он встретил Лори.
Его возраста, или на полгода-год старше, эта столичная девочка из требовательной семьи была не по годам высокого мнения о себе, вызывающе, чувственно—красива, с неприкрытой жаждой признания своих талантов и внимания мужского пола. Избалованная, смелая, она не была вульгарной буквально, но далеко она не всегда так сдержана, как было принято в их семье – открыто выражала свои симпатии, а протестуя, могла повысить голос. Их это шокировало. Всех троих.
Даниэль, разумеется, обратил внимания на яркую эпатажную девицу – кукольную кокетку с ангельским голоском. На него подействовало притяжение её пробуждающейся женской энергии, его завораживала её непривычная в их провинциальных «широтах» экспрессия. Но они с мужем несколько раз обратили его внимание: задумайся, подходит ли тебе эта девочка? Есть ли у тебя время на её игры в королеву? А что будет с твоей репутацией, поддайся ты на это искушение!
Да, обращать внимание пришлось несколько раз: пару раз мальчик забывался. И почти ещё подростки были запечатлены в подозрительных играх на глазах у всех…
Но сын был понятлив. Вскоре он перестал отвечать на знаки внимания этой экзальтированной девочки. Которая не то влюбилась всем своим неудержимым темпераментом, не то прицелилась на новый трофей. На красивого, запоминающегося повсеместно одобряемого заметного талантливого юношу с печальной историей.
В общем, история та была закрыта, и после завершения той постановки, где они вместе играли, они больше не общались. Сын просто не смог бы это скрыть. От них. Наверное.
Всего годом позже они с мужем всецело одобрили Катрин – прекрасную, милую, любезную, воспитанную девушку с хорошим образованием и телекарьерой на взлете, приняли её буквально как потенциальную невестку, за что сын был бесконечно признателен им.
И хоть она и чтила память о возлюбленном публично лишь первые пару лет, а сейчас – через добрые 8 – вся в своей новой семье… Никто смел думать, что они моли как-то ошибиться в ней! Просто время всё меняет.
И расставляет по местам.
И тут Сюзанн видит то, что видит. Вылитую копию своего канувшего в светлую память сына… Вылитую!
Но только слишком маленькую. Слишком.
4. Правда
– Лори! – задерживала её женщина, поглядывая на её девочку и не давая откланяться.
А девушка смотрела на её всегда безупречную укладку. За столько лет успеха многострадального сына Сюзанн привыкла быть на виду. И всегда готова была принимать внимание.
Только вот теперь внимание проявляла она сама! При чем довольно навязчивое!
– Всегда рада видеть Вас, Сюзанн. Была. – вежливо пыталась имитировать спешку девушка. На много лет его семья вычеркнула её из поминальных мероприятий. И её это в целом даже устраивало – ей нечего было делить с этими людьми! Она ощущала негласный запрет даже на упоминание его имени «всуе», и ни разу нигде не высказалась о нем, кроме дани памяти в стихах на своей страничке в соцсетях, мало кому теперь уж интересной. Да и то как о друге – она и сама не знала, на что имеет право. Где она, эта правда, у них затерялась? Какова была его правда?
Дени был трепетен, выразителен,
и непонятен одновременно. Он имел поразительную трансцендентность – умел вывернуть душу своим взглядом, и молчанием, будто накачивал воздух вокруг себя чистой концентрированной эмоцией. На сцене. Вместе с тем наряду с доверчивостью и глубиной рассуждений, в личном общении он умел вдруг замыкаться, отгораживаться невидимой стеной, стараясь спрятать свои чувства. Казалось, он пока лишь учился, как обуздать свои эмоции – сейчас с высоты своего прожитого возраста там на старых видео заметно и его смущение, и страх оценок близких, и недоверие – страх, что он раскроется и ему причинят боль, обманут.
Впрочем, кто тогда мог гарантировать ему обратного? Он не был «Святым мучеником» в той их компании, но он был… Сложно было воспринимать его как-то однозначно на фоне более старших и мужественных друзей. Он был красивым ребенком и вел себя как красивый и всеми всегда любимый ребенок! Его не всегда воспринимали всерьез, и он сам не всегда хотел этого. Он порхал и «чирикал», будто призван радовать всех вокруг, играл в безобидные игры и пугался «взрослостей». Имел понятие об ответственности, но пока не умел примерить её на себя за пределами работы, в выстраивании отношений. Он лишь вступал в жизнь вне родительской семьи, и пока ещё искал себя в общении, тогда как давно нашел себя в Искусстве. Он пока не был игроком на полях Любви, но по всем признакам мог бы им стать.
Если бы…
Сцена и реальность. И там и там он был очень ограничен, естественен, завораживающ, мечтателен, и чуть «завуалирован» свой перфекционичностью лика и манер. И там и там он был «воробушком», чистым веянием Весны, невинности и беспечности.
В него очень сложно было не влюбиться, особенно юной впечатлительной особе. От него приходилось отвлекаться, чтоб не утонуть в нем целиком. Демонстрировать ему толику пренебрежения, да и себе – тоже.