4
– Я этого не вынесу! – грохотал Царь, меряя шагами тронный зал. – Просто не вынесу! Ей рассказывали душераздирающие истории, перед ней рыдали, рыдали! Я собственными глазами видел в замочную скважину! Ей изливали душу! Ей объяснялись в любви. А барон! Барон! Какой букет принёс! Ты видел? А ты? У меня у самого слёзы навернулись от такой красоты. А она что? Что она?!
– Понюхала? – предположил Второй советник.
– Понюхала, – грустно согласился Царь и тяжело опустился на трон. – И рассмеялась.
Он закрыл лицо руками, всхлипнул и снова вскочил.
– А эти ужасы про душегубов в заснеженном лесу? У меня пот выступил от страха. Этот летописец просто покорил меня. Как же он рассказывал, с ума сойти можно. И ничего, ничегошеньки смешного в этом нет. А ей все – смех, все – потеха.
– Да что с него-то взять, с этого летописца? Он же только летом пишет, а история о зиме. Наврал всё.
Царь призадумался, глянул на Второго советника, важно покивал.
– Как обычно, ты прав. Повышаю тебе жалованье.
Ваня хмыкнул и отодвинулся от высоких дверей. Вообще-то он знал, что подслушивать плохо, но ничего не мог с собой поделать. Ему хотелось узнать, удалось ли кому успокоить Царевну. Тем более стражники как раз удрали занимать очередь в опочивальню Царевны, так что подслушивать никто не мешал.
Ваня снял колпак с бубенчиками и любовно обнял его. Никто не смог заставить Царевну-Хохотунью перестать смеяться. Лучшая новость за день!
– Да почему ты ничего не сказал? Стоял, как дурак, и молчал?
– А сам-то? Отвесил поклон и застыл, как статуя!
– А ты видел ковёр в ее комнате? Это же произведение искусства!
– Ой, дурак. Не на ковёр надо было смотреть. Эта Царевна – самая прекрасная из женщин! Я даже дар речи потерял!
Ваня спрятался за угол и ещё несколько минут слушал, как перебраниваются стражники. А потом вдруг ноги сами принесли его к опочивальне Царевны. Кандидатов больше не было. На сегодня посещения закончились. Через полчаса Царевна ляжет спать. Потому надо действовать немедля.
Ваня знал, что он не годится ей в женихи. Он – всего лишь Шут. Да и то – Запасной. А она – самая прекрасная женщина на свете. Такой союз невозможен, даже и мечтать о таком нельзя. Но зато он сможет рассмешить ее. И это воспоминание будет вместе с ним до конца его дней.
Ваня решительно постучал в дубовую дверь и неловко напялил на голову колпак с бубенцами. За дверью послышалась возня и хихиканье. Ваня расценил это, как приглашение войти.
Царевна-Хохотунья лучезарно улыбалась, стоя посреди комнаты. Ваня не заметил пестрых ковров, устилающих пол, драгоценных каменьев, украшающих наряд Царевны. Не заметил он и золотых канделябров, всевозможных меховых шкур и хрустального шара, размером с перезрелую тыкву. А заметил он только ее улыбку. Такую светлую и такую прекрасную, что дыхание перехватило.
Совладав с собой, Ваня громко спросил: