Клинок флибустьера

Сейчас Мила открыла шкафчик и прощупала пакет.

Кошелек был на месте. И пара дешевеньких колечек, что лежали на тумбочке в спальне.

– Вот, видишь, а ты говоришь – полицию… если ничего не пропало, они и дело заводить не станут…

– Наверно, ты права… – неуверенно ответила Мила.

– Странно… – протянула Клава, оглядевшись. – Выглядит так, как будто они что-то у тебя искали. Что-то определенное. Ты не представляешь, что это могло быть?

– О чем это ты?

– Было у тебя в доме что-то ценное?

– Шутишь? Ничего такого не было.

Клава посмотрела недоверчиво.

– Ну, не хочешь – не говори… я в чужие дела не лезу. Но все же полицию вызывать не советую. И кстати, насчет взлома… – Она уже стояла у входной двери. – Ты уж извини, подруга, но никакого взлома не было. Дверь открыли ключами или отмычкой… Сама посмотри!

И Мила снова убедилась, что соседка права.

И что это значит? Приходил муж? И что он искал в собственной квартире? Для чего понадобилось перерывать все вещи и даже крупы выбрасывать на пол?

Мила почувствовала, что голову ее сжал тугой обруч.

– А вот ты мне лекарство обещала от головы… аспирин или еще что-нибудь… – очень кстати напомнила Клава.

Мила не без труда нашла аптечку – она валялась на полу, и все содержимое рассыпано. Но таблетка от головной боли все же скоро нашлась. И не одна, так что они приняли таблетки на брудершафт, запили их минералкой, и Клава удалилась.

А Мила дождалась, когда пройдет голова, потом захотела есть, но, открыв холодильник, убедилась, что его содержимое ее нисколько не впечатляет, так что напилась кофе и спустилась ниже этажом к Розалии Яковлевне, у которой сын работал в фирме по продаже и изготовлению замков. После звонка матери сын сказал, что, несмотря на выходной, пришлет мастера, тот и замки принесет.

Пока ждали, Розалия накормила Милу куриным супом, одобрила ее новый цвет волос и велела не вешать нос. Из чего Мила сделала вывод, что соседка полностью в курсе того, что от нее ушел муж. Вот откуда она узнала…

После визита мастера Мила занималась уборкой. Крупы пришлось выбросить, постельное белье запихнуть в стиральную машину. Вещи распихать по ящикам. В процессе уборки она собрала три мусорных мешка на выброс, были там старые ботинки мужа, которые он не давал выбрасывать, его выношенные донельзя джинсы, а также целый ящик каких-то крючков, гаечек и подобных железок.

Мила сама удивилась, с каким удовольствием она вынесла все это на помойку. В который раз убедившись, что есть то, что было в холодильнике, она не будет, Мила выбросила всю еду вместе с контейнерами и решила выйти в магазин, главным образом для того, чтобы подышать свежим воздухом.

Она любила заниматься уборкой, любила, чтобы в доме всегда был порядок, чисто и воздух свежий, но не в данном случае. Хорошо еще, что эти уроды ничего не сломали, а то у нее и денег нет на починку, все на замки ушло.

Кстати о деньгах. Всю наличность она отдала мастеру, еще у Розалии Яковлевны заняла пятьсот рублей. В магазине на углу вечно не принимают карточки, что-то у них там ломается.

Вот и пригодились советы Ангелины Геннадьевны!

Мила сунулась в шкафчик в ванной, достала пакет с прокладками, вытряхнула из него кошелек, который упал на пол. Мила проводила его глазами, сообразив, что что-то не так. Подняла кошелек и открыла, зная уже, что там увидит. Точнее, чего не увидит, поскольку кошелек был пуст. Не было пятитысячной купюры и трех по тысяче. Да не одной сотенной не завалялось, хотя Мила туда их и не клала.

И что это значит? Мила поймала свой недоуменный взгляд в зеркале. Кто украл деньги? Те самые воры, что вломились к ней в квартиру? Точнее, открыли замки отмычкой. Ага, все перерыли, устроили полный кавардак, Клава права, они точно что-то искали. И нашли старый кошелек с восемью тысячами, аккуратно вытащили из него деньги, закрыли и положили обратно на то же место…

Непохоже. Но куда же тогда делось содержимое кошелька? Забрал муж, когда уходил?

Не может быть, Мила застала его в спальне, он собирал вещи, а в ванную вообще не зашел, даже щетку зубную не взял, Мила ее сегодня сама выбросила. Ничего, новая жена ему все новое купит.

Оставалось только пожать плечами, что Мила и сделала.

Пришлось идти к метро, чтобы снять деньги из банкомата.

На улице было тепло; вообще в этом году удивительно теплый сентябрь, днем погода прямо летняя, вечером, правда, свежо, но все равно приятно.

Проходя мимо витрины обувного магазина, Мила ненароком бросила туда взгляд. В витрине было выставлено несколько пар обуви, в основном уже осенняя коллекция. Среди них стояли красивые лакированные полуботинки – лоферы. Мила подумала, что ей бы такие не помешали на осень, и тут же удивилась – о чем она думает? В ее жизни происходит черт знает что, от нее ушел муж, в квартире хозяйничают какие-то люди, а она разглядывает витрины…

И тут она заметила в этой витрине отражение проходившего неподалеку мужчины.

Это был Павел!

Сердце часто забилось, во рту пересохло, горло перехватил спазм. Мила резко обернулась…

Но на том месте, где только что был Павел или кто-то очень похожий на него, стояла тетка лет пятидесяти с толстым пятилетним внуком. Мальчишка в полном упоении облизывал эскимо, тетка разговаривала по телефону.

Павла не было, да вообще не было ни одного индивидуума мужского пола, кроме этого пятилетнего внука.

Мила на всякий случай оглядела всю улицу, не нашла никого похожего на Павла и медленно двинулась вперед.

«Ну вот, – думала она, – у меня уже начались глюки… Что Павлу тут делать? Ведь он ясно дал понять, что начинает новую жизнь и к ней, Миле, больше не вернется».

Три раза повторил, чтобы она поняла. И то правда, вчера до нее все плохо доходило, как обухом по голове стукнули его слова. Но сейчас-то она в здравом уме.

Нет, это точно глюки. Вчера перебрала спиртного, сегодня умаялась с уборкой, нет, нужно идти домой и лечь спать. И в магазин она не пойдет, сил нет совсем…

Вдруг кто-то взял ее за локоть.

Мила вздрогнула и обернулась.

Рядом с ней шел высокий худой мужчина с темными масляными глазами и маленькой аккуратной бородкой. Он держал Милу за локоть – довольно деликатно – и смотрел выжидающе.

Мила подумала, что это нахальный уличный ловелас, выдернула локоть и раздраженно проговорила:

– Что вам нужно? Оставьте меня в покое!

– Ну зачем вы так! – проговорил незнакомец мягким бархатным голосом. – Мне нужно с вами поговорить… Милица Владимировна. Об очень важном деле…

– Ой! – вскрикнула Мила.

Значит, это не уличный приставала…

Раз он знает, как ее зовут, – это… неизвестно кто, но кто-то куда более опасный. И непонятный.

Потому что все друзья и знакомые, буквально все, знают, как она ненавидит свое полное имя. И никогда и никому его не называет. Даже под пыткой.

Значит… значит, этот тип узнал его из официальных источников. А официальные люди на улицах за руку не хватают, они по телефону звонят и представляются солидным голосом, а потом к себе вызывают по нужному адресу. Или домой приходят и документы в дверях показывают. А тут все не так.

Она вспомнила свою разгромленную квартиру и заверещала дурным голосом:

– Помогите! Грабят!

– Ну вот это вы зря… – разочарованно протянул незнакомец и попятился.

Тут же рядом с Милой возник огромный черный пес с вываленным языком, и раздался хрипловатый лающий голос:

– Девушка, что случилось?

Мила удивленно и испуганно моргнула, и тогда увидела, что за черным псом появился мужчина лет сорока, чем-то неуловимо похожий на свою собаку. Такое же выражение морды, то есть лица, только язык не вывален.

Ну, слава богу, а то она уже подумала, что ей померещился говорящий пес.

Мила огляделась в поисках человека с бородкой – но его и след простыл.

– Так что случилось? – повторил хозяин собаки.

– Ох, извините… ко мне привязался какой-то нахал, но вы с ним, – Мила кивнула на ротвейлера, – вы с ним его спугнули…

– Какой-то нахал? – мужчина оглянулся, никого не увидел поблизости и пожал плечами. – Так, значит, теперь все в порядке? Может быть, вас куда-то проводить?

– Нет, спасибо, не нужно… все в порядке… я живу совсем близко… – Мила вымученно улыбнулась и пошла дальше под внимательным взглядом двух пар глаз.

Зайти в магазин она благополучно забыла, так что просто выпила чаю с темным кусковым сахаром, пачка которого в процессе обыска упала на пол неповрежденной.

После чая Мила оглядела прибранную квартиру и решила, что самое время ей лечь спать.

Заснула она быстро, и снился ей странный сон.

В этом сне она стояла на палубе старинного корабля, впереди нее стоял человек в черном бархатном камзоле, отделанном серебряным галуном, с кружевными манжетами на рукавах. В подзорную трубу он смотрел на горизонт.

Вдруг он шагнул вперед, взмахнул рукой и крикнул:

– Пираты!

Тут же на его плечо спланировал большой красный попугай и крикнул, словно передразнивая хозяина:

– Пир-раты! Гр-рабители!

И в этот момент Мила проснулась. Проснулась от какого-то постороннего звука, вторгшегося в ее сон.

Стояла глубокая ночь, в квартире царила тишина…

Нет, не полная тишина.

Из-за двери спальни, со стороны прихожей, донесся приглушенный звук.

Мила поняла, что это такой же звук, как тот, который ее только что разбудил.

Тихий скрип отворяемой входной двери…

В первый момент спросонья она вообразила, что это Павел вернулся ночью из командировки и тихонько открывает дверь, чтобы ее не разбудить…

Но тут она проснулась окончательно и вспомнила, что муж от нее накануне ушел. Кроме того, она поменяла замки, и даже если бы Павлу вздумалось зачем-то прийти посреди ночи, он не смог бы попасть в квартиру.

Дверь еще раз скрипнула, потом раздался какой-то стук, и мужской голос тихо выругался.

И тут же второй человек шикнул на первого:

– Тш-ш! Ты ее разбудишь раньше времени!

Тут Миле стало по-настоящему страшно. Потому что слабая надежда на то, что это явился муж, теперь окончательно растаяла, как дым. Вот именно: несмотря ни на что, она надеялась, что Павлик вернется, что все, что случилось в пятницу, окажется неправдой. Теперь же она окончательно проснулась и выругала себя за глупые надежды.

Да смирись уже, наконец, с тем, что тебя бросили! Подло, мерзко, отвратительно, но бросили. И с этим ничего не поделаешь, нужно как-то приспосабливаться.

Тем более что данный момент явно не тот, когда можно предаваться печали. К ней снова кто-то вломился.

Она ощутила неприятное покалывание в корнях волос… это наверняка те же люди, которые утром проникли к ней в квартиру. И новые замки их нисколько не задержали. И на этот раз они пришли ночью, точно зная, что хозяйка дома…

Господи, ну что им нужно?

Мелькнула мысль кому-то позвонить… но кому?

В полицию? Но пока они приедут, ее уже могут убить… Отчего-то она твердо знала, что эти люди шутить не будут.

А самое главное…

Мила вспомнила, что накануне оставила телефон в сумке, а сумку – в прихожей… так что о звонках можно забыть! Надеяться можно только на себя саму!

Стараясь двигаться бесшумно, она выскочила из кровати, подкралась к двери…

На двери спальни была задвижка, которая осталась от старых жильцов. Они купили эту квартиру недавно, чуть больше года назад, и денег на хороший ремонт не было, просто обои переклеили самостоятельно да линолеум в прихожей перестелили. Павлик сказал, что денег подкопят и потом уже займутся ремонтом. Ага, как же…

Мила тут же одернула себя: о чем она думает? Ее сейчас убивать станут, а она про ремонт…

Задвижка была очень хлипкая, сломать такую можно одним ударом. Мила все же задвинула ее, а потом для верности заблокировала дверную ручку ножкой стула.

Так она хоть немного задержит этих людей…

Но опять-таки, надолго дверь их не остановит, она выиграет не больше нескольких минут.

И тут она сообразила, что из спальни есть выход на балкон…

Не рассуждая, Мила осторожно раздвинула шторы, открыла балконную дверь, как была, в пижаме, выскользнула на балкон и закрыла дверь за собой…

Ее охватила ночная свежесть, от которой Мила уже окончательно проснулась и осознала, что оказалась в ловушке.

Вот она стоит на балконе, и что дальше?

Она живет на пятом этаже, летать не умеет.

Те люди, которые влезли в квартиру, скоро проникнут в спальню, не найдут ее, выглянут на балкон – и вот она я! Берите меня тепленькую! Что они и сделают.

Так что она выиграла в лучшем случае пару минут…

Мила зябко поежилась и огляделась.

Ни одно окно в доме не светилось.

Все люди благополучно спали, и надеяться на их помощь не приходилось…

Неподалеку от нее, метрах в двух, был балкон той квартиры, где жила ее новая соседка Клава. Вот если бы Мила каким-то чудом смогла перебраться на ее балкон…

Но летать она, как уже сказано, не умеет.

Тут Мила вспомнила, как в прошлом году рыжий кот Розалии Яковлевны прыгнул с балкона за птичкой.

Птичку он упустил и чуть не разбился, но чудом уцепился за ветку огромной липы, что растет возле самого дома, а уже с той липы его выманили рыбным паштетом на соседский балкон…

Розалия уже хотела МЧС вызывать, забыв, что кот обожает рыбный паштет и за него не только родную хозяйку продаст, но и на чужой балкон запросто перепрыгнет.

Мила посмотрела на эту липу. Да, конечно, возле нижнего этажа ветки толще, опять же весит она побольше кота, хоть Розалия его неприлично раскормила.

Однако один толстый сук дотянулся почти до самого ее балкона, не доставая до него меньше чем на метр. Судя по внушительному виду, он мог бы выдержать вес не только кота, но и человека.

А что, если…

Мила взглянула вниз.

Ей стало страшно…

Внизу стояли припаркованные машины, которые с высоты пятого этажа казались маленькими, как майские жуки. Если она сорвется отсюда, костей не соберет…

И тут из спальни донесся приглушенный скрип.

Там уже пытаются открыть дверь… еще немного, и они ее найдут… Пока громко стучать боятся, но скоро осмелеют.

Мила взвешивала два страха – страх высоты и страх перед теми двумя бандитами, которые ломились в спальню. И высота показалась ей уже не такой страшной.

Она огляделась.

На балконе не было порядка, до балкона она в процессе уборки не добралась. Зато эти, утром, успели тут побывать. Раньше стояли здесь коробки с остатками краски от ремонта, старый неработающий пылесос и тому подобное барахло. Теперь это все валялось вперемешку, из новых вещей были только швабра и половая тряпка, Мила выставила их на балкон, чтобы просохли.

Недолго думая, Мила схватила швабру, зацепила ею ветку липы, подтянула ее к балкону. Не отпуская, привязала к перилам тряпкой. Вместе с этой веткой она подтянула к своему балкону тот самый толстый сук.

Теперь до этого сука можно было запросто дотянуться.

Стараясь не смотреть вниз и сжимая швабру под мышкой, Мила осторожно перелезла через перила, ухватилась за сук и вскарабкалась на него.

Ничего, получилось; хорошо, что совершенно нет у нее лишнего веса.

Невольно она представила, как выглядит со стороны.

В одной пижаме, со шваброй наперевес, Мила сидела верхом на суку, на высоте пятого этажа… ужас! И картинка с черным котом на груди. Вылитая ведьма! С тем только отличием, что ведьмы вроде как умели летать, а она – нет.

Но зато теперь ее не достанут бандиты, вломившиеся в квартиру…

Однако впереди ее ждала самая тяжелая часть операции.

Мила потянулась к перилам своего балкона, отвязала тряпку…

Сук, на котором она сидела, угрожающе заскрипел, немного покачался, но не сломался, а вернулся в прежнее положение – между ее балконом и Клавиным.

Мила зацепилась шваброй за перила Клавиного балкона и потянула за нее.

Сук предательски затрещал… А сердце у Милы пропустило пару ударов.

Что, если сук сломается?

Мила с трудом удержалась от того, чтобы посмотреть вниз, и потянула сильнее.

Сук снова затрещал, но ей все же удалось подтянуться ближе к соседнему балкону.

Не выпуская швабры, она снова привязала сук к перилам… После этого осторожно поползла к балкону.

Сук под ней трещал и прогибался. Совершенно некстати Мила вспомнила про кота Розалии Яковлевны, как он орал от страха. А ведь говорят, что кошки умеют падать на лапы…

Ей не хотелось думать, что будет, если сук не выдержит ее веса и сломается…

Но вот Мила подползла к самому балкону, ухватилась за перила и перевела дыхание. Теперь даже если сук сломается, она не упадет, а повиснет на балконных перилах…

Мила представила, как висит на этих перилах, болтая ногами, и эта картина не доставила ей удовольствия.

Она собралась с силами и перелезла через перила…

Вот теперь можно было отдышаться – она больше не висела на ветке, как птица на проводе или кошка на заборе, а стояла на соседском балконе, под ногами у нее была устойчивая бетонная плита… Кстати, очень холодная.

Мила немного успокоилась и только теперь почувствовала, что сейчас хоть и на удивление теплый сентябрь, однако ночи все же холодные, а она – в одной тоненькой пижаме… до сих пор в горячке бегства она не ощущала холода, а теперь он проник до самых костей.

Мила подошла к балконной двери и подергала ее.

Дверь была заперта.

Ничего удивительного…

Она постучала в стекло согнутыми пальцами, сперва тихонько, потом посильнее.

Ничего не произошло – видно, Клава крепко спала.

Холод проникал все глубже и глубже, и Мила изо всех сил постучала в дверную раму ручкой швабры.

Почти минуту ничего не менялось, и Мила уже решила, что она так и замерзнет на балконе, как вдруг перед ней за стеклом возникло, словно проступив из темноты, удивленное лицо.

Мила не сразу узнала Клаву. Куда делась разбитная деваха, которая пела частушки, сидя с ней за одним столом? Взгляд не сонный и не подозрительный, как будто все в большом городе только и думают, как бы девушку обидеть или обокрасть. Миле показалось даже, что Клава похудела и движения стали другие.

Но в следующий момент Клава словно опомнилась и надела привычную маску. Брови соседки поднялись домиком, глаза удивленно округлились, зашевелились губы, но слов не было слышно – стеклопакет не пропускал звуки.

– Это я, Мила! – проговорила Мила, хотя и понимала, что Клава ее не услышит.

И не узнает. А если узнает, то ни за что не откроет балконную дверь. Во всяком случае, она, Мила, наверно, так бы и сделала, если бы у нее на балконе материализовалась среди ночи странная фигура в пижаме и со шваброй наперевес…

Как ни странно, соседка все же открыла дверь.

– Ты, что ли, Милка? – проговорила она удивленно.

– А кто же еще?

– Видела бы ты себя! В пижаме, растрепанная, со шваброй в руках… красава! На Хэллоуин не нужно костюм покупать! Первый приз гарантирован!

– Нашла время прикалываться! – проворчала Мила. – Можно, я хотя бы войду, а то здесь холодно!

– Да, конечно, заходи, будь как дома! – Клава посторонилась, пропуская ее в комнату, как будто в этом не было ничего особенного, но все же спросила: – Слушай, а как ты вообще сюда попала?

– Перелетела с балкона на балкон… Вот, кстати… – Мила отвязала сук, который убрался обратно к липе с негодующим скрипом.

– У тебя что – моторчик с пропеллером на спине? – Клава сделала вид, что рассматривает спину соседки.

– Ладно тебе. Ты мне чаю горячего не нальешь, а то зуб на зуб не попадает? Извини, конечно, что вперлась к тебе посреди ночи, но у меня не было другого выхода…

– Хочешь коньяку? Лучше всякого чая согревает! Пока еще чайник вскипит!

Мила вспомнила, как прошлый раз напилась с Клавой, и хотела отказаться, но потом махнула рукой:

– Витькин, что ли? А давай!

Клава извлекла откуда-то пузатую бутылку темного стекла и две рюмки, налила, одну рюмку протянула Миле. Та с сомнением взглянула на рюмку, но выпила и сразу почувствовала, как по телу разлилось живительное тепло.

– А что – хорошо! – выдохнула она. – Павлик говорил, что у Витьки коньяк хороший, он денег много зарабатывал…

– Еще бы! Хочешь еще рюмку?

– Пожалуй, хватит.

– А тогда все же объясни, что у тебя случилось и как ты оказалась на моем балконе.

– Дверь закрой! – Мила осторожно выглянула из окна, прикрывшись одеялом.

Занавесок у Витьки отродясь не водилось, он вообще был мужчиной нехозяйственным. Свет в ее квартире эти двое зажигать все же побоялись, вместо этого видны были мелькающие отблески фонарей.

Это они ее, что ли, ищут?

– Давай мы тоже свет погасим! – сказала она, оглядев комнату, в которой, как ни странно, был относительный порядок.

Нигде не валялись предметы женской одежды, не торчали из-под стола чемоданы и сумки, не разбросана косметика. Диван разобран, ну так ночь на дворе, люди спят.

– Рассказывай! – предложила Клава.

Мила, сбиваясь и повторяясь, рассказала соседке, как проснулась посреди ночи от странных звуков, как поняла, что в ее квартиру кто-то пробрался, и как перелезла с балкона на балкон.

Клава выглянула на свой балкон, прикинула расстояние до соседнего и присвистнула:

– Ну, подруга, тебе только в цирке выступать! Я бы на такое не решилась… хотя не знаю… в жизни всякое может случиться, так что лучше не зарекаться…

– Что же мне теперь делать? – опомнилась Мила. – Они ведь там, в моей квартире, сейчас хозяйничают… наверное, нужно скорее полицию вызвать?

– Никакой полиции! – строго возразила соседка. – Мы их сейчас сами шуганем!

– Сами? – переспросила Мила.

– Конечно! В таких делах нужно сунуть палку в муравейник!

– Какую палку?

– Да ну тебя, ты еще не проснулась, что ли? Совсем не врубаешься! Смотри и учись!

Клава вышла в прихожую, остановилась, задумчиво наморщив лоб, затем вытащила из-под вешалки пластиковый пакет и достала оттуда моток тонкой лески.

Отрезала от этого мотка кусок около трех метров длиной, выглянула в дверной глазок и, убедившись, что за дверью никого нет, вышла на лестничную площадку в чем есть – то есть босиком и в длинной Витькиной футболке с надписью «Нефтепром».

Мила побоялась выходить из квартиры и из-за двери наблюдала за действиями соседки.

Та для начала подошла к краю площадки, наклонилась и привязала один конец лески к нижней части перил, а другой – к торчавшему из стены обрезку толстого медного провода, оставшемуся, должно быть, после недавнего ремонта.

– Это зачем? – шепотом спросила Мила.

– Увидишь! Я же говорила – палку в муравейник! – Клава осмотрела результат своих действий, удовлетворенно кивнула и подошла к двери Милиной квартиры.

Она принялась колотить в дверь кулаками и раздраженным голосом прокричала:

– Милка, свинья ушастая, у тебя что-то горит! Дым идет, дышать невозможно!

Тут же она метнулась обратно в свою квартиру, захлопнула дверь и прильнула к глазку.

– Ну, что там? – прошипела Мила.

– Ну, смотри сама!

Клава отодвинулась от глазка, уступая место соседке. Мила выглянула – и как раз в это время дверь ее квартиры открылась, и оттуда выскользнули два человека.

Глазок искажал их внешность, но Мила все же поняла, что один – выше и худее, второй – низенький и толстый. Высокий к тому же был еще и лысоват.

Одеты оба были во что-то серое и неприметное.

Не задерживаясь на площадке, криминальная парочка бросилась к лестнице.

Долговязый бежал первым и зацепился ногой за натянутую Клавой леску. Он вскрикнул и покатился вниз по лестнице, беспорядочно размахивая руками, словно пытаясь остановиться.

Коротышка успел вовремя затормозить, наклонился, увидел натянутую леску, грязно выругался, перешагнул через нее и сбежал по лестнице к своему напарнику, который неподвижно лежал на промежуточной площадке, раскинув длинные конечности, как огромное длинноногое насекомое.

Он наклонился над приятелем, потряс его. Пару раз хлопнул по щекам и проговорил:

– Ты чего, Паук, сдох, что ли? Не валяй дурака, очнись! Мне тебя на себе не донести до машины!

Мила подумала, что долговязому типу подходит его кличка – он и правда похож на огромного паука.

Паук как будто прислушался к словам своего подельника, застонал и приподнялся. Коротышка помог ему встать.

– Идти-то можешь? – спросил он с сомнением.

– Кое-как… – Долговязый оперся на плечо приятеля и похромал вниз по лестнице, то и дело постанывая.

– Вот как раз это я называю «сунуть палку в муравейник»! – гордо сообщила Клава и с этими словами вышла на площадку, обрезала леску и аккуратно смотала ее. – А то кто-нибудь из соседей ноги переломает. А то и шею.

– Да, с леской – это у тебя хорошо получилось! – одобрительно отозвалась Мила. – А ты что – рыбалкой увлекаешься?

– Что? Какой рыбалкой?

– Ну, у тебя нашлась эта леска.

– А, ну да. Да она Витькина, я случайно увидела…

С этими словами она шагнула обратно в квартиру.

Мила пошла было за ней, но тут заметила на полу какой-то небольшой предмет, наклонилась и подняла его.

Это был маленький картонный или пластиковый квадратик.

Мила сунула его в карман пижамы, отчего-то ничего не сказав об этом Клаве.

Та обернулась и проговорила:

– А может, ты хочешь еще коньяку? Прошлый раз хорошо пошел. Или чаю – он вскипел.

– Да, хорошо бы чаю…

Клава шагнула в сторону кухни и вдруг резко остановилась на полдороге.

– Он ведь что-то сказал насчет машины!

– А, да, сказал, что до машины напарника не донесет…

– Значит, они на машине приехали!

– Ну а как еще посреди ночи доберешься?

– Значит, нужно посмотреть, какая у них машина. Вон то окно выходит на нужную сторону…

– Да они уже, наверное, уехали!

– Не успели, этот длинный еле шел!

Клава бросилась к окну, но снова остановилась, не добежав до него, вернулась к тумбочке и достала из нее театральный бинокль, отделанный перламутром.

– Чего только у Витьки этого в доме нет… Слабенький, конечно, но лучше, чем ничего…

Она открыла окно, перегнулась через подоконник и приставила бинокль к глазам.

– Черт, я в темноте плохо вижу! – пожаловалась она. – Куриная слепота называется. Посмотри ты!

Мила взяла бинокль, выглянула в окно, пригляделась.

Как раз в это время криминальная парочка вышла из подъезда.

Долговязый Паук шел медленно, хромая и спотыкаясь, опираясь всем весом на плечо своего напарника. Тот оглядывался по сторонам и что-то недовольно ворчал.

Таким манером они прошли метров двадцать и подошли к черному микроавтобусу с темно-красной надписью на борту.

Эта надпись была плохо видна из-за неудачного ракурса.

– Черт, не прочитать, что там написано…

– А ты на балкон выйди! – посоветовала Клава.

Мила невольно поежилась, вспомнив свои приключения на балконе, но все же вышла, выглянула через перила и подкрутила колесико бинокля, увеличивая резкость.

Ночные визитеры как раз погрузились в черный микроавтобус, он фыркнул мотором и развернулся, чтобы отъехать. И в этот момент Мила смогла разглядеть надпись на борту.

Там был в красках изображен траурный венок, вокруг которого вилась надпись вычурным славянским шрифтом: «Вечная память. Все для похорон».

– Автобус похоронного бюро! – констатировала Мила.

– Это нам пока еще рано, – отозвалась Клава, выглядывая из-за ее плеча.

– Так что насчет чая?

Они выпили на кухне чаю, и Мила задумалась, где ей ночевать: до утра оставалось еще несколько часов, и, несмотря на перенесенные приключения, Мила захотела спать.

У Клавы лишнего спального места не было, да та ей и не предлагала свое гостеприимство. Спать же в своей квартире было страшно – криминальные гости легко в нее проникли, и Мила не смогла бы заснуть, всю ночь вздрагивала бы, прислушиваясь к звукам в прихожей.

Она поделилась своими страхами с Клавой.

Соседка оживилась и уверенно заявила:

– Сейчас я тебя научу, как из подручных средств можно сделать охранную сигнализацию!

Она взяла пустую бутылку (в углу кухни стояло несколько штук, от Витьки остались) и вместе с Милой перешла в ее квартиру. Здесь, остановившись в прихожей, она закрыла входную дверь и осторожно пристроила бутылку на дверную ручку.

– Вот так! – Она сняла бутылку с ручки и протянула ее Миле. – Поставишь ее сюда, когда я уйду. Теперь, если кто-то попытается войти в квартиру, бутылка упадет, разобьется, и ты тут же проснешься.

Мила поблагодарила соседку, и та ушла к себе.

Проводив Клаву, Мила попыталась снова пристроить бутылку.

У Клавы это получилось ловко, сейчас же Мила никак не могла установить ее устойчиво. Бутылка тут же падала, и Мила едва успевала ее подхватить.

Она уже отчаялась повторить Клавин фокус, как вдруг, на десятый или пятнадцатый раз, ей удалось добиться устойчивого равновесия.

Стараясь не дышать и не топать, она тихонько отошла от двери и добралась до спальни.

Только что ей ужасно хотелось спать, но, устроившись в кровати, Мила поняла, что сна у нее ни в одном глазу.

Ей все время мерещились какие-то странные звуки, доносящиеся из прихожей, – то подозрительные скрипы, то шорохи, а то даже приглушенный шепот.

Она пыталась убедить себя, что там никого нет, что всякая попытка войти в квартиру обернется грохотом упавшей бутылки…

Но никакие логические заверения на нее не действовали, и через минуту она снова подскакивала в испуге.

Наконец она не выдержала и встала.

Лоб покрылся испариной, и Мила полезла в пижамный кармашек, где лежали салфетки.

И тут ей в руку попал какой-то маленький твердый предмет.

Она достала его из кармана, удивленно взглянула…

Это был маленький квадратик из твердого картона или пластика, наподобие телефонной сим-карты, но немного другой.

Мила не сразу сообразила, откуда у нее в кармане взялся этот квадратик. События сегодняшней безумной ночи уже перемешались у нее в голове.

Наконец она вспомнила, что подобрала его на лестнице, на том месте, где упал долговязый Паук, споткнувшись о леску. Наверное, тогда эта карта и выпала из его кармана…

Ну да, Мила поняла, что держит в руке карту памяти для телефона или ноутбука.

Вот это находка!

Она взяла свой телефон, открыла его, осторожно вставила внутрь карту памяти.

Затем она снова устроилась в кровати и запустила приложение для просмотра фотографий.

На экране телефона одна за другой появлялись фотографии.

Мила подумала, что владелец этой карты был фанатом старинного холодного оружия. На всех фотографиях были клинки – длинные и короткие, узкие и широкие, с прямыми лезвиями и изогнутыми.

Мила, разумеется, не знала их названий, могла только догадываться – некоторые были, скорее всего, шпагами, другие, с изогнутым лезвием, – саблями или шашками. Были здесь кинжалы и кортики, но дальше этого Милины познания не простирались.

Все эти клинки были красивы той лаконичной, функциональной красотой, которая отличает мастерски сделанное оружие, особенно старинное; кроме того, они были богато отделаны – позолоченные рукоятки и ножны, некоторые украшены цветной эмалью, инкрустацией и даже драгоценными камнями.

Впрочем, саму Милу холодное оружие не очень интересовало, но что эти снимки говорили об их владельце?

Она еще немного полистала фотоальбом, и вскоре у нее запестрело в глазах от бесчисленных лезвий и рукоятей, глаза начали слипаться, и наконец Мила заснула.

Ей снилось, что она идет по узкой безлюдной улочке незнакомого средневекового города.