Скифское золото

ГЛАВА 11

Волнения мои были напрасны. Никаких претензий к нам во время досмотра не возникло. Попутчиками по купе оказались приличные старички, ехавшие по гостевой визе к детям на рождение внука. Пообедав копченой курицей, купленной в привокзальном гастрономе, и выпив бутылку «Миргородской», Женька полез на вторую полку подремать. А мне что-то стало не по себе. Замутило, закрутило-и курица стала проситься наружу. Прихватив с собой косметичку, я поспешила в туалет. Но только я приоткрыла дверь, как с шумом распахнулся тамбур, и чья-то сильная рука вытащила меня из вагона и поставила спиной к открытому выходу. Передо мной стоял криворожский верзила, в руках у него блестела «финка»:

– Сама отдашь или вскрывать придется, как Жанку?

– Сейчас, сейчас, – я зачем-то открыла косметичку и там, среди помад и теней, увидела камень из источника. Крепко зажав его в ладони, я с силой ударила по носу любопытного вора. Потекла кровь, бандит выронил нож. А я вывернулась и встала напротив открытой двери. Держась одной рукой за разбитый нос, мужик стал другой шарить по полу, ища оружие.

Нашел и – прямой наводкой ко мне. Тут я вспомнила чисто женский прием. Удар ногой по причинному мужскому месту был не слишком сильным, но болезненным для моего врага. Он взревел. Не давая опомниться грабителю, толкнула верзилу двумя руками в проем, и тот, не удержав равновесия, вылетел из вагона. Я выглянула наружу: мужчина благополучно скатился с насыпи.

– Жить будет! От стресса, резких движений, смрада перегара, несвежей курицы у меня открылась струйная рвота. Потом я долго мыла тамбур, приводила в себя в порядок.

– Ты где была так долго? Я уже хотел идти искать, – пробормотал мой телохранитель. Я стала на цыпочки.

– Тетка, перестань меня щупать, – хихикнул племянник. Я успокоилась тогда, когда нащупала маленький стальной контейнер, в котором мы перевозили музейную редкость. Прочной цепочкой он был прикреплен к солдатскому ремню на джинсах историка. Осторожно достала свой камень-оберег. Перекрестилась, поцеловала его за то, что спас мне жизнь. Соседи странно поглядывали в мою сторону, но мне было все равно, что они думали о моем странном поведении. На следующий день нас уже встречал на перроне высокий рыжеволосый мужчина с флажком Украины в руке. Не трудно было догадаться, что это и был представитель музея Амбер Ван Ханен.

ГЛАВА 12

Ван Ханен оглядел нас с головы до ног и улыбнулся широкой добродушной улыбкой. Я представила себя со стороны и пришла к выводу, что на украинскую леди я мало похожа, скорее всего, – на невыспавшуюся бомжиху. Женька стал лопотать на английском языке, а мне приходилось только хлопать глазами и кивать головой в знак согласия. Одно я усвоила четко, что нужно будет всерьез заняться английским.

– Сейчас мы поедем прямо в музей. Там я сдам нашу реликвию на хранение по всем законам, а потом будем отдыхать, – сделал перевод Женька.

В джипе мне удалось немного подремать, вот и нужная нам улица Рокен.

Ван подъехал к стоянке транспорта возле здания музея.

– Мы сейчас пойдем в здание, а тебе, тетка, рекомендовано погулять на свежем воздухе – что-то ты выглядишь неважно. Я вылезла из машины, за много часов под ногами была пусть чужая, но земля. Вот он знаменитый Амстердам! Что меня поразило? Идеальная чистота улиц, доброжелательные лица прохожих, живописные берега Амстела, средневековая архитектура и огромное низкое солнце – светило. Мои размышления прервал мобильный звонок. В трубку тарахтела Анжела:

– Ну как? Добрались уже?

Время было достаточно, и я рассказала о драке в тамбуре.

– Ты там поосторожней, и руками меньше махай. У них законы на этот счет строгие. Подходили мужчины, и я прервала разговор. Вид у Жеки был пришибленный. Он, наверно, еще не свыкся с чувством свободы от тяжкой ответственности, да и увиденное в музее, пусть даже мельком, поразило нашего историка своим величественным великолепием.

– Теперь едем к Вану домой, потому что отели очень дорогие и для нас опасны, – перевел племянник, – мол, завтра получите в банке деньги за доставленный экспонат, а потом можете принимать самостоятельное решение. То, что это решение было продиктовано из Киева, я не сомневалась.

Через час мы подъезжали к маленькому ютному дому в парковой зоне. Я вышла из машины, чистый воздух с запахом хвойной смолы наполнил мои легкие. Вдох, еще один… Голова у меня закружилась, и я провалилась в ватную темноту.

ГЛАВА 13

Очнулась я в удобном кресле. Незнакомая женщина приводила меня в чувство, махая перед моим носом ваткой с нашатырным спиртом.

– Ну, что пришла в себя? – нарочито бодрым голосом спросил меня Женька, -представляешь, они хотели врача вызывать, а я им объяснил, что такое случается со всеми криворожанами, когда они попадают в экологически чистые места. Вставать мне запретили. Ван поднял меня, как пушинку, и перенес в другую комнату на широкую кровать. Несколько ложек горячего куриного бульона и большая чашка английского чая вернули мне жизнь. «Сейчас поднимусь», -подумала я. Но, откинувшись на подушки, вдруг заснула крепким сном. Проснулась поздно, когда солнце сияло во все окна. Из кухни доносился шум воды и звон посуды. Я поспешила на помощь. – Доброе утро! – поздоровалась я с приветливой хозяйкой, – меня зовут Наталья. А как мне Вас называть? – Анна, – отрекомендовалась женщина, улыбаясь мне в ответ. Через полчаса мы болтали и хохотали над своими потугами преодолеть языковой барьер. Некоторые фразы я понимала, так как нидерландский относился к германской языковой группе, в нем было много слов немецкого происхождения. Ну а немецкий я вызубрила на «отлично» еще в школе. Так, помогая себе мимикой и жестами, я узнала, что мужчины уехали в музей – там Жеке предложили место библиотекаря, а потом они заедут в банк и получат положенные мне 15 тысяч евро. Будут дома к обеду, то есть к пяти часам. Да, еще звонила родственница из Киева, интересовалась моим здоровьем. Ей показалось странным то, что наш разговор внезапно прервался, она-то и поведала всем о нападении на меня бандита.

– Да Вы, Наталья, – просто герой!»

ГЛАВА 14

Прошла мимо зеркала, взглянула на себя и, не найдя ничего в отражении ничего героического, поспешила привести свой внешний вид в порядок. К пяти часам стол был накрыт. Обилие жирных и мясных закусок повергло меня в шок. Я подумала, что если я не хочу иметь фигуру, как у хозяйки дома и весить 120 килограммов, то вопрос с питанием нужно брать в свои руки. Об этом я поспешила уведомить хозяйку и, чтобы не обидеть женщину, пообещала ей, что ровно через месяц она будет весить на десять килограммов меньше. Та была в восторге от моего предложения: кухонная работа ей порядком надоела. Приехали мужчины. Жека отдал мне мои деньги, и я сразу заговорила об оплате. Ван пообещал решить эту проблему позже, а о том, чтобы нам с племянником съехать на новую квартиру, никто даже и слушать не стал. Так началась моя жизнь в Амстердаме. Вначале было очень тяжело. Вместе с Еленой, русскоязычным гидом, штудировала голландский язык, обновляла знания немецкого, бегала по магазинам, готовила, работала в музее. Я обратила внимание Вана, что экспозиция скифского золота названа не совсем точно. Крым – не остров, а полуостров. На что секретарь ответил: «Никого не волнует, что представляет география Крыма. Всех интересуют его богатства». Моя работа в музее заключалась в описании каждого экземпляра, на русском, голландском, немецком, я делала аннотации, где указывала на время, место археологической находки. Дома меня ждали кастрюльки, и вскоре я заменила кофе чаями, компотами, соком, кефиром, взварами и десертами. А на обед подавала борщи, супы, окрошки, харчо – все на воде; шпикачки ушли в прошлое, вместо них готовила котлетки на пару, отбивные из куриного филе, холодец из крольчатины, а блинчики с медом и пампушки приводили моих новых знакомых в восторг. Скоро мне пришлось расстаться с Жекой, его, нового библиотекаря, поселила у себя молоденькая помощница. Историк неистово изучал труды Геродота о древних курганах, пытаясь точно установить имя царя из царского кургана, где была найдена золотая пектораль.

ГЛАВА 15

Вечерами за чашкой ароматного чая я рассказывала голландцам о Крыме, его богатствах, о курганах: Алтын – оба – золотой курган; Куль —Оба -пепельный курган; о Царском кургане; о том, что до сих пор не могут установить, кто из упомянутых царей в трудах Геродота, Скилур или Палак, нашел свое пристанище в царской могиле. А еще я описывала золотые клады Чертомлыкских курганов, говорила, что есть и неизученные могильники, как, например, в Мариуполе курган Дед; мало исследовано Вельское городище, Толстые могилы под Керчью…

У Вана блестели глаза, он готов был хоть сейчас ехать в Украину…

То ли мои пампушки, то ли мой ораторский талант произвел на хозяина дома впечатление, но вскоре рассветы мы стали встречать вдвоем.

– Выходи за меня, ты знаешь, я всегда был одинок – все времени не хватало на любовь, – предложил мне однажды Ван.

– Прямо срочно? Что-то очень быстро, – пошутила я.

– Да знаешь, я боюсь, что когда-то утром ты сядешь на своего золотого оленя и поскачешь в свою Украину.

– Наверно нет, потому что олень будет в Голландии еще долго, а, может, и останется навсегда.

Через месяц я стала Натальей Ханен и получила вид на жительство. Вскоре гид музея Елена предложила мне работать с ней в паре, и я стала русскоговорящим экскурсоводом с приличной зарплатой. Деньги старалась не тратить – все в этой жизни может быть. Ван сам покупал продукты и, когда я в очередной раз заговорила об оплате, отвечал: «Ты уже давно все отработала. У тебя дар – делать людей счастливыми. Вон Женька весь светится – ждет появления первенца; из матери сделала модель, я уверен, что сегодня – завтра она упорхнет под крышу соседа; я безумно счастлив, что мне на склоне лет судьба подарила хозяйственную и умную жену». Все были безмятежно счастливы. Но однажды за моей спиной раздался знакомый с хрипотцой голос и под левым ребром я почувствовала холод стальной финки.

ГЛАВА 16

– Ну, коза скифская, не хочешь попрыгать на моем пере? Крыса тамбурная! – самогонный перегар ударил мне в нос. Спас меня звонок мобильного телефона. Звонил Ван и просил пройти в греческий зал. Кому-то из посетителей понадобилась более точная информация. Глухо звякнуло, закрывшись, лезвие ножа. Не оглядываясь, я поспешила на зов мужа.

– Что случилось? – он сразу почувствовал неладное.

– Все нормально. Дома расскажу.

Когда я вернулась, то туристов уже не было, а охранник объяснил, что русскоязычная группа давно уехала в туристическом автобусе.

Вечером я все рассказала Вану. Тот разволновался:

– Может, тебе уехать на какое-то время. Я недавно получил приглашение от директора Таврического музея Андрея Мальгина, ему требуется наша помощь. В Феодосии обнаружили труп террориста, а в кармане камуфляжной формы – старинные золотые серьги предположительно скифского периода. Специалистов у них совсем не осталось: кто уволился, а кто выехал в связи с гибридной войной. Хотел Женьке предложить, но его Фрида или, как он ее называет, Афродита на последнем месяце беременности. Так что, Наталья, собирайся!

Почувствовав, что наступил благоприятный момент, я решилась поделиться теми мыслями, которые давно не давали не спокойно спать:

– Мне очень жаль, Ван, что я не смогу отблагодарить тебя за твое доброе сердце и любовь. Я стара и никогда не стану матерью, но… Я подробно рассказала ему о своей жизни в Кривом Роге, о сепаратистке Жанне и ее сыне -сироте. Вот если бы нам помог Крис…

– Жена, ты умница! У меня будет наследник – сын Ханен!

Ван был в восторге от моей идеи. Ночью муж вздыхал и ворочался -наверно ему не терпелось стать отцом.

ГЛАВА 17

Утром рано я решила позвонить криворожским родственникам, чтобы Мажара встретил меня на вокзале. Павел был или пьяный, или «не в себе», он орал от радости так, что дрожала мембрана телефона:

– Наташка, Нинка-то наша родила! Дочка у меня. Назвали Манюней (Машкой) в честь твоей сестры. Приезжай, встречу. Вместе девочек моих из роддома будем забирать. Женьке привет!

Услышав такую новость, я сгребла все свои карточки и – к дверям.

– Ты куда? -поинтересовался муж.

– За подарками.

– Что собираешься купить?

– Как что? Памперсы и…

– А что в Украине памперсов нет? Знаешь, давай-ка мы поедем вместе. Я помогу тебе выбрать подарки. В первый баул загрузили подарки для семейства Мажары. Машке купили несколько костюмчиков с кружевными чепчиками, красивую соску, набор ярких погремушек и розовый конверт с широким бантом.

– Модницей, наверно, будет, – вздохнул Ван.

Нине в подарок взяли теплый махровый халат, а Павлу – кожаные сапоги с натуральным мехом, чтобы ноги были в тепле. Жаловался он на боли в суставах – попробуй простоять в холодном морге целый день на цементном полу. Анжеле выбрали янтарный браслет, Крису – серебряную зажигалку. Второй баул загрузили детскими вещами цыганчатам от носков до вязаных шапочек, Николаю подобрали бордовую атласную рубашку, а Ляльке я решила отдать купленную когда-то для себя голубую шифоновую блузку. В третий баул поместили сладости, консервы, сыры-колбасы и даже бутылку «Кальвадоса» на случай срочного «обмыва» новорожденной.

– А ты берешь свои вещи? – поинтересовался Ван.

– Да, сейчас покажу.

Я решила примерить единственное свое парадновыходное черное велюровое платье. Распустила волосы, подкрасила губы.

– Да ты у меня, жена, оказывается красавица! – оценил Ван.

– Старуха, а не красавица.

– Значит самая красивая старуха. Он привлек меня на грудь и пристально посмотрел в глаза:

– Наталья, ты вернешься?

Я потупила взор:

– Не знаю.

Больше на эту тему он разговоров не заводил.

ГЛАВА 18

– А чтобы тебе не было скучно, я приготовила тебе подарок, – сказала я и приоткрыла дверь на балкон. В комнату, несмело перебирая слабыми ножками, вошел щенок. Ван подхватил маленькое чудо на руки:

– Какая красивая девочка.

– Это Женька принес, их Гера ощенилась. А девочку звать Инга.

Инга внимательно оглядела своими черными глазами-маслинами нового хозяина и вмиг облизала мужу нос и щеки.

– А ласковая какая! – рассмеялся Ван, – не то, что некоторые! Я поняла свою ошибку. Обняла мужа и сочно чмокнула в щеку:

– Спасибо тебе, дорогой, за помощь! Что бы я делала без тебя?

Утром пискнула Инга. Ван глянул на часы – ровно шесть.

– И будильника не нужно!

На вокзал мы прибыли вовремя. В вагоне Ван внимательно осмотрел моих попутчиков по купе, рассовал вещи, и мы вышли на перрон прощаться. Заключив меня в свои широкие объятья, муж сказал:

– Дай мне слово, что не будешь выходить в тамбур.

– Клянусь, – засмеялась я.

– И еще, я долго думал… Ты же поедешь в интернат, сделай мальчику подарок от меня, – и он достал из кармана коробочку с мобильником, -может быть, это не запрещено. Я была тронута его чуткостью и добротой и под наплывом чувств крепко обняла и поцеловала мужа. Вдруг он привлек меня и стал осыпать мое лицо и руки поцелуями. Состав дернулся и зашипел.

– Ван, да что ты?

Я вырвалась и побежала догонять свой вагон.

– Позвони! Я буду ждать! Я люблю тебя!

Я прыгнула на подножку вагона, помахала мужу рукой и вошла в купе.

ГЛАВА 19

Так случилось, что за два года Ван стал мне самым близким человеком. Только сейчас я поняла, как мне дорог этот стареющий иностранец, только ему я действительно нужна и только он меня искренне любит. На глазах навернулись слезы и, чтобы избежать любопытных вопросов попутчиков, я вышла в коридор и стала у окна. Медленно таяла дымка седого осеннего утра. Забелел восток, и над темнеющим лесом сверкнул первый солнечный луч, за ним – второй, и яркие зайчики запрыгали по вагонному стеклу. Вдруг на розовеющий небосклон выпрыгнул золотой олень и помчался в высь сияющего неба, чуть касаясь своими копытами острых вершин просыпающихся елей, он поднимался все выше и выше, а на ветвистых рогах скакуна покоилось прекрасное солнце – символ вечной жизни и любви. Огромный диск божества вспыхнул огнем, заливая землю потоками горячего света. Начинался новый день теплого бабьего лета.

Скифское золото

ГЛАВА 1

Так сложились обстоятельства, что мужу я по приезде в Кривой Рог позвонить не успела. С вокзала Мажара меня повез в роддом за Ниной, потом знакомство с Манюней и разбор подарков, затем «обмыв «Кальвадосом», а ночью – шепотом о «нашем», женском. К Ляле заехала перед самым отправлением поезда. Подруга была в депрессии: ее Николай ушел к молодой цыганке в другой табор. Думала, что позвоню в поезде, но только головой коснулась подушки – заснула крепким сном. В Симферополе меня встречал Андрей Мальгин. С вокзала – в музей. С первого взгляда я определила, что серьги из Толстого кургана под Ордженикидзе и принадлежали они скифской царице, на это указывала тонкая золотая нить ажура, вплетения цветов и «звериный стиль» -изображения неизвестных зверей с крыльями. Свободное время появилось только к вечеру, но мобильник Вана не отвечал. Вся работа в музее заняла не более трех дней, каждый вечер я набирала знакомый номер, но в ответ были длинные гудки. Съездила я, конечно, и в интернат и познакомилась с Максимкой (так звали сына Жанны Фроловой). Он был очень рад подарку Вана, но признался, что звонить ему некому. Я ввела свой номер телефона в мобильник, сказала, что у тебя есть воспитатели, друзья и ты можешь общаться с ними. Грустный и худой мальчик с огромными серыми глазами произвел на меня впечатление одинокого и никому не нужного ребенка. Узнав о необходимых документах на усыновление, я в тот же день выехала в Киев. Ночью мне приснился странный сон: на вершине скифского кургана стоял улыбающийся Ван, одной рукой он гладил золотого оленя, а другой махал мне, прощаясь. С тяжелым предчувствием я подъезжала к столице.

ГЛАВА 2

На вокзале в Киеве меня подхватила Анжела и помчала в свой сосновый бор. Вскоре туда явился Крис.

– Все документы на усыновление готовы. Нужно присутствие твоего мужа. А он что? Так и молчит? Я кивнула головой.

– Ладно, я сейчас по своим каналам пробью, что там случилось, – и он вышел звонить в другую комнату. За болтавней мы не заметили, как Крис вышел из дома. В сумерках глухо заурчал мотор и тускло мелькнули фары автомобиля. Я растерянно взглянула на Анжелу.

– Такого еще не было, – ответила родственница. Всю ночь мы мучались в догадках, что значило странное поведение голландца. А утроми мы хохотали, вспоминая свои детские забавы. Как вдруг возле дома остановилась машина Криса и он, одетый в официально черный костюм, появился на пороге кухни. Сухо поздоровавшись, Крис произнес:

– Наталья, Ван не приедет, он мертв. Его убили в музее при попытке ограбления скифских ценностей. Последние слова гулом пронеслись в моей голове, и я погрузилась во мрак. В глубине скифского кургана горел костер. Вокруг него, глядя на яркие языки пламени, безмолвно сидели Ван, мальчик двух лет и старик кочевник. Пыхнул огонь, и из кровавого пламени прыгнула под купол могильника шаманка. Она была в широком пурпурном платье с золотой вышивкой, на запястьях женщины звенели колокольчики золотых браслетов, пальцы украшали сияющие перстни, на голове высился сверкающий гребень. Шаманка била в золотой бубен, кружилась в диком танце вокруг костра, приговаривая: «Мое золото, мое зо —ло -то, – а потом, приблизившись, глянула на меня золотистыми зрачками огромных глаз, – не трожжжжь! «Костер зашипел и погас. Я почувствовала холод сырого утра.

ГЛАВА 3

Я встала и, накинув Анжелкин халатик, подошла к окну. За окном хлопьями валил снег. Сосны и ели уже успели одеться в белые пушистые шубы, все вокруг было покрыто режущей глаза искристой белизной. Зима вступала в свои права.

– Шурочка, – раздался из столовой голос хозяйки, – неси горячий бульон. Больная наша уже на ногах. В Шурочке я узнала соседку по даче, ясно, что это она куховарила, так как Анжела умела только включать электрочайник. Впихнув в меня тарелку горячего куриного бульона, женщины заставили выпить чашку чая с мелиссой (врач советовал, так как у меня был нервный срыв: глубокий обморок и горячка).

– Чего только ты не кричала! Всех нас перепугала: то про шаманку, то про Вана, то про проклятое золото. Два часа отдыха и вместе с Крисом -на вертолет. По прогнозу к тому времени снегопад закончится, -сказала Анжела тоном, не терпящим возражений.

– Я не опоздаю на похороны?

– Кто тебе сказал, что ты летишь в Нидерланды? Ты летишь в Феодосию.

– Как в Феодосию? А Ван? Он мой законный муж! – возмутилась я.

– Тебе сын нужен? Максим Ханен? Вот и езжай за ним в интернат, пока там не узнали, что ты – вдова. Крис будет доверенным лицом твоего мужа и подтвердит, что Ван болен и находится в больнице. А Вана уже похоронили так, как полагается: с почестями и соблюдая все формальности. Сколько может мальчик ждать свою маму?

От обиды на ресницах задрожали слезы.

– Ну, без сентиментов. Решили поберечь твои нервы да и мальчика тоже. Через два часа действительно распогодилось. Ожидая Криса, я вышла на крыльцо дома в длинных до колен сапогах, шубе из искусственного меха a la песец- все из гардероба родственницы; поседевшие пряди моих волос подруги спрятали под шелковую косынку, завязав ее модным узлом; опухшие от слез глаза скрыли под темными очками. Я была в полуобморочном состоянии, поэтому, куда меня везли, сколько времени заняло наше путешествие, я затрудняюсь сказать. Все время я молчала, сопоставляя факты последних дней. На все «сто процентов» я была уверена, что приходили за золотым оленем, я даже могла опознать убийц в лицо, но ни фамилии грабителей, ни место их нахождения мне не были известны.

– Мы на месте, – слова Криса вывели меня из оцепенения. Он галантно открыл предо мной дверь, и я вошла в учебное заведение.