Скабинея

– А к шахте ездил?

– Нет.

– А почему ты сразу после того, как этого жука увидел в ангаре, поехал Марину искать?

– Не могу даже объяснить почему. Я, как наверху увидел того жука, Маринку вспомнил. Сам не знаю, почему. А когда в Синий приехал, зашёл к бабке, ей продукты отдал, потом пошёл к Маринке, там никого не было дома. Я допоздна её ждал. Но к шахте не поехал.

– А ты листы, которые тебе Марина показывала, разглядел? – Спросил Сакатов.

– Мельком взглянул. Серые такие, бумага толстая. Вроде, как чернилами написано. Старые, края все осыпавшиеся.

– Да, сбылись, значит, у Марины все желания. – Задумчиво проговорил Сакатов – А с кем-нибудь другим из вашей компании Марина насчёт помощи больше не говорила? Вы общаетесь со своими старыми друзьями-то?

– Да, конечно, общаемся. С Толиком в выходные футбол играем, когда у меня смены с его графиком совпадают. Ничего он про Маринку не сказал.

– А ты ему про тот разговор, когда Маринка тебя в помощники нанимала, рассказывал? – Перебил его Сакатов.

– Нет, не рассказывал. Что там рассказывать-то?

– Так он, может, так же рассуждал, что там рассказывать, ничего интересного. Звони, напрямую спрашивай.

Игорь вышел из машины, достал телефон, и начал нервно мерить шагами тротуар, с кем-то напряжённо разговаривая.

Минут через пятнадцать он опять сел к нам в машину, и сказал, что Маринка разговаривала об этом и с Толиком, и с Вадиком. Оба отказали. Но Толик посмотрел эти листы. Он даже попытался прочитать. Слова трудные, но понять можно. Там просьба к какому-то несотворенному, зажечь холодный огонь, какие-то потоки там семи металлов по каменным жилам, что-то нетленное там.

– Может к Вене домой съездить? – Спросил Илья – Вдруг он уже дома.

– Сомневаюсь, – ответил Игорь – но проверить можно. Он далеко живёт, на Уктусе.

– Ничего страшного, а у тебя нет его номера?

– Нет, мы с ним и не созванивались ни разу.

– Набери ещё раз Марину. – Попросил Сакатов.

Игорь набрал номер, но абонент был недоступен. Он пошёл домой, пообещав нам, что в ближайшее время съездит на квартиру к Вене и проверит, вернулся ли он домой.

– Надо проверить, что там есть по Скабинее. – Сказал Сакатов – Пойду, пожалуй, домой, поработаю над этим. Здесь рядом, пешком дойду.

– Сегодня не будем искать Марину? – Спросила я – Мне, почему-то кажется, что она дома, в Синем. Ей больше некуда идти. Только зачем она в ангар прибегала к Игорю?

– Испугалась, наверное, вот и кинулась, куда глаза глядят. – Предположил Илья.

– А верёвка, которую вы нашли возле забора? Кто-то её попытался задержать? – Снова спросила я.

– Её мог держать и Веня, если он не стал таким же, как она. – Подумав, ответил Сакатов – Они же вместе были.

– Но она звонила Игорю, просила, чтобы он помог найти Веню. Нет, не сходится, не мог её привязать Веня. – Не согласилась я.

– Значит, был ещё один участник этого цирка. – Сказал Илья – И мы не знаем, кто это. Друзья Маринкины исключаются. А Венин хозяин? Вряд ли он спокойно принял то, что Веня у него листочки выкрал. У него, наверное, тоже были свои желания. Вот и попытался листочки эти бесценные вернуть, а ещё и наказать воришку. Хозяин у него какой-то мутный. Зачем ему опилки жечь? Дурость какая-то. Песочек в театре рассыпать. Смешно.

– Ничего тут нет смешного. – Возразил Сакатов – Тут, Илья, попахивает чёрной магией. Только этот колдун жар загребает чужими руками. Вот бы нам с кем поговорить. Веня был при нём, как мальчик на побегушках. Колдун платил ему, а Веня ничего и не спрашивал. Слепо повиновался ему.

– А если попытаться найти этого колдуна? – У меня возник план – Он же приезжал к Вене, а у того дом новый, во дворе камеры. Посмотреть, с кем он встречался.

– Ты Оля, не в КГБ работаешь, ты это знаешь? – Илья критически посмотрел на меня – Ни числа не знаешь, когда он приезжал, даже не знаешь Венину машину, собственно, как и самого Веню. И записи с камер годами не хранятся. Максимум месяца три.

– Поэтому, я предлагаю, сейчас разойтись. Я поищу всё, что нам поможет в этом деле, а там и думать будем, с чего начинать. – Сакатов открыл дверцу, помахал нам ручкой и пошёл по направлению к своему дому.

Илья должен был в центре встретиться с Дениской, своим сыном, поэтому я поехала с ним, тоже хотелось увидеть Дениску. Тот, узнав, что мы охотимся за тараканом, сказал, что мы мельчаем, с демонов скатились до уровня насекомых. Мы вместе погуляли по плотинке, потом они пошли в кафе, а я отправилась домой.

Сакатов мне вечером не позвонил, что было очень странно. Зато, когда я пришла на работу, только открыла аптеку, прямо на пороге раздался звонок. Конечно, Сакатов!

– Оля, ты себе даже не представляешь, как огромен пантеон всякой духов! – С ходу решил он меня поразить – То, что мы с тобой раньше встречали пещерных демонов, это только верх айсберга!

– Я на работе. – Сухо ответила я ему – Меня из-за вас скоро Наташка выкинет с работы, будете меня кормить, одевать.

– Я просмотрел сначала материалы по всем горным хранителям. – Продолжал он, не обращая внимания на мой тон и на мои слова – А таких очень много. И что интересно, этих хранителей невозможно охарактеризовать одни словом – плохой или хороший. Они могут, так сказать, и карать и миловать. Потому что у них одна задача. Это полнота недр, их мир. Это не значит, что они насмерть бьются, чтобы не допустить разбазаривания своих сокровищ. Напротив, они делятся ими с людьми. Только критерий у них высок. И непонятен для меня. Абсолютно. Я чем больше читаю про них, тем меньше понимаю систему, по которой они, то открывают людям свои залежи, то уводят от них. Повторюсь, их там неисчислимое множество. Можно сказать, что не просто у каждого самоцвета – свой хранитель, но и как-то по регионам, по месторождениям.

– Может просто, кто что захватил, тот то и сторожит? – Спросила я.

– Да нет, у них ведь и иерархия своя есть, и какие-то правила. И они, действительно, могут заключить нарушителя их спокойствия в тюрьму. Или, как там ещё у них эту кутузку называют. Сама понимаешь, в огромной литосфере, каменой оболочке нашей Земли, тюрьму несложно соорудить. Туда можно загнать всё человечество разом, ещё и место останется. Интересно, тут…

– Алексей Александрович, у меня тут уже покупатели пошли, давай или до вечера, или в обед? Всё равно, если куда-то придётся ехать, мы раньше вечера не соберёмся. Илья ведь тоже на работе.

Сакатов согласился, но в одиннадцать снова позвонил. Причём, я первый раз сбросила его звонок, так как в аптеке были покупатели, но он всё звонил и звонил.

– Оля, буквально пара минут. – Начал он – Сначала об этой шахте. Вернее, о месторождении. Я вот что про него нашёл. Его открыли случайно в одна тысяча семьсот семьдесят шестом году. Но искали там его неслучайно. Случайная неслучайность, каламбур какой у меня получился. Вот что написано в «Уральской жизни» за 1899 год. Там делится воспоминаниями потомственный горняк, Субулин Прохор Иванович. Он рассказывает, что его дед, Субулин Аникий, был подмастерьем у Антипа Волокуши, знаменитого горняка, у которого был дар находить месторождения только по одному ему известному методу. У него было просто чутьё на них. Так этот Волокуша сказал, что его отец открыл месторождение синих камней, но получил предостережение, вернее оно ему приснилось. Что нельзя доставать эти камни, они закрывают проход на землю дикой Шкапене, которая тысячу лет лежит придавленная тяжёлым охранным камнем. И только сила камня не даёт развеяться охранным чарам. Он и не стал сказывать про месторождение никому, но нанёс его на карту, назвав «Шкапеня». А в скорости умер, и карты попали в руки его последователей. И вот, в семьдесят шестом году, когда карта Волокуши отыскалась случайно в одной забытой богом уральской деревушке, злополучное месторождение повторно открыли. Отправили туда разведчиков, и на поверхности те обнаружили жеоду, то есть полость, выстланную изнутри кристаллами. Когда они её раскололи – то внутри обнаружили великолепные фиолетовые сверкающие кристаллы аметиста. Но разработать жилу опять не удалось. Они ошиблись с местом. Не попали в жилу. Причём, первоначальное место выбрали правильно, шурф пробили правильно. А потом метров на двести ушли западнее, и промахнулись. А вот какое объяснение по этому поводу написано в отчёте неким Михайловым А.А.: «Шихтмейстер Питин В.К., несмотря на полученные данные и подтверждения, направленные ему, велел разрабатывать ствол не на линии структуры согласного залегания, а на сто саженей на юго-запад, и в итоге целый сезон артель трудилась впустую. А потом и вовсе велел закрыть разработку, не объяснив причин. Сам он уехал, не дождавшись окончания работ».

– То есть камень аметист был там охранным, его там разрушили, а может, и вообще весь извлекли, и эта Шкапеня оттуда вылезла? – Подвела я итог.

– Шкапеня, Скабинея, знаешь, я думаю, что это суть одно существо. Не торопись с выводами. Камень аметист такой необычной расцветки нёс очень ответственную задачу. Подпитывал охранные заклятия, или чары. Поэтому всем, кто пытался достать его из-под земли, шли предупреждения, что, мол, оставьте его в покое, ищите богатство в другом месте.

– То есть, судя по твоему победоносному тону, ты знаешь, как снова Шкапею-Скабинею заточить, чтобы она не утаскивала лаборантов в нору, и не плодила тараканов?

– Ты удивишься, но дело совсем не такое, каковым кажется. Скабинея всё так же лежит в своей тюрьме.

– Сакатов, не тяни кота, перестань говорить загадками.

– Я же с чего начал разговор, про этих горных духов, которые и злые и добрые одновременно. Так вот, жилу, несмотря на предостережения этих охранных сил, всё-таки разработали, чары, скорее всего, ослабли. Но те силы, которые заточили Скабинею, они всё так же несут дозор. И если люди по-хорошему не понимают их предостережения, они кардинально отпугивают их. Каким-то образом, горным духам удалось так напугать шахтёров, что шахту закрыли, не выработав всей жилы. Но у нас же не средние века, люди заинтересовались там чем-то, стали изучать. Горным Духам это не понравилось, они утащили одного лаборанта. Люди стали осторожнее, но изучать не перестали. А потом, бац! Что-то такое произошло. И после этого закрыли шахту на замок, и забыли про неё, как будто её и не было. Потом откуда-то некоему колдуну стало известно про Скабинею, что она всё готова отдать за свободу. Не иначе, как преисподняя, опять, подсуетилась. Написали словечки, с помощью которых можно пройти мимо неусыпных страж, но опять что-то не получилось, Духи поняли этот маневр. И превратили особо наглую искательницу в смешного таракашку. Тебе не кажется, у них всё хорошо с чувством юмора.

– Это твоя версия. И не факт, что она правильная.

– Оля, она правильная. Поразмысли над этим, когда трубку положишь. А сейчас нам остаётся только найти Марину, но я абсолютно не представляю, что с ней делать дальше. В той истории, про Сарику, её отвезли к отшельнику, чтобы он отмолил её. А нам что делать?

– Сначала найти. Но мне кажется, что Марина теперь стала не главной задачей. Я всё думаю про эти листики с заговором. Если Венин хозяин выпустит Скабинею, от неё могут быть большие неприятности всем. И не только в Синем.

– И не только от Скабинеи. – Добавил он. – Горным Духам, которые её сторожат, это тоже не понравится. Они тоже не будут церемониться.

– Тогда тебе надо пошустрее искать выход из положения. Не помню случая, чтобы не было выхода.

Вечером Сакатов позвонил снова.

– Знаешь, Оля, что-то мне не нравится, что можно прочитать заветные слова, а потом освободить Скабинею. Я про эти таинственные листки.

– Ты что-то нашёл?

– Нашёл, не совсем то, но из этого тоже можно сделать определённые выводы. Случай тебе сейчас расскажу. Это было в тридцатых годах, перед войной. Тогда много уделяли внимания горному делу. Много печатали интересных статей, чтобы пробудить у молодёжи интерес и подтолкнуть к выбору горных профессий. Так вот, создание разных кружков, типа юных геологов, приветствовалось. В одной Свердловской школе, как раз такой кружок и был. Вёл его учитель географии Пиканов Самуил Львович, человек не равнодушный и энергичный, хоть и в преклонных годах, но душой молодой и лёгкий на подъём. Приглашал он на заседания этого кружка интересных людей – заслуженных горняков, геологов. И вот собрал он после экзаменов своих восьмиклассников, и пошёл с ними в поход на Волчиху. Гора эта интересная во всех отношениях. Много тайн хранит, и открывать их не спешит. История у неё тоже имеется, то есть место не просто так Самуил Львович выбрал, а с умыслом. Во-первых, природа вокруг Волчихи чудесная, всё-таки Чусовая – одна из самых красивейших рек. Во-вторых, если рассвет на горе встретишь – навсегда его в памяти будешь хранить. Ну и в третьих. Там камушки интересные попадаются. Вот о них он и собирался поговорить. Ребят с ним пошло тринадцать человек. Да, сразу хочу сказать, я тоже, как прочитал, что ребят было тринадцать, как-то сразу насторожился. Поднялись они на Волчиху, поставили палатки, кашу варят, гитару достали, поют. Романтика. А вид с Волчихи красивый! Кругом леса, поля, Чусовая блестит, небо в ней отражается голубое. Возле костра сидят, смотрят, как небо темнеет, звёзды высыпают, время для страшных историй пришло. В группе их был Силантьев Тёма, он на Урал с родителями с Дальнего Востока приехал, они у него геологи. А парнишка такой интересный был, любознательный, историей увлекался. Он с родителями несколько раз в поле ходил, бабушек-дедушек у него не было, вот родители его летом с собой и таскали в экспедиции, несмотря на то, что там не очень комфортные условия для ребёнка были. Камушки-то он тоже знал, и многое про них мог рассказать, привычное дело это было для него. Вот он ребятам вечером и рассказал, как однажды у них в поле случай странный произошёл. Он со своим отцом, Леонидом Ивановичем, и ещё с одним геологом ушли вперёд от всей группы, чтобы определиться с местом их лагеря. Пешком прошли километров двадцать, а когда сделали привал, то оказалось, что Тёма рюкзак с провизией в лагере оставил, а по ошибке другой рюкзак взял, их лаборантки Анечки. Но геологи готовы к любым испытаниям, на то они и геологи, и не такое случалось у них. Леонид Иванович пробежался вокруг, и принёс целую охапку грибов. Они их почистили, в котелок бросили, сидят, варят. И вдруг собака рядом залаяла. А места там были дикие, необжитые, до ближайшего жилища не меньше трёхсот километров. Так что они совсем не ожидали кого-то из людей встретить. Отец крикнул, что, мол, мы здесь, просим к нашему костру. Одно дело, когда мы в городе мимо людей проходим, не замечая их, другое дело – тайга. Тут проигнорировать встречного не получается, люди как-то ближе друг к другу становятся. Выходит к ним на поляну дед, седой весь, и глаза с внимательным прищуром, одетый в какой-то полушубок, на ногах сапоги кирзовые. С ним собака большая, отец потом Тёме говорил, что если это и собака, то точно, помесь с волком. Дед поздоровался, мешок заплечный на землю скинул, достал из него хлеб и солонину, так что к грибнице это в самый раз пришлось. И, как повелось, разговорились, что да как. Леонид Иванович сказал, что они геологи, их партия уже второй год ведёт разведку в этих краях. Дед представился, как дед Анфим, сказал, что из деревни Поречной, но большую часть времени живёт на заимке, так как один остался, ничего его больше не держит в деревне. Стал спрашивать у них, какие минералы их интересуют, какие планы по освоению месторождений. Так неспешно разговаривают, сидят у огня, а потом дед Анфим достаёт из мешка камень, и протягивает Тёминому отцу. Тот повертел его в руках, передал своему товарищу. Тот его покрутил, тоже покачал головой, отцу обратно отдал. «Так это что за минерал такой, к стыду своему, я не могу распознать в нём ни один знакомый мне, откуда он?» Спросил он деда. Тот ухмыльнулся в бороду и говорит ему: «Конечно, ты не можешь распознать. Это бо́лог. Камень-страж. Глубоко он лежит, не для людей он. Оставь его себе и запомни, как только дошли до места, где камень такой встретили, остановитесь. Не будите лиха. Многое, о чём человек даже не догадывается, сокрыто под такими камнями. И лучше вам не знать про то». Попрощался с ними дед и ушёл. А через два дня их экспедиция определилась с новой стоянкой, работы пошли своим чередом. Прошёл месяц, Тёму должны были отправить следующим вертолётом на большую землю, так как время к школе подходило, когда случилось непредвиденное. В экспедиции уже все плановые работы провели, образцы грунтов и воды отправили на вертолёте в лабораторию, занимались полевыми испытаниями грунтового основания. И в это время случайно на природный пролом наткнулись, и решили, насколько возможно, разведать его. Тем более, по всем приметам он неглубокий был, фонариком они дно видели, метрах в шести от поверхности. Самым ловким и спортивным у них в экспедиции был Павлик Сосновских, вот его-то и решили спустить в провал. Тем более провал был не широкий, а Павлик был очень худого телосложения. Закрепили верёвки, он в каске, с собой маску взял, с фонариком начал спускаться. До дна опустился и крикнул, что в бок уходит пятиметровый коридор, а там снова шахта. Леонид Иванович велел взять образцы и подниматься, так как снаряжение не позволяло спускаться в более глубокие шахты. Они слышали, как Павлик стучит молотком, отбивая куски от породы. Потом он им что-то крикнул, и верёвка ещё натянулась. Раздалось ещё несколько глухих ударов, и верёвка резко дёрнулась. Леонид Иванович крикнул вниз, спрашивая, что случилось. Но оттуда не раздавалось ни одного звука. Они подёргали верёвку, пытаясь тянуть её вверх, но она натянулась и не шевелилась ни в какую сторону. Закрепили ещё одну верёвку, и Леонид Иванович сам полез в провал. Опыт у него был, поэтому он спустился быстро. Внизу, на первой площадке, которую они могли видеть сверху, Павлика не было. Влево уходил узкий коридор, буквально на десяток шагов. Леонид Иванович дёрнул свою верёвку, сверху её ослабили, и он пошёл по коридору. Тот заканчивался огромным валуном прямо посреди прохода, за который и уходила верёвка, которая была закреплена на Павлике. Леонид Иванович позвал Павлика. Тишина. Он заглянул за камень. Там, глубоко вниз, уходил тёмный провал. Леонид Иванович потянул верёвку. Такое впечатление, что верёвка защемлена была камнем. Он осторожно поставил одну ногу на камень и пошевелил его. Камень не шевелился, он устойчиво лежал на полу. Леонид Иванович перегнулся через него и посветил в провал фонариком. Обрывок верёвки был в метре от камня. Павлика там не было. Леонид Иванович посветил в провал фонариком, свет рассеивался где-то в метрах двадцати, даже не дойдя до его дна. Леонид Иванович крикнул. Где-то внизу, его крик подхватило эхо. Он прислушался. Никаких криков в ответ, ни даже стона. Полная тишина. И вдруг он ясно почувствовал, какое-то движение за своей спиной, только хотел он обернуться, как сильный толчок в спину вынес его на камень, и он чуть не перелетел через него. Леонид Иванович когда-то служил в армии, и сейчас вспомнил своего старшину добрым словом. Он перевернулся на спину, сгруппировавшись за одну секунду, и резко сделал толчок ногами. Если бы за его спиной сейчас был противник, он бы перелетел через него и полетел именно туда, куда только что хотел скинуть самого Леонида Ивановича. Но там никого не было. Была только перерезанная в метрах двух от него его верёвка. Вот значит, как Павлик пропал. Леониду Ивановичу повезло, что весу у него было, как у двух таких Павликов, и поэтому неведомому врагу не удалось одним махом скинуть Леонида Ивановича в провал. Он снова привязался к верёвке, его подняли наверх. Потом собрали спасательную группу из троих человек, и спустились в провал. Когда Леонид Иванович, который шёл первым, увидел то, что лежало на камне, он сразу всё понял. Там лежали три камушка, три болога. Камни-стражи. Павлика они так и не нашли. Они пытались определить глубину шахты, в которую упал Павлик, но несколько верёвок, связанных между собой, а это примерно сто десять метров, так и не дошли до дна. Вот такую историю рассказал Тёма Силантьев. И достал из кармашка чёрный камень, с красными прожилками. Всем, конечно, хотелось подержать этот таинственный камень в руках. Он был гладкий, приятный на ощупь. Самуил Львович достал из кармашка складную лупу и начал рассматривать камень. «А ведь эти линии не хаотичные, как могло бы сначала показаться» – сказал он. Все начали смотреть через лупу, и точно, они даже угадывали некоторые буквы, образованные линиями. «Папа считает, что раз камень охранный, значит его нельзя было далеко уносить от того места, где его нашли. Но я всё же взял один камень с собой. Папа оказался прав, когда вертолёт поднялся над землёй, в моём рюкзаке что-то вспыхнуло и повалил дым » – сказал Тёма. Вертолёт экстренно совершил посадку. В рюкзаке вокруг камня затлели штаны и футболки Тёмины. После этого на камне красных линий стало больше. И слушай, Оля, дальше про этот камень. На следующее утро ребята встретили рассвет на самой высокой точке Волчихи. А потом пошли к более скалистому склону горы, чтобы поползать там, посмотреть, как располагаются пласты пород, которые выходят на поверхность земли, и хорошо там видны. Ребята ползают, Самуил Львович следит, чтобы не потерять никого, ну и сам тоже ходит, камушки пинает. Скалы там старые, они все мхом обросли, и цвет можно сказать, что седой, я там не раз тоже был, видел воочию эту красоту. И вдруг Тёма крикнул, чтобы к нему все шли, он что-то там нашёл. Ребята и Самуил Львович к нему подошли, он сидит на выступе, а из-под нависшего над ним камня верёвка сгнившая висит, пеньковая. Он дёрнул её, и она отпала. Они стали заглядывать, откуда она в скале появилась, и заметили, что камень, из-под которого торчала верёвка, слишком какой-то плоский и ровный. И он, словно крышкой, прикрывает большое скопление камней, тоже, достаточно крупных.

Конечно, ребятам не под силу было сдвинуть эту плиту, они её со всех сторон обследовали. Версий было много, что там может перекрывать эта плита, но все сошлись на том, что плита прикрывает лаз, или вход в пещеру, а может и в шахту. И как тут и кому пришла в голову идея, что давайте камень болог положим на плиту. Сказано – сделано. Тёма сбегал в лагерь за камнем своим. И только он с ним приблизился к плите, как закричал и откинул его от себя. Камень буквально зашипел от высокой температуры, до какой он нагрелся. Тёма ещё и подпнул его поближе к плите. Камень шипел, шипел, а потом исчез. Вообще. Представляешь? Ребята там всё пролазили, да и собственно, что там лазить то было, место, откуда он исчез, всё чёрное было, как остатки от костра. И только позже они всё-таки его нашли. А ночью у них палатка загорелась, в которой спали Тёма и ещё четыре мальчика. Один мальчик дымом задохнулся, и его не удалось спасти. У Тёмы рука была сильно обожжена, и бок. Когда начали разбираться, почему они не выскочили сразу из палатки, Тёма сказал, что ему в тот момент показалось, что вокруг него была не палатка, а тёмное логово, в котором не было никаких проёмов наружу. Посчитали, что у них от дыма галлюцинации начались, поэтому они получили ожоги. А в конце протокола было прямо даже подчёркнуто, что никаких спичек, зажигалок у них с собой не было, и что послужило причиной возгорания, так и не выяснили. От костра уголёк тоже не мог попасть в палатку. Во-первых, она стояла далеко от костра. Во-вторых, они тщательно затушили костёр перед сном. То, что никто в других палатках не учуял дыма, тоже необъяснимо было. Короче, таким вот необъяснимым несчастьем закончился поход на Волчиху.

– Ты что, думаешь, что камень поджёг Тёму? – Спросила я Сакатова.

– Тебе это тоже первое, что пришло в голову?

– Ну, других объяснений я не вижу.

– Эта история, Оля, в интернете ходит в двух вариантах. Первая, это та, которую рассказал сам участник похода Тёма Силантьев. А вторую историю рассказала дочь учителя географии Самуила Львовича, Софья Самуиловна. Она эмигрировала в Израиль ещё в конце девяностых, сейчас её уже давно нет в живых, да и эмигрировала она уже в почтенном возрасте. А эти воспоминания опубликовали в интернете уже после её смерти, кто-то из её многочисленных внуков.

– Они не отличаются друг от друга?

– Не очень , можно сказать, не отличаются. За одним исключением. Софья Самуиловна вспомнила эту историю, когда наткнулась на один необычный камень, который нашла у отца в коробочке. Понимаешь? Камень оказался у него. А как? Вывод только один – Самуил Львович этот камень припрятал, чтобы не было лишних вопросов. Так он у него и остался.

– Даже в Израиль с собой он взял.

– Нет, он сам не эмигрировал, только его дочь. Но важная для него коробочка в Израиль всё-таки уехала.

– Интересно бы посмотреть на такой камень. Но почему он устроил пожар? И именно у Тёмы в палатке?

– Ты только не смейся, но помнишь, нам с тобой Анна говорила, что камни – они живые, у них есть память. И у меня возникла версия. Этому камню, бологу, не понравилось, что его увезли так далеко от его родного места, даже не просто с родного места, а с той службы, которую он нёс на определённом участке. И он знал, кто его увёз. Он потратил, видимо, все силы на то, чтобы первый раз, в вертолёте, просигнализировать Тёме, что его нельзя забирать, что он должен там остаться. Но Тёма его забрал. Вот этот болог и подзарядился от какого-то источника в земле, и снова послал сигнал человеку.

– Ага, а теперь этот камень ещё дальше на шесть тысяч километров от своего родного места. Лежит и думает, что ещё поджечь.

– Может и думает. Я-то тебе это рассказал, чтобы ты поняла, насколько серьёзные стражи бывают у некоторых мест на земле. И тот, то сидит в шахте, тоже не намерен шутить. И то, что на листке написаны какие-то слова, это не значит, что они являются пропуском в комнату исполнения желаний.

– А я наоборот, сейчас уверена в том, что есть такие слова, которые могут усыпить на какое-то время охранных духов. – Возразила я Сакатову – Ты же знаешь силу слова. В волшебном мире они прочнее камня. Так что, надо искать Веню, его хозяина, отбирать у них эти листки, чтобы они не проскользнули мимо стражи к Скабинее. Будем сторожить их возле шахты.

– Что теперь толку отбирать листки! Знаешь, сколько копий можно с них наделать и всем раздать! Но, знаешь, с другой стороны, если бы дело было в то, чтобы наделать копий, тогда бы никто даже и не заморачивался поиском их. Просто скопировал и всё. Почему тогда Веня не снял копию и не вернул на место листки? Нет, тут ещё что-то. Пока мы не увидим их, не поймём. Ладно, спи. Я дальше продолжу свои поиски. Кстати, нигде нет ни одного заговора на усыпление каменного стража. Значит, я прав. Дело не в словах.

– А в чём? Листки приложить к больному месту?

– Ладно, завтра будем думать. Спокойной ночи. А! Подожди. Мне ведь покоя не давали слова вождя из той истории, про Сарику. Что проклятие не умрёт вместе с ней. Я начал искать историю семьи Кобург-Кохари, к которой она принадлежала. На русском языке историю их семьи не найти, так я, с горем пополам, с помощью интернет-переводчика, нашёл упоминание о них, но имя Сарики нигде не упоминается. У Кобург-Кохари несколько ветвей, одна из которых, католическая кадетская ветвь Саксен-Кобург-Гота, основанная после брака принца Фердинанда Саксен-Кобург-Готского и принцессы Мари Антонии Кохари де Чабраг жила в Риме. Так вот, на эту ветвь одно время просто посыпалась череда несчастных случаев. В августе одна тысяча семьсот девяносто третьего года упал с лошади юный Симеон, сын главы дома, через восемь месяцев вспыхнул мятеж крестьян и старшую дочь Фердинанда вместе с семьёй сожгли заживо в их доме, через год на охоте застрелили самого Фердинанда, в том же году умерла его вдова.

– Да, очень похоже на то, что род их, действительно был проклят. И что, никого из их рода не осталось?

– Остались, они спешно переехали в Рим, жили под крылом Папы Римского какое-то время, наверное, вымолили себе прощение. После этого у них всё нормализовалось. Среди их потомков были и четыре короля Португалии: Педру, Луиш, Карлос, Мануэл, и три последних короля Болгарии: Фердинанд, Борис, Симеон. Не скажу, что судьба венценосных потомков была счастливой, но в королевских семьях и так смертность большая, особенно, когда много претендентов на престол. И это не всегда связано с родовым проклятием.

– А Василий? Её муж? На его семью тоже несчастья обрушились?

– Знаешь, мне кажется, что он так и остался при церкви. Потому что в Церкви Сошествия Святого Духа, а именно там оказался Василий, примерно в это же время появился послушник брат Макарий. А про Василия Макаровича Крюкова больше нет никаких упоминаний.

– Понятно. Знаешь, надо поставить охранное заклинание на вход в шахту. Чтобы колдун туда не попал. Если, конечно, ещё не поздно.

– Не поздно. Если бы он выпустил Скабинею, мы бы это уже узнали. С её буйным нравом, она уже бы начала тут горы валить, да леса поджигать. Тем более так долго засиделась, она бы точно размяться захотела. Не знаю, надо ли ставить, её ведь есть, кому охранять.

– Конечно, есть, но ведь батарейки, в смысле, аметист, из пещеры вытащили, и Скабинея, если это поняла, то попытается справиться с духами. А вдруг она сильнее их окажется?

– А твоё заклятие, думаешь, остановит колдуна?

– Но остановило ведь когда-то пещерного демона! Давай завтра прямо с утра съездим? Я прямо как-то враз забеспокоилась.

– Так ты же работаешь, и Илья работает.

– Я отпрошусь, а нас в шахту свозить Игоря попросим. Если он завтра едет на смену в ангар, нас сможет довезти. Ты ему с самого утра позвони. Верёвка нужна пеньковая, метра два, но я думаю, что у них там, в посёлке, такую найдём.