17 С днем рождения
Этот месяц был нужен всем. Он прошел гладко, спокойно, без происшествий. Казалось, время застыло в одном мгновении, пока город накрывало снежным одеялом. За это короткое время случилось многое и не случилось ничего одновременно.
Олег вел себя спокойно. Шкафы, трясущие с него деньги, тоже временно успокоились, поняв, что новую работу он искать не собирается. Лида была на седьмом небе от счастья, потому что Олег уже почти не ночевал дома. Она снова чувствовала себя нужной.
Сергей Александрович пополнил свою коллекцию зелени микробазиликом и горохом по наводке Лили. Они каждый день делали свежие салаты и с наслаждением уплетали их за обе щеки, пока Макар тщетно уговаривал их запечь хотя бы курицу.
Кстати, о Макаре – у него все было так же тихо. Он как обычно выполнял свои обязанности, усыпляя бдительность Шахима и Вальтера, которого, к слову, он видел только однажды с их последней встречи. Шахим вил очень тугие прутья вокруг Макара, постоянно за ним наблюдал, без передышки звонил и назначал встречи. Он ждал подвоха, но Макар бездействовал. Пока.
Денис вставать на путь истинный так и не собирался. Несмотря на то, что Дора догадывалась во что он замешан, отказать своим привычкам Денис не мог.
Днем Лиля проводила время за учебой – в университете ее общение зацикливалось на Виталике. Ограничив себя от новостей о Денисе, сведя общение с Дорой до минимума, Лиля стала спать спокойнее. С каждым днем ее увлечение Денисом угасало, что не могло не радовать. К их с Сергеем Александровичем вечерним посиделкам постепенно стал присоединяться Макар. Монотонное чтение иногда сменялось просмотром фильмов или игрой в настольные игры. Сергея Александровича хватало максимум на один час. Потом он ссылался на сонное настроение и уходил к себе. Со временем Лиля стала замечать, что он уходил спать даже когда ни разу за вечер не зевнул, и в ее голове поселилось подозрение.
За ноябрь Лиля с Макаром пересмотрели фильмов двенадцать, и без сомнения, проведенное вместе время их значительно сблизило. Лиля терпела перемены настроения Макара, которые происходили чуть ли не каждые два часа, а он в свою очередь оправдывался мыслью, что скоро не сможет вот так беззаботно проводить вечера в компании близких людей.
Это было затишье перед бурей.
Собираясь сегодня смотреть очередной фильм, Лиля заметила, что слишком много времени проводит у зеркала. Она выщипывала брови, увлажняла губы гигиенической помадой, дважды переделывала пучок на голове, крутилась в трех разных футболках и так, и эдак. В какой-то момент, когда она в очередной раз осталась недовольна своим внешним видом, то задумалась – почему это так важно? Раньше она не зацикливалась на этом, так что же изменилось? Она махнула на все рукой, забрала с кухни закуски к кино в виде тарталеток с ветчиной и сыром, и поманив Алису их запахом, перешла через лестничную площадку. Лилю там уже ждали, а двери перестали запирать уже где-то две недели назад.
– Всем привет! – крикнула она, снимая тапочки у порога.
В зале сидел Макар, выбирая фильм.
– Привет, – кинул он.
Лиля поставила угощения на стол.
– Как Алиса поживает? – улыбнулся он и почесал кошку за ухом.
– У нее все хорошо. Прыгает по всем подоконникам. Как бы зелень Сергея Александровича не перевернула. А он где?
– Он же сегодня в ночь.
Лиля опешила. Как она могла обсчитаться? Когда дома только Макар, она не приходит, потому что он вечно закрывается у себя в комнате, а злоупотреблять их гостеприимством Лиле не хотелось.
– Да? А я и не принесла ему в дорогу ничего вчера. Думала, он только послезавтра в ночь.
– Он подменяет кого-то. – Заметив ее смущение, Макар перестал листать список фильмов. – Ты же не уйдешь из-за этого? – он старался сказать это как можно более беззаботно, но голос его все же подвел.
– Нет, конечно, – улыбнулась Лиля. – Я что, зря делала закуску?
– Славно, – он улыбался одними глазами, в которых отражались синие блики телевизора.
Смотрели «Простую просьбу». Макара заинтересовал сюжет, а Лилю актерский состав. Тарталетки быстро закончились, а в обоих желудках было еще много места.
– Там на кухне есть попкорн, хочешь?
Лилю бросило в дрожь при мысли о попкорне.
– Нет, спасибо. У меня с ним плохие отношения.
– Он для микроволновки. Ничего сложного.
– Да нет. В другом смысле.
Макар усмехнулся.
– А какой еще смысл здесь может быть?
Вопрос остался без ответа, оба лишь посмеялись. Через пять минут Макар все же не выдержал:
– Так ты расскажешь?
– Что рассказать?
– Про попкорн, – он улыбнулся. Почему это вдруг так его заинтересовало?
Лиля помялась несколько секунд, но все же ответила:
– Один придурок устроил концерт в кинотеатре с этим попкорном. – Она хотела ограничиться на этом, но Макар продолжал на нее выжидающе смотреть. На ее попытки привлечь его внимание к фильму, тот не реагировал. Она громко выдохнула, недовольно цокнув языком. – Денис этот придурок.
– Вот как. И откуда вы знакомы?
– Он куратор моей группы.
– Куратор? – Макар зашелся смехом. Лиля улыбнулась, хотя понятия не имела, чем его насмешила. – Не ожидал.
– А вы откуда знакомы?
Тут Макар посерьезнел.
– Ну конечно, как на мои вопросы отвечать, так сразу фильм стал интересным, – съехидничала она.
– Да, несправедливо получается. Мы давно знакомы. Уже года два.
– И оба занимаетесь чем-то мутным с тем типом со шрамом?
Макар поиграл желваками, и оба уставились в телевизор. Отчего-то стыд прожигал Лилю изнутри. Она знала, что лезет не в свое дело, но чувствовала, что обязана во всем разобраться. Кроме того, ее снедало любопытство. Они уже полтора месяца практически живут рука об руку, и Лиля до сих пор о нем ничего не знает, в то время как Сергей Александрович рассказал ей всю свою жизнь в придачу к истории жизни ее матери, ее брата и ее самой. Они перебрали столько тем, что так даже и не вспомнишь. Он ей казался уже более родным человеком, чем кто бы то ни был несмотря на то, что никакими кровными узами они не связаны. Вот так просто – сосед. Очень добрый и отзывчивый. В гости к которому, однажды, Лиля зареклась больше никогда не заходить, а в итоге оказалось, что практически живет у них, прячась от собственных страха и боли.
Они оба были поглощены собственными мыслями, делая вид, что увлечены фильмом. За окном тем временем бушевала первая пурга. Ветер дул с такой силой, что внешний металлический подоконник завывал ему в такт, а снег валил прямо на стекло, образовывая небольшой сугроб.
Довольно ожидаемо, что от такой погоды отключится электричество. Все в момент погасло, только два недовольных возгласа, как две капли воды, прозвучали в темноте. В следующую секунду они оба засмеялись, удивившись одинаковой реакцией друг друга. Макар включил фонарик на телефоне и положил его на стол. Его лицо подсвечивалось снизу, образовывая большие тени под глазами и губами.
– Ну, настало время для страшных историй! – жутким голосом сказал он.
– Нет! Только не это! Я всю ночь не смогу заснуть. Будут мерещиться всякие тени.
– Вот как? Тогда точно расскажу. Знаешь историю про пещеру Тэда?
– Ты серьезно!? – завопила Лиля и кинулась закрывать ему рот руками.
Макар злорадно смеялся, слишком переигрывая, и уворачивался от ее рук.
– Он был спелеологом, и исследовал с напарником пещеру около своего дома, и там он увидел…
– Не смей! – визжала Лиля. Она заткнула пальцами уши и вжалась в диван.
– …маленькое отверстие в одной из стен сводов пещеры, – Макар увеличил громкость. – И они начали его долбить. Они долбят, долбят и слышат какой-то дикий крик, очень странный звук.
– Нет! – кричала Лиля. – Я ничего не слышу! Ничего не слышу! – повторяла она громче рассказа Макара, хотя все равно все слышала, а он смеялся и продолжал.
– А еще у них была с собой собака, а она прямо чуяла, что им туда не надо. Она прямо стояла и испуганно смотрела в это отверстие, и дрожала.
Здесь он решил прерваться, поняв, что Лиле действительно страшно. Ее руки даже задрожали. Он взял их в свои, те оказались ледяными, точно она только что трогала снег. От давящей темноты и постоянных ночных кошмаров ее нервы держались с большим усилием. Последнее, чего бы ей сейчас хотелось – испытывать их страшилками.
– Зачем ты так? – Лиля надулась, уже готовая заплакать. – Я ужасно боюсь всяких страшилок, мне и так каждую ночь снятся кошмары!
– Каждую ночь? – не поверил Макар.
– Да! С тех пор, как умерла моя мама.
Она смотрела на него блестящими глазами, округлившимися от страха, и Макару стало стыдно. Он прижал кончики ее пальцев к губам, чтобы их согреть. А потом только осознал, что перестал контролировать свою симпатию. Забылся и пустил свой план коту по хвост. Это было необдуманно и слишком интимно, особенно в свете телефонного фонарика. Лиля смотрела на их сплетенные руки и не знала, что сказать. Макар отодвинулся на свое место и откашлялся.
– Мне тоже снились кошмары в детстве. А некоторые я вижу до сих пор.
– И о чем они?
– В основном, я ищу свою мать и никак не могу найти.
Они встретились взглядами.
– Я тебя понимаю, – шепнула она.
Один уголок его губ еле заметно скользнул вверх, но тут же принял прежнее положение.
– Извини, что напугал тебя, – он неловко усмехнулся. – Если хочешь, можешь сегодня остаться. Будем пугаться кошмаров вместе.
Идея прозвучала заманчиво, но Лиле все же пришлось отказаться. Она все еще ощущала прикосновения Макара на своих пальцах и не понимала, что должна чувствовать.
Утром первого декабря Лиля впервые за месяц не хотела открывать глаза. Наступил день ее рождения.
В детстве стоило ее будильнику прозвенеть в этот день, в комнату врывались родители и брат, с огромным денрожденным тортом и обязательно с кучей свечей. Не важно сколько Лиле исполнялось лет, свечей всегда было так много, что воск капал на крем от долгого горения.
– Загадывай желание, – звучали мамины слова.
– Да! Только не загадывай кошку, как три прошлых раза! – смеялся Андрей. – Если бы оно сбылось, у нас был бы уже целый питомник.
Отец держал торт и просто улыбался светящимися глазами.
Лиля набирала в легкие побольше воздуха, каждый раз волнуясь, что его не хватит на все свечи. Загадывала, что первое придет в голову и дула изо всех сил.
Когда Лиля жила с бабушкой, та сама готовила ей торт. Лиля заходила утром на кухню, и он неизменно стоял на столе. Бабушка обнимала ее и целовала в щеки столько раз, сколько Лиле исполнилось лет.
Сегодня квартира была пустой. Но первое желание, которое все же пришло ей на ум было просто – стать счастливой. Почему-то в следующую секунду в мыслях пронесся Макар. Лиля сморщилась и зарылась в одеяло с головой.
Олег проснулся у Лиды в кровати, когда солнце уже начинало садиться. Первый день зимы. Теперь его дочь совершеннолетняя. Она свободна и может уйти от него в любое время. От этих мыслей было не по себе. Олег помнит, как забирал Лилю из роддома. Она была крошеным комочком, сладко пахла и громко плакала. Он был счастлив тогда. Андрею было всего три, лицо Веры еще не покрылось морщинками.
Лида хозяйничала на кухне. Каждый день она упрашивала Олега поесть по-человечески, но чем ближе было первое число, тем меньше Олегу хотелось что-либо употреблять помимо водки.
Он думал над подарком пол месяца, так и не придя ни к какому решению. В те редкие моменты, когда он бывал дома, обязательным пунктом было посмотреть жив ли еще цветок, который он подарил Лиле на первое сентября. Он все так же стоял на подоконнике, протянув свои листья к солнечным лучам. Убеждаясь в том, что земля в нем влажная, у Олега сходил с души груз. Ему казалось, что если бы дочь поставила на нем крест, то ни за что не стала бы ухаживать за его подарком. Этот знак был безмолвной поддержкой с ее стороны. Во всяком случае, Олегу хотелось в это верить.
– Вот, ешь. – Тарелка с завтраком громко звякнула о стол. Лида скрестила руки на груди. – Отказы не принимаются.
– Что это? – скривился Олег.
– Ничего сверхъестественного. Бутерброды с чаем. Поди уж забыл каков он на вкус? Все водку свою хлещешь, не просыхая.
– Отчитывать меня собралась? – огрызнулся Олег.
Ушко чайной кружки заскрипело под его пальцами.
– Я просто хочу сказать, что тебе стоит попробовать еще. Ты так хорошо держался!
Олег играл желваками и смотрел на безвкусный напиток.
Лида села напротив, проглатывая свои бутерброды. Пока она жевала, Олег наслаждался секундами тишины перед прочисткой мозгов.
– У меня есть один знакомый врач. Он готов принять тебя на этой неделе. О нем всегда хорошо отзываются. Помнишь Кольку? Ну он всегда с нами пил, пока нас полиция не разогнала. Так вот он уже год в завязке, благодаря Михаилу Игоре…
Она не успела договорить. Олег соскочил со своего места и начал рыскать по ящикам. Там, где она всегда лежала – было пусто.
– Где!? – рявкнул он.
– Можешь не пытаться. – Взгляд Лиды был устремлен в окно. Она взялась за следующий бутерброд.
– Что. Значит?
– Дома ничего нет.
Кулак Олега пролетел около Лидиного уха. Она почувствовала, как волосы колыхнулись от порыва ветра. Он с хрустом ударился о стену в пяти сантиметрах от Лидиной головы. У нее внутри все замерло.
– Не смей со мной так играть, – процедил Олег.
Он ушел в комнату переодеться, а Лиде кусок в горло не лез. Это был первый раз, когда Олег сорвался на нее. Воздух в легких сжался в тугой комок. Лида почти поперхнулась завтраком.
Она продолжила сидеть за столом. Ее пальцы тряслись. Она вся превратилась в слух, боясь, что кулак прилетит сзади неожиданно. И уже не в стену. Лида помнила, чем такие отношения для нее кончились в первый раз, и никак не хотела верить, что это повторяется снова.
В университете никто не знал о Лилином празднике. Она пыталась делать вид, что сегодня обычный день, но витала в воспоминаниях. Виталик три раза спросил, все ли у нее в порядке. Лиля улыбалась и говорила, что просто задумалась.
Когда учебный день подошел к концу, она вздохнула с облегчением. Дома ее ждал ароматный травяной отвар Сергея Александровича, теплые мягкие тапочки и уютный приглушенный свет настенной лампы. Лиле хотелось поскорее забыться в рутинных делах, повторяющихся изо дня в день, чтобы окончательно себя обмануть – этот день ничем не отличается от вчерашнего или завтрашнего.
Отца не было, и это стало еще одним плюсом. Лиля переоделась в домашнее, забрала волосы наверх, прихватила под мышку вязаный плед и остановилась у книжной полки. Ее палец скользил с одного корешка на другой, буквы лились перед глазами, пока не зацепились на одной книге. Лиля читала ее уже несколько раз и не видела препятствий сделать это снова. «Искупление» оставило темный след между своими соседями и попало Лиле в руки.
Пригубив пол бутылки, Олегу стало немного легче. Он раскаивался в том, что накричал на Лиду и просил у нее прощения. Она, конечно, быстро забыла все обиды, и составила Олегу компанию.
Они сидели вдвоем на кухне. Закадровый смех иногда вырывался из телевизора.
– Слушай, – сказал Олег. – Ты умеешь готовить торт?
– Торт? Зачем тебе.
– Ну просто ответь – да или нет.
– Умела когда-то. Даже не знаю… Давно ничего не пекла.
Олег побарабанил пальцами по столу, прожигая взглядом духовку.
– А сможешь сейчас приготовить?
Лида рассмеялась, приняв его просьбу за шутку, но Олег лишь сдвинул брови.
– Наверно, – прозвучало в ответ.
У Макара сегодня было на редкость хорошее настроение. Он даже согласился попить вместе с дядей и Лилей травяной отвар. У Лили в ногах мурлыкала Алиса. Она тоже обрела в этой квартире убежище. Ее никто не пинал, ребра почти зажили, а на ужин каждый день давали кусочки вареной рыбки. Сергей Александрович полюбил эту кошку и даже приспособил под ее миски две жестяные тарелки.
Лиля смотрела на падающий за окном снег.
– Скоро Новый год, – улыбнулась она.
– Так месяц еще ж, – усмехнулся Сергей Александрович. Его большой живот затрясся, а усы поползли к ушам.
– Ну и что? У меня уже новогоднее настроение. У вас есть гирлянды?
Макар и Сергей Александрович переглянулись. Они уже давно не ставили елку, а новогодние игрушки пылились где-то на антресолях, глубоко забытые. Макар принес табурет и начал искать ту самую коробку из детства, чихая от пыли.
Чего только не найдешь на антресолях: сдутый футбольный мяч; колючее покрывало; пожелтевшие от времени газеты, перевязанные соломенной веревкой; лыжные палки, сложенные пополам; порванный зонт; один коричневый ботинок сорок пятого размера; коробка из-под пластилина, с перемешанными цветами, которые все стали коричневыми; детские книжки в советском оформлении, и, наконец, коробка с новогодними украшениями.
Она была небольшой, но туда вместилось очень много всего – и потрепанная мишура, и запутанный дождик, стеклянные елочные игрушки на прищепке. А главное, Лиля отыскала там гирлянду. Она была старая, но такая красивая. Разноцветная, с шишками и фонариками.
Лиля посмотрела на Макара глазами полными надежды.
– Пожалуйста, пусть она работает.
Эта фраза прозвучала не относимая ни к кому, но Макар почувствовал себя ответственным за то, чтобы эта советская гирлянда была жива.
Макар вставил вилку в розетку. Она работала.
Лилино лицо светилось ярче.
Следующие десять минут Лиля и Макар потратили на то, чтобы воткнуть иголки в плинтуса под потолком и повесить на них драгоценное украшение.
Вишенкой на торте погасили свет, и Лиля окунула всех в волшебство наступающего праздника. Они его почувствовали. Пузырьки шаманского щекотали усы Сергея Александровича. Макар смаковал запах мандаринов. Лиля мечтала об оливье с домашним майонезом.
Макар громко вздохнул.
– Мы обязаны поставить елку в этом году.
– Конечно, – подхватила Лиля, – без нее никак. И лучше всего настоящую, чтобы пахла смолой.
Сергей Александрович лишь улыбался.
– Мама ставила под нее мандариновые корочки. А еще всегда вешала шоколадные конфеты, а мы с Андреем их воровали.
Макар смотрел как в Лилиных глазах скачут разноцветные огоньки. В другой комнате зазвонил телефон Сергея Александровича, и он оставил их вдвоем.
– Кто такой Андрей? – спросил Макар.
– Мой брат.
– Не знал, что у тебя есть брат.
– Он умер. – Лиля заметила, как лицо Макара потускнело. – Уже давно.
На ее лице натянута улыбка, а глаза поблескивали от накатывающих слез.
Они сидели на полу по-турецки и смотрели на искусственные звезды. Тишина звенела в ушах. Лиля положила голову Макару на плечо. Он застыл, боясь пошевелиться. Он чувствовал кожей ее тепло. Он хотел ее поцеловать.
– Ты знаешь… Я так рада, что нахожусь сейчас здесь. Что твой дядя такой хороший человек… Не знаю, что бы я без него делала. Где была бы сейчас.
Слова сами рвались наружу. Шли от сердца, которое вот-вот разорвется бурей эмоций, вызванных Лилиной сентиментальностью.
– А я рад, что у него появилась ты, – сказал Макар, и это была чистая правда. Дяде будет легче переживать то, что скоро нагрянет. Он не будет в одиночестве.
Слеза скатилась с Лилиной щеки и упала Макару на руку.
– Давай почитаем? Я принесла новую книгу. Тебе должна понравиться.
Лиля встала с пола и направилась к Макару в комнату.
– Иди, я сейчас.
Через несколько минут после этих слов случилось две вещи: Лиля заметила «Искупление» на полке у Макара, и в дверь позвонили. Сергей Александрович пошел открывать, а Лиля, не сдержав удивления, взяла книгу. Как она раньше ее не замечала?
Она, как всегда, открылась на привычной странице. На Лилию смотрела незнакомка, и ее взгляд показался недобрым. Ревнивым. Но кто из них ревновал? Конечно, эта девушка. Лиля почувствовала себя третьей лишней и залилась краской. И вдруг в голову что-то ударило. Что-то горячее и острое.
Пришло осознание.
Это она. Лиля. Это Лиля ревновала.
Фотография не может чувствовать.
Когда Лиля оторвала взгляд от незнакомки, увидела Макара. Он стоял растерянный в дверях.
– У тебя сегодня день рождения? – спросил он.
Лиля опешила. Откуда ему известно?
Не успела она ничего ответить, как увидела за спиной Макара своего отца. Он держал в руках неказистый кривой торт, с кучей свечек. И капающим на крем воском.
– С днем рождения, – сказал отец.
Лиля впала в ступор.
Квартира погрузилась в немоту.
Всем было неловко.
– Не хочешь загадать желание? – неуверенно спросил отец.
Лиля смотрела на маленькие огоньки и всей душой желала провалиться сквозь землю. Она за метр учуяла запах алкоголя, исходивший от ее отца.
– Спасибо, – шепнула она, но свечи не задула.
Отец замялся, переступая с ноги на ногу. Он растерянно смотрел то на Лилю, то на Макара. Чувствовал себя цирковым клоуном, вышедшим на сцену раньше времени.
– Ладно, – крякнул Сергей Александрович. – Давайте отнесем торт на кухню.
В комнате остались Лиля и Макар. Они прожигали друг друга взглядом около минуты. Первым не выдержал Макар. Он забрал у Лили книгу и фотографию, решив разобраться с этим позже, и убрал их на место.
Лиля так и стояла в оцепенении, обняв себя руками.
– Ты как? – Слова отскочили от стен.
– Мне нужно идти? – спросила Лиля.
– Думаю, да.
Макар прочитал в ее глазах страх. Он не выдержал и обхватил ее за плечи. Это был четвертый раз в жизни, когда они были настолько близки друг к другу.
– Если не хочешь, я могу его выставить в два счета. Только скажи.
Лиля уткнулась носом Макару в ключицу. Его футболка намокла от ее слез.
– Дай мне пару минут, – сказала Лиля.
Короткие объятья расцепились. Макар оставил Лилю одну.
Утерев с лица слезы, она пыталась унять дрожь. Дрожало все тело. Лиля сама не понимала, что конкретно так ее встревожило – то, что отец – вот так без предупреждения пришел сюда, или то, что он помнит… О дне рождения и о денрожденном торте… За четыре года он ни разу не приходил на ее праздник. А на семнадцатилетие даже не позвонил.
Несколько глубоких вдохов. Столько же глубоких выдохов.
За обеденным столом Лиля застала троих мужчин. Один наливал чай, второй резал торт, третий трясся от страха, так же, как и она. Макар смотрел на отца Лили. Раньше они никогда не встречались. Он и представить не мог, что все настолько плохо. Как алкоголь может высосать из человека столько жизни? Тот скелет со впалыми глазами и красным лицом просто не мог оказаться чьим-то отцом. Абсурд. Взглянув на него, разве можно представить, что раньше он был законопослушным гражданином, любящим мужем и заботливым отцом? Если бы Макар с кем-то спорил на этот счет, то он поставил бы все свое состояние на то, что у этого человека не было, нет и никогда не будет хорошей жизни.
В неловком молчании они съели по одному кусочку. Он был неплох на вкус, но все же в Лидином стиле.
– Почему ты не сказала, что у тебя сегодня день рождения? – спросил Сергей Александрович. – А дата какая! Восемнадцать. Я думал, молодые девушки закатывают вечеринку по такому поводу… Или как у молодежи это принято? Туса?
Лиля неловко улыбалась. Макар смотрел в тарелку.
– Мне не хотелось праздновать.
Снова повисла тишина. Только хлюпанье чаем и скрежет вилок о тарелки.
– Олег, подлить тебе чаю? – предложил Сергей Александрович.
– Нет, спасибо. Мне уже пора.
Отец встал из-за стола, случайно его задев. Посуда заходила ходуном. Стул громко проскрипел по полу.
Более неловкого ужина ни у кого из них в жизни не было, да и вряд ли будет. Повезло, что ни Сергей Александрович, ни Макар неудобных вопросов больше не задавали.
Лиля в тот вечер быстро ушла к себе, забрав и торт, и кошку. Дома отец был у себя в комнате. Сгорал от стыда. Жалел обо всем.
Лиле пришлось побороться с собой некоторое время, но все же она заглянула к отцу.
– Спасибо, папа.
Папа. Это слово еще долго эхом блуждало у Олега в голове. Он впервые за два месяца улыбнулся.