– Да, Ника, все хорошо! А почему ты спрашиваешь? – "удивилась" Илона и, внимательно посмотрев на подругу, намеренно коснулась её предплечья, чтобы успокоить.

– Просто ты опоздала сегодня на двадцать минут! С тобой такого никогда не случалось! – Ника выглядела встревоженной.

– Всё хорошо. Потом расскажу, – Илона скинула плащ на руки Нике, – Меня уже ждут?

– Минут пятнадцать как ждут, едва поспевая за Илоной, сообщила Ника.

– Простите меня пожалуйста, я не должна была заставлять вас ждать! – извинилась Илона, влетая в кабинет.

– Ничего, – успокоила её Сонина мама, – опоздать может каждый.

– Мы не скучали, – добавила Соня, – Ника угостила нас чаем с конфетами.

– Чай с конфетами – это прекрасно, но давайте начнём, – предложила Илона, усаживаясь в кресло напротив.

-Мне не нужно ложиться на кушетку? Сегодня я не буду спать? – удивлённо спросила Соня, обернувшись на мать.

– Нет, милая, сегодня я побеседую с тобой и мамой, а потом мы с вами простимся и не увидимся больше, – ласково объяснила Илона.

Посетительницы синхронно кивнули и покорно затихли, в ожидании того, что скажет Илона.

– Закройте глаза, – произнесла Илона и вновь ощутила, как проснулся, ожил огонёк, как лизнул её внутренности и поспешил по жилам.

– Вы спите, – начала Илона, – спите крепко и глубоко.

Илона внушила своим гостьям то, что в жизни их никогда не было никакого мужчины, кроме Сониного папы, который трагически погиб, когда Соня была совсем маленькой. Илона вложила ложные воспоминания не только дочери, но и матери.

– Когда вы выйдете отсюда, то навсегда забудете и обо мне, и о том, что привело вас сюда. Отныне вы будете жить так, как если бы у Сони было нормальное, здоровое детство, – отчётливо выговаривая слова, внушала Илона. Кончики её пальцев будто бы горели, излучая свет и тепло.

– Те вещи, что останутся от человека, живущего с вами, вы соберёте, все до единой и отнесете на помойку. Вернувшись, вы обе позабудете об этом.

По окончании сеанса подопечные прямиком отправились к Сониным бабушке и дедушке, с которыми Илона уже имела удовольствие побеседовать, разыграв на улице сценку случайного столкновения. Благодаря огоньку старики должны были избавиться от воспоминаний о Жуке в определённый день и даже час.

В тот самый момент, когда бабушка обняла Соню, Жук, сидя за рулём новенького спортивного автомобиля, на огромной скорости врезался в дерево и перестал существовать.

Глава 10

Тем же вечером Илона не без удовлетворения увидела в вечерних новостях короткий сюжет о том, что новенький спортивный автомобиль потерял управление и на большой скорости врезался в дерево, водитель погиб на месте, никаких шансов у него не было.

– Хм, – хмыкнула Илона, – молодец Жук, хороший мальчик, сделал все так, как мамочка велела. – произнесла она мстительно и выключила телевизор. Ни малейших угрызений совести Илона не испытывала.

Лёжа в кровати, и дожидаясь, пока явится сон, Илона гипотетически размышляла о том, что могла бы спасти ещё не одну детскую жизнь. Идея ей нравилась, и она принялась обдумывать как сделать так, чтобы направить свой дар именно на это. Порекомендовать её кому бы то ни было, Сонина мама не могла, поскольку напрочь забыла о самом существовании Илоны, её же стараниями. О своём нежелании заниматься детьми и подростками, психолог не раз заявляла и устно, и письменно. Но все это неважно. Важно то, что, как показалось Илоне, дар был с ней заодно и подталкивал её к определённому решению. Словом, было, о чем подумать. Мысли беспорядочно роились в голове Илоны, путались и натыкались друг на друга, мешая сосредоточиться на какой-то одной. Не прошло и пяти минут, как веки женщины сомкнулись, Илона заснула крепким спокойным сном человека, хорошо поработавшего днем.

Той ночью ей приснился Жук. Он стоял у покорёженной машины в чистой, светлой рубашке и прижимал руки к груди, будто просил прощения. Лицо его было испуганным и каким-то растерянным, недоуменным. Но даже во сне Илона его не простила. – Нет! – чётко и громко сказала Илона, – Нет! Такое прощать нельзя!

От собственных громких слов Илона проснулась и села в постели.

– Прощать нельзя…-пробормотала она.

– Здравствуй, милый! Как ты? – спросила Илона, когда три дня спустя Сергей, наконец, позвонил ей поздним вечером.

– Всё нормально. Я потихонечку привыкаю, хотя… Такая, знаешь ли, пустота образовалась. Друзья настоятельно советуют завести щенка, говорят это помогает лучше всего, но я пока не готов. Буран был со мной долгих одиннадцать лет, его просто так не заменишь… – Сергей тяжело вздохнул.

– Мммм – неопределённо промычала Илона, не зная, что сказать, чтобы не наговорить колкостей. Перед глазами её появилась картинка, на которой живой и как будто вполне себе здоровый Буран прыгает в машину хозяина.

– Послушай, Илона, тут сразу все так навалилось… Можно сказать обрушилось на меня…

– Случилось что-то ещё? – насторожилась Илона.

– Даже не знаю, стоит ли обременять тебя своими проблемами… – не слишком убедительно "засомневался" Сергей.

– Ну во-первых, я тебе не посторонняя, а во-вторых, что значит "обременять"? Это называется – делиться. Близкие люди делятся и переживаниями, и проблемами. Так принято. Это же естественно!

– И все-таки как-то это не по мужски… – снова вздохнул Сергей, на этот раз с облегчением, – У тебя и своего хватает. Мне неловко…

– Слушаю тебя, Сергей! – слегка повысив голос, предчувствуя недоброе, оборвала его вздохи Илона.

– Если коротко, то я здорово влип. Да что там! Поставил все и… Я нищий, Илона. Гол как сокол. В одночасье потерял все, что у меня было, да ещё занял у товарища. Мне казалось, что все надёжно, что я все прочитал, что все учел…

– Сколько? – спросила Илона.

– Да я не… Да не собираюсь я брать у тебя деньги, – "возмутился" Сергей, – Я вообще не для этого тебе говорю! Ты сама настояла!

– Сколько? – снова спросила Илона и закурила.

– Я вложил сто сорок своих и ещё шестьдесят чужих. Долларов, разумеется. – уточнил Сергей.

– Ничего себе! – невольно ахнула Илона.

– Я не прошу у тебя всю сумму. Нет! Конечно нет! Лишь часть… Сколько сможешь. Я прокручусь и верну все до копейки. Не думай, что мне не удастся подняться. Это же дело случая! В другой раз я буду в сто раз осмотрительнее! Ты же меня знаешь!

Илона слушала своего ненаглядного и понимала, что ни за что не бросит его в беде. Она поможет, она протянет ему руку. Она ему верит, несмотря на некоторые недостойные упоминания сомнения.

Он никогда не занимал у неё более пяти тысяч, но все же она не особенно удивилась, ибо не сомневалась, что рано или поздно каждый трейдер рискует потерять больше, чем имеет. Таких историй было пруд пруди. Однажды Илона не выдержала и высказала свои опасения любимому.

– Ты же не магнат, обыкновенный человек. Может быть стоит подумать о том, чтобы заняться чем-то другим? Чем-то более стабильным?

Сергей посмотрел на неё так ошарашенно, как если бы она предложила ему взяться за руки, и полетать, спрыгнув с крыши.

– Горят только те, кто зарывается, – самоуверенно произнес он, – я осторожен, резких движений не делаю. И вообще, я не понимаю… Разве я советую тебе, как лечить твоих психов?!

– Я просто хочу напомнить тебе, чтобы ты не рисковал зря, держал себя в руках. Мне страшно за тебя.

– Послушай, Илона, прости, но не советую тебе лезть туда, где ты ничего не смыслишь! Я взрослый мужчина, я профессионал и как-то жил до тебя! – раздражённо ответил Сергей.

– Конечно! Конечно! – Илона уткнулась лбом в плечо любимого, – Я понимаю. Просто волнуюсь за тебя!

– Пожалуйста не надо за меня волноваться! Я разберусь. Хорошо?

Илона кивнула и крепко обняла его.

Ещё пару раз она поднимала эту тему, но кончилось тем, что Сергей сорвался, наорал на неё, наговорил гадостей, назвал напоследок курицей и ушёл, громко хлопнув дверью. Его не было долгих десять дней, телефон молчал и Илона всерьёз опасалась, что больше его никогда не увидит. Подушка с совой промокла от слез насквозь, а Ника устала слушать о том, как мир утратил краски и стал безнадёжно серым без Сергея.

– Он вернётся, – сказала она без всякой, впрочем, уверенности.

– Да?! – вскинулась Илона, – Почему ты так думаешь? Ты что-то знаешь? Или так, утешаешь меня, старую корову?

– Потому что ты нужна ему не меньше, чем он тебе, – произнесла Ника первое, что пришло на ум.

Как ни странно, она оказалась права.

Радости Илоны не было предела, когда Вернувшись с работы, она обнаружила Сергея дома, где он готовил ужин, плавно двигаясь по кухне под легкую музыку.

– Мир? – спросил он, открывая объятия.

– Мир! – счастливо выдохнула Илона, из глаз которой прокатились непрошенные слезы облегчения и радости.

– Последний раз говорю! – обнимая Илону, произнес Сергей, – Я знаю, что делаю. Хорошо?

– Да! – плача, закивала Илона и уткнулась носом в широкую грудь Сергея. Она вдыхала его сладостный, знакомый запах и чувствовала себя самой счастливой женщиной на земле.

И действительно, он знает, он сам.

Однако несмотря ни на что, Илона втайне ждала беды, ждала чего-то подобного. Вот. Дождалась. Деньги появлялись у Сергея словно бы ниоткуда, слишком легко, как по волшебству и слишком велик был соблазн получить одним махом то, что осторожничая, будешь дожидаться месяцами. Кроме того, Илона знала, что время от времени Сергей играет на чужие средства, доверенные ему охотниками, желающими приумножить имеющееся. Илоне это не нравилось, но мысли свои она держала при себе. Все шло неплохо до поры. Но чем дольше играл Сергей со сводками, с бездушными циферками, не зная промаха, тем более понимающим себе казался. Появилась опасная иллюзия, что он может все, что мироустройство понято, успех протянул ему крепкую руку и влечёт за собой в мир, где водятся деньги, способные раз и навсегда обеспечить безбедное будущее. Настал-таки тот момент, когда Сергею почудилось, будто пришло время рискнуть по-крупному, рискнуть всем.

Занятие сие, всегда казалась Илоне несколько шатким, если не сказать сомнительным. Сколько верёвочке ни виться, конец все равно будет, так она думала.

– Я дам тебе денег. Приезжай завтра ко мне в кабинет. Где-нибудь в четвёртом часу, – заявила Илона и отключилась.

На счетах у Илоны не было миллионов, то, о чем просил Сергей, составляло немалую того, что она скопила за долгие годы практики.

"Ничего, я должна помочь ему выбраться. – подумала Илона, – Так, или иначе, деньги дело наживное".

Глава 11

Всю ночь Илона юлой крутилась с боку на бок, в тщетных попытках уснуть. Разговор с Сергеем не выходил у неё из головы, обрастая несуществующими подробностями и домыслами. Снова и снова она прокручивала в голове все сказанное любимым. Любовь хозяйкой жила в её сердце, вольготно развалившись, чувствовала себя вправе, зачастую лишая Илону стержня, превращая в нюню и размазню. Но разум, главный ее соперник, бегущий, по обыкновению, без оглядки при одном её появлении, никуда в этот раз не делся. Склонившись, заняв выжидательную позицию, он время от времени напоминал о себе, безжалостно разгоняя любовный морок, показывал кратко положение истинное, без прикрас и тотчас удалялся в тень. Как бы ни хотелось Сергею видеть в подруге существо, безвозвратно потерявшее волю, это не соответствовало действительности. Пернатые Рябушки не имели к Илоне отношения, ибо одно дело рыдать в подушку будучи женщиной обеспеченной, прямо и смело смотрящей в будущее, и совсем другое, ради чьей-то выгоды остаться у разбитого корыта. Илона работала долгие годы чтобы иметь то, чем владела и не собиралась обогащать Сергея, не убедившись в том, что риск минимален. Кроме того, Сергей не догадывался о том, что Илона женщина непростая и имеет то, чего нет у других. Сказав, что поможет, ссудит деньгами, Илона имела в виду совсем не то, о чем подумал Сергей. Размышляя, примеряя то один вариант, то другой, она, наконец, поняла, что ей делать. Тем более что сама жизнь разложила свой пасьянс таким образом, что выход из щекотливого положения маячил прямо перед носом.

Когда бледные тощие руки туманного утра постучались в окно, Илона оставила мысль о сне и отправилась в душ.

Следовало взбодрить себя хорошенько чтобы стряхнуть бессонную ночь и начать новый день, обещавший быть не из легких. Несмотря на это, душа Илоны напевала, довольная принятым решением.

Сварив себе ароматный кофе, соорудив омлет с ветчиной и сыром, Илона включила "Отчаянных домохозяек" на планшете и уселась завтракать. С отменный аппетитом и удовольствием поглощая пищу, женщина чувствовала, что права.

На час дня был назначен довольно трудный, но весьма любопытный пациент, с которым Илона работала уже много месяцев по пятницам. Именно сегодня с ним должен был состояться финальный аккорд, и Илона хотела познакомить его с Сергеем перед тем, как он уйдёт.

Звали мужчину Трофим Ильич. Все сорок восемь лет своей несчастной жизни Троша благополучно просидел под широкой юбкой, почившей некоторое время назад маменьки, которая в буквальном смысле контролировала каждый сыновий шаг. "Мальчик" работал нотариусом, окончив, благодаря маман юридический факультет МГУ. Будучи по натуре человеком мягким, Трофим Ильич надсмотрщице не перечил, делал все, что она велела и совершенно разучился жить без неё. Он будто бы отдал себя на откуп. Каждое свое незначительное действие бедняга привык обсуждать с родительницей, которая всегда знала "как лучше". Ни одну из тех девушек, что нравились Троше, маменька, увы, не одобрила. Сопротивляться напору, коим в избытке обладала мама, Троша не решался, а потому остался одинок и бездетен. Он мечтал быть поваром, обожал готовить, но стеснялся этого, ибо "мужчина у плиты зрелище жалкое и неприличное". По настоятельной рекомендации родственницы, Трофим Ильич стал нотариусом, но работу свою терпел с трудом ежедневно переступая через себя.

– Это стабильно, почётно и позволяет заработать на хлебушек с икрой. Для тебя и твоей бесценной мамы, – говорила дама, убеждая сына.

Сидя в конторе, в добротном кожаном кресле, Трофим отзванивался матушке три раза в день, помимо этого, она приносила ему на работу домашние обеды и следила, чтобы его не продуло. Словом, умершая самозабвенно и страстно калечила жизнь сына из года в года, не подумав о том, как будет он жить без неё.

Более года назад Илона увидела перед собой крупного, вполне интересного, но напрочь лишенного "Я" мужчину, чьи волосы поседели, а в глазах застыла такая тоска, что хотелось плакать, нет, рыдать навзрыд.

К счастью, несмотря на старания матери, "оградить дитя от дурного влияния", Трофиму удалось сохранить одного-единственного школьного друга, который видел результаты чрезмерной любви, ужасался им и очень сочувствовал. Воспользовавшись растерянностью Троши после смерти маман, его непониманием того, как жить дальше, друг отвёл его к Илоне и передал с рук на руки, сопроводив сие действо проникновенной, горячей речью:

– Меня зовут Георгий, этот увалень мне очень, очень дорог. Прошу вас, умоляю, уважаемая Илона, верните ему личность. Пусть хотя бы во второй половине жизни Трофим станет собой. Я знаю, всегда знал, что живёт он чужую жизнь. Трофим обожает готовить, но не решается подходить к плите. Видели бы вы, как горят его глаза, когда у меня на даче он колдует над мангалом, придумывает маринады. Помогите ему, иначе он пропадёт.

Илона помогла. С первой же минуты, как Трофим переступил порог её кабинета, зашевелились, разминаясь огоньки. Побежало тепло по плечам и вдоль рук, закололо жаром пальцы. Дар расправил спину, дал понять, что не подведёт. Илона принялась за лечение. Пятницу за пятницей она колдовала над Трофимом, очищая его душу, наполняя живительными соками безразличное тело.