знания в огромном объеме. Кроме информации и практики касательно своего дара еще и общеобразовательные, и смежных специальностей. Мне повезло попасть в здешнюю академию.
Мы проболтали обо всем на свете до обеденного сигнала. Время пролетело незаметно. И если раньше я обожала Яромира, всего лишь наблюдая за ним со стороны, то теперь, получив возможность узнать парня поближе, хотелось рвать на голове волосы, что позволила себе попасться в ловушку планшета. У меня мог бы быть шанс… Во всяком случае, мне так показалось.
В отличие от прочих ухажеров, он не пытался ухватить меня за колено или прижать в углу, не делал сальных комплиментов и неприличных намеков, не уговаривал подняться к нему и не пользовался нашим уединением. Мы просто разговаривали, взахлеб, наслаждаясь обществом друг друга.
– Пора обедать! – подскочила я, осознав, что вопреки намерению держаться подальше от Яромира, провела с ним полдня.
Нам нельзя сближаться! Яромир рано или поздно потребует снять маску, а увидев меня… Я не выдержу его отвращения. Только от одной мысли в носу защипали слезы.
– Да, пора, – с сожалением произнес Яромир и нехотя поднялся. Он галантно предложил мне руку, и я, не найдя повода нарушить этикет, положила пальцы на его рукав. – Быть может, после обеда снова встретимся и…?
– Давай лучше каждый поучит песню сам, отдельно, – с наигранным энтузиазмом предложила я. Яромир сник, поэтому пришлось тихо добавить: – А после ужина можно снова вместе.
– Хорошо, – согласился Яромир и повеселел.
Мы вышли из каминной и направились в столовую, когда до меня дошло – я не смогу есть при нем. То есть снова буду размазывать еду по тарелкам и ожидать счастливого случая, не уйдет ли Яромир раньше меня.
– В чем дело? – спросил парень, заметив, что я замедлила шаг.
– Ты иди, ешь, я позже приду, – выдавила я, на ходу придумывая причину. – Мне нужно привести себя в порядок.
Он окинул меня удивленным взглядом, но ничего не сказал. Кивнул и пошел дальше. Без меня. Я тоскливо посмотрела ему вслед, но не позволила себе долго страдать. Мысленно отвесила затрещину и припустила в противоположную сторону – женское общежитие.
Мне нельзя его любить! Ни в коем случае. А ему меня – тем более. Поэтому меньше общения и больше игнора. Сейчас главная цель – вернуть свое лицо.
Лампочки, имитирующие свечки, подмигивали, будто надсмехаясь надо мной. Несмотря на уговоры, глаза предательски щипало от непролитых слез. Что-то я в последнее время стала часто расклеиваться. Так не пойдет.
Я сняла маску и утерла лицо рукавом, осушая влажные ручейки со щек.
– Дори?
От неожиданности я резко обернулась, даже не вспомнив, что следует прикрыться. И почти нос к носу столкнулась с Зеноном. Как он так тихо подошел сзади, что я до оклика даже не подозревала о его близком присутствии?
Зенон учился на курс младше меня, но ангельская внешность, огненные кудри до плеч и сияющие ярко-синие глаза сводили с ума даже пятикурсниц, чем мелкий гаденыш без зазрения совести пользовался, разбивая девичьи сердца направо и налево.
– Я хотел… – начал паренек, мило улыбаясь. Но по мере того, как до сознания доходило увиденное, приветливость стекала с его лица, заменяя гримасой ужаса. – Чудовище! – наконец, обронил он, пятясь от меня, будто ожидая, что я вот-вот на него наброшусь.
Я подняла руку, и Зенон дернулся, как если бы его ударили, споткнулся и упал на пятую точку. Не вставая на ноги, он шустро заработал конечностями, передвигаясь «крабиком» и не сводя с моего лица глаз.
– Слабак, – выдала я и с подчеркнутой медлительностью надела маску.
– Ааа, – заголосил он на весь коридор, перевернулся на четвереньки и рванул прочь.
А я не удержалась и в голос расхохоталась ему вслед, выплескивая смехом обиду на весь мир. Хотя понимала – во всем виновата сама. Увы, Зенон долго держать в секрете увиденное не станет. Поначалу наверняка побоится моих ответных насмешек, все-таки он повел себя отнюдь не по-мужски, но чуть позже до него дойдет, что его страх прекрасно оправдывается моим уродством. И тогда мне конец.
Способна ли я проучиться в академии еще три с половиной года в условиях травли? Я не знала. Очевидно одно – у меня осталось мало времени перед началом худшего периода в моей жизни. Если, конечно, не случится чудо, и я не верну свою внешность.
Наплевав на обед и желание спрятаться от всего мира в спальне, чтобы всласть погоревать, я бросилась в библиотеку.
С «братишками» столкнулась в дверях.
– Пойдем обедать, на сытый желудок волноваться приятнее, – развернул меня Виктор лицом в обратную сторону.
Я с надеждой посмотрела на Мстислава – может он скажет по-человечески, нашли ли они хоть крупицу информации про планшет или нет?
– Ничего, – без слов понял меня друг. – Но не волнуйся, в академии еще есть архив, громадный, наверняка мы в нем…
– …зароемся до собственной старости, – завершила я фразу за Мстислава.
– Почему столько пессимизма и трагедии в голосе? – не понял моих переживаний брат.
– У меня почти нет времени. Через пять дней начнутся уроки, учителя станут требовать снять маску. К тому же сегодня меня видел Зенон с первого курса. Скоро все узнают, что я…
– Мы поторопимся, – заверил меня Мстислав и, зацепив согнутой в локте рукой за шею, потащил за собой в столовую.
– Пусти, – выкрутилась я из-под его тяжеленной лапы.
– Не кисни, – велел Виктор. – Хочешь мы твоего Зенона в лепешку раскатаем?
– Чтобы вас вытурили из академии, и я здесь осталась совсем одна? – не оценила я щедрого предложения.
– А мы его незаметно, – предложил свою версию устранения «языка» Мстислав.
– Отставить. Лучше займемся архивом, толку больше, – решила я. – А мою тайну все равно не выйдет долго хранить.
– Как скажешь, – пожал плечами брат, сдувшись. Похоже, я на корню обрубила его гениальные планы.
– Слушай, Дори, раз уж ты приготовилась к обнародованию того дерьма, в которое угодила, почему бы тебе сразу не пойти к ректору? – спросил Мстислав.
– Вот уж нет. Буду тянуть до последнего, лишь бы не связываться с грет Морал, – возразила я. – Она с удовольствием воспользуется возможностью и обвинит меня во всех мировых бедах, даже в тех, что случились еще до моего рождения.
– Просто я подумал, что если уж кто и мог бы помочь…
– Ошибаешься, ректором она стала благодаря своим управленческим качествам, но не дару.
– Я не про это… У нее должны быть связи. Наверняка она смогла бы найти того, кто знает, как исправить твою ошибку.
– Если захочет. Но именно это «если» как раз ключевое.
– Жаль…