Глава 20
Дом Сидни стоял на границе миров, как печальный одинокий воин, серый и замученный несением службы. Его подъезды выходили на городской парк, здесь, как и положено, находились магазины шаговой доступности, росли вековые вязы, покрытые снегом, и повсюду сновали гуляющие дети. Другим боком дом наваливался на раскидистую свалку, хоть она и была огорожена сплошным металлическим забором, раздутые кучи пакетов лезли наружу из-под забора и свисали с него устрашающими гирляндами.
– Боже! Чем это так пахнет?! – в нос Зум-Зум ударил густой запах, когда вошла в квартиру.
– Я варю мыло. Проходи на кухню. – отозвалась Сид.
Зум-Зум огляделась. Когда-то песчаного цвета обои покрывали темные водянистые разводы, слева стена была увешана уличной одеждой с потолка до пола, тут же валялась неубранная обувь. Двустворчатые двери в гостиную оказались закрыты, свет шел справа, с кухни. Когда Зум-Зум прошла туда, Сид гостеприимно поставила ей стул у стола. На столе рядами стояли банки, склянки, тюбики, шприцы и распылители.
– Я и подумать не могла, что ты этим занимаешься. – протянула Зум-Зум, морщась от запахов.
– Смотри. Ну как?
Сидни поставила на стол пеструю коробку с бантом и откинула крышку, внутри стояли три ряда прелестных красных яблок в блестках.
– Ты сама сделала?! Выглядит потрясающе! Это правда мыло?
– Ага. Сейчас еще… гляди сюда. – Сид отошла в сторонку и показала на разделочную доску, где стояли премилые снеговики в шарфах на санях. – По плану надо было все закончить еще две недели назад, я проворонила все дедлайны из-за этого козла…
– Люка? – уточнила Полин.
– Люка. – вздохнула Сид.
– Ты это продаешь? – спросила Зум-Зум, склоняясь над заготовленными розами и фруктами.
– Да, у меня есть страничка в сетях. Но спрос не большой, конкуренция огромна! Зайчатами и фруктами сейчас никого не заманишь. Год назад я могла удивить людей, были постоянные покупатели. Сейчас я похожа на спамера, который гоняется за женщинами и в нос тычет этими сраными цветами. Ох, как это все осточертело!
– Не понимаю. Если у тебя нет заказов, так чего из кожи лезешь? Если тебе надоело ремесло, остановись… – Зум-Зум говорила и наблюдала, как наливается ненавистью взгляд Сидни.
– Мое занятие мне нравится. Люк! Это все Люк! Он сидит у меня в печонках! – она яростно швырнула полотенце на стол. – Я всерьез подумываю, чтобы бросить школу… Зуми, ты скажи… Вот ты взяла себя в руки, так? Пусть не без помощи Глена, разумеется, но взяла же…
При упоминании Глена у Зум-Зум съежились внутренности. Сид подбирала слова так, будто пережевывала свое мыло, ее лицо стянулось к переносице и побагровело, нижняя челюсть ходила из стороны в сторону – она явно хотела что-то сказать.
– Извини, наверно это не мое дело. Сидни, ты можешь мне все рассказать, я умею хранить секреты.
– Секреты… Нет тут ничего секретного. – Сидни расположила на доске силиконовую форму, разделенную на небольшие квадраты, кончиками пальцев разместила на дне сушеные дольки апельсина. – Наверно стоит рассказать… Я еще никому не говорила. Погоди немного, я сейчас.
Сидни тонкими руками сняла с огня горячий ковш, он оказался наполовину заполнен прозрачной пахучей жижей, неторопливо она разлила жидкость по формам, молниеносно вынула из ящика тряпочный мешок, развернула его одной рукой, тут же разбросала сушеные колоски на апельсины, что-то накапала, чем-то сбрызнула. Залила композицию остатком гущи.
– Это натуральная лаванда? – удивилась Зум-Зум.
– Да, а что?
– Какова же себестоимость твоего мыла? Миллион?
Сидни мило улыбнулась. Двигалась она по маленькой кухне словно кружилась в танце, побросала в раковину столовые приборы, смахнула со стола крошки травы в руку и, движением художника, обсыпала свое творение сверху. Открыла окно, присела на стул, соскочила, нажала кнопу электрического чайника и тихо замерла у окна.
– Ммм… Мы переехали сюда после развода родителей. – начала она тихо, глядя на улицу. – Отец поначалу жил у своей любовницы, около года. Мать я тогда почти не видела, честно сказать, я даже не знаю, чем она тогда занималась. Прошу тебя, Зум-Зум, никому не рассказывай то, что услышишь.
– Разумеется! Конечно. – с жаром в голосе кивала Полин.
– Однажды он явился без предупреждения, приперся со всеми своими вещами. Ничего мне не объяснил. Остался жить. Я так поняла, что любовница его выставила за порог. Мать чуть не убила меня за то, что впустила его. Он все еще живет здесь, но они не разговаривают, живут, как чужие. Я работаю вечным передатчиком. Всякий раз, когда случается какая-то неведомая херня, они винят меня.
Сид достала из шкафа чашки, принялась разливать чай. Зум-Зум молчала.
– Однажды, это были летние каникулы, я вышла на улицу. Там мой папаша разговаривал с людьми. Они отличались внешне, вроде те же руки-ноги, но другие. Это была семья Глена. Они въезжали в наш дом, собирались снимать квартиру. Уже тогда я поняла, что долго здесь они не проживут, сама понимаешь. – Сид махнула на свалку за окном. – Так и случилось, они переселились в элитную новостройку через три месяца, но я успела подружиться с ним. Его мать не желала меня видеть в его обществе, и не постеснялась сказать мне это в лицо.
– Я успела с ней «поздороваться». Я понимаю, о чем ты. – кивнула Зум-Зум.
– О? О-о! Выходит, ты знаешь. – Сидни поставила чашку перед гостьей. – Глен никого не нал здесь, кроме меня, повадился приходить ко мне тайком от своей маман. Мы проводили чудесные часы веселья, таскаясь по району, пару раз курили сигареты… да! – наморщилась Сид. – Гордиться не чем. Но это же был Глен! Я потакала ему во всем, соглашалась на всякие глупости, пыталась угодить ему, и, как дура, боялась, что он со мной заскучает. Ты и сама влюблена в него, ты поймешь меня.
– Ты влюблена в Глена?! – шарахнулась в сторону Зум-Зум.
– Его невозможно не любить. Ведь он такой… Глен. – Сид потерла лицо ладонями, как это, наверное, делают уставшие хирурги или бывалые моряки. – Однажды появился Люк. Глен познакомился с ним где-то… я до сих пор не знаю где. Откуда он вообще свалился на мою голову!? В первый день он показался мне занятным парнем, веселым и интересным. Нервозность я спутала с непоседливостью. Его постоянно тянуло в темные подворотни, пустые стройки, сомнительные компании, поверишь ли, мы с Гленом целый месяц таскались за ним по задворкам! Глен не имел такой свободы, как я, его мамаша быстро пресекла эти гуляния. А я, в моем положении, домой не торопилась, вот и шарахалась где попало.
– Почему ты до сих пор с Люком? – Зум-Зум отпила из чашки, хотя пить совсем не хотелось.
– Этот вопрос мучает меня каждый день. Хотя, ты знаешь… видишь ли… Не знаю, что сказать.
– Что случилось потом? – спросила Зум-Зум.
– Потом. А потом он стал совсем неуправляемый… Звучит складно, но это я так оправдываю себя, перекладываю на него ответственность за свою недальновидность. Думаю, он с самого начала был таким, я просто допустила ошибку, не жалея замечать его психозы.
– Он употреблял? – Полин вжала голову в плечи.
– Проще будет сказать чего он НЕ делал!!! Каждый день драки! Каждый день разборки! Девицы с такими размалеванными лицами, что клоуны нервно курят в стороне! Ты не представляешь, сколько раз я извинялась за него, сколько я разнимала его! Сколько раз я волочила его на себе домой, чтобы он не замерз на улице! Боже! – Сид схватилась за голову.
– Погоди, а как же его родители? Куда они смотрели?
– Родители… Ха! У него есть только мать. Мать – на всех с*ать! Если бы ты ее видела! Она сидит в инвалидной коляске, курит сигарету за сигаретой и ноет: «Сидни, ты такая хорошая девочка! Пригляди за моим оболтусом, ты же такая добрая! Он без тебя пропадет!». Я не могу больше видеть их семейку! Ни его, ни его мамашу!
Сидни разревелась в голос.
– Так не терпи его! Плюнь! Пусть сам справляется! Ты же видишь, что он…
– Я пыталась! – выла Сидни. – Я пыталась! Не раз я посылала его ко всем чертям! Он сначала угрожал мне, а потом пытался руки на себя…
Зум-Зум не знала, что делать, растерявшись, она неуверенно тянула руки, чтобы обнять Сидни, и не была уверенна, будут ли приятны девушки такие объятия. Наконец, она решилась и аккуратно приобняла Сид за вздрагивающие плечи. Неожиданно Сид развернулась и жадно вцепилась в бока Зум-Зум длинными пальцами, сопливым носом уткнулась в ее пышную грудь, и рыдала, рыдала без остановки.
Полин некоторое время поглаживала светлые волосы, Сид вскоре успокоилась. Молча она сходила в ванную, освежила лицо и вернулась к Зум-Зум смиренная, как овечка.
– Как ты решилась худеть? – начала вдруг Сид. – Как ты набралась решимости для этого? Ты жила, ходила, дышала, потом настал момент, и ты такая: «худею». Что ты сделала для этого? Мне тоже так хочется. Я тоже хочу сказать себе «хватит»! Хочу взять себя в руки. Что ты сказала себе, Зум-Зум?
Полин оторопела. Прошло много времени прежде, чем она внятно смогла выдавить:
– Стой! Мое похудение не имеет ничего общего с твоей проблемой. Я пытаюсь просто влезть в одежду меньшего размера, а ты… Ты… Ты пытаешься изменить свою жизнь!
– А чем это отличается от твоих проблем? – непонимающе Сидни наклонила голову набок.
Зум-Зум повертела чашку:
– Ты права – ничем не отличается. Только принятые мной решения не вызовут такой резонанс событий, как твои решения. Согнать жир с жопы требует усилий, терпения и немалых сил. Моим результатом будут обтягивающие джинсы. Твоя же ситуация… она про личные границы. – Зум-Зум помолчала. – А ты? К чему стремишься ты?
– Не знаю. Я так устала, что даже не могу вспомнить, почему я этим занимаюсь. Я не знаю своих желаний. Страшно поверить, но я не припомню, о чем я мечтала до Люка.
Зум-Зум встала с табурета:
– Сама я бы не справилась, мне помог Глен. Он присматривал за мной, командовал, говорил, что делать и чего не делать. В поем похудении как таковой моей заслуги нет. Я не открою тебе волшебного рецепта, потому как нахожусь в таком же дерьме, как и ты. И насколько тебе плохо я никогда не пойму и не узнаю, но я обещаю сохранить разговор в тайне. И скажу без прикрас – если я могу тебе чем-то помочь, что мне по плечу, то говори – я не откажу.
– Помочь мне? Ты такая наивная, Зуми. Поборов свою моржовость, потеряв жировую прослойку, пережив унижения и обиды, ты двумя словами отказалась от своей справедливой победы и отдала все лавры Глену. – Сид вынула из стакана на столе трубочку для коктейлей и протянула ее Зум-Зум. – Держи.
– Трубочка? Для чего? – удивилась Полин.
– Ты тонешь в болоте по имени Глен, тебя накрыло почти с головой. Это тебе пригодиться, чтобы дышать.
Глава 21.
Беговая дорожка гулко шелестела под тяжелыми шагами Зум-Зум. На метражном табло мигало «24км», кстати говоря, это был личный рекорд, который остался незамеченным. В наушниках надрывался музыкальный хит о вечной любви, который заставил бы рыдать самое холодное сердце самого отпетого уголовника, однако и его Зум-Зум пропустила.
«Ты тонешь в болоте по имени Глен! – крутилось в ее мыслях. Она мотнула головой – надо прочь гнать эту чушь! Этот диагноз Сидни поставила наспех, потому что была обижена и опустошена. Она не является ни доктором, ни пророком, ни законодателем, чтобы вот так клеймить людей! К тому же она о наших отношениях ничего не знает!..»
Вдруг зазвонил телефон. Полин посмотрела на экран и ее сердце екнуло, она замялась на месте, оглядывалась, будто кто-то должен подсказать ей, что делать дальше, но рядом суфлера не было. Пока Зум-Зум раздумывала, звонок прекратился.
«Ты тонешь в болоте по имени Глен» – снова звучал голос Сид.
Снова зазвонил телефон. Зум-Зум ответила:
– Привет, Глен!
– Привет, ты наверно занята. Мне перезвонить? – его далекий голос звучал заботливо, как и всегда.
– Нет, что ты! Говори. Я в зале. Бегаю. – Здесь сознание подвело, ее повело вбок, она удачно ухватилась за ручку снаряда и повисла, как обезьяна.
– Ты такая ответственная. Я просто хотел сказать, что приеду на пару дней после нового года, было бы здорово, если бы мы смогли увидеться.
Было очевидно, у Глена сегодня хорошее настроение, она представила его улыбку и сияющие глаза. Милый, добрый, красивый, славный Глен! Что же ты со мной делаешь?
– Некоторым это может не понравиться. В целях своей безопасности, я подожду, когда ты вернешься в школу. А тебе следует провести время с Пэт. – имя своей бывшей подруги она специально произнесла, как плевок. – Если она узнает, что ты… Да что ж мы об этом? Как твои дела? Научился крутить фуэте?
– Трудно сказать. Мой репетитор смотрит на меня, как на зараженную жабу. Разумеется, он смотрит так на всех учеников, но…
– Не скромничай. Я знаю, что ты стараешься…
«Почему я нахваливаю его?!» – вдруг пронеслось в голову Зум-Зум.
«Ты тонешь в болоте по имени Глен» – повторила Сид.
– Я живу в общежитии с другими парнями. Такие отвязные черти! Творят, что вздумается! Они дождались, когда я усну и изрисовали мне лицо! Представляешь? Чем уж они там красили – не понятно, но отмыть я это не смог, так и явился на репетицию! – Глен смеялся.
– У тебя там весело. Это здорово. Ты наверняка захочешь остаться. – протянула Полин, растягиваясь на полу у элипсоидов.
– Ох, нет. Это еще не решено… – голос Глена стих. Почти не слышно он добавил: – Все балеты мира я бы не глядя отдал за нашу набережную. Я скучаю по тебе.
Голова Зум-Зум так запульсировала, что она не сразу сообразила, о чем он только что сказал. В области сердца взорвалась бомба, из ее глаз потекли слезы:
– Я тоже скучаю по тебе, Глен. Очень.
– А как там Люк? Его еще не посадили? – вдруг перескочил с темы голос в телефоне.
– Знаешь, я так увлечена тренировками, что не особо интересуюсь… ими.
– Кстати, я видел твои видео. Контент зачетный. Звучишь неплохо, но ты не смотришь в камеру и часто прикрываешь нос руками, складывается впечатление, что ты привираешь. Для лучшего ракурса поставь камеру повыше и успокой свои хваталки. – В телефоне фоном зазвучали голоса. – Парни из магазина вернулись, сейчас будет шумно. Потом еще позвоню. Пока!
– Пока! – робко произнесла Зум-Зум, а Глен ее уже не слышал.
– Я тону в болоте по имени Глен. – вслух произнесла Полин.
– Тебе плохо? Позвать медсестру? – закричал кто-то рядом.
К ней подскочил инструктор Марат, на которого пускали слюни все посетительницы спортзала, даже ходившие парой старушки принимались с воодушевлением обсуждать его, рисуя в воздухе характерными жестами его лучшую филейную часть. На этой неделе он предстал с новой стильной бородкой.
– Здравствуйте, Марат. Как только я оклемаюсь, я смогу достойно вас поприветствовать.
– Нельзя лежать после бега! Кровь хлынет в сердце, оно будет болеть! А кому это надо? – заботливо бормотал Марат и аккуратно потянул ее за руку.
– А кому надо мое больное сердце? – протянула Зум-Зум. – Какой актуальный вопрос!
Марат прислонил шатающуюся Полин к стене и даже не обратил внимание на ее слова, однако сама Зум-Зум словно проснулась ото сна. Все верно! Ее страдающее сердце не нужно никому. Теряют всякий смысл те взгляды, которые она кидала на телефон, ожидая звонка Патриции. Шеллу не нужны надушенные валентинки, которые она бережно складывала для него по ночам, и уж тем более она не нужна Глену, каким бы приветливым не казался его голос в телефоне.
– Я… стремилась к 85… – хрипела Зум-Зум, Марат понимающе кивал ей в ответ, – Я добилась. Хотела 80. И этого я тоже добилась. Пусть… Пусть мое больное сердце уже отдавать некому… И пусть помрут все модельеры мира, но залезу в это платье!
– Ха-ха-ха! Вот это настрой! Восхищен! – Смеялся Марат так театрально, что на них все оглянулись. – Только не перебарщивай, ладно… Напомни, как тебя зовут.
– Полин.
– Ты загадочная особа, Полин. – он подмигнул и ушел, повиливая своей лучшей частью.
Час спустя, Зум-Зум сидела перед замершим монитором в раздумьях. Видео, которое она хотела было записать, должно было содержать воодушевляющий посыл ее зрителям, но сама она была душевно потрепана, и слова не складывались. Думала она над своей речью и в душе, и за вечерним кефиром – никак. Сейчас она крутилась в кресле, раскинув руки и ноги звездой, смотрела в потолок с таким хмурым видом, будто он на нее вот-вот должен обвалиться.
– Камеру повыше, значит? Так. Успокоим руки. Готово. Собственно, что мне терять? Не впервой, Полина, соберись.
Заполучив не так давно счастливый абонемент в новый спортивный комплекс Зум-Зум не могла не похвастаться им перед родителями, которые в свою очередь энтузиазм дочери не разделили. Разумеется. Отец, узнав, что новое занятие Полин не стукнет по его карману, остался доволен новостями, мать долго причитала, но спорить не стала – ей тоже надоели эти повторяющиеся ссоры. Не откладывая в долгий ящик поход за спортивной амуницией, Зум –Зум отоварила свой подарочный сертификат в спортивном магазине, выбор ее пал на черные леггинсы с зеленой вставкой на коленях, длинную майку без рисунка и обалденные, хоть и далеко не самые дорогие, кроссовки с амортизирующей подошвой.
Она знала, что родители не будут спонсировать ее фитнесс после того, как истечет ее бесплатный подарочный абонемент, поэтому решила для себя, что заниматься каждый день – отличная идея. Недельного марафона не выдержали ни майки, ни леггинсы, их швы растянулись и потеряли всякий вид, и сама Зум-Зум ощущала себя прокрученной в стиральной машине копией человека – ее измочаленное тело не могло даже выпрямиться от ноющей боли. Как нести в массы прелести фитнеса, когда собственные ощущения говорят тебе, что конец уже близок?
– А ты у нас все замечаешь, да? – Полин вспомнила слова Глена о вранье на камеру. – Что ж, тогда скажем правду!
Она нажала кнопку.
– Добрый вечер, любители фитнесса! Сегодня я подведу итоги моей первой недели. Итак… Я отходила с понедельника до понедельника, добросовестно выполняла все рекомендованные комплексы упражнений. Что я вам скажу? Я чуть не сдохла на этих адских машинах! Вы видели эти картинки в интернете, или видео, где люди с улыбкой тягают вес? Я была там, я все про них теперь знаю! И не верю ни одному их слову! Когда я делала подходы на внутреннюю поверхность бедра, я была уверенна, что связки промежности разорвет к чертям, а на качании бицухи меня трясло так, будто я рожала стиральную машину в режиме «отжим». Вы занимались греблей? Вам хотелось улыбаться после десятиминутного загрёба? И мне нет… О, Я ни о чем не жалею! Я худею и буду продолжать свои занятия, просто давайте честно – не всем это дается легко. Создавать себя – это труд, терпение и дисциплина. Когда вы, наконец, соберетесь собой заняться, надо делать это ответственно, не давая себе поблажек… Если взялись – не бросайте, доведите дело до конца! Я видела комментарии под прошлыми видео, вы просите конкретики, спрашиваете об упражнениях, что я делаю. Я скину ссылку на видеоуроки, по которым я занимаюсь, да вы и сами можете найти их в сети, только внимательно читайте отзывы на тренеров. Помните – все возможно. И чтобы не быть пустословной, я сейчас сделаю то, чего показывать не собиралась… Прошу за это прощения.
Полин отошла от экрана в темноту комнаты, минуту спустя она ступила в свет лампы в нарядном вечернем платье бордового цвета. Молния слева была расстегнута. Полин подняла и опустила руку, как это делают спортивные гимнасты перед олимпийской программой. Молния тихо прожужжала и застегнулась.
– Готово!
Глава 22.
Новогодние улицы давно обвесились гирляндами, музыка и голоса наполняли морозное пространство площади, с кофеин тянуло теплом и уютом. Мимо пробегающие люди разносили ароматы парфюма и свежевыпитого алкоголя. Зум-Зум нервно посматривала на часы – Шелл опаздывал. Они договорились встретиться в девять у торгового центра, чтобы потом идти веселиться, этот вечер непременно надо было провести с шиком и размахом, чтобы потом вспоминать его с наслаждением. Пока же наслаждение запаздывало. Приплясывая от холода, Зум-Зум вытоптала вокруг себя снежную поляну, узор от ее подошвы оставлял полосатый след, похожий на рифленые чипсы.
Противоречивые чувства одолевали Зум-Зум в эти минуты ожидания. Все сложилось в соответствии с планом, озвученным еще в сентябре, когда Шелл только-только выдвинул свои условия для свидания. Противопоставить нечего – она сбросила лишний вес, невероятно преобразилась и похорошела, на ней сегодня торжественное платье, подчеркивающее ее красивые плечи, грамотный макияж и свежее дыхание для сказочного поцелуя в полночь. Все продумано, не к чему придраться. И все же искреннего ликования она не ощущала, наверно все потому, что Шелл, как центр ее прежней вселенной, потерял свою магнетическую притягательность, в ее космосе появилось более весомое небесное тело, которое смогло вытеснить все старое, размолоть в каменную крошку.
Она вспомнила, как приглашала на свидание Шелла, и замерла в раздумьях. Это произошло три дня назад в школьном коридоре, он как раз шел с уроков, а она притаилась на пуфике около выхода. Вид у него был понурый, почти мрачный, и, когда Полин окликнула его, стал просто похоронный. Выслушав ее неуверенную тираду про празднование незабываемого нового года, Шелл задумчиво встряхнул волосами и бросил свое короткое: «давай».
Полин ушам своим не поверила и переспросила несколько раз. Они обменялись контактами и тихо разошлись. С тех пор она не сталкивалась с ним, и это ее устраивало, потому как возлагала большие надежды на эффект неожиданности, когда он увидит ее в этом платье и поймет, кого он игнорировал столько лет. Однако, придя на место встречи, Полин ощутила этот эффект в полной мере с другого ракурса.
– Полчаса! – ворчала она. – Интересно, как долго он будет извиняться после такого?
Зазвонил телефон.
– Привет, Глен! – радостно привзвизгнула она. – Ты не поверишь, где я!
– Где?
– У меня свидание с Шеллом! – Зум-Зум отчаянно затопала.
– Серьезно? Он согласился?!
– Да. Эм… Я в пути, как раз иду на встречу. – почему-то соврала Полин.
– Что ж, веселого вам свидания. И с новым годом, кстати. Поэтому и звоню! – Глен немного растерялся.
– Спасибо! И тебе счастливого нового года! О, вот он… Пока!
Полин никогда не узнает, насколько был ошарашен Глен таким разговором. Замерев с телефоном в руке, он стоял в середине зала, наполненного людьми, и чувствовал себя совершенно одиноким. Тем временем по лестнице поднимался Шелл. Одет он был в черное прямое пальто до колен, которое совершенно не сочеталось с его рыжеватыми отросшими волосами, черный шарф прятал его бледное лицо, на ногах блестели лакированные туфли. Бабуленьки на такой вид обычно восклицают: «ну, жениииих!».
– Ух, ты! – улыбнулась Зум-Зум. – Не каждый день увидишь такое. Ты прекрасно выглядишь!
– Да, что уж… – промямлил Шелл, оглядывая свою обувь. Полин надеялась на ответный комплемент, не заметить ее изменения во внешности было бы как минимум грубо.
– Привет! Ну, что, пошли? – рядом с ними вырос, будто из земли, парень, его одноклассник. Он отер нос рукавом, когда Полин оглядывала его.
– Двигаем! А то мороз собачий! – ляпнул Шелл, и они поплелись ко входу.
Полин рассеянно засеменила следом, догнала его и зашептала из-за плеча:
– Это еще кто!? Что он тут делает? У нас вообще-то свидание!
– А? Это Крюк. Ты его не знаешь? Друг мой, ты чего! – Шелл свистнул. – Э, она тебя не знает. Познакомься, это Зум-Зум. А это Крюк. Когда лица с паспортами сверены, шагаем далее!
Щеки Полин вспыхнули от досады, она не понимала, что происходит. Почему он притащил на свидание друга? Долго ли он с ними будет? И для чего он вообще? Парни шагали в сторону эскалатора огромными шагами, Зум-Зум топала позади, сегодня она обулась в мамины сапоги на каблуках, и с непривычки скакать в припрыжку у нее не выходило. Ее замерзшие ноги не слушались, стейки из морозилки и то были бы менее холодные, чем ступни бедняжки. К тому же ни один из них не обернулся, чтобы узнать, успевает ли она за ними.
Наконец, они стали на дорожку эскалатора, и Зум-Зум смогла немного отдышаться. Ее спутники негромко что-то обсуждали и не смотрели на нее, а там было на что поглазеть: зачесанные назад волосы аккуратно ложились на затылке в прекрасный цветок, на ее глазах были темные тени, подчеркивающие глубину ее карих глаз, длинные ресницы стали еще длиннее от туши, которую она позаимствовала у Сид. Манящие губы покрывала помада в тон к ее платью, а в руках Полин держала мамину маленькую блестящую сумочку, которая говорила о всей серьёзности мероприятия.
– Куда сейчас? – Шелл остановился в проходе. – Может перекусим? Жрать хочется.
– Да, почему бы нет. – улыбнулся Крюк.
– Тогда я очередь займу, вы место найдите. – Шелл удалился в сторону прилавков с фастфудом.
– Как? Зачем? Давай пойдем в нормальное кафе! – крикнула ему вдогонку Полин, но Шелл не услышал.
– Не переживай. Сейчас найдем место у окна, музычка уже играет, еду принесем и будет тебе кафе. – Протянул Крюк, хватая рядом стоящий стул за спинку.
– Неужели он не понимает? Все должно быть совсем не так! – сердце Зум-Зум колотилось так громко, что его удары отдавались в ушах, на нее напал приступ тошноты.
– Ты кстати, отлично выглядишь. Мне нравится твое платье. – пробубнил Крюк, провожая Зум-Зум за столик. – Мы учимся на одном потоке, я знаю, как ты обычно выглядишь. Очень изменилась.
– Спасибо. – равнодушно ответила она.
Каждая следующая минута все больше придавала реальности схожесть с артхаусным кино. Шелл принес заказ, который состоял из бургеров и картошки фри, из созвездия предлагаемых новогодних напитков он выбрал светлое пиво в самых больших объемах. Последующие разговоры велись об играх, тачках, экзаменах, как это ни странно, тему девушек парни тактично обошли стороной. Зум-Зум в обсуждениях не участвовала. Она гневно переводила взгляд с одного спутника на другого, отчего чувствовала себя собутыльником алкоголиков.
«Привел друга, ничего не объяснил. Не поздравил, кстати. Про подарок я уже молчу. И для чего я так наряжалась? Очевидно, что я размечталась, напридумывала себе мужика и влюбилась в него. А влюбилась ли?» – Полин сидела, опершись подбородком на ладонь.
– А когда мы с тобой встретились впервые? – Зум-Зум беспардонно втиснулась в их разговор.
– Эм, ну… Сейчас уже и не вспомнишь. Давно это было. – Шелл пожал плечами. От дешевого пива его уже сильно развезло, кожа его лица стала красной и блестела от пота.
– Давно. – согласилась она. – Наши матери познакомились первые, потом познакомили нас. Мы с тобой начали ходить в одни и те же кружки. Танцы, математика… Не помнишь? Ты ничего не помнишь.
Крюк апатично пихал в рот последний пучок картошки, Шелл снова жал плечами, как будто к ним были привязаны невидимые ниточки кукловода. Полин крутила в пальцах пластиковую трубочку. В ее груди яростно клокотал сдержанный гнев.
Мимо носились люди с воздушными шарами и подарками, раздавались поздравительные речи, дети прыгали в красочных нарядах, из динамиков лилась старая песня про зимний лес, и все вокруг праздновало окончание трудного года, только в углу у окна стоял столик – оплот молчания и неловкости.
– Я еще пива возьму. Подкинь деньжат, плюшечка. – Шелл вылупился на Зум-Зум стеклянными глазами.
– У дам просить денег?! Ты спятил никак? Вот тебе! – Крюк с громким хлопком вложил в ладонь Шелла купюру, развернул его шатающееся тело и широко улыбнулся.
– Я в восторге! – шипела Зум-Зум.
– А ты чего дуешься? Неужели ты не знала, что он… такой? – Крюк только сейчас снял свою черную вязаную шапку с отворотами, из-под которой выпрыгнули упругие черные кудри. – Ты прости, что он меня притащил. Ты думаешь, что я ничего не понимаю? Как только увидел твою сморщенную переносицу, мне все сразу стало ясно.
– Что тебе ясно?
– Что я тут лишний. По секрету тебе скажу, что идея была не моя. Ты уж извини.
Зум-Зум кротко кивнула:
– Не ты должен извиняться, а он. – она кивнула головой на Шелла, который нетвердо стоял в длинной очереди. – Как тебя зовут по-человечески?
– Патрик. Крюк – это так, баловство. Расскажу потом как-нибудь, забавная история, но рассказывать ее надо на трезвый язык.
– Патрик. Привет, Патрик. У тебя красивые кудри. – смиренно сказала Полин.
Он улыбнулся румяным лицом. Полин присмотрелась к своему новому знакомому и отметила, что он симпатичен, высок и строен. Когда он улыбался, на щеках его складывались милые складочки, черные широкие брови и ресницы придавали его внешности нечто ближневосточное. За весь вечер он не сказал Полин ни единого обидного слова, не пошутил о ее фигуре, шутки его были смешными, без пахабщины, и вообще вел он себя достойно, не смотря на выхлебанное пиво.
– Хочешь, потрогать дам?
– Давай! – Зум-Зум рассмеялась впервые за вечер.
Он громко опрокинул голову на стол, его кудряшки вздрогнули. Зум-Зум аккуратно помяла мягкие волосы Патрика.
– Шикарно! – прошептала она.
– Ого! Стоило отвернуться! – гаркнул Шелл. Он вернулся с бутылочным пивом. – Тухловато тут как-то, пошлите отсюда.
– Куда погоним? – Патрик подхватил свою курточку.
– Может на игровой этаж?
– Это где игровые автоматы? – уточнила Зум-Зум.
– Это где игровые автоматы? – с прегадким лицом передразнил ее Шелл. – Конечно туда! Куда же еще?! Пиво пихнем в карманы… – Он сделал несколько попыток засунуть бутылку в карман. –Там детская зона, с бухлом не пустят. В твою сумочку полезет?
– Нет, не полезет. – отрезала Полин.
Они пробирались через праздную толпу, Шелл маячил впереди, позади, немного отстав шагали Зум-Зум и Патрик. По его лицу невозможно было понять пьян он или нет: шел он ровно, а вот язык заплетался. За тот короткий промежуток времени, что они прошли вместе, он успел показать ей фокус с монеткой, рассказать три анекдота и помог упавшему ребенку подняться. Настроение ее немного выровнялось.
«Почему Шелл не может вести себя так? Патрик идет рядом, не дает мне скучать. Не понятно с кем я на свидании». – думала Полин.
На часах было четверть одиннадцатого, народу в торговом центре поубавилось, на игровом этаже развлекались только подростки. Испробовав несколько гоночных трасс, разогнав три раза атаку зомби, троица остановилась у блестящего стола аэрохоккея.
– Хочешь быть первой? Я пока мороженого куплю. – Крюк жестом пригласил ее к автомату.
Как только Патрик отошел к прилавку со сладостями, Шелл подкрался к Зум-Зум со спины и звонко шлепнул ее по ягодице.
– Ты охренел?! – подскочила она.
– А ты?
– В смысле? Что я?
– Ох, посмотрите-ка на эту невинную овечку! Тебе одного парня мало? Или ты сразу запасной вариант ищешь? Я был о тебе другого мнения. – Шелл придвинулся к ней так близко, что ее пивное дыхание обжигало ей щеку.