Крах Российской империи. Рождение империи Советской

Дума не могла работать, так как ее полномочия были прекращены указом царя. Первым из членов правительства подал в отставку министр внутренних дел А. Д. Протопопов, а за ним и весь кабинет. В столице империи функционирующих органов государственной власти не осталось. Царь пребывал в Ставке. В такой ситуации фактического безвластия депутаты, которые после указа царя не могли проводить заседания парламента, 27 февраля сформировали Временный комитет Государственной думы во главе с М. В. Родзянко. Его главной задачей становилось наведение порядка в Петрограде и стране.

В тот же день социалисты создали Временный исполнительный комитет Петроградского совета депутатов трудящихся. Этот комитет стал органом революционной власти рабочих и солдат. Царской власти в городе не осталось. Революция свершилась. «Всего в Петрограде, по данным Чрезвычайной следственной комиссии, было убито и ранено 1315 человек, из которых 587 гражданских, 602 солдата, 73 полицейских и 53 офицера»^[91].

Николай II предпринял запоздалую попытку подавить революцию с помощью военной силы, но реализовать это решение уже было невозможно. Царь нигде и ни в ком не имел поддержки. Рабочие и крестьяне, солдаты и матросы, промышленники и финансисты, лидеры политических партий, высшие армейские и флотские военачальники – все были против царя, все настаивали на его отречении. «Для стабилизации положения требовались экстренные меры. Необходимо было решиться на политические реформы, пойти на уступки Думе, требовавшей расширения своих полномочий и создания “ответственного” правительства. Николаю II это казалось невозможным, а когда он понял, что уступок не избежать, было уже поздно. Ситуацию не спасло даже его отречение. К сожалению, Николай II не обладал качествами, необходимыми политику в критической ситуации, и оказался не способен на решительные действия. Более того, он был настолько оторван от реалий российской действительности, что, как кажется, не вполне понимал суть происходящего»^[92].

Сутью происходящего было то, что наступала новая жизнь, и в этой жизни царь Николай II никому не был нужен. 2 марта 1917 года царь отрекся от престола сначала в пользу сына, потом в пользу своего брата Михаила, который в свою очередь на следующий день подписал акт об отказе от верховной власти. Это означало конец монархии. Так прозаично окончилась власть династии Романовых: в конце ее правления не нашлось ни одного представителя династии, кто имел бы мужество и силу духа в ключевой переломный момент истории взять на себя ответственность за судьбу империи и народа.

Временное правительство и Петроградский совет

Формирование новых органов власти во многом проходило спонтанно. Весь день 27 февраля члены Государственной думы провели в бесконечных совещаниях, и «уже в 2 часа ночи 28 февраля Родзянко подписал датированное задним числом постановление: “Временный комитет членов Государственной думы при тяжелых условиях внутренней разрухи, вызванной мерами старого правительства, нашел себя вынужденным взять в свои руки восстановление государственного и общественного порядка”»^[93].

Аналогично, хотя и более энергично, действовала другая часть _{оппозиции –} представители социал-демократического движения. 27 февраля меньшевики Н. С. Чхеидзе и М. И. Скобелев, эсер А. Ф. Керенский в суматохе быстро меняющихся событий и общей неразберихи объявили себя Временным исполнительным комитетом Петроградского совета рабочих депутатов и незамедлительно опубликовали обращение, в котором было сказано: «Всем перешедшим на сторону народа войскам немедленно избрать своих представителей по одному на каждую роту. Заводам избрать своих депутатов по одному на каждую тысячу. Заводы, имеющие менее тысячи рабочих, избирают по одному депутату»^[94].

Так формировалась новая власть и ее органы. Особо отметим, что их создание и определение круга полномочий осуществлялось еще при действующем царе, который, хотя и отсутствовал в Петрограде, но оставался главой государства и верховным главнокомандующим вооруженных сил Российской империи вплоть до своего отречения. Николай II формально еще занимал эти высшие посты в государстве, имел высшие полномочия, но фактически был лишь безвольным наблюдателем происходивших событий, во-первых, неспособным повлиять на них, а во-вторых, уже и не имевшим душевных сил и энергии сделать это.

Вечером того же дня, 27 февраля, состоялось первое заседание Петроградского совета, на котором председателем Исполнительного комитета был избран Н. С. Чхеидзе. Примечательно, что Временный комитет Государственной думы и Исполком Петроградского совета расположились в одном здании – в Таврическом дворце. Так образовались и обосновались рядом друг с другом два органа власти, создав двоевластие, что будет иметь решающее влияние на дальнейшее развитие революционных событий. «Уникальность Февральской революции 1917 г. в том, что с первых ее дней в стране стали формироваться прототипы двух моделей государственности – буржуазная республика и советская власть, одновременно, поначалу даже без взаимного насилия. Временное правительство и Советы означали два разных пути, разных жизнеустройства. Эти два типа власти были не просто различны по их идеологии, социальным и экономическим устремлениям. Они находились на двух разных и расходящихся ветвях цивилизации. То есть их соединение, их “конвергенция” в ходе государственного строительства были невозможны»^[95].

Неудивительно, что между двумя органами власти не было взаимопонимания и согласия с самого начала, так как они выражали интересы двух противоположных классов общества: временный комитет Государственный думы как орган власти буржуазной демократии и Петроградский совет как выразитель интересов рабочих и солдат. «Февраль стал результатом двух совпавших по времени процессов: революционного подъема низов и политической активизации верхов, стремившихся перехватить выпадавшую из рук самодержавия власть»^[96].

Революционный поток, родивший новые органы власти, поставил перед ними и общую задачу – создать новое государство взамен старого, разрушенного войной и революцией, навести порядок в обществе, восстановить экономику. Эта большая общая задача неизбежно требовала объединения усилий, диктовала необходимость совместных действий. Потому противоречия отходили на второй план. Уже в ночь с 1 на 2 марта состоялось совместное совещание представителей двух органов власти, на котором договорились о создании правительства, которое получило приставку «временное» и оставалось высшим исполнительно-распорядительным и законодательным органом государственной власти в России вплоть до Октябрьской революции 1917 года.

Преемственность власти и легитимность Временного правительства – особые вопросы, однозначный ответ на которые до сих пор не найден. Если говорить о преемственности, то для нее нет никаких правовых оснований, поскольку революция снесла старую власть как заведшую страну в тупик, а на ее место взошла власть новая, революционная, состоявшая из двух частей: буржуазное Временное правительство и Советы рабочих и солдатских депутатов. Но есть одно связующее звено, позволяющее сторонникам преемственности настаивать на имеющихся для этого основаниях. Министром-председателем Временного правительства был назначен князь Г. Е. Львов, который возглавил также министерство внутренних дел. А основанием для преемственности, тем самым звеном, соединявшим старую и новую власть, было то, что Николай II перед подписанием манифеста об отречении назначил министром-председателем российского правительства все того же князя Львова. Такая получалась преемственность власти.

Что касается легитимности, то ответ на этот вопрос еще более неоднозначен. С одной стороны, революция сама по себе не может быть легитимной, так как разрушает существующую государственность и устанавливает новую, форма которой зависит от пришедшей к власти политической силы и ее программных установок. С другой стороны, революцию, свержение старой власти осуществил ведомый своими вождями народ, который и устанавливает новый порядок и дает ему легитимность.

Однако не все так просто, и это хорошо понимало Временное правительство, которое образовалось на гребне революционного движения народных масс, но которое в то же время не было выразителем интересов народных масс. По этой причине его члены не чувствовали, что обладают всей полнотой власти, данной им революцией. Подтверждением таких выводов является тот факт, что П. Н. Милюков при обсуждении с представителями Исполкома Советов условий передачи власти Временному правительству, которое создавалось на основе Временного комитета Госдумы, «…потребовал, чтобы Исп. Ком. С. Д. составил декларацию, в которой было бы указано, что данное правительство образовалось по соглашению с Сов. Раб. Деп., что поэтому это правительство должно быть признано законным в глазах народных масс и заслуживает их доверия»^[97].

Нельзя не обратить внимание и на такой важный момент, как состав правительства по партийной принадлежности. Председатель правительства Г. Е. Львов в это время состоял в рядах партии прогрессистов, раньше был кадетом. Прогрессистом во время формирования правительства был и министр торговли и промышленности А. И. Коновалов, перешедший позже в партию кадетов. Министр иностранных дел П. Н. Милюков, министр путей сообщения Н. В. Некрасов, министр земледелия А. И. Шингарев, министр просвещения А. А. Мануйлов были кадетами. Военный министр, он же морской министр А. И. Гучков, состоял в партии октябристов. Был еще беспартийный министр финансов М. И. Терещенко. И только один министр был социалистом – это эсер А. Ф. Керенский. Возникает вопрос: почему так скромно в правительстве был представлен Петроградский совет, который имел мощную поддержку рабочих и солдатских масс?

Временный комитет Госдумы при формировании кабинета предложил пост министра труда председателю Исполкома Совета Н. С. Чхеидзе и пост министра юстиции А. Ф. Керенскому. Для руководителей Исполкома Советов вопрос участия в правительстве был непростым, и при его обсуждении выявились разногласия. В итоге при голосовании большинством голосов, 13 против 8, было решено отказаться от участия в правительстве, оставив за собой право предъявлять ему политические требования, контролировать их выполнение и при необходимости добиваться отвода кандидатур на министерские посты. Чхеидзе от министерской должности категорически отказался. Лидер эсеров В. М. Чернов, характеризуя позицию Чхеидзе по отношению к Временному правительству, писал: «Стоя во главе Совета, Чхеидзе мог, если бы хотел, стать в центре Временного правительства революции: реальная сила была в руках Совета. Еще легче ему было стать в центре правительственной коалиции социалистов с цензовиками. Он этого не захотел. Его ум, правильно или неправильно, говорил ему: для социалистической демократии еще не пришло время»^[98].

Керенский, по его словам, в ночь с 1 на 2 марта долго и мучительно думал, как ему поступить в этой ситуации. Вот как он пишет об этом в воспоминаниях: «Два или три часа я пролежал в полубессознательном состоянии. И вдруг, словно вспышка молнии, в мозгу пронеслось решение проблемы. Надо немедленно сообщить по телефону о согласии принять пост в правительстве, а уж потом отстаивать это решение на общем заседании Совета»^[99].

Причиной, побудившей Керенского пойти против решения Исполкома Совета, была забота об арестованных министрах от «Прогрессивного блока», которых только он, по его мнению, и мог спасти от ярости толпы, а революцию – от кровопролития. Надуманность причины, на наш взгляд, очевидна, скорее всего Александру Федоровичу очень хотелось быть министром, быть в составе правительства. Ближайшее будущее покажет, что Керенский, возможно интуитивно, почувствовал, что это прямой путь к вершине власти.

Причины, по которым Исполком Совета решил не участвовать в правительстве, куда более убедительны, в их основе лежали политические воззрения вождей масс и программы их партий. «Люди, оказавшиеся в результате восстания во главе Совета, чувствовали себя не готовыми решать такие задачи, для этого им недоставало необходимых знаний, квалификации, связей и опыта. Они ожидали, что этими вопросами займется правительство, которое сформируют думские деятели. К тому же большинство членов Совета считало, что страна не созрела для социализма, а революцию они оценивали как “буржуазно-демократическую” и были убеждены, что ее задачи должны решать представители “буржуазных” сил»^[100].

Для понимания причин такого нелогичного поведения лидеров меньшевиков и эсеров – ведь партия для того создается и объединяет людей, чтобы завоевать власть и реализовать на практике свои идеи, – следует осознать, что Февральская революция осуществилась как взрыв протеста широких пролетарских масс, и сам Совет возник как оправдавшая себя форма организации власти пролетариата в ходе революции 1905 года. «…Совет был организацией беспартийной, избранной фабричными рабочими; в нем были представлены и социалисты-революционеры, и меньшевики, и большевики. Вначале он не стремился к власти, что отчасти объяснялось убеждением его лидеров в том, что Россия созрела только для буржуазной, а не для социалистической революции, а отчасти тем, что они не сознавали своей компетентности и готовности к управлению. Совет усматривал свою роль в том, что он, как впоследствии писал Ленин, «добровольно передает государственную власть буржуазии и ее Временному правительству». Однако тот факт, что предписания совета признавались все большим числом рабочих и солдат, наделял его независимо от него самого властью, которую нельзя было игнорировать»^[101].

Вопрос об участии или неучастии социалистов в буржуазном правительстве вызывал острые дискуссии среди лидеров Петросовета, и остается спорным и сегодня. В самом деле, фактом является то, что революцию сделали пролетарские массы, сила была на стороне Советов – органов революционной демократии. И вдруг вместо того, чтобы создать свое социалистическое правительство, они уступают это право классовому противнику – буржуазии. За что же тогда боролись? Только за свержение самодержавного монарха? Но ведь это – начало революционного пути, главное было впереди – формирование органов новой власти и создание нового государства. Такая возможность у Петросовета была. Почему же она не была реализована?

Обратимся к воспоминаниям основателя и лидера партии социалистов-революционеров, ее теоретика В. М. Чернова. Он называет несколько причин, по которым вожди Петросовета добровольно отказались от власти. Остановимся на основных. Первой причиной лидер эсеров называет отсутствие единства взглядов на текущее состояние России – ее экономическое и финансовое положение, взаимоотношения на международном уровне, отягощенные войной. Во-вторых, у революционной демократии попросту не было политических ресурсов в отличие от демократии буржуазной. «Революционная же демократия была представлена деятелями даже далеко не первого, часто даже и не второго, а третьего, четвертого и пятого калибров. Самые квалифицированные силы революционной демократии находились в далекой ссылке или в еще более далеком изгнании»^[102]. Имея такой скудный кадровый потенциал, было практически невозможно выделить кого-либо в правительство и другие органы государственной власти, так как это неизбежно привело бы к снижению качества работы самой партии и ее роли в Петросовете.

Третьей причиной Чернов называет узнаваемость в обществе лидеров буржуазных партий, которые за годы работы в Думе выступлениями и упоминаниями в печати успели составить себе знаковые имена, и отсутствие такой известности у вождей революционной демократии. Это вполне логично, так как у социалистов было куда как меньше возможностей заявлять о себе и своих взглядах на всероссийских общественно-политических площадках. В-четвертых, революционные демократы в большинстве своем никогда ничем не руководили, им были совершенно незнакомы механизмы управления. «Прыжок из заброшенного сибирского улуса или колонии изгнанников в Женеве на скамьи правительства был для них сходен с переселением на другую планету»^[103].

Подытожить разговор на эту тему можно цитатой Чернова: «…в советском лагере возобладал единственно правильный взгляд на русскую революцию, как революцию буржуазную, открывающую собой длинный исторический период капиталистической индустриализации России»^[104].

В доводах лидера эсеров есть логика, аргументы выглядят весьма убедительно. Но есть один непреложный факт, опровергающий все эти логические построения. Этим фактом является захват власти большевиками в октябре 1917 года и создание ими принципиально нового государства, хотя у партии Ленина были те же проблемы, которые оказались непреодолимыми для эсеров и меньшевиков. Но об этом мы подробнее будем говорить позже.

В такой обстановке с первых послереволюционных дней стали формироваться особые отношения двух органов власти – Петросовета и Временного правительства. У них были принципиальные различия в том, кто кого представлял и чьи интересы отстаивал. Петросвет – это власть пролетариата и солдат. Временное правительство – власть либеральной буржуазии. Было у них и общее, которое характеризовалось их неуверенностью в себе, в своих полномочиях и неопределенностью во взглядах на будущее страны. Правительство, по сути, было самозванным органом, в который назначили сами себя бывшие депутаты Государственной думы. Отсюда и понимание свой роли: довести страну до Учредительного собрания, которое, по их мнению, и вообще по мнению широких слоев общества, определит конституционный строй страны и одновременно решит все текущие проблемы.

Люди, получившие министерские посты во Временном правительстве, не завоевывали власть, не боролись за нее, она им досталась волею обстоятельств. Лидеры Петросовета, как мы уже отмечали, тоже не стремились иметь всю полноту власти и отвечать за осуществление властных полномочий. Петросовет хотел влиять на правительство, критиковать его действия, давать советы и рекомендации по управлению, но не участвовать непосредственно в управлении. Справедливости ради отметим, что Петроградский совет, признавая буржуазное правительство, назвал ему ряд условий, при выполнении которых он будет его поддерживать. Среди них право отклонять неугодных кандидатов на министерские посты.

Отметим также, что большевики не принимали какого-либо значимого участия как в самой Февральской революции, так и в формировании Петроградского совета и Временного правительства. Они вольются в революционный процесс чуть позже, а вскоре после этого возглавят его.

Первые решения Временного правительства

Информацию о событиях столетней давности мы черпаем в том числе и из воспоминаний действующих лиц того лихого времени, отмечая про себя, конечно, что воспоминания – это не объектив фотоаппарата, который запечатлел события такими, какими он застал их в момент съемки. События в воспоминаниях, во-первых, осмыслены и описаны спустя годы и десятилетия. Во-вторых, не будем исключать и такие аспекты мемуаров, как желание их авторов представить себя в тех событиях умнее, мужественнее, решительнее и т. д. Понимая и принимая это, мы все же будем припадать к ним, как роднику, бьющему из глубин истории.

Одним из таких именитых авторов мемуаров является А. Ф. Керенский, который как раз и был главным действующим лицом российской трагедии под названием Временное правительство. Потому современным исследователям важны впечатления и оценки этого политического деятеля. Вот что он пишет в мемуарах о первых днях, даже часах февральской революции: «Сообщения о распространении революции стали поступать из сотен городов страны, движение приобрело общенациональный характер. Все это настоятельно вынуждало нас ускорить формирование нового правительства. К вечеру 1 марта Временный комитет лихорадочно работал над завершением правительственного манифеста, который предполагалось опубликовать на следующий день. …Вопрос о верховной исполнительной власти в повестке дня не стоял, ибо большинство Временного комитета Думы все еще считало само собой разумеющимся, что вплоть до достижения совершеннолетия наследником престола Алексеем Великий князь Михаил Александрович будет исполнять функции регента. Однако в ночь с 1 на 2 марта почти единодушно было принято решение, что будущее государственное устройство страны будет определено Учредительным собранием. Тем самым монархия была навечно упразднена и сдана в архив истории»^[105].

Приведенные воспоминания Керенского помогают нам лучше понять атмосферу тех дней, царившую во властных кабинетах. Для большинства депутатов, оторванных от реальных событий и наблюдавших за ними из окон Таврического дворца, революция свершилась сама собой, как-то неожиданно, поскольку они сами не предпринимали каких-то действий по ее осуществлению. Было недовольство пролетарских масс, бунты в армии и в стране, но подобное случалось и раньше. На этот момент и царь еще царствовал! Потому была такая неопределенность в суждениях, в видении будущего, что в первых дискуссиях о задачах, полномочиях правительства главнейшие проблемы времени – война и земельный вопрос – не обсуждались вовсе.

Вдумчивому читателю полезно будет вспомнить об этих фактах, когда он задумается над вопросом: в самом деле, почему так случилось, что большевики, не игравшие никакой роли в февральских событиях, к концу октября взяли власть в свои руки?! И сопоставить беспомощность царского и Временного правительств с решительностью большевиков, которые первым делом провозгласили: мир – народам, земля – крестьянам.

Как бы то ни было, но 3 марта была опубликована Декларация о составе Временного правительства и его задачах, которые охватывали широкий спектр вопросов и казались грандиозными: полная и немедленная амнистия по политическим и религиозным делам, включая террористические покушения, военные восстания, аграрные преступления; свобода слова, печати, союзов, собраний и стачек; отмена всех сословных, вероисповедальных и национальных ограничений; замена полиции народной милицией с выборным начальством; неразоружение и невывод из Петрограда воинских частей, принимавших участие в революционном движении.

Особо следует выделить пункт о немедленной подготовке к выборам в Учредительное собрание, которые должны были пройти на условиях всеобщего равного тайного и прямого голосования. _{Учредительное собрание –} это была вожделенная цель, владевшая умами без особого преувеличения всего населения страны, так как именно оно должно было установить форму правления в государстве и конституцию России. А подспудно было и всепоглощающее ожидание, что Учредительное собрание решит абсолютно все проблемы страны, установит справедливость в обществе и сделает всех счастливыми.

Нечто похожее наблюдалось в период развала Советского Союза, когда очень многим казалось, что стоит только лишить власти коммунистов, свергнуть с пьедесталов коммунистические памятники, и сразу наступит не мифическое коммунистическое, а настоящее западное всеобщее благоденствие. Нечто похожее спустя 20 с небольшим лет повторилось на Украине, когда населению казалось, что стоит только подписать соглашение об ассоциации с ЕС, и страна вольется в богатый и счастливый Европейский союз, где каждому украинскому гражданину уже приготовлены высокие зарплаты и пенсии… Такое было коллективное умопомешательство, а потому во всех случаях мечтания не сбылись.

Однако вернемся в Петроград к событиям, которые происходили там в марте 1917 года, и увидим, что замах Временного правительства на проведение реформ был масштабным. Помимо анонсирования перемен во внутренней жизни страны, оно пошло на решительные шаги и во внешней политике. В частности, в Финляндии была восстановлена конституция, Польше и вовсе была обещана независимость. Исследователи обоснованно утверждают, что Временное правительство в самом начале своего правления было самым либеральным в мире. «Но в то же время оно сочло затруднительным – и по идеологическим, и по практическим причинам – решить три принципиальных вопроса. Во-первых, оно не могло немедленно удовлетворить требования крестьян о передаче им дополнительной земли. …Во-вторых, оно было не в состоянии покончить с перебоями в снабжении и в работе экономики. Для этого требовался как минимум такой уровень государственного контроля над общественной и экономической жизнью, который был неприемлем для либералов. В-третьих, оно не могло покончить с войной, да и не желало одностороннего выхода России из борьбы, которую рассматривало как противоборство демократических наций с германским милитаризмом и авторитаризмом»^[106].

Теперь, когда мы дали характеристики действовавшим силам, приступим к рассмотрению первых шагов Временного правительства. Для организации управления и контроля за регионами уже 5 марта вместо царских губернаторов назначили комиссаров. На эти должности ставились председатели губернских и уездных земских управ. Но революционные массы на местах не хотели признавать новых чиновников, назначаемых в столице. Во-первых, это были, как правило, богатые землевладельцы, против которых, в понимании простых людей, и совершалась революция. Во-вторых, массы требовали демократии, то есть хотели сами формировать органы власти и избирать во власть своих представителей. В итоге Временному правительству не удавалось установить прочную связь с регионами, и его влияние на положение дел на местах было минимальным.

Признаем, что трудно было сразу добиться стабильности и в центре, и на местах в ситуации, когда революционный вихрь вздыбил страну, и требовалось одновременно решать тысячи вопросов. Но обратим внимание на один, на первый взгляд, несущественный аспект взаимоотношений новой власти и народа. Назначение комиссаров было объявлено временным решением. Получалась такая картина: Временное правительство назначало временных комиссаров, что психологически воспринималось как нечто ненастоящее, и отношение к новой власти в центре и на местах складывалось соответствующее.