Прыжок

Водитель заснул за рулем

Около часа они ехали по трассе, Вова смотрел на домики, в которых не было света, и думал про Россию. Он думал о том, как мечтает попасть куда-нибудь в дальний городок или лучше в деревню. Думал о том, что жизнь на природе – настоящая, а в городе – лишенная любви, чувств и удовольствия, что город высасывает энергию.

Егор заснул, Вова тоже хотел вздремнуть, но что-то не давало ему это сделать. Он посматривал на водителя, который почти засыпал. Вова предложил сесть за руль, но тот отказался, сказал, что справится. Он сидел сзади в небольшом замешательстве, промелькнул быстрый сон. Но первая кочка сразу же разбудила его. Он смотрел на дорогу. Много машин летело навстречу. Через сто пятьдесят метров ехала новенькая красная фура, Вова засмотрелся на нее, она была такая яркая и красивая. Когда до нее осталось метров пятьдесят, машину начало тянуть на встречную полосу. Вова сначала решил, что водитель объезжает кочки, но она сворачивала все левее и левее. Он судорожно посмотрел в зеркало заднего вида на отражение глаз водителя и с ужасом понял, что они закрыты. Вова вскочил и начал его трясти: «Шеф, проснись, проснись!»

Машина уже была на встречной полосе, он бросился за руль и свернул его вправо. Фура мчалась навстречу и начала дудеть. Водитель был словно парализован, не понимая, что происходит. Машина дернулась от поворота руля. Егор тоже проснулся от толчка. Вова рулил, вытянувшись через весь салон, а ноги его оставались на заднем сиденье. Они с трудом взяли направление в свою полосу. Фура судорожно им сигналила, не успевая остановиться. Вова прыгнул. В эту секунду он вспомнил Мию, ее прекрасное лицо, как она ругается с ним, а вокруг нее кружится энергия ее эмоциональных выбросов голубовато-морского цвета и немного розовых клубочков от того, что она чуть ли не плачет, потом она опускает глаза и становится похожа на прекрасного лебедя. Они разминулись со встречной фурой в нескольких сантиметрах. Вова был хладнокровен, а водителю стало не по себе, его настиг мандраж. Егор еще толком не успел понять, что происходит, спит ли он вообще или бодрствует. Проехав еще метров сто в таком положении, они остановились на обочине и выпрыгнули из машины, которая, казалось, кипела от перенапряжения, как консервная банка на костре.

– Шеф, ну я же сказал, давай сяду за руль! Ну зачем нас гробить было! Хотел, чтобы тебя жена не дождалась? – Вова впервые повысил голос.

– Блин, парни, извините! Вован, ты просто супермен!

– Что нам твои «извините», шеф? Ты понимаешь, что мы разбились только что? Молодые и красивые, в наших семьях завтра будет траур!

– Ну не разбились же! А как ты так среагировал ловко?

– У меня специальная подготовка для таких случаев, – загадочно ответил Вова. – Да и с самого начала чувствовал что-то неладное, что ты засыпаешь, что от двух часов сна ты еще больше захотел спать. Мы же тебе говорили: пройдись, подыши воздухом.

– Все, парни, извините меня еще раз! Надо было хоть какой-нибудь энергетик, что ли, выпить. Ты сядешь за руль? – водитель чувствовал себя очень неловко, испуганно и неуютно.

– Конечно, сяду. Мы ведь еще хотели заехать покушать.

– Давайте перекусим и спокойно доедем, – сказал Егор, желая успокоить обоих и предотвратить конфликт.

Они передохнули минут пятнадцать и тронулись в путь. Настроение теперь у всех было напряженное, несмотря на то, что их отвело от катастрофы. Егор пытался как-то разбавить атмосферу шутками, но водитель находился в разбитом состоянии и никак не мог собраться. Он сидел сзади и чуть ли не плакал, как маленький ребенок. Вова взял всех под контроль и уверенно вел автомобиль. Его глаза были стеклянными. Он был как будто не здесь, почти не участвовал в разговорах, его все это очень озадачило. Вова стал тираном, а жертвой стал водитель, который расплылся между стыдом и страхом на заднем сиденье. Они подъехали к придорожному кафе, которое выдавало еду только навынос, заказали покушать и отъехали совершить трапезу на деревянной скамеечке, где местные деревенские жители проводили выходные вечера за бутылочкой водки или пива. Край стола кто-то, видимо, пытался поджечь. А краска по всей поверхности была потрескана. В темноте было почти не отличить когда-то яркий синий цвет. Они ели молча, потому что надзиратель Вова был без настроения и все теперь подчинялись ему. Егор пребывал в неплохом настроении, но, понимая состояние своих спутников, не особо брал инициативу по развитию общения.

– Ладно, шеф, извини, что надавил на тебя, знаю, что ты испугался не меньше нашего, – наконец Вова вернулся в положительное состояние духа.

– Да, что уж теперь поделаешь, случилось как случилось, – поддержал Егор.

– Да я в штаны чуть не наложил, – шеф наконец начал улыбаться, а потом расхохотался охрипшим голосом.

Все трое засмеялись в унисон. Наконец к ним вернулось былое расположение духа. Мимо шел местный пьяница и спросил у них водки. Они сказали, что у них нет. Он что-то еще пробормотал и пошел дальше, шатаясь и иногда вскидывая руки в воздух.

– Шеф, а ты давно олень с бабами? – с улыбкой спросил Егор.

– Не понял?

– Ну раз уж мы теперь не последние люди друг для друга. Извини, конечно, что так грубо вторгаюсь в твой мир.

– Что значит – олень с бабами? – водитель нахмурился и внимательно смотрел на Егора.

– Ну… давно они тебе говорят, что тебе делать, а ты это делаешь?

– Да я только жену слушаю, никаких баб других.

– Давно она тобой командует?

– Да она не то чтобы командует, мы живем просто, я ей тоже что-то подсказываю.

– Что, например? – Вова подключился к разбору водителя.

– Хм… – водитель задумался, глаза начали бегать, словно ища ответ где-то здесь в пустоте. – Сложный вопрос, я чего-то сейчас не могу вспомнить так сразу. А какая разница?

– У меня друг сейчас запускает курс «Я олень». Очень полезная штука, много информации, мужики довольные после него.

– Хотя кардинально у них ничего не меняется, – добавил Вова.

– Это точно, Вован, – Егор был рад и немного удивлен, что этот человек с ним полностью на одной волне.

– А про что курс? – сонным голосом спросил водитель, который уже почти спал на заднем сиденье. Он пытался понять, они сейчас серьезно говорят или издеваются. Их манера общения была часто непонятна ему.

– Про место для женщины, ее роль, про их манипуляции, про ценность мужчины.

– И какое у нее место?

– На кухне возле плиты, в детской возле ребенка.

– А, ну моя тогда на своем месте, – с небольшим облегчением выдохнул водитель. – Но вы сейчас очень ошибаетесь в своих умозаключениях, молодые люди. У женщины нет какого-то места. Да, она может готовить, убираться и тому подобное, это исторически так сложилось, но это не значит, что это так и это правда в последней инстанции, – голос водителя успокоился, он словно начинал долгую интересную лекцию для своих молодых слушателей.

– Но это образно и очень поверхностно. На самом деле все гораздо глубже. Это про манипуляции и как их распознать. Это начинается с первого обруча, – Вова и Егор сейчас синхронизировались, первую часть фразы сказал один, а закончил ее другой.

– Обруча?

– Да, вы не слышали про теорию обручей? – поинтересовался Вова.

– Что это?

– Суть в том, что, чтобы манипулировать тобой, тебе дают обруч, в который надо прыгнуть. Первый обычно самый легкий, какой-нибудь «дай мне телефон», «закрой дверь, пожалуйста» и так далее. Так твоя воля берется постепенно под контроль. Потом сложнее и сложнее. А ты уже привык, что этот человек тебе их дает, а ты все прыгаешь, прыгаешь и прыгаешь.

– И какой итог?

– Итог, что ты полностью подконтролен женщине, делаешь абсолютно все, что она хочет. А так быть не должно. Ты – мужчина, высшая материя на этой Земле, ты воин, ты открыватель, ты добытчик. Ты сильный, она слабая. Ты хозяин. Ты главный. Начинают они все, как правило, со своей промежности. Тебе так хочется туда попасть, и тут начинается манипуляция: «Чтобы тебе туда попасть, тебе нужно сделать это, это и это». Сначала ты ухаживаешь за ней, потом приносишь завтрак в постель, потом носишь пакеты, потом воспитываешь ее ребенка от другого мужика.

– Ахахаха! Это классика, – Вова чуть-чуть дернул руль от смеха.

– Она так любит твои рога, о существовании которых ты даже не подозреваешь. А чуть попробуй их снять, она тебя сразу выкинет. Она же привыкла, что ей нужен олень, на фига ей нормальный мужик, который на хер ее пошлет с такими раскладами. Вот так и живут всю жизнь. Эта женщина тебя воспринимает как расходный материал, как ресурс, который ей интересен, пока он восполняется, пока проигрываются старые программы поведения. А ты попробуй поменять их.

– И как это сделать? – задумался шеф.

– Ну… начни с малого, пускай сама в магазин сходит и так далее. Все сама. И посмотри на ее реакцию. Сначала ты получишь санкции. Будет неприятно. Тебя начнут гнобить. Но и уважать тоже начнут. А знаешь, как приятно, когда женщина тебя по-настоящему уважает.

– Ну и на хрена мне это надо? Меня жена выгонит просто из дома, скажет, что я неадекватный стал.

– И зачем тебе такая жена?

– Люблю ее!

– Какой вздор! Я люблю ее, – мерзким голосом начал передразнивать Вова.

– Я люблю ее! – начал смеяться Егор.

– Я люблю ее! – голосом попугая повторил Вова.

– Я люблю ее! – Егор схватился за лоб, как будто теряет сознание.

– Я люблю ее! Я люблю ее! Я люблю ее! – Вова открыл окно и начал кричать в окно как сумасшедший.

– Ладно, парни, хватит уже! – шеф заулыбался. – Идею понял, бесчувственные вы, вам не понять!

– Я люблю ее, вам не понять! – голосом влюбленного подростка продолжил кривляться Егор.

– Я люблю ее больше, чем себя! Для нее я буду кем угодно! Да, я олень! Я олень! Я олень! Я так ее люблю! – Вова разливался в смехе и притормозил машину у обочины.

– Я влюбленный олень! И я люблю это! Я люблю весь мир! – Егор загнулся от смеха.

– Я люблю ее! Вам не понять, парни! Не понять! – Вова выбежал из машины и кричал, бегая вокруг нее и стуча в окна. – Слышите, парни, я люблю ее!

– Блин, что происходит? – шеф наконец проснулся и сидел с улыбкой.

Водитель тоже вышел на улицу подышать воздухом. Вова бегал и подпрыгивал как псих, он хрюкал, визжал и кричал, что он любит ее. Егор вышел и начал снимать его на камеру телефона.

– Мужик, ты просто космос! Гребаный рептилоид! Откуда ж ты такой взялся? – Егор почти плакал, его камера тряслась от смеха.

Вова выбежал на встречную полосу машин и махал им руками с фразой «Я люблю ее». Шеф был в шоке от того, что до этого Вова казался ему очень спокойным и сосредоточенным. Егор тоже был приятно удивлен.

– Вот видишь, как любовь меняет людей, – водитель сказал Егору.

– Чудеса.

На встречной полосе начали останавливаться машины и спрашивать, что случилось. Когда они узнавали, что происходит, то улыбались и ехали дальше, некоторые доставали телефоны и начинали снимать на камеру это представление. Потом Вова убежал в кусты. Оттуда были слышны его визги и всхлипы. Голос отдалялся все дальше и дальше и затем утих. Водитель переглянулся с Егором:

– Успокоился?

– Может, он упал в колодец? – сделал предположение Егор.

– Может, разлюбил? – захрюкал шеф.

– Думаешь, так быстро?

– Такие люди быстро перегорают, – шеф развел руки в сторону.

– За пятнадцать минут?

– Зато сколько энергии было выброшено, как это было сильно, где-то родилась новая звезда, – водитель показал на звездное небо.

Они пошли в кусты искать Вову. В высокой траве было сложно что-то распознать, и они включили фонарик на телефоне. Метров через сто начиналась деревушка. Они шли через кусты, переступая сорняки, доски, поваленное дерево. Выйдя на дорогу, перед ними стояла небольшая избушка с деревянным забором. Из травы слышались звуки светлячков. Рядом с углом забора лежало тело, в метре от него стояла маленькая старушка и тыкала в тело палкой. Они подошли поближе.

– Здравствуйте!

– Это ваш? – голос бабки был такой хриплый, что с трудом можно было различить, что она говорит.

– Наш.

– Не пойму, живой аль нет?

– Сейчас проверим.

Егор приложил руку к шее Вовы.

– Труп.

– Что? – спросил водитель с испугавшимся лицом. Бабуля схватилась за голову.

– Шучу, дышит.

– Заснул, что ли? – шеф был слегка в шоке от увиденного.

– Да, мертвым сном.

– Бабуля, дорогая, есть водичка?

– Да, мои голубчики, сейчас принесу.

Бабушка ушла в свою избушку. Водитель закурил сигарету.

– А ты машину закрыл, шеф? – Егор был решительно настроен.

– Блин, нет!

– Иди тогда закрой, я тут займусь пока этим телом, – скомандовал Егор.

Водитель ушел обратно в кусты. Бабушка принесла воды, Егор облил лицо Вовы. Тот проснулся:

– Где я? – первое, что сказал Вова после пробуждения.

– В деревне.

– В какой?

– Люблево, – с улыбкой шутил Егор.

– Что я тут делаю?

– К бабушке приехал, – Егор продолжал шутить.

Вова встал и начал осматривать бабулю, Егора. К нему возвращалась память, он начал отряхивать одежду от песка и грязи. Бабуля предложила зайти попить у нее чаю. Они отказались и сказали, что им пора ехать. Пообещали вернуться на обратном пути.

– Старая ведьма, – сказал Вова, отойдя от бабушки метров на пятнадцать.

– Захотела молодой кровушки попить, – поддержал настрой друга Егор.

– Потом возвращались бы к ней снова и снова, заговор сделает на нас еще.

Выезд из деревни

Вова с Егором шли через кусты к машине.

– Ни фига себе ты отмочил, – Егор смотрел на Вову то ли с легкой опаской, то ли с новым интересом.

– Меня просто взорвало от шефа с его детским лепетом. Он думает, что любовь – гребаный мультик со Смешариками. А на самом деле это война – самая жестокая, которая может быть. Только мы, мужики, думаем, нас заставили так думать, что мы должны подчиняться, завести семью, любить только одну женщину. А ни хрена подобного! Знаешь, какая у нас программа? – Вовы смотрел оттенком юношеского максимализма на лице.

– Какая?

– Трахнуть как можно больше баб, осеменить и свалить подальше. Иначе она тебя сожрет, твою энергию, у тебя не получится реализоваться, ты не будешь хозяином себе! Мужчина – завоеватель и открыватель, а женщина живет в закрытой системе. Она оперирует тем, что знает, в рамках того, что известно. Она не способна думать вне шаблонов, она не способна завоевывать честным путем, она способна только к обману. Все войны из-за женщин, все проблемы от них.

– Ну, я бы так не сказал, все-таки женщина мужику тоже многое дает! – Егор был удивлен агрессивной позицией Вовы к женщинам.

– Что, например?

– Любовь, заботу и поддержку, – Егор улыбался и хотел успокоить своего нового друга.

– Да не нужна нам никакая любовь и забота. Мы сами о себе можем позаботиться, – Вова слегка походил на обиженного подростка.

– И что тогда, будет мир из гомосеков?

– Он и так из гомосеков и баборабов.

– Ну ты преувеличиваешь! В тебя вселился женоненавистник?

– Нет, просто иногда накатывают такие мысли. А что я преувеличиваю? Почему вообще все считают, что мужику нужна семья, дети? Мне вот это не нужно, меня это будет ограничивать.

– Ну ты такой, а кто-то другой, он не может без ласки. Я, например, не могу долго без женского внимания и заботы, без ласки.

– Ты пойми, что я не уникальный! Просто сохраняю свою голову в трезвости, учусь думать, анализировать, искать причину всего этого дерьма вокруг!

– Может, шефа тоже посвятим в твои размышления? – Егор показал в направлении их машины.

– Да он не способен понять. Есть люди, которых уже не вытащить, они прошли точку невозврата. Все, это потерянные персонажи, их не достать. Только если он сам начнет искать ответы. Но этого не случится, я такого не встречал. Да и зачем это тебе?

– Просто.

– Не бывает ничего просто. Зачем человеку ломать его представления? – мягко спросил Егор.

– Я люблю делать людям добро, – Вова наконец немного остыл от своих ярых речей.

– Для него добром будет не трогать его экосистему, его жену, его рога – ничего, он мыслит ограниченно, можно так сказать. Но все мы немного ограниченны и не видим очевидных для окружающих вещей. Это идет от родителей, наверное, когда они ограниченные и тебе с самого детства говорят, что можно, а что нельзя, – вот тут ты узнаешь, что, оказывается, что-то тебе может быть нельзя. А потом сам ищешь «а что же мне нельзя?» и занимаешься самообманом, а на самом деле тебе все можно!

Они подошли к машине и сели внутрь.

– Ну что, успокоился? – спросил ненавязчиво шеф, смотря вдаль в окно.

– Да я и был спокойный, это так, задание на актерских курсах, мне сказали, что нужно сделать что-то странное, чего бы ты никогда не сделал, на публике.

– Задание у тебя отлично получилось, – шеф сидел довольный, что Вова вернулся.

– Ты прости, что кричал, шеф. Любовь – это здорово. Жаль, что я никогда это не испытывал! – Вова словно продолжал играть какую-то роль.

– Никогда не испытывал? – Егор удивился.

– Было что-то такое несколько раз, но потом я вырастал из этого и понимал, что это была просто определенная привязанность, я изучал человека, а когда изучил – оно проходило.

– Так это у всех так, поэтому нам нужно постоянно обновляться, чтобы удивлять свою половинку.

– Опять началось! Ну какая может быть половинка. Ты отдельный человек. Всегда. Ты рождаешься один и умираешь один. Все эти сказки о половинках – полнейший бред, – Вова снова включил свой напор.

– А мне нравится эта сказка, – Егор грустно смотрел в окно.

Машина тронулась, и они поехали дальше.

– Она, может, и мне нравится, но это сказка, небылица, так просто интереснее играть, – философски парировал Вова.

– Приятно думать и знать, что где-то на Земле есть человек, который родился специально для тебя, ты ищешь его, а он ищет тебя. Руми, – мелодично пропел шеф.

– Это не Руми, это Бах. Мне кажется, у этой фразы вообще нет автора. Это истина, которая всем понятна, – Вова иногда начинал раздражать окружающих своим интеллектом.

– Ну я тогда уже нашел это, – осторожно добавил водитель.

– Да, шеф, ты счастливый человек. Мы просто завидуем тебе по-доброму.

– Да ладно, парни, думаете, просто быть оленем? – шеф начал смеяться, шипеть, хрипеть и похрустывать своим голосом.

– Не знаю, я никогда не был, – гордо заявил Вова с иронией.

– Да ладно тебе, все мы были, – встрял Егор.

– Ну… – Вова задумался. – Был, конечно, какой-то период в каких-то мелочах, но быстро выходил из этого.

– Ты быстрый. Твоя сила – это скорость, – с лицом пророка заявил Егор, повернувшись к Вове. Егор словно иногда переключался из обычного человека в странствующего мудреца, про которого были его интересные истории.

– И это не очень здорово, иногда мне хочется замедлиться до кого-то, побыть рядом, но я не могу, – Вова смотрел вдаль мимо пролетающих за окном лесов.

– Так и не надо! Таких, как ты, 1 % людей на планете. У тебя своя миссия. Ты ведущий, за тобой идут люди, потому что они чувствуют, что ты не останавливаешься, ты не даешь поблажки. Прежде всего самому себе! – мотивирующе сказал Егор.

Вове стало приятно, что его хвалят, его щеки порозовели, и он немного успокоился, смотря на дорогу и аккуратно объезжая кочки.

– Да никто не идет за мной! Я намного более одинокий, чем вы, – Вова задумался о своих бесконечных прыжках между вероятностями и что у него нет ни одного близкого человека, с которым он был бы долго в одном мире. – Вот ты, Егор, душа компании, красавчик, добряк, любимец всех женщин, безумный сказочник!

– Сказочник? – вопросительно посмотрел Егор на Вову.

– Не знаю, правда это или нет, то, что ты рассказываешь. Да и не хочу знать, мне нравятся твои истории, я вижу, что ты проживаешь то, что говоришь, правда это или нет.

– Все правда! У меня реально очень необычная жизнь, – Егор был удивлен, что Вова подверг сомнению его истории.

– Ну вот! В любом случае. Ты всегда найдешь общий язык с кем-то, вольешься в коллектив, найдешь приключений на свою задницу. И тебя не будут парить многие вопросы, над которыми я задумываюсь.

– Это какие, например? – подключился к беседе шеф.

– Меня всегда интересует, что я делаю, куда я иду, кому это выгодно, кто мной управляет, к чему это приведет. Я всегда анализирую источники информации, перебираю все старые представления, ищу новые точки сборки, – Вова заговорил быстро, словно подключившись к неисчерпаемому источнику информации.

– Ну так и хорошо, что мы все разные, разве нам было бы так весело, если бы мы все были одинаковыми? – с ободряющим голосом ответил шеф.

– Ты, шеф, тоже счастливый человек! У тебя жена, дети. Тебя многое не парит в жизни, ты не слишком загоняешься по многим вещам, у тебя есть друзья, которые тебя любят и знают, есть родители, с которыми не бывает сложностей, привычки, которые ты не меняешь, – Вова снова сменил роль, сейчас он говорил размеренно и с расстановкой, как глава мафии, для которого самое главное – семейные ценности.

– Так это и классно, Володя, а ты такой другой – реактивный, как ракета, спаситель и просто очень сосредоточенный человек, – шеф засмеялся.

– Вот видишь! Тебе смешно. А мне плохо от того, что я не могу расслабиться, меня постоянно преследует желание все контролировать, следить, анализировать, думать. Я даже когда сплю, не могу расслабиться! Слышите! Не могу спать на спине, например, потому что это меня слишком расслабляет! А я не хочу так.

– Ты себе просто не разрешаешь! – Егор постучал Вову по его крепкой накачанной груди. – Разреши себе, старичок! Отпусти все это на хрен на самотек и будь что будет! Живи! Не оценивай! Не анализируй, оно никуда не денется, не исчезнет, все будет классно! Разреши себе, чтобы все было классно, как в самых смелых фантазиях.

– Что?! Просто разрешить? – Вова с недоверием повернулся к Егору.

– Да, старичок! Это просто! – Егор показал рукой взмах кистью, которая сбрасывает все в сторону.

Вова притих на полминуты, а потом у него навернулись слезы на глазах, он вдруг растрогался, начал прогонять в памяти всю свою жизнь, сложности, с которыми ему не удавалось справиться, например, потерю любимой девушки, нестабильность в работе, в отношениях с людьми, страшные сны, неудовлетворенность от жизни, непонимание смысла своего существования и постоянные прыжки между вероятностями, которые вызывают стресс организма. Вова завернул себе это в один темный клубок, который не получалось размотать. Слезы стекали по щекам, он начал всхлипывать, достал платок и принялся их вытирать.

– Простите, парни!

– Да все нормально. Поделись с нами!

– Я так долго жил в напряжении, – ему хотелось, чтобы кто-то его сейчас утешил. Как будто впервые в жизни он дал себе послабление, нашел людей, с которыми может поговорить по душам.

– Старичок, останови машину, – с понимающим и чутким голосом предложил Егор.