Неравный брак. Любовь втридорога

За последние месяцы ей сделали уже три операции. И что? Сначала отправили к гинекологу, – исключить патологию по женской линии. УЗИ показало кисту яичника, и врач предложил сделать диагностику более точную. Эндоскопическую, но за деньги. Дина тогда поссорилась с Кириллом: он считал, что надо делать обычную бесплатную операцию, а она обвинила его в том, что ему для нее денег жалко. Учитывая аргумент о том, что это не операция, а лишь диагностика, – просто проколоть и посмотреть, Кирилл нашел деньги.

Операция получилась совсем не диагностической, как обещал врач. То ли по неопытности, то ли из других соображений, но Дине удалили кисту вместе с яичником. Она восприняла эту новость стойко, – ничего, второй-то остался, еще сможет иметь детей. Но вот напутствие врача перед выпиской ее шокировало: «Мы удалили свое, но ходить Вам трудно не от этого. Как оправитесь от операции – продолжайте искать причину своих болей».

Деньги за операцию он предложил отдать лично ему, а не в кассу больницы. Когда Кирилл вложил купюры в карман врачебного халата, доктор честно пояснил, что, мол, дочь надо учить в университете, обучение стоит дорого, вот и приходится крутиться.

Через месяц после операции на контрольном осмотре тот же хирург обнаружил какие-то шишки по забрюшинной полости и отправил к онкологам. Те взяли пункцию, исследовали материал и онкологию исключили. Но отправили на операцию. В этот раз делали обычную полостную. Как только начала после нее ходить, дали направление на компьютерную томографию. Оказалось, что убрали не все очаги, поэтому, сразу же назначили третью операцию.

Дина возмутилась – почему не сделали томографию перед операцией?

– Это очень дорогое исследование, нам неловко предлагать его больным. – ответил доктор.

– То есть, вы за меня решили, что мне лучше сделать еще одну операцию, чем найти деньги на диагностику? – едва не кричала от возмущения Дина.

– Мы были уверены, что уберем все. Но все же решили сделать дополнительное обследование, и, как видите, не зря. Так бывает.

После выписки ходить стало немного легче, а слабость и недомогание Дина списывала на послеоперационный период. И вот теперь, по прошествии чуть больше полугода после последней операции, история повторяется. Ходить очень тяжело, причина снова не ясна и ее снова отправляют на операцию.

Кирилл сразу стал искать выходы на ближайшую специализированную больницу. Но Дина твердо заявила, что ни за что добровольно она больше под скальпель не ляжет. Вот когда на носилках вынесут, тогда да. А своими ногами – нет! Ей становилось плохо от одной мысли об операции. К тому же, причина по-прежнему не ясна, и теперь снимки ничего конкретного не показывают. Сделали дополнительно УЗИ почек, там тоже видно это огромное образование. Но что это такое никто сказать не может. Значит, еще одна операция будет по принципу “вскрытие покажет”.

***

Все эти новости добавили нервозности в и без того непростые отношения. Вернее, когда им удавалось отрешиться от всего происходящего вокруг, они были нормальной семьей и горячо любящими родителями. Но это длилось недолго.

Вот и в тот день Кирилл позвонил с работы утром, сказал, что пришла очередная повестка в суд по делу ее брата. Кирилл снова спросил, не хочет ли она пойти в суд вместо него. Дина молча положила трубку и заплакала.

Брат знает, что она долго и сильно болеет. Знает, что у Кирилла проблемы в бизнесе и выплатить этот долг просто нечем. Все знает, давно работает в другой фирме, но по-прежнему судится. Из принципа.

Дину это выбивает из колеи напрочь. Она совершенно не понимает, что можно сделать, чтобы прекратить это их противостояние. Ей хочется найти решение, которое устроит и примирит всех. Но это невозможно. А сейчас ей больше всего хотелось бы просто убежать куда-нибудь, подальше от всего и всех. Но куда убежишь, если ноги не слушаются?

Да и не в ее это правилах – убегать. Она привыкла решать проблемы, только сейчас на это совершенно не осталось сил. Да и не может она придумать решение этой проблемы. И за помощью обратиться не к кому.

Поздно вечером пришел Кирилл. Он был пьян и очень разговорчив.

– Вот ты говорила, что я твою любовь убил. А до меня только сейчас дошло, что если ты спишь со мной, не любя меня, то ты просто сука, проститутка и шлюха! Вот так! – выдал он тираду с порога.

Сердце рухнуло куда-то вниз. Дина не могла поверить своим ушам. Но на ответ не было сил и нервы уже не выдерживали – она просто расплакалась. Ушла в кухню, чтобы не разбудить малыша, сидела и просто рыдала.

– А чего это ты так убиваешься? – качаясь из стороны в сторону, Кирилл навис над ней.

– А знаешь, меня никто никогда в жизни так не оскорблял. За что ты так меня?

– Как так? Я тебя не оскорблял! Не надо.

– Ну ты же только что обозвал меня словами, которые я даже повторить не могу…

– Нет, это же я не обзывал тебя. Я же знаю, что ты меня любишь! А вот если бы не любила, то тогда бы про тебя все это. А так нет, не про тебя. Это же я вообще сказал. Про тех, кто не любит, но спит… А ты-то тут при чем?! – он старательно выговаривал слова заплетающимся языком.

Дина поняла, что с этим пьяным бредом спорить бесполезно. Выпила таблетку и ушла в комнату пытаться заснуть. Кирилл тоже быстро лег спать не в силах больше бодрствовать.

Утром снова были извинения. Слова про то, что не надо винить коня, если такая дорога. Ну и не надо все брать на свой счет, подумаешь, пьяный ляпнул языком своим поганым. Ведь Дина ж не такая. И вообще, суди по делам, а не по словам, – я договорился с хирургом, он ждет нас завтра.

***

С больницей помог Влад. У него знакомый работал там рентгенологом, и он договорился с ведущим хирургом клиники о срочном приеме. Врач, посмотрев снимки и прощупав позвоночник Дины, дал направление на компьютерную томографию. В любом случае, он сказал, что оперировать надо срочно.

– Ничего тяжелее кружки с водой не поднимать. Резких движений не делать. Завтра с утра сделаете томографию и сразу на госпитализацию. Послезавтра подготовка, сдадите анализы и в пятницу будем оперировать. – напутствовал их доктор.

Влад помог договориться о проведении томографии без очереди, и о том, чтобы Кирилл тоже присутствовал в аппаратной во время съемки. Когда сделали снимки указанных в направлении позвонков, снова ничего не нашли.

– Ну не может же такого быть. Она еле ходит, а нарушений никаких нет… Посмотрите позвонки выше, или ниже. – взмолился Кирилл.

Когда Дина вышла из томографа, Кирилл был бледным, как больничные стены. Причину, наконец-то нашли, и она оказалась страшнее, чем недавнее неведение – практически полностью разрушены два поясничных позвонка.

Кирилл созвонился с хирургом больницы, который сказал, что есть два варианта. Либо заменить их на металлические, но это довольно дорогая операция и они такие не делают. Либо придется долго лежать и потом несколько лет ходить в корсете. Ни один из вариантов Дину не радовал. Но и выбора особо не было. Главное – не было времени на этот выбор.

– Твоя мать таких денег тебе не даст. Буду я искать, буду как-то опять выкручиваться…– начал было Кирилл.

– Не надо. Не напрягайся. Не хочу. Ничего не хочу. Сил нет. Кто бы только знал, как мне плохо…– Дина говорила еле слышно, стараясь не расплакаться.

– Ничего, держись! Ты мне еще сына должна помочь вырастить. Поборемся! Только не кисни. – в голосе Кирилла не было привычной уверенности. Но сейчас ее не было ни у кого.

***

До конца дня предстояло решить вопрос с няней для сына, так как Кирилл наотрез отказался отвезти его к матери Дины. Обратились в агентство, няню срочно нашли, и она должна была прийти утром. Пришлось поверить на слово девушке в агентстве, так как утром они просто встретили няню, познакомились, рассказали, где что лежит, чем кормить, когда гулять, как укладывать. Женщина лет тридцати пяти, своих двое детей. С малышом сразу нашла общий язык, и он остался с ней почти спокойно.

Чего не скажешь о Дине. Сердце рвалось на части от того, что приходится его вот так оставить с незнакомым человеком. Страшно было и то, что ждало впереди.

Утром Дина успела позвонить матери и сказать, что она ложится в больницу и что операция через два дня. Мать пожелала набраться сил и обещала молиться.

Дорогой больше молчали. Сначала Кирилл как-то пытался успокоить и подбодрить Дину, но выходило не очень. Он сам был растерян и напуган не меньше ее. Он включил негромко музыку. Из динамиков полилась такая знакомая и знаковая песня «Такого снегопада давно не помнят здешние места…»

Ровно четыре года назад, точно так же в первых числах февраля, она ехала в автобусе и слушала эту же песню. После недолгого неудачного брака она уезжала в город из своей деревни. За окном простирались искрящиеся снегом поля. А в теплом салоне звучала музыка и слова песни в тему: «Заметает зима, заметает, все что было…»

Там еще вначале были слова: «Снег лежал на земле белый-белый, как чистый лист бумаги. И нам казалось, что мы напишем на этом снегу повесть нашей любви». Ей тогда был двадцать один год, и она правда верила, что напишет свою новую повесть. Начнет сначала, только теперь уже безо всяких глупостей типа выйти замуж. Была она там – ничего хорошего.

Там и тогда она еще не знала, что едет прямиком к нему, к тому, кто в два раза старше, и кто подарит ей счастье материнства.

Столько всего успело произойти за эти годы. И повесть пишется, только сюжет зашел куда-то не туда. Сегодня она вынуждена оставить своего ребенка и уехать на очередную операцию. Четвертую за последние десять месяцев. Чем все это закончится – сейчас никому не известно. Впрочем, когда это закончится, тоже непонятно. Слезы сами покатились из глаз.

– Не плачь, моя родная. Я не оставлю тебя. Мы с сыном будем ждать тебя. Давай верить в то, что все обойдется и ты скоро вернешься к нам домой. – Кирилл легонько сжал ее ладонь.

– Попробуем верить. – прошептала она, вытирая слезы.

В шаге от пропасти

– Всего сорок два килограмма. Ничего себе! – медсестра ахнула, глядя на весы.

Сто шестьдесят семь сантиметров и сорок два килограмма – она больше походила на тень с огромными испуганными глазами. Одежду решили сдать в гардероб, чтобы Кириллу не отвозить ее обратно.

– Операция послезавтра, меня все равно не пустят, так что я, наверное, не приеду. – Кирилл кивнул на табличку с надписью: «Карантин по гриппу. Посещение больных запрещено».

– Да какие поездки? Сидите дома. – отмахнулась Дина. – Все, поезжай, а то малыш к няне еще не привык. Меня потеряет. Береги его, пожалуйста.

– Пока. Держись, родная, мысленно мы с тобой. – поцеловал ее Кирилл, протягивая пакет с вещами.

– Пока. – Дина постаралась улыбнуться, но глаза наполнялись слезами. Она взяла пакет и пошла в отделение.

***

Дина сидела на кровати, оглушенная словами врача: «Я посмотрел снимки. Нет у нас с Вами столько времени. Двое суток – это слишком много. Запланированную на утро операцию мужчины мы перенесем, вместо этого Вас будем оперировать с утра».

Она сидела словно в оцепенении, не мигая смотрела на трещину стены напротив, словно там, в этой трещине хотела увидеть будущее. Она не готова на завтра. И на послезавтра тоже. И вообще больше всего на свете она сейчас хочет домой, к сыну. Но уже очевидно, что это будет очень нескоро.

Голоса раздавались откуда-то издалека, очень глухо, хотя соседки по палате собрались на соседней кровати и что-то живо обсуждали.

– Как Вы себя чувствуете? – придвинув к кровати стул, села рядом женщина в белом халате.

– Не знаю. Я не чувствую – неожиданно хриплым голосом ответила Дина. – я не знаю… я… мне… Не знаю.

– Я врач терапевт, мне нужно подготовить Вас к предстоящей операции. Сразу скажу, операций будет две. Первую сделаем завтра, так как судя по снимкам и анализам, ситуация серьезная. Потом Вам придется долго лежать.

– Сколько? – едва слышно спросила Дина.

– Очень долго. Настройтесь на то, что где-то через месяц сделаем вторую операцию.

– После этого домой?

– После этого еще месяца два лежать. Вы будете в отделении лежачих – это на третьем этаже. Организм у Вас молодой, будем верить, что справится. Сейчас Вам сделают капельницу и вечером проведут всю предоперационную подготовку. Если не сможете уснуть, обратитесь к медсестре, она поставит успокоительное или даст снотворное. Важно отдохнуть и набраться сил.

– Хорошо. Я Вас поняла. Спасибо. – отводя глаза, ответила Дина.

– Не за что. Настраивайтесь на завтра. Паниковать не нужно, Вас будет оперировать очень хороший врач-хирург, – к нему со всей страны стараются попасть.

Дина попыталась улыбнуться, но вышла лишь кривая гримаса. Мысли в голове, как вороны, слетевшие с дерева, кружились хаотично и никак не удавалось их упорядочить. Ведь никто не знает, что все решится уже завтра. И мама, и Кирилл думают, что операция послезавтра. Дина ощутила отчаянное одиночество. Она поежилась и, подвернув ноги под себя, села в самый дальний угол кровати.

Принесли капельницу, Дина устроилась на кровати поудобнее, подставив единственную хорошую вену на левой руке. Пришлось развернуться ногами к окну. Да и хорошо, нет никакого желания и сил на общение с соседками по палате. Женщины о чем-то оживленно говорили, но Дина погрузилась в свои мысли. Наверное, Кирилл уже дома. Теперь ему придется возвращаться с работы раньше, чтобы покормить сына, поиграть, почитать сказку и уложить его спать.

– Хухарики будешь? – широко улыбнулась беззубым ртом подошедшая к кровати женщина. – Меня Тамара зовут. А ты Дина. Я на посту хпрохила.

Дина лишь кивнула.

– Да ты не бойхя, тут врачи хорошие. Тебя завтра резать будут?

Дина кивнула. Тело пробивала мелкая дрожь. Не было желания и сил для разговоров, но она старалась быть вежливой и поддерживать беседу хотя бы кивком головы. Хотя, Тамару это ничуть не смущало. Она сама себе что-то говорила, не ожидая ответа.

– Тебе что, холодно? – спросила Тамара, видя, как у Дины дрожит все тело.

– Да, мне очень холодно. – сквозь стиснутые зубы ответила Дина.

Тамара быстро сходила на пост за медсестрой. Прибежав, та выключила капельницу и попросила Тамару позвать врача. Откуда-то появилось второе одеяло, Дину укрыли, но тело продолжало трясти. Врач посмотрел зрачки и сказал медсестре дозировку какого-то препарата. Она быстро набрала из ампулы лекарство и поставила укол.

– Это аллергическая реакция, сейчас все пройдет, не волнуйтесь. – медсестра подоткнула одеяло плотнее и повернулась к женщине. – Тамара, ты тут пока побудь, если что – сразу зови меня.

– Конечно, я ни на шаг не отойду. – с пионерской готовностью ответила она.

Дине стало немного легче, ей казалось, что весь организм отказывается принять происходящее. Наотрез. Но выбора нет. Через это тоже придется пройти. И она обязательно справится, ведь дома ее очень ждет сынишка. И Кирилл.

***

Резкая боль в пальце заставила поморщиться и открыть глаза. Лаборантка взяла кровь из пальца. Высокие белые потолки, оборудование вокруг, за окном темно.

– Сколько времени я спала? – пересохшими губами прохрипела Дина.

– Операция длилась почти пять часов. Ты долго спала, а сейчас уже вечер. Я буду приходить каждый час до самого утра. Это реанимация, здесь так заведено. – очень мягко сказала она Дине. – Ты спи, не волнуйся, я разбужу, если нужно будет.

Глаза действительно закрывались сами. После лаборантки пришла медсестра.

– Проснулась? Молодец! Только смотри, тебе сейчас категорически нельзя ни вставать, ни сидеть, ни на бок переворачиваться. – весело улыбалась она.

Дине было не до улыбок. На удивление, ничего не болело. Наоборот, была необыкновенная легкость. Обезболивали наркотическими препаратами, поэтому периоды прояснения сознания были очень короткими. Каждый час приходила лаборантка и брала кровь из пальца. Дина просыпалась, а потом снова впадала в забытье.

***

Утром ее разбудила крестная.

– Я позвонила знакомому, он здесь анестезиологом работает. Сказала, что племянницу будут оперировать, чтобы он очень внимательно постарался. А он сказал, что операция уже прошла, что ты слабая очень. Я позвонила матери, она собиралась приехать. И я вещи твои заберу к себе. – голос крестной звучал гулко.

Дина кивнула, ей сейчас совершенно не до вещей.

– Хорошо, что мама знает. – она засыпала на полуслове.

Все было как в тумане – день, ночь, сон, явь… По-прежнему ежечасно кололи палец, непрерывно что-то капали, кровь переливали, уколы кололи. Но Дине было хорошо, она наконец-то совершенно не чувствовала боли.

***

– Здравствуй, горюшко мое. – голос матери звучал очень трагично. – А мне тетушка позвонила вчера. Я как услышала, что про тебя говорит, меня будто парализовало. Ноги подкашиваются, слышу, что она что-то говорит, а разобрать ничего не могу. Потом отдышалась немного, поняла, о чем она. Она мне на работе путевку выхлопотала в санаторий по соседству. Приеду через десять дней. К тебе приходить буду. Сказали, что теперь пока тебя в палату обычную не переведут, не пустят. – Дина слышала голос матери очень глухо, глаза закрывались. – И сегодня не пустили бы, тут карантин. Но вахтерша посмотрела свои списки, говорит, к тебе можно, врач разрешил к тебе пускать.

– Наверное боятся, что умру. – попыталась шутить Дина.

– Типун тебе на язык! – осекла ее мать. – Что тебе нужно привезти?

– Не знаю. Здесь все есть. Мне ничего не надо. Спать хочу очень. – Дина из последних сил держалась, чтобы не уснуть, силой разлепляя глаза.

– Ладно, отдыхай, набирайся сил. Меня Борис привез. Внизу ждет, сюда не пошел. Я ему вчера позвонила, он за мной сразу приехал и вот сюда привез.

– Я не могу больше, засыпаю. – проваливаясь в сон прошептала Дина.

***

– О, ты бледная как спирохета! Привет, родная. Как ты? – Кирилл как всегда был великолепен в костюме и при галстуке.

– Кажется неплохо. Никак не могу выспаться. – улыбнулась Дина, вдыхая аромат его парфюма. – Как у вас дела?

– Справляемся по-мужски. Сын с няней вроде нормально остается. Каждое утро ей инструкции повторяю. Вечером ношу на руках долго-долго, прежде, чем уснет. Утром стараюсь умыться и приготовить завтрак пока он спит. После завтрака успеваю еще поносить на ручках, хоть как-то компенсировать отсутствие мамы.

– Молодцы. Я так хочу домой, к маленькому…

– Приедешь. Вот поправишься и приедешь. Я с доктором разговаривал. Операция была долгая, обширная, крови много потеряла. Сказали доноров найти надо. Сыновья Влада согласились сдать кровь, так что все нормально, не волнуйся.

– Спасибо. Тебе спасибо и им тоже. Мама приезжала, тетка была. Их пропустили почему-то, хотя тут же карантин.

– Я договорился, чтобы к тебе разрешили приходить, вот их и пустили. А так да, карантин и никого не пускают. И с ребенком тоже сказали не пустят. Так что сын к тебе приедет, когда из реанимации в общую палату переедешь.

– Эх… Поцелуй его за меня. И береги, пожалуйста.

– Выздоравливай побыстрее. Все, здесь долго нельзя, я поехал. – Кирилл поцеловал Дину и вышел из палаты.

Организм был слишком ослаблен, и Дина очень много спала. Как младенец. Но дозы наркотиков постепенно снижали и через несколько дней периоды бодрствования стали заметно длиннее. Она очень скучала по сыну. Часто думала про Кирилла, вспоминая о том, как все начиналось.

***

Тогда, в середине девяностых, только-только появлялись центры занятости населения. После полутора лет замужества Дина развелась и намеревалась уехать из своей деревни. Она попыталась найти работу в городе, но ее опыта секретаря в сельской школе было недостаточно. Теперь везде требовались секретари-референты. Курсы обучения по этой специальности были платными, но можно было по направлению от центра занятости обучиться бесплатно.

Центру занятости была нужна справка от какого-то предприятия, о том, что тебя готовы взять на работу после обучения, и ты к ним на учет не вернешься. С оформлением такой справки Дине помогла крестная. Она договорилась со своим другом – заместителем директора какой-то фирмы, что справку такую он даст, но реально с трудоустройством помогать не будет. Работу после обучения нужно было найти самостоятельно. Дина согласилась на такие условия, лишь бы не возвращаться в деревню. Это было также зимой, только четыре года назад.

– Там директор бизнес-школы – такой интересный мужчина. Вы как приедете, сразу к нему со всеми документами. Обязательно передавайте ему большой привет! – напутствовала Дину работница районного центра занятости.

Снова вспомнилась дорога в город. В автобусе тепло, место у окна и слова песни звучали как нельзя к месту: “Такого снегопада давно не помнят здешние места. А снег не знал и падал, а снег не знал и падал. Земля была прекрасна. Прекрасна и чиста”. За окном и правда зима заметала поземкою, выравнивала все шероховатости, словно готовя огромный холст к работе. “Он лежал перед нами белый-белый, как чистый лист бумаги. И мне казалось, что мы напишем на этом листе повесть нашей любви”. Дине хотелось поскорее начать новый этап жизни. Получить специальность, найти работу и никогда больше не оглядываться назад.

На двери кабинета ее встретила табличка «Бизнес-школа. Директор Кирилл Петрович Виленский». Она легонько постучала и зашла в кабинет. В темно-зеленом пуховике, с дорожной сумкой, румяная от мороза, Дина улыбнулась и протянула директору направление. Он улыбнулся в ответ, предложил присесть и подождать, а сам вышел из кабинета.

Действительно, перед Диной предстал подтянутый мужчина чуть за сорок, в элегантном костюме, с галстуком и запахом умопомрачительного парфюма. Встретил весьма добродушно, с секретаршей общался вежливо. В общем, произвел хорошее впечатление на Дину.

Следом за Кириллом Петровичем в кабинет вошла высокая девушка. Он распорядился, чтобы она оформила все документы и помогла Дине заселиться в студенческое общежитие.

Это была их первая встреча. И дальше они продолжили жить каждый своей жизнью. Она исправно посещала занятия, а он рулил своими бизнесами и преподавал.

***

Спустя пару месяцев Дина услышала в общежитии разговор девчонок – одна хвасталась новым платьем, а все шептались, что это Он ей подарил. Дина спросила – кто Он?

– Ну наш директор. У них типа роман… Но так как он женат, то это большой секрет – захихикали девчонки.

Дина лишь улыбнулась и пожала плечами. Секрет так секрет. Девушка выглядит либо старшекурсницей, либо заочницей. И платье красивое. А что женат, – так что ж теперь? Ее же это не смущает. И его, видимо, тоже.

Дина поморщилась – куда-то не туда воспоминания завернули. Это же было давно, до нее. Об этом пусть бывшая жена переживает. Да и не факт, что это было правдой. Может быть лишь девичьи фантазии. Но после обеда мысли вновь устремились туда, в предысторию.

Однажды на занятии по стенографии преподаватель не удержалась.

– Вот вы все деньги за обучение заплатили, а он на них свою дочь в Англию учиться отправил! – выдала вдруг она.

Дина тогда не поняла, какую реакцию ждала эта женщина, но вся группа отнеслась к новости сухо, практически безразлично. Дина лишь отметила сколько зависти и злобы было вложено, как будто это на ее личные деньги дочь директора поехала за границу.

***

Курсы уже заканчивались, предстояла практика, и Дина решила совместить полезное с необходимым. Пора было уже официально оформить развод. Она пришла к Кириллу Петровичу в кабинет согласовать возможность прохождения практики в их деревенской школе, где работала до отъезда сюда. Он в принципе одобрил, спросил про причины неудавшейся семейной жизни. Дина ответила без особых подробностей: как-то не сложилось, слишком разные. Говорили недолго, простой официально-дежурный разговор.

После возвращения Дина принесла справку о прохождении практики, но Кирилл Петрович уточнил, что если она хочет получить содействие в трудоустройстве, то все-таки нужно выйти на практику к нему. Это было совершенно обычное явление, – вся их группа уже отработала по одной неделе его личным секретарем-референтом. Дина, конечно, согласилась, и тоже вышла отработать неделю практики.

Им было легко общаться. К тому же, Дина на удивление легко разбирала почерк Кирилла Петровича. Даже его штатный секретарь ходила к ней за расшифровкой написанных им от руки распоряжений и документов.

В конце недели он предложил Дине заменить его секретаря на период ее отпуска. Кончено же, она согласилась, – так и место за ней в общежитии сохранялось и была работа, пусть и временная.

Настал период отпусков и летних каникул, здание практически опустело. Они все чаще оставались вдвоем и общались не только о работе. Он расспрашивал о ее жизни, рассказывал о своей. Ей был двадцать один год. Он в два раза старше. Несмотря на это, им всегда было о чем поговорить, было просто и интересно вместе.

***

Однажды Кирилл Петрович предупредил о предстоящей рабочей поездке в тот район, откуда приехала Дина. Он спросил, есть ли в округе какой-то водоем и предложил Дине взять с собой купальник. Она отшутилась тогда, что водоемов нет и к тому же, она не умеет плавать. Оделась по всем правилам делового этикета в костюм тройку.

И да, совсем скоро она поняла, что одета по этикету, но не по погоде. Несмотря на то, что едва перевалило за середину июня, дни стояли очень жаркими. Она сняла пиджак, оставшись в блузке и юбке. Открытые окна в машине не спасали, – колготки просто прилипали к ногам.

Кирилл Петрович остановил машину на обочине дороги. Предположив, что ей очень жарко, он предложил Дине снять колготки, а сам вышел из машины и скрылся в перелеске. Она быстренько стянула с себя колготки, спрятала их в сумочку и вздохнула с облегчением. Теперь стало гораздо легче и свободнее. Вернувшись, Кирилл Петрович бегло взглянул на коленки Дины и удовлетворенно улыбнулся.

Потом, позже, он признался ей, что именно в тот момент появилось внутреннее чувство, что с этой девушкой у него точно что-то будет.

Переделав официальные дела в районном центре, он предложил доехать до матери Дины. До деревни оставалось около тридцати километров, и Дина конечно же согласилась. Мать не ждала гостей, но быстренько собрала пообедать. Она внимательно наблюдала за дочерью и гостем.

– Ты мне попробуй только в блуд удариться! – строго сказала она, когда они с Диной остались в кухне одни.

– Мама! Да он же в два раза старше. У него дочь такая же, как я. Ты чего?

– Да ничего. Это я так, на всякий случай.

– А ты заметила, как он на папу похож?

– Да и правда похож. Есть что-то общее. – Теперь уже улыбнулась мать.

***

В голове крутилось время начала отношений. Все развивалось быстро и как будто, само собой. Постепенно количество проводимого вместе времени переросло в его качественное изменение.

В общежитии планировали начать ремонт перед заселением новых студентов, поэтому Дине предложили освободить комнату. К тому же, студенткой она больше не являлась. Кирилл Петрович сказал, что его фирма давно снимает квартиру для своих слушателей, сейчас она свободна и Дина может жить там. Он предложил поехать посмотреть квартиру в обеденный перерыв. Собственно, Дина уже поняла, что в квартире они задержатся.

Когда-то она поделилась с Кириллом Петровичем своими печалями по поводу отсутствия у нее ребенка. Она вообще решила, что не сможет иметь детей, так как первую беременность потеряла на раннем сроке, а потом как-то не получалось. Теперь она совершенно не хотела замуж, но мечтала о малыше.

– Так что будет тому, кто сделает тебя мамочкой? – уточнил Кирилл, подойдя вплотную в коридоре квартиры.

– Моя безмерная благодарность до конца жизни. Никаких претензий на алименты не будет точно. Мне только ребенок нужен. – выдохнула Дина.

– С этим я тебе помогу точно. Вот увидишь, ты обязательно станешь отличной мамочкой. – прошептал он ей, обняв за тонкую талию.

Время вдвоем пролетело быстро, но пора уже было возвращаться в офис.

– О, давно не видел девушку, которая краснеет. Думал, уже нет таких. – уже в машине, посмотрев на Дину, Кирилл Петрович рассмеялся. – Ты только это. Ни на что особо не рассчитывай. Да, дочь уже взрослая, но разводиться я не собираюсь. А тебе с ребенком помогу.

– Я не хочу больше все эти истории про любовь, и замуж тоже больше не хочу…– еще больше смутилась она, и, немного помолчав, все же спросила – А что будет, если Ваша жена узнает?

– Да в принципе ничего не будет. Ну изменит мне в очередной раз в отместку, да и все. Это тебя не должно волновать. Я вырастил дочь. И не разрушаю семью. Но после долгих лет брака появляется потребность в этакой отдушине. Это типа как тренажер у спортсменов. Так и здесь, надо поддерживать себя в форме, тренироваться, чтобы достойно выступать на супружеском ложе. – отшутился Кирилл.

Дина поежилась, но постаралась улыбнуться. Пусть так. Главное, чтобы он ей помог. Она категорически не хотела возвращаться в деревню обратно. А здесь с ним все сейчас складывалось вполне хорошо. Помогает с жильем, с работой, с ребенком готов помочь. А что женат? Что ж с того. Они взрослые люди и в своей семье как-то сами разберутся. Ее это не должно волновать. Она же ни на что не претендует. Маленьких детей там нет, дочь уже взрослая. Тем более, она почти благую миссию выполняет – спасает брак, служа ему тренажером. А любовь? Да глупости все это. У них только партнерство. Взаимовыгодное. Любовь здесь будет лишь помехой. Ни к чему. Не надо любви.

***

Через несколько дней после их первого свидания в квартире, она зашла в кабинет с документами на подпись. Там сидела женщина с девочкой лет шести.

– Забирают у нас ключи от квартиры. Отказываются дальше сдавать. Придется искать новую. – наигранно весело сказал ей тогда Кирилл.

Дина лишь пожала плечами и вышла. Чуть позже он снова позвал ее в свой кабинет.

– Видела девочку? Говорят, что она моя дочь. Похожа?

– Я не присматривалась к ней, если честно. – растерялась Дина. – А у вас были отношения?

– Давно это было. Потом она сдавала нам квартиру для студентов. А теперь вот решила забрать ключи. Так что будем искать тебе другую квартиру.

Дина вышла слегка оторопев. Она уже поняла, что если когда и жили там студентки, то далеко не все подряд, а избранные. А в последнее время и вовсе квартира использовалась для свиданий. Кирилл по мере надобности, давал ключи своему брату и коллеге по работе. Да и сам, похоже, периодически наведывался.

Она это поняла по тому, как уверенно он достал чистое постельное белье из шкафа и тому, как ухмыльнулся, что быстро все использовали. «Надо уборщицу прислать, чтобы перестирала и прибрала здесь все» – подытожил он тогда.

Гадко на душе было, но, с другой стороны, – очевидно же, что она далеко не первая в списке его любовниц. Это вроде как уменьшало сейчас ее виновность перед его женой. К тому же, он трепетно заботился о своей семье.