Девять хвостов Кицунэ. Рассказы о лисах-оборотнях

– В чем дело? – спросил рябой милиционер.

– У меня вырвали сумку, ― всхлипнула женщина.

– Кто? – спросил милиционер со шрамом.

– Мужчина, он побежал туда, ― женщина показала в подворотню.

– Давно?

– Минуты две, ― неуверенно сказала женщина.

– Тогда мы не догоним, тут проходной двор, ― сказал рябой милиционер.

– Свидетели есть? – спросил милиционер со шрамом.

– Как он выглядел? – поддержал его рябой.

– Вот свидетель, ― женщина показала на Максима.

– Да, я всё видел, ― подтвердил Максим, ― это высокий мужчина, у него тёмные курчавые волосы.

– Во что он был одет? – спросил милиционер со шрамом.

– В тунику, ― пожал плечами Максим.

– Что это такое? – не понял рябой милиционер.

– Одежда, которую носили древние греки, ― объяснил Максим.

– Так он грек? – спросил рябой.

– Нет, он Иуда? – ответил Максим.

Милиционеры переглянулись:

– Давайте-ка в отделение, ― сказал милиционер со шрамом, ― там разберёмся, кто Иуда, а кто нет.

– Не слушайте его, ― вмешалась пожилая женщина, ― на грабителе была черная куртка и сини джинсы.

– Лучше бы он носил эту, как её… тунику, ― хмыкнул рябой милиционер, ― тогда бы его легче было найти.

В отделение Максиму всё-таки пришлось ехать. Там милиционеры составили протокол, который Максим подписал, как свидетель. В институт уже идти не имело смысла, и Максим решил пойти погулять по старому Арбату. В самом начале улицы сидели художники и тут же выставляли свои работы в качестве рекламы: они рисовали всех желающих.

На старом Арбате продавали матрешки с нарисованными на них руководителями СССР. Самым ходовым товаром у иностранцев была матрёшка с изображением Горбачёва: респект от них Михаилу Сергеевичу за капитуляцию в холодной войне. Продавались еще солдатские ремни, пилотки и шапки ушанки с кокардами, медали и ордена исчезнувшей империи. Максим подумал, что Россия, конечно, проиграла войну, но с развалом СССР она сократила фронт, теперь ей легче обороняться, собирая силы для нового наступления – это азы военной науки.

Возле стены памяти Виктора Цоя с его портретом и надписями с признанием в любви к музыканту лежали живые цветы: розы и гвоздики. Рядом в круге слушателей играл на гитаре и пел, подражая Цою в заунывной манере, уличный музыкант с взъерошенными волосами, казалось, это лабал на гитаре сам Цой.

Максим послушал песню и хотел пойти дальше, но в этот момент в метрах пятнадцати от себя снова увидел Иуду. Тот пружинисто шёл по старому Арбату. Он был всё в той же чёрной тунике, и снова никто не обращал на него внимания, словно он умел отводить глаза всем окружающим. Поэтому версия Максима, что это актёр зарабатывающий таким образом себе популярность, была ошибочна. Но тогда кто он такой?

Максим стал следить за Иудой. Тот остановился возле товаров с атрибутами советской эпохи, делая вид, что рассматривает награды, и незаметно от полного продавца в шапке ушанке стянул что-то, кажется орден, с прилавка. Максим хотел закричать, поднять шум и уличить Иуду в воровстве, но побоялся, что тот снова убежит, поэтому решил сразу звонить в милицию.

Недалеко была телефонная будка, и Максим зашёл в неё. Сняв трубку, он дрожащим от волнения пальцем набрал 02, и тут же обернулся, посмотреть, где Иуда, и чуть не выронил трубку из рук: Иуда стоял рядом. Как он за пару секунд оказался у телефонной будки, было загадкой. Но факт остается фактом: Иуда смотрел на Максима через стекло злыми глазами. Максим с силой толкнул дверь и выскочил из будки. Иуда не успел схватить его, но вор явно нацелился поколотить Максима. Противостоять такому противнику Максим не мог, и поэтому бросился бежать. Топот за спиной означал, что Иуда настроен очень решительно, видимо, собираясь отомстить Максиму за помощь пожилой женщине.

Максим обернулся, посмотреть на Иуду и очень удивился: тот сильно прибавил в росте: он был уже раза в два выше Максима.

Максим завернул за угол и в надежде, что Иуда пробежит мимо, нырнул в первый попавшийся подъезд и взлетел на третий этаж: сердце его бешено колотилось. Максим стоял на лестничной площадке и вытирал пот со лба. Ну, и в переделку он попал: этот актёр просто великан!

Максим хотел выглянуть в окно, чтобы убедиться, что опасность миновала, но неожиданно в этот момент в окно заглянул сам Иуда. Его огромное лицо почти во всё окно было перекошено злобой. Иуда, очевидно, вырос уже до высоты третьего этажа.

Максим скатился с лестницы и выскочил из дома через чёрный ход. Он бежал по улице и, оборачиваясь, видел, что гигантский Иуда идет за ним, перешагивая через машины и другие преграды на своём пути. У Максима были все шансы погибнуть под стопой разъярённого исполина.

Максим снова свернул за угол, пытаясь оторваться от Иуды, и столкнулся лицом к лицу с Казуми. Господи, как некстати она оказалась не в то время не в том месте!

– Он… там… большой… беги, ― задыхаясь, попытался Максим предупредить девушку об опасности.

Но Казуми, к его удивлению, спокойно выслушала его слова, видно, в Японии женщины тоже придерживаются кодекса война – Бусидо, по которому нельзя никак внешне проявлять внутреннее волнение. Даже когда из-за поворота появился гигантский Иуда, и стало понятно, о чём предупреждал Максим, девушка сохранила присутствие духа. Но через секунду стало понятно, почему она не поддалась панике: Казуми на глазах Максима превратилась в Лису ― Кицунэ с девятью хвостами, у неё была серебристая, казалось, сверкающая каждым волоском шкура.

Максим и так с трудом мог говорить от быстрого бега, но тут он совсем потерял дар речи. Ему показалось, что он сходит с ума, а ведь ещё день назад он ждал от Казуми нечто подобного. Однако сейчас он впал в ступор.

Максим был совершенно растерян, а его преследователь приближался, но Кицунэ с девятью хвостами подхватила Максима и со словами: «Не бойся», взмыла с ним в небо. У Максима перехватило дух, в ушах свистел ветер, но ему удалось всё-таки кинуть взгляд вниз: там, забравшись на крышу дома, ревел и бил себя кулаками в грудь, как Кинг Конг гигантский Иуда.

Белая слониха

Константин и Олег сидели в баре. Гремела музыка. По полу и по танцующим на танцполе людям скользили разноцветные пятна: лучи пускал блестящий шар, висящий под потолком. Олег недавно развелся и искал себе новую подругу жизни, впрочем, для него это было не сложно, благодаря своему обаянию в сочетании с напористостью он всегда пользовался женским вниманием, не смотря на малопривлекательную внешность: Олег был толстым и лысым. Константин худощавый, коротко стриженный, с полоской губ, словно поджатых из-за чрезвычайной надменности, впрочем, отчасти свойственной ему, облокотившись на стол, высматривал на танцполе красивых девушек. Константин любил женщин, но прежде всего ему нравилась новизна отношений, он часто повторял: у каждой женщины свой запах. По вечерам он выходил на «охоту»: знакомясь, иногда привозя девушку к себе домой: короткие встречи давали ему ощущение полноты жизни, но это стремление к разнообразию превращало его «охоту» в лихорадочный поиск: он словно выхватывал взглядом лицо девушки из хоровода женских лиц, и тут же это лицо уносилось прочь, а мимо уже мелькали другие симпатичные личики.

– Вчера жену свою бывшую на улице встретил, ― сказал Олег, ― она в сторону отвернулась, даже не поздоровалась.

– За что она так обиделась?

– Мы нормально жили, правда, чувствовал, она меня стесняется перед подругами: я на десять лет старше, толстый.

– Зато такой энергичный.

– Это не отнимешь, ― хмыкнул Олег, ― тёща против меня её настраивала.

– Почему?

– Невзлюбила: был один случай, когда я ещё за своей будущей женой ухаживал, пришёл однажды к ней в гости, и уединились мы в комнате. А чтобы нам никто не мешал, я быстренько на дверь задвижку прикрутил. Представляешь, как мама девушки была удивлена, ― засмеялся Олег, ― когда, постучавшись, хотела войти, а дверь заперта.

– Представляю, ― сказал Константин.

– А зачем врываться? – сказал Олег.

– Молодец! – теперь засмеялся Константин.

– Нравится тебе кто-нибудь из девушек? ― кивнул Олег на танцпол.

– Нет.

– И мне нет, поедем в другой бар.

Константин и Олег вышли из бара. У входа парень в толстовке с капюшоном что-то рассказывал девушкам, девушки заливисто смеялись. Константин сел за руль своей машины, рядом опустился в кресло Олег, и они поехали по ночному городу. На мокром после дождя асфальте расплывчатыми пятнами отражались огни фонарей и наружной рекламы, делая похожей проезжую часть на картину импрессионистов.

Олег зевнул:

– Спать хочется. Вчера допоздна «Зловещих мертвецов» смотрел.

– Понравилось?

– Будущее ужасно, – вздохнул Олег.

– У американцев много таких фильмов: «Безумный Макс», «Водный мир», «Суррогаты».

– Как жить без надежды? – вздохнул Олег.

Пошёл дождь. Мужчина и женщина открыли над головами прозрачные зонты из полихлорвинила, со стороны казалось, что над тротуаром плывут большие медузы.

Константин припарковал машину недалеко от бара. Константин и Олег поднялись по ступенькам, выходившая из бара курносая девушка с чёлкой фыркнула в лицо Константина.

– Что это она? – удивился Олег.

– Мы с ней недолго встречались, ― объяснил Константин, ― обиделась.

– Что бросил?

– Я её не бросал, оставил ее в машине ждать, а сам к другу зашёл кое-что отдать, сказал на пять минут, а просидел час.

– А она?

– Дождалась, хлопнула дверью и ушла.

– Ну, ты эгоист, ― покачал головой Олег.

Стеклянный пол танцпола был подсвечен снизу, и казалось, люди танцуют, не имея под ногами никакой опоры. Учитывая их невесомость, можно было предположить, что это мираж. Бармен в жилетке и бабочке уверенно лил в бокал со льдом длинной струёй алкоголь. Константин и Олег сели за столик и осмотрелись.

Подошла официантка в белой блузке и с ободком-чепчиком на голове:

– Что будете заказывать?

Константин ответил:

– Пока ничего.

Официантка отошла.

– Вон смотри, две девушки сидят, ― сказал Олег, ― как тебе?

– У той, что справа лицо, как у моего одноклассника, ― ответил Константин.

– А её подруга?

Константин отрицательно покачал головой:

– Она храпит как богатырша.

– Молодец, ― усмехнулся Олег.

Официантка, стоя спиной к стойке бара, наблюдала за залом. Музыка прекратилась, и танцевавшие стали возвращаться за свои столики, официантку позвали. Бармен лил алкоголь в стаканы уже с двух рук.

– Кто-нибудь здесь нравится? – спросил Олег.

– Нет.

– Тогда поедем домой, ― Олег зевнул.

Константин и Олег вышли из бара, сели в машину и поехали по ночному городу. Машины любителей быстрой езды срывались со светофора, как гончие, выпущенные на зверя, зато машины с опознавательным знаком такси, и так двигаясь медленно, притормаживали, проезжая мимо редких пешеходов.

– Завтра на работу, ― снова зевнул Олег, ― три года пашу как чёрт, ― пожаловался он, ― думал, начальником транспортного цеха сделают, а назначили со стороны парня моложе меня.

– Да, несправедливо, ― согласился Константин.

– Наверное, уйду, ― вздохнул Олег.

– Есть куда?

– Все равно.

Константин завез Олега домой и ехал со скоростью такси, следя краем глаза за тротуаром. Огоньки, украшавшие деревья казались экзотическими светящимися плодами. С подсвеченного рекламного щита улыбался изумлённый молодой человек, словно скидка на холодильник в 20 процентов все, что было нужно этому идиоту. Константин перевёл взгляд со щита на девушку, идущую по тротуару: высокую, с тёмными волосами до плеч, в блузке и в юбке чуть ниже колен. У неё были точёные лодыжки, идя на каблуках, она немного напрягала икры своих стройных ног. Проезжая мимо, Константин посмотрел на лицо девушки: расчёсанные на две стороны волосы обрамляли её высокий лоб, прямой нос был словно вымерен угольником, но особенно привлекательным её лицо с резко очерченными скулами делал разлёт черных бровей.

Константин остановился у обочины. Он вышел из машины, и подождал девушку.

– Девушка, Вы куда-то спешите, я могу Вас подвезти.

– Спасибо, я дойду.

– Можно, я Вас провожу?

– В этом нет необходимости.

– Но уже поздно.

– Я уже пришла.

– Жалко, ― Константин хотел сесть в машину.

Но девушка остановила его:

– Какой-то ты, Костя, сегодня не настойчивый?

– Ты меня знаешь? ― удивился Константин.

– Да, как-то в баре видела, подруга про тебя рассказала.

– Хорошо, я проявлю настойчивость, поедем ко мне.

– Такой простой!

– Я тебя не пойму, ― нахмурился Константин.

– А что мы будем делать?

– Читать, ― усмехнулся Константин, ― как тебя зовут?

– Майя, ― сказала девушка.

– Что ты предпочитаешь детективы или любовные романы? – спросил Константин.

– А ты? – вместо ответа спросила Майя.

– Журнал FORBES.

Константин открыл ключом дверь квартиры, шагнул в прихожую и включил свет. За ним вошла Майя.

– Проходи в зал, ― сказал Константин.

На кожаном диване лежал журнал FORBES с фотографией Абрамовича на обложке. Константин убрал журнал на полку, поставил на столик конусовидные бокалы на тонкой ножке из зелёного стекла и налил в них мартини:

– Давай за знакомство.

Константин и Майя чокнулись и выпили.

– Чем ты занимаешься? – спросила Майя.

– Я безработный, ― Константин с вызовом посмотрел Майе в глаза.

– Безработный, который читает журнал FORBES?

– Нельзя помечтать?

– А если серьёзно?

– Производством стеновых блоков, ― Константин отвел взгляд.

За окном сверкнула молния, и раскатисто загрохотал гром.

– Ого, гроза! – сказала Майя.

В небе снова схлестнулись два светящихся кнута, и долго грохотал гром.

– Бог тоже на небе блоки делает, ― кивнул Константин в сторону окна, ― только вибратор на его станке мощнее.

Майя улыбнулась. Константин налил в бокалы ещё мартини.

Объятия Майи были мягкими и обволакивающими. Константин поцеловал маленькое родимое пятнышко в уголке её губ. Одеяло сбилось в кучу и мешало, пока Константин ногой не столкнул его на пол. Сердце Майи стучало быстро, и вдруг, как по команде забилось в два раза сильней, Майи стиснула в своих объятиях Константина, когда она его отпустила, Константин лёг рядом, продолжая целовать Майю. Через пять минут они, крепко обнявшись, заснули.

Константину приснился его механик: бывший морской десантник, стоявший с широко расставленными ногами. С дрелями в полусогнутых он был руках похож на Шварценеггера из фильма «Коммандос», косившего с двух рук из автоматов вражеских солдат: болванов не умеющих стрелять.

Проснулся Константин с чувством беспокойства: не случилось ли чего на производстве, он посмотрел на часы: десять. Надо вставать, обычно он приезжал в цех к обеду. Константин повернул голову к Майе, чтобы разбудить её и… вскрикнул: с ним в постели лежала другая девушка: блондинка с вздернутым носиком, на щеке у неё полоской отпечаталась складка подушки, улыбка чуть тронула губы девушки, ей снилось что-то хорошее. Константин привстал на локте: невероятно: куда делась Майя, и откуда взялась другая девушка? Они поменялись ночью. Но зачем? Возможно, если бы он был вчера сильно пьян, и привез бы Майю на такси, то даже не помнил бы, как она выглядит, но он выпил только немного мартини. Просто загадка! Неужели он спал так крепко, что не слышал, как девушки ходят по квартире. Константин кашлянул, девушка открыла глаза.

– Доброе утро, ― потянулась она, ― хорошо выспалась.

– Ты кто? – Константин смотрел на неё.

– Это я – Майя.

– Какая, к чёрту, Майя?

– Понятно, ты удивлен, но это я, только у меня другая внешность.

– Что ты гонишь?

– Это так.

– Бред какой-то, ― нахмурился Константин.

– Поверь мне. Представляешь, у тебя может быть девушка, которая каждый раз будет выглядеть по-другому, ― улыбнулась Майя.

– Хватит мне лапшу на уши не вешать.

– Это правда я – Майя, смотри у меня родинка, ― девушка села на кровати и повернулась к Константину: в уголке её губ было маленькое родимое пятнышко.

Странно, подумал Константин, неужели нашлись две девушки с похожими родимыми пятнышки да еще в одном и том же месте?

Девушка, видимо, чувствуя, что не убедила Константина, сказала:

– Хорошо, спроси меня, что-нибудь о вчерашнем вечере.

Константин задумался, потом спросил:

– Кто был на обложке FORBES?

– Ну, такой небритый, вечно лицо глупое делает, ― девушка сделала паузу, – Абрамович.

Константин широко раскрыл глаза от удивления: даже если девушки сговорились: едва ли одна догадалась сообщить другой такую подробность. Но как такое может быть, чтобы девушка меняла внешность? Это волшебство, а он не верил в волшебство. Однако факты упрямая вещь. Только Майя видела фотографию на обложке журнала FORBES. Чёрт возьми, просто голова кругом идёт! Хотя прикольно иметь девушку, которая постоянно меняет внешность! ― подумал Константин.

Он встал с кровати:

– Пошли завтракать.

На кухне Константин разбил на сковородку 4 яйца: подсолнечное масло на сковородке заскворчало, жаля раскалёнными брызгами. Константин убавил огонь. Майя села за стол, Константин поставил перед ней тарелку и положил на тарелку яичницу, порезал колбасу, хлеб, положил яичницу себе.

– Ты могла бы разведчицей быть, от слежки уходить, ― Константин тоже сел за стол и взял в руку вилку, – кстати, чем ты занимаешься?

– Я учусь на дизайнера, ― Майя положила колбасу на хлеб.

– Вот как! – Константин был немного разочарован.

– За подруг экзамены иногда сдаю, ― пожала плечами девушка.

– У тебя от родителей такая способность?

– Нет, мои родители обычные люди, инженеры. Вот прадед, говорят, умел в волка превращаться, но я думаю, это сказка.

– А что ты внешность меняешь, это не сказка? – засмеялся Константин.

Константин и Майя вышли из дома. После ночного дождя на мокром асфальте через каждые два-три шага лежали дождевые черви, свернутые по-разному они были похожи на буквы «Л», «О», «П», «У», два последних червя лежали крест-накрест.

Константин подвез Майю к институту. Студенты, которые вышли на перемену, группами стояли у входа: кто-то курил, вновь подходящие совершали целый ритуал, здороваясь с каждым за руку по кругу.

– Ну, пока, ― сказала Майя.

Константин колебался: нужна ли ему такая странная девушка, но любопытство: действительно ли Майя меняет свою внешность или это был розыгрыш, победило.

– Давай вечером в кафе сходим, ― сказал он.

– Какое? – охотно согласилась Майя.

– А какое ты хочешь?

– «Лисья нора», жди меня там в восемь, ― Майя поцеловала Константина в щёку.

В восемь Константин сидел в кафе. Он изучал меню: тяжёлую книгу в кожаном переплёте. На столе перед ним стоял безалкогольный коктейль с трубочкой-перескопом.

Интересно, думал Константин, в каком виде сегодня придет Майя? Конечно, хорошо, когда есть интрига, но вдруг ему не понравиться новая Майя. Хотя два прошлых раза она принимала вид настоящих красавиц, это внушало оптимизм.

Константин поглядывал на вход: в дверь вошла рыженькая девушка – она? впился взглядом Константин, но рыженькая села за другой столик. Вошла симпатичная брюнетка в рваных на коленях джинсах, перехватив взгляд Константина, брюнетка (жаль не она, подумал Константин) присоединилась к весёлой компании подружек, наконец, русая, голубоглазая девушка в красном платье с декольте направилась к столику Константина. Она улыбнулась, и верхняя губа у неё растянулась и стала тоньше нижней, ноздри как будто слегка раздувались: Константин был немного разочарован, и, видимо, это разочарование, как-то отразилось на его лице.

– Не нравлюсь? – Майя села за столик: в уголке её губ темнело маленькое родимое пятнышко.

– Очень нравишься, ― Константин оценил большую грудь Майя.

– Я же вижу: не нравлюсь, ― нахмурилась девушка.

– Ты выглядишь просто супер, ― Константин был совершенно искренен.

– Ну и ладно, ― надула губы девушка.

– Ты действительно сегодня сногсшибательна, ― сказал Константин, ― но, кстати, можно выбирать, как ты будешь выглядеть?

– Тебе каталог предоставить? – усмехнулась Майя.

– А можешь ты в Монику Беллуччи превратиться?

– Размечтался.

– Не можешь?

– Здесь? Представляешь, что будет?

– А дома?

– Я тебя к ней ревновать начну.

– Забавно, ты будешь ревновать к себе в образе Моники Беллуччи.

Девушка улыбнулась.

– Что ты будешь? – спросил Константин.

– Чай и яблочный штрудель, ― сказала Майя, ― закажи, а я пока в дамскую комнату схожу.

Константин подозвал официанта и сделал заказ. Для себя он попросил мясо по-французски и тоже штрудель и чай. Да он просто султан, думал о себе Константин, у него практически целый гарем. (Он улыбнулся, вспомнив анекдот: султан говорит гарему: гарем у меня для вас новость, я полюбил другой гарем). Константин потянул из трубочки коктейль: настроение было отличное: ведь Майя практически гарантированно поедет к нему домой, чего нельзя с уверенностью сказать о какой-нибудь новой знакомой. Как же ему повезло! Ведь часто он получал отказ.

Константин снова потянулся рукой за коктейлем, когда к нему подошла незнакомая девушка. Она, не спрашиваясь, села за столик. У неё была короткая стрижка, длинные ресницы, губы бантиком, но главное, в девушке был шарм.

– Как дела на работе? – спросила девушка.

И тут Константин заметил маленькое родимое пятнышко в уголке её губ.

– Ты? – мелькнула догадка у Константина.

– Такой тебе нравлюсь? ― девушка поправила свою бежевую блузку.

– Ты мне и прежней нравилась, ― Константин подумал с сожалением, что у той Майи грудь была больше.

– Ну, и как дела на работе? – Майя повторила свой вопрос.

– Ничего, только станок после работы плохо чистят, черти, вторая смена ругается.

– А ты что?

– Выговор делаю, но вообще ребята молодцы: хорошо работают, правда, сейчас всё автоматизировано, вот когда начинал, много ручного труда было, на него в основном пьяницы соглашались. И что интересно, если праздник впереди, они не могли его дождаться, обычно дня за два начинали пить: то один запьет, то другой: не работаем, я им говорю, ребята, так весь смысл праздника в том, чтобы все напились в один день.

– Правильно, ― засмеялась Майя.

У туалетов раздался гул голосов, и Константин обернулся на шум: симпатичная брюнетка показывала официанту с маленьким, словно обрезанным носиком, открытую сумочку. Другие официанты тоже присоединились к ним. Константин удивился: симпатичная брюнетка кивнула в его сторону, и затем в сопровождении официантов направилась к столику Константина.

– А где девушка в красном платье? – спросила у Константина симпатичная брюнетка.

– А что случилось? – ответил вопросом на вопрос Константин.

– У меня из сумочки, пока я подкрашивала губы, украли золотой браслет.

– А где была сумочка?

– Висела на плече, её расстегнули. В туалете было несколько девушек, но я запомнила в красном платье. Где она?

– Ушла.

– Вы её знаете?

– Практически нет.

– Но она была с Вами.

– Мы только что познакомились.

– Пусть полиция это выясняет, ― вставил официант с маленьким, словно обрезанным носом.

– Послушайте, – сказал Константин, – почему Вы думаете, что украла она?

– А почему она так быстро ушла? – нахмурилась симпатичная брюнетка.

– Скажи им, – попросил Константин Майю.

– Что? – девушка подняла плечи.

Действительно, кто ей поверит, подумал Константин и приуныл.

– Он явно сообщник, ― заключил официант с маленьким, словно обрезанным носом.

– Что за глупость, ― Константин встал.

– Я уже вызвал полицию.

В кафе вошли двое полицейских (один розовощёкий, у другого ямочка на выбритом до синевы подбородке).

– В чём дело? – спросил розовощёкий полицейский.

– У нас кража, – ответил официант, ― этот был вместе с воровкой.

– Я здесь не причём, – крикнул Константин, ― настоящих преступников ловите.

– Ты нам ещё указывать будешь, – нахмурился полицейский с ямочкой на выбритом до синевы подбородке, ― кстати, ориентировка была на одного воришку: фоторобот похож? ― обратился он к розовощёкому.

– Похож, ― подтвердил тот.

Когда полицейские уводили Константина, он бросил взгляд на Майю: на её лице было сочувствие, но в глазах, ему показалось, промелькнула насмешка.

В «обезьяннике» Константин сидел в компании бомжа и пьяной девицы в куртке из кожзама испачканной грязью. Бомж – мужчина лет пятидесяти, скрестив руки на груди, лежал в пуховике прожженном в нескольких местах, на помосте, подложив под голову баул, из которого торчали тупые носы валенок. Девица маялась, бросаясь к решётке, она спрашивала у каждого проходящего полицейского:

– Имеет женщина право отдохнуть?

А когда полицейские удалялись без ответа, отступала к помосту:

– Вот твари!

Ну, попал, думал Константин, докатился до тюрьмы. Отличная компания: бомж и пьяная девица, ничего не скажешь: Майя удружила, хотя он тоже виноват: хотел иметь девушку, которая меняет внешность: теперь приходится расплачиваться.

Бомж почесал седую бороду и продекламировал:

– Я раздарил, чтоб радовать других

Добро своё из блёсток дорогих,

И я смеюсь над бедностью своей.

Вам жаль её? Подайте крошку ей.

– Поэт-бомж, – присвистнул Константин, сидевший на помосте.

– У нас в ночлежке в восемь утра дают кашу и чай, ― бомж снова почесал бороду, ― все едят и расходятся: вернуться можно только к восьми вечера. И вот весь день я хожу по городу и сочиняю стихи.

– А на работу устроиться не пробовал? – спросил Константин.

– Я пишу стихи.

– Кому они нужны?

– В моем лице Россия потеряла великого поэта не нашла, ― грустно произнёс бомж, но потом приподнялся на локте и сверкнул глазами:

– На свалке книгу я нашел,

Открыл: отвисла челюсть.

С ума сойти: как хорошо!

Так написать бы если…

– Прикольно, ― кивнул головой Константин.

– Хочешь, я еще почитаю? – бомж с искоркой сумасшествия в добрых глазах сел, свесив ноги в рваных кроссовках с помоста.

– Почитай.

– В детстве, бывало, проснёшься в доме родительском,

Думаешь: «Как хорошо, целая жизнь впереди!»

Девица громко всхлипнула: в глазах её появились слёзы.

– Ещё почитать? ― спросил бомж.

– Почитай, ― пожал плечами Константин.

Но выступление бомжа прервал полицейский с ямочкой на выбритом до синевы подбородке, он подошёл к решётке и показал на Константина:

– На выход.

Полицейский загремел ключом в замке.

– А я? – девица устремилась к клетке.

– Ты ещё посиди, ― рявкнул на неё полицейский.

Константин, шёл по коридору и думал: однако, интересный опыт у него появился: сидение в «обезьяннике», но нет худа без добра, (Константин усмехнулся) познакомился с поэтом.

На выходе из отделения полиции Константина ждала симпатичная брюнетка в рваных на коленях джинсах.

– Я забрала заявление, ― сказала она.

Константин кивнул головой и пошёл по улице. Рядом был парк. У входа в парк стоял памятник известному писателю, хотя из-за птицы, сидевшей на голове памятника, казалось, что это кирасир в каске с узким гребнем с черным волосяным плюмажем.

– Хорошо, что этот с ямочкой на подбородке дежурным был, ― услышал он голос: симпатичная брюнетка догнала Константина, ― он узнал меня и без паспорта заявление отдал.

– У тебя что, паспорта нет? – спросил Константин.

– Это я Майя, – симпатичная брюнетка взяла его под руку.

Тут только Константин заметил родимое пятнышко в уголке губ.

– Майя? – он был удивлен.

– Да, я приняла вид той девушки из бара.

– Ловко.

– Кстати, я тебе нравлюсь такой?

– Да.

– Тогда я оставлю эту внешность.

– Оставь.

– Ну, и что дальше?

– Я поеду домой.

– А меня ты не хочешь с собой пригласить?

Константин был в нерешительности. Какие еще сюрпризы приготовит ему Майя, меняя внешность? Но главное, с кем в действительности он имеет дело? Как он должен представлять себе Майю, когда думает о ней? Кстати, говорящее имя она носит ― Майя: ведь в индийской философии майя – кажется, означает иллюзорность мира.

– Послушай, Майя, – нахмурился Константин, ― а какая ты настоящая? Ведь есть же у тебя свой вид, первоначальный что ли?

– Настоящая я только в своём мире.

– А где твой мир?

– Ты хочешь в нём побывать?

–Хочу.

– Садись на лавку, закрой глаза. Я считаю до трех, на счет три ты перенесёшься в мой мир.

Константин посмотрел на небо: там висело странное зеленоватое облако похожее на волшебный туман. Константин закрыл глаза и на счёт три на секунду, как ему показалось, потерял сознание.

Константин стоял на вершине холма, с которого в долину сползали ровно постриженные зелёные кусты чайной плантации с проходами между рядами, казавшимися издалека бороздами, словно по земле прокатилось большое колесо, оставив след от протектора. Вдалеке с горы устремлялась вниз река водопада, разделяясь на ручьи и струи похожие на путаницу серебряных цепей. В долине над джунглями возвышался ступенчатый храм от времени потерявший чёткость линий и казавшийся оплывшим. Константин захотел увидеть это храм вблизи и стал спускаться с холма. Пятнистый олень, наблюдавший за ним с опушки, одним прыжком скрылся в лесу, задрав вверх свой белый короткий хвост. Стадо слонов, среди которых был один необычного белого цвета, проследовало мимо Константина, не обращая на него внимания, только белый слон протянул к нему хобот, словно подавая руку, чтобы повести за собой, но Константин стоял, как вкопанный. Вдруг вожак – огромный слон огласил окрестность страшным рёвом. Константин вспомнил, что он читал про слоновью ферму, как по ночам к ней приходят дикие слоны из джунглей и пытаются проникнуть через ограду к слонихам, надо же, подумал Константин про слонов, на вид такие увальни, а на деле настоящие повесы.

Константин вступил в джунгли: было жарко и душно. На тропинке то и дело встречались огромные улитки: Константин старался не наступить на них. Слева росла слоновья трава, высотой в два человеческих роста, справа папоротник создавал своими большими листьями похожими на листья пальм густой подлесок. У обезьян в кроне дерева, судя по надрывным голосам, произошла семейная ссора.

Тропинка привела к храму: Константину показалось, что он похож на готический собор по богатству каменной резьбы и количеству архитектурных деталей. Храм украшали барельефы: особенно много было полногрудых танцовщиц с осиными талиями, которые, как правило, стояли, чуть согнув одну ногу в колене и немного наклонившись в бок, как бы совершая волнообразное движение телом. Деревья со всех сторон подступали к храму, но не касались его стен: с ними велась борьба. Константин вошёл в храм, окунувшись в прохладу. Первое, на что он обратил внимание, был барельеф многорукого божества. Константин подумал: что как долго было бы здороваться с многоруким человеком, если б действительно такие люди существовали, пока все руки пожмёшь, зато при голосовании на собрании он ценный сторонник: один может сразу поднять несколько рук. На небольшом возвышении перед божеством лежали засушенные лепестки.

Константин вышел из храма (он хотел обойти его вокруг) и столкнулся с девушкой: полногрудой, с осиной талией: одетая в сари, она держала на плече кувшин, а в руке узелок. Её глаза, словно из раскалённого графита в момент его превращения в алмаз, и лицо с маленьким носиком и пухлыми губами (верхняя губа похожа на гору с двумя вершинами), пробудили в Константине самую загадочную в мире силу: притяжение полов. Девушку сопровождала белая лопоухая собака, у которой на шее висел венок из оранжевых и желтых цветов, а на голове была нарисована ярко-красная полоска. Собака зарычала. Девушка широко раскрыла глаза на Константина.