Небо в призраках

Принцесса тяжело вздыхает и рассматривает голубое небо над головой.

– И потом я не смогу выходить на солнце?

– Какое–то время да, но по сравнению с длиной жизни вампира – это небольшой отрезок времени.

– Я буду скучать по солнцу, – приунывает принцесса. – Я, в отличие от Генри, так не желаю пройти обращение.

Разговор о принце я не очень–то хочу заводить, но есть несколько моментов, которые я хотела бы уточнить у Ричарда. Король, понятное дело, занят, да и проявление интереса к его сыну вызовет подозрения. Зато Кейт может поведать мне много нового.

– Твой отец один раз упомянул, что Генри унаследовал от вашей матери дар Хранителя. Ты знаешь, что это значит?

– Как бы тебе объяснить, – заинтересованно протягивает Кейт. – Мама говорит, что она первый Хранитель. Генри будет вторым, если не пройдет обращение, а его дар разовьется. В дальнейшем уже его дети, возможно, унаследуют эти возможности.

– А в чем заключаются эти возможности?

– Сейчас расскажу, – улыбается принцесса и тащит меня на скамейку. Устроившись, она продолжает: – Хранители могут, попробовав кровь вампира, узнать о его прошлом. Тем самым они запоминают чужие воспоминания и хранят их, как свои. Мама говорит, что в дальнейшем это будет очень нужный дар. С помощью ведьм, которые могут, если им надо, влезать в мысли других людей, дар Хранителя будет вершить правосудие. Воспоминания же невозможно подменить.

– Интересно, – задумываюсь я. – Но хранить столько чужой памяти… Можно себя потерять.

– Это да, – вздыхает Кейт. – Поэтому у Хранителя должна быть пара в виде вампира, который, выпивая его кровь, будет забирать себе лишнее. Это сложно понять, но мама говорит, что сами Хранители во всем разберутся.

– Да уж, – только и могу прошептать я, а в мыслях я уже строю цепочку.

Генри станет Хранителем и будет применять свой дар, а он будет его применять, потому что Ричарду или Эдгару нужно знать, что творят окружающие его вампиры. И Генри нужна будет пара… чем скорей, тем лучше. Возможно, уже сейчас Ричард начал поиски для сына. Эта мысль заставляет меня скривиться. Хочу я этого или нет, но колючее чувство ревности явно показывает мне, что не все так однозначно в моих чувствах к Генри.

– Габи, ты чего приуныла? – теребит меня принцесса и, хихикая, добавляет: – Не переживай, Генри уже выбрал себе пару.

– Ясно, – поднимаясь, отвечаю я, и, не дожидаясь принцессу, ухожу из сада.

Ревную ли я? Почему–то да. Злюсь? Возможно. Понимаю ли, почему? Теперь, кажется, да. И если это истинные чувства, то я оказалась в ужасной ситуации. Меня попросту использовали в своих целях.

Глава 16

После разговора с Кейт прошло уже несколько дней. Все это время мое настроение падало и падало в темноту какого–то несвойственного мне отчаянья. Так паршиво, наверное, мне не было даже после знакомства с Властителем.

На все вопросы, которыми меня засыпал брат и принцесса, я отвечала односложно и старалась не вступать с ними в дискуссию. Отмахнулась от них лишь тогда, когда соврала, что просто загрустила в стенах замка. При этом воображение услужливо нарисовало мне томящуюся в башне принцессу и доблестного принца, победившего дракона и спешащего по длинной лестнице в комнату спасенной возлюбленной. Кто был в роли принцессы и принца несложно догадаться. Тьфу ты!

Окончательно устав от своей компании, я решаю, что нужно найти собеседника, но желательно такого, чтобы выслушал, покивал головой или просто помолчал вместе со мной. Лучше животных, на мой придирчивый взгляд, сейчас нет никого. Поэтому, недолго думая, я отправляюсь на конюшню.

Удивительно, но Ричард не любит охоту, соответственно псарни у него нет. Зато лошадей у короля на любой вкус и цвет.

Зайдя в раскрытые ворота, я пару секунд стою в нерешимости. Аж глаза разбегаются от обилия красивых статных животных. Главное – все вычищены, гривы расчесаны. Красота!

Прохожу вперед, ища свою породистую кобылу, которую мне несколько лет назад подарил король. Пегая лошадка поджидает меня в дальнем углу конюшни. Приветственное ржание Лейлы впервые за последние дни приносит мне капельку радости. Погладив мою красавицу по пышной гриве, решаю, что неплохо было бы ее почистить пока я буду высказывать ей обо всем наболевшем.

Выведя Лейлу из денника и привязав ее, я молча начинаю щеткой чистить лошадку. И как ни странно, но непроизнесенные слова уже не давят на меня такой тяжестью. Вот только Лейла недовольна. Перебирает копытами и фырчит. Я посмеиваюсь и, продолжая свое занятие, тихим голосом вспоминаю наше с ней первое знакомство, прогулки. Лейле нравится, когда я с ней разговариваю, а мне нравится, как она смотрит на меня умными карими глазами.

– Добрый день, красавица, – застает меня врасплох незнакомец. Совсем я потеряла бдительность, увлекшись приятной беседой… со своей памятью.

Выпрямляясь, замечаю, что проглядеть такого крепкого и рослого вампира просто не отмываемое пятно на моей репутации воина.

– Здравствуй, – холодно отвечаю я ему, стараясь сделать вид, что его появление ничуть меня не испугало.

– Неужели мне в помощники наконец–то дали столь ослепительную особу? – улыбается он. На мгновение перед моими глазами встает совершенно другой человек.

– Я пришла проведать свою лошадь, – все также отстраненно отвечаю я.

– Жаль, – только и доносится мне в спину, когда я завожу Лейлу на место. Но я рано начинаю радоваться, думая, что этот незнакомый вампир от меня отвязался. Он не ушел и даже больше – загородил мне проход из денника, что мне очень не нравится.

– Я Винсент, – продолжает навязываться парень. Я бросаю на него взгляд, отмечая, что он не так плох собой.

– Габи, – сменяю гнев на милость и едва улыбаюсь ему. Вампир сразу оживляется и, как мне кажется, даже расслабляется.

– Значит ты защитница принцессы, так?

– Да, – киваю я.

– А я воин короля, – проводит он по своему затылку ладонью, отчего даже под тканью рубахи видно, как перекатываются мышцы на его руках. Видимо, я порядком изголодалась по мужчине, раз такое простое движение заставляет мое тело реагировать.

– Габи? – кажется, Винсент повторил мое имя уже не один раз и от него не ускользнул мой жаждущий взгляд. Кровь приливает к моим щекам, и я ничего не могу с этим поделать. – Я спрашиваю, не хочешь потренироваться?

Я прикидываю, сколько сейчас времени и отрицательно качаю головой. В данный момент на тренировочной площадке вовсю скачет Генри с моим братом. Видеться ни с тем и другим у меня нет желания.

– Тогда, может, покатаемся? – не отстает от меня воин. И отказ уже хочет сорваться с губ, но потом я осознаю, что знакомство с вампиром мне отнюдь не помешает. Я еще раз пробегаю взглядом по Винсенту и чувствую, что даже не против завязать настолько близкую дружбу, насколько это будет позволительно. К тому же это избавит меня от нужды пить кровь брата.

– Можно, – улыбаюсь я вампиру на этот раз уже совершенно другой улыбкой.

***

Винсент оказывается довольно приятным собеседником. С его слов я узнаю, что он действительно воин, но это не мешает ему время от времени приходить на конюшню и ухаживать за лошадьми. Выросший в поселении, он привык к таким вещам и не морщит нос как некоторые избалованные вампиры. От его шуток в адрес влиятельных особ у меня уже болят скулы, но не улыбаться Винсенту у меня не получается. Энергетика что ли у него такая, располагающая к себе?

За разговорами мы преодолеваем достаточно долгий путь и оказываемся на берегу реки. День давно перевалил за середину, и солнце стало катиться к горизонту. Напоив лошадей и перекусив предусмотрительно захваченной воином едой, мы отправляемся в обратный путь. Что меня несказанно радует так это то, что Вин избавляет меня от необходимости рассказывать о себе. Он прекрасно знает, что в моем прошлом мало приятного, поэтому повествует о своей жизни. Мне очень интересно слушать его. Голос парня, глубокий и чуть хрипловатый, приятен для моих ушей.

Обратный путь занимает чуть больше времени. Не знаю, как Винсенту, но мне не хочется расставаться. И чем ближе мы подъезжаем в каменной громадине, тем больше я убеждаюсь, что вампиру тоже не хочется обратно в замок. Возможно, я ожидаю, что он сделает мне сейчас какое–то предложение, но Вин молчит. Наверное, я тороплю события. Одна прогулка же не повод бросаться в омут с головой.

– Габи, – все же начинает Вин, когда мы уже находимся на территории замка, но осекается, сверля взглядом пространство перед конюшней. Нас ожидает мой брат и, судя по его мрачному виду, он чем–то недоволен. Неужели с Кейт что–то случилось?

– Кейт? Где она? Что произошло? – засыпаю я вопросами Рафаэля, подъехав ближе.

– С ней все в порядке, – спокойно отвечает брат, но смотрит он почему–то не на меня, а на Винсента.

– Тогда кого ты здесь ждешь?

– Вас, – отделяется он от стены и бросает Вину: – Пойдем со мной. Вижу ты тут не при чем.

Я не понимаю, что происходит. Слова брата слишком подозрительны.

– Что происходит, Раф? – интересуюсь я, слезая с лошади, но удостаиваюсь лишь коварной улыбки и загадочной фразы:

– Скоро узнаешь.

***

Не успеваю я передать лошадь конюху, как ко мне уже спешит Генри. Злой как черт. Впервые вижу его таким, так что с любопытством смотрю на принца. Взгляд острый, ноздри раздуваются, движения резкие. Тренировки с Рафаэлем уже дают свои плоды, и принц заметно набрал мышц, но пока еще недостаточно, чтобы быть похожим на воина. Вспоминаю шуточки Винсета и безуспешно пытаюсь подавить улыбку.

– Тебе смешно, значит? – начинает Генри без приветствия. Я понятия не имею, в чем провинилась. Промолчать сейчас самое лучшее, что я могу. Недолго думая, обхожу принца и направляюсь в сторону замка. Не тут–то было! Этот гаденыш хватает меня за руку и разворачивает к себе лицом.

– Я с тобой разговар–р–риваю! – рыкает он.

– Видите ли, Ваше Высочество, это вы со мной хотите разговаривать, а я с вами нет, – делая невозмутимое лицо, отвечаю я. И титул специально добавила, чтобы понял, какая между нами разница.

– Ты меня с ума сведешь, – шепчет он, проводя ладонью по своему лицу.

– Я пойду, Ваше Высочество, у меня еще много дел.

– И каких же?

– Думаю, вам они будут неинтересны.

– Прекрати так ко мне обращаться, иначе я за себя не ручаюсь.

Я лишь пожимаю плечами и направляюсь в замок. Через немного слышу приближающиеся шаги принца. И когда же он от меня отвяжется?!

– Габи, я хотел поговорить с тобой, – начинает он уже более спокойным голосом.

– Мы уже поговорили.

– Нет, не поговорили, – снова хватает меня принц. Я перевожу взгляд на свою руку, и Генри разжимает пальцы. Несмотря на то, что я вампир, синяки мне не чужды и, по—видимому, я обзавелась сейчас парочкой новых.

– Ну? – складываю я руки на груди, сверля принца взглядом. Генри этим недоволен.

– Ты уехала из замка, не сказав никому и слова, – отчитывает он меня. – И уехала не одна, а с воином!

– И что тут такого? – приподнимаю я бровь.

– Что тут такого?! – мгновенно звереет Высочество. – Ты должна была сообщить об этом мне!

– С какой стати? – интересуюсь я, безуспешно пытаясь подавить зевок. Я не понимаю, чего от меня требует этот мальчишка, хотя его внимание мне приятно.

– Не строй из себя дуру!

Это, кажется, было последней каплей. Сама не понимаю, что творю. Звонкая пощечина обжигает щеку принца. И плевать мне на все приличия. Слишком он зарвался.

– Ты мне никто! Ясно?! – вскрикиваю я. – И не смей со мной так больше разговаривать! Вообще не смей разговаривать! И не приближайся! Никогда!!!

– Габи…

– Для тебя я никто! Имя мое забудь! Иди дури голову молоденьким дурочкам! Тебе не стыдно, имея пару, лезть ко мне?! – и подойдя поближе шиплю: – Щенок.

– Что здесь происходит? – гремит голос Ричарда. Я поворачиваюсь к королю, но не собираюсь отвечать на его вопрос. Пусть поспрашивает сынишку. Сцепив зубы, прохожу мимо. И никто не останавливает и не говорит мне ни слова.

Уже в коридоре, ведущем в мою комнату, чувствую, что щеки обжигают слезы. Омерзительно. Я сорвалась. И что самое гадкое без какой–то видимой причины. Обозвал дурой – да ну и что? Я и не такое слышала в свой адрес.

Закрыв за собой дверь, прислоняюсь к ней спиной и бьюсь затылком. Не хочу признавать, что весь устроенный мною концерт был по одной единственной причине – я ревную. Ревную принца к его паре! О, Боги, почему все повторяется снова? Сначала был Ричард, а теперь Генри. И если с первым я рассталась с легкостью, то с этим мальчишкой все намного хуже. Неужели это оно? То самое чувство, когда вампир находит свою пару? Неужели я все это время заблуждалась, и сама обрекла себя на такие мучения. Ведь если у Генри другая пара, то мне ничего не светит и лучший вариант – это исчезнуть, пока я не привязалась слишком сильно. Да, наверное, так будет лучше.

***

Стоя у двери, я снова и снова прокручиваю сцену с принцем. Я волнуюсь, что слишком сильно ударила его. Могла оставить ему синяк или еще хуже сломать челюсть. Стоит извиниться перед ним. Правда теперь мне жутко стыдно за свой срыв.

Мучимая совестью, я томлюсь в своей комнате весь вечер. Солнце уже давно село, и замок погружается в сон. Может, лучше сходить прямо сейчас, не дожидаясь утра? Только что я ему скажу? Не знаю… Может, просто извиниться будет достаточно? А завтра я попрошу короля уделить мне время и выражу желание вернуться обратно в лагерь.

Набравшись храбрости, я наконец–то покидаю свою комнату. По коридору не иду, а крадусь. Спальня Генри находится в противоположном крыле, так что мне придется преодолеть путь мимо дверей, ведущих в покои всех остальных королевских особ.

Хоть в этом удача на моей стороне и до цели добираюсь без приключений. Но подойдя ближе, я слышу мужские голоса. Точнее, говорит пока один. Эдгар. Любопытство убивает на корню все благие намерения, вынуждая застыть на месте.

– Давно пора было выбросить этот хлам? Зачем ты вообще это хранишь? – возмущается будущий король.

– Ты забыл, что тогда произошло? – отвечает ему злым голосом Генри. От такого тона у меня мурашки по спине бегут.

– Ничего ужасного. Просто кто–то уже тогда потерял голову и не слушал старших.

– Это, – делает паузу Эдгар, – не то, что тебе нужно. Вместо того, чтобы сидеть здесь и придумывать очередной дурацкий план, стоило бы пойти и попытаться вернуть то, что ты желаешь больше жизни.

– Без тебя разберусь, – тихо отвечает Генри. У меня сжимается сердце. Уж не знаю, о чем вообще речь, но ясно, что это доставляет принцу мучений.

– Еще есть время Генри, – спокойно произносит Эдгар. – Мы что–нибудь придумаем и обязательно ее спасем.

– Я очень на это надеюсь.

Судя по звукам Эдгар похлопал брата по плечу. Я спешу нырнуть в затемненную нишу перед одной из дверей. Через пару секунд шаги раздаются уже в коридоре и затихают в противоположной стороне. Я облегченно вздыхаю.

Сейчас уже и не знаю, стоит ли идти к Генри и извиняться. Его голос был таким равнодушным в конце. И столько обреченности было в нем. Черт! Я тоже виновата в этом. И что же мне делать?

Пара вдохов и выдохов, и я выхожу из своего убежища. На негнущихся ногах приближаюсь к покоям принца и замираю перед дверью. Рука медленно поднимается, но застывает около самой поверхности. Всего лишь массивная деревянная дверь отделяет меня от Генри. А еще несколько десятилетий разницы в возрасте, ужасные события моего прошлого, насилие, которое я пережила. Этот мальчик достоин лучшего, чем изуродованная я.

Слезы подступают к глазам, а я делаю шаг назад, надеясь поспешно скрыться из этого коридора. И тут удача покидает меня – дверь в покои принца открывается, а сам он застывает на пороге, изумленно глядя на меня.

«Синяка нет», – мелькает в голове первая мысль, а за ней приходит другая: «В замке полно целителей».

До чего же я глупая! Пощечина – это не повод бежать со всех ног и падать в ноги принцу. Он оскорбил меня, и я попросту защищалась. Был бы он вампиром, получил бы, возможно, и кулаком.

Обжигающая злость душит меня. Разве это нормально? Только увидеть его и уже злиться? Мое ли это? Какие чувства и эмоции действительно мои???

Стараясь скрыть набежавшие слезы, я опускаю взгляд чуть пониже подбородка принца. Раз попалась так стоит выполнить то, ради чего я здесь.

– Я хотела извиниться, – осипшим голосом начинаю я. – Мое поведение было неподобающим. Все сказанные слова… Простите, Ваше Высочество, впредь такого больше не повторится.

С каждым моим словом губы Генри белеют все сильней. Под конец монолога так еще и желваки заиграли на его скулах. И его затянувшееся молчание похоже на могильную тишину.

– Это все? – холодно интересуется он.

– Да, Ваше Высочество. Разрешите идти?

– Нет, – отрезает он. Властные нотки, проскальзывающие в его голосе, заставляют меня сжаться. Недооценила я мальчишку. Забыла, чей он внук.

Вместо слов Генри обхватывает мое лицо ладонями, вынуждая смотреть ему в глаза. Взгляд его я еще могу выдержать, но, когда к нему примешивается запах, тепло его тела, пол уходит из–под моих ног. И его губы… очень близко. Его кровь… биение сердце…

«Убей», – звучит в моей голове знакомое эхо. Я резко отталкиваю Генри от себя. Мгновение смотрю на ошарашенного принца, а потом быстро ухожу прочь. Быстрей и быстрей. И скрывшись с его глаз, пускаюсь бегом по коридору.

Слезы душат. Мне ужасно жарко. И это вспышка очень похожа на ту, что я пережила однажды. Тогда, в первую встречу с оборотнями! Нет–нет–нет! Не может быть!

Пытаюсь ухватиться за здравый смысл. Нельзя поддаваться импульсу. Нельзя! Единственный, кто сейчас может мне помочь, так это брат. К Ричарду я не пойду. Узнай он, что я все еще так сильно связана с Властителем и завтра же меня вздернут на виселице или кинут в темницу. Нет–нет! К нему нельзя.

Я со всех ног несусь в комнату к брату. Только он. Только мой брат поможет мне.

Рафаэль читает книгу, лежа на кровати, когда я влетаю к нему. Слезы не дают мне и слова сказать. Я падаю к нему в объятья и рыдаю, не в силах остановиться.

– Не говори никому, – повторяю я снова и снова. – Не говори.

Рафаэль видел меня в подобном состоянии ни раз. Вот и сейчас, не растрачивая лишних слов, просто гладит по спине, баюкая словно ребенка. Как хорошо, что у меня есть такой брат!

Немного погодя, когда сил на слезы не остается, я пытаюсь рассказать ему то, что творится со мной. Все без исключения… даже про мои чувства к Генри. Рафаэль, укутав меня в одеяло, слушает, бесстрастно воспринимая все излияния моей души.

В конце концов силы покидают меня, и я, устроившись на кровати брата, погружаюсь в темноту сна.

Глава 17

Прошла уже неделя с того вечера, как я ворвалась в комнату брата. Ни он, ни я после не обсуждали произошедшее, лишь условились, что впредь с Кейт или Генри я не должна оставаться наедине. Это была моя инициатива. Рафаэль утверждал, что мои волнения – пустое, и намекал, что виной всему произошедшему мои чувства к Генри.

Он не опровергнул и не подтвердил наличие пары у принца. И этот вопрос по—прежнему волновал меня. Я никак не могла объяснить себе поведение Генри. Он же не прошел обращение, чтобы чувствовать свою пару. Значит, именно она была вампиром, но никакой девушки, вьющейся возле принца, я не замечала.

Однажды, позволив своим мечтам взять верх, я даже представила, что его пара я. Но это было абсурдно, как ни крути. Разве бы меня не поставили перед фактом? Да и я не пробовала кровь принца, чтобы кто–то утверждал такое. Значит, остается одно – какая–то другая вампирша является его возлюбленной. Злость, ревность, обида – чувства, которые сменяют друг друга, когда я думаю об этом. Похоже я все–таки влюбилась или просто желала… безудержно, всецело. И с каждой новой бессонной ночью, моя уверенность, что Генри стал для меня чем–то большим, чем бесшабашным мальчишкой, которого я должна охранять, лишь усиливалась. Вот и нашла я себе… принца.

Сейчас, гуляя с Кейт и братом в саду, я перебираю в памяти события прошедшей недели. Спустя два дня после нашей прогулки с Винсентом, я увидела его снова. Он тренировался с другими воинами, но заметив меня, помахал рукой, счастливо улыбаясь. Я тоже его поприветствовала, не меньше радуясь нашей встречи. Свидетелей вокруг было достаточно, но мне было все равно. Даже тот факт, что среди них был Генри и мой брат меня не волновал. Первому я хотела досадить, ибо снова во мне проснулась необузданная злость, а второму, по сути, все равно, с кем я завожу дружбу.

На следующий же день Винсента перевели в лагерь близ его поселения. Я была рада за него. Когда он рассказывал о себе, ни раз упомянул, что скучает по родным краям. Мне было только жаль, что я не успела попрощаться с ним. И не знала, совпадение ли все это или Генри таким способом мстил мне.

Прогуливаясь на отдаленном расстоянии от влюбленной парочки, я настолько погружена в себя, что не слышу, как особа, занимающая все мои мысли, возникает рядом. Генри молчит, но и без его голоса мне хватает ощущений. Он настолько близко, что то и дело плечом касается меня. Я стараюсь не смотреть на него и вообще не дышать, чтобы не чувствовать манящий аромат его крови. Ужасно! Не потому что я хочу его укусить, а из–за того, что с каждой нашей встречей все ощущения становятся лишь сильней.

Оказывается, мне даже стало не все равно, во что я одета. Вот и сейчас думаю, понравилось ли принцу мое платье. Я долго выбирала его сегодня, а потом придирчиво рассматривала себя в зеркало, отмечая, как прекрасно подчеркивает мою бледную кожу вишневый бархат с серебристой вышивкой. Что со мной происходит?

Отвернувшись в сторону, делаю глубокий вдох. Кажется, что моя кожа горит огнем. Налетевший ветерок дарит мгновение прохлады, и я стараюсь отвлечься. Например, на погоду.

Весь день было пасмурно и душно, а сейчас на горизонте молния рассекает свинцово—синее небо. Скоро гроза доберется и до нас. Хорошо бы. Я бы с удовольствием постояла под дождем.

Рафаэль замечает, в каком я нахожусь положении и спешит ко мне на помощь. Под предлогом скорого ужина мы все возвращаемся в замок. И это хорошо, ведь теперь я могу занять себя разговором с принцессой.

***

На душе у меня неспокойно. Разгул природы, мое яркое платье кажутся мне зловещими.

Сегодня из–за грозы, бушующей за каменными стенами, на ужин собралось все королевское семейство. Оглядывая присутствующих, не нахожу ничего нового в их поведении – болтают о прошедшем дне, Кейт рассказывает, какие прекрасные розы распускаются в саду. Невеста Эдгара, Сюзанна, прибывшая сегодня погостить, делится впечатлениями о своем путешествии и радуется, что успела прибыть в замок до грозы.

Так что меня так волнует?

Будто в ответ на этот вопрос служанка, взяв мой бокал со стола, подливает мне вина. Давно забытый запах ударяет в нос, заставляя сердце биться чаще. Яд. В вине яд!

Я бросаю взгляд на служанку и готовлюсь в любую минуту вскочить и остановить предательницу, но девушка скрывается за дверью, больше ни к кому не подходя. Эту служанку я знаю, значит, она пока никуда не денется. Я смотрю на отравленное вино и пытаюсь сопоставить факты. Что если мне померещилось? Что если я начинаю сходить с ума, подозревая всех и каждого в измене?

Служанка возвращается обратно и, остановившись за спиной Евы, как и обычно ожидает, что кому–то потребуется ее помощь. Однозначно я схожу с ума. Только вот взгляд девушки слишком заинтересованно скользит по мне.

Что будет, если я выпью отраву? В прошлый раз я пила яд, но никакого вреда он мне не причинил. Знает ли об этом она? Попробовать или не стоит?

Я подношу бокал к губам и делаю маленький глоток. Сомнений нет – в вине яд. Возможно, обычный человек этого и не заметил бы, а вампир, ранее не пробовавший зелье, и не понял бы, но я точно уверена, что в моем бокале отрава.

До конца ужина стараюсь делать безразличный вид и как обычно пить вино. На самом же деле я только подношу бокал к губам, но не пью. Даже если яд не причинит мне вреда, не стоит злоупотреблять удачей.

После ужина я поспешно покидаю собравшихся, впервые радуясь, что надела платье. Бокал, зажатый в руке и спрятанный меж складок одежды, остается незамеченным.

Служанку я нахожу не сразу, но встретившись со мной в узком коридоре, ей уже некуда деться.

– Пей, – протягиваю я ей бокал с вином. Она изображает удивление, но мелькнувший страх в ее глазах говорит о многом.

– Госпожа, благодарю вас, но я не пью вино, – пытается отнекиваться она, но я не намерена сдаваться. Поить ее отравой я не собираюсь, но признаться в своих подлых деяниях очень даже.

– Пей, – рыкаю на нее и тут же получаю то, что хочу. Девушка падает мне в ноги и со слезами на глазах начинает причитать:

– Госпожа, простите! Меня заставили. Я не хотела, честное слово. У меня семья. Он грозился убить всех. У меня два брата, совсем еще крошки. Госпожа, простите меня!

– Кто, он? – лишь могу выдавить я.

– Господин Вилор, – всхлипывает она. Я в недоумении смотрю на девушку. – Госпожа, прошу вас, не говорите королю. Я все что угодно для вас сделаю.

Возможно, она говорит искренне и ее заставили, но ведь был и другой путь – рассказать все Ричарду. Если я умолчу об этом инциденте, то в следующий раз яд могут подлить Кейт или Генри. От этой мысли у меня все холодеет внутри.

Служанка между тем резко вскакивает и ударяет меня по руке, вынуждая разжать пальцы. Бокал падает, и вино, обрызгав мое платье, заливает пол.

– Господин! – вскрикивает служанка и падает на колени. К нам идет король с охраной. – Господин, защитите – она хотела меня отравить!

– Что здесь происходит? – интересуется Ричард. И хотя его голос тих и спокоен, он звучит устрашающе.

– Она хотела меня отравить, господин, – и показав на остатки вина на полу, добавляет: – Я выбила бокал у нее из рук. Господин, защитите.

Ричард переводит взгляд на меня. Я не собираюсь оправдываться. Абсурдность ситуации налицо – мне незачем убивать служанку.

– Габриелла, – обращается ко мне король, и его голос на этот раз звучит мягче, – объясни, что здесь произошло.

– За ужином она, – я киваю в сторону девушки, которая так и остается на коленях, – подлила мне в вино яд.

– Не правда! – вскрикивает служанка. – Я этого не делала. Это она! Она хотела меня отравить!

Ричард одним движением руки вынуждает ее замолчать, но тот злой взгляд, которым прожигает меня девушка, он не в силах погасить.

– Я пошла следом, чтобы выяснить, кто посмел это сделать. И она сказала, что это Вилор.

Едва я произношу это имя, как Ричард вскидывает голову. На его лице нет и капли удивления. Кажется, его больше интересует моя реакция.

– В камеру ее, – отдает он приказ стражникам, и не успевают они сделать шаг к служанке, как та вскакивает. В руке у нее мелькает кинжал.

Удар должен достаться мне, но один из стражников выбивает оружие из ее рук, а другой всаживает ей в спину клинок. Тело оседает на пол.

Я смотрю на расплывающееся пятно крови и стараюсь не закричать, прижав ко рту ладонь. Ричард, между тем, присев около разлитого вина, проводит по каменному полу пальцем и пробует отраву. По тому, как он морщиться, я понимаю, что он чувствует яд.

В начале коридора появляется Кейт с Рафаэлем и Генри. И они идут в нашу сторону, улыбаясь и шутя. Стражники тут же встают на их пути, загораживая от лишних глаз малоприятную картину.

– Рафаэль, уведи, пожалуйста, отсюда Кейт, – спокойно просит король. По бледнеющему лицу принцессы ясно, что ей вот—вот станет плохо. Проследив за застывшим взглядом принцессы, я вижу темное пятно крови под моими ногами. Когда Рафаэль уводит принцессу, в ее глазах плескается ужас.

– Уберите тело, – продолжает распоряжаться король.

– У нее была семья, – зачем–то говорю я, наблюдая, как тело девушки заворачивают в холщовую ткань.

– Она соврала тебе. У нее никого не было.

– Я провожу Габи в ее комнату, отец, – вмешивается Генри.

– В мой кабинет, – дольше, чем следовало бы, смотрит на сына Ричард. – Стража, проводите их в мой кабинет, охранять и никого не пускать.

***

Путь до кабинета я запоминаю смутно. Генри даже осмелился придержать меня за плечи, но я никак не реагирую на такую близость.

В кабинете я останавливаюсь у окна и смотрю на чернеющее небо. Гроза лишь набирает силу. Кажется, я была права, и ближайшая ночь станет для меня чем–то ужасным.

«Что я сделала оборотням, что они хотят меня убить? Что?» – эта мысль снова и снова крутится в голове. Я никак не могу сопоставить события. Разве я сделала что–то не так? Разве я кому–то мешаю? Для кого я представляю угрозу, раз сам вожак оборотней начал на меня охоту? А я знаю, что он не остановится, что это только начало.

Через немного в кабинете собираются все, за исключением Кейт и Сюзанны. Предупреждая ненужные слова, я произношу:

– Сразу же после нашего разговора я покину замок.

– Я отправлюсь с тобой, – заявляет Генри.

– Исключено, – все так же, не поворачиваясь к собравшимся, отрезаю я.

– Я имею на это право, – взвивается мальчишка, но его останавливает Ричард:

– И какое же право? – интересуется король. Я не ленюсь посмотреть, как принц злится, но молчит. Ричард, довольный собой, обращается к Эдгару: – Будь добр, проводи брата в его комнату и усиль охрану.

Грохот двери лучше всего показывает, насколько Генри не согласен с отцом.

– Я должен был рассказать тебе все значительно раньше, – начинает король, – но я не знал, как ты отреагируешь на это. Честно сказать, даже сейчас я не знаю, с чего начать.

– Давай, я расскажу, – сжимая руку мужа, говорит Ева. Она одаривает Ричарда любящим взглядом, от которого мне становится неловко, и я снова отворачиваюсь к окну. Устроившись в кресле, королева наконец–то начинает свой рассказ.

– Мы знали про твою связь с Властителем с самого начала. Лишь поэтому мы не убили его и согласилась с Ричардом отдать годы своей жизни. Мы думали, что чем дальше ты будешь от Властителя, тем тоньше станет связь, поэтому мы отпустили вас в путешествие. Ведь Рафаэль изредка, но тоже чувствовал влияние Первого на себе.

Я оборачиваюсь, требуя у брата подтверждения. Раф пожимает плечами и продолжает смотреть на пламя в камине.

– Годы шли, а вы все скитались по миру. Нам показалось, что, попросив вас вернуться, мы снова наладим отношения, но как–то не вышло. А потом родились Эдгар и Генри, – Ева вздыхает и ненадолго замолкает, погружаясь в воспоминания.

– Поначалу, когда Генри был маленьким, – продолжает за нее Ричард, – мы не предавали значения тому, что он часами мог смотреть на горы. Потом нас стало это пугать. Мы думали, что Властитель имеет над нашим сыном какую–то власть и ожидали худшего. А потом он сбежал, вынудив и Эдгара последовать за ним.

– И тогда все встало на свои места, – добавляет Ева. – Не Властитель его манил, а ты. Для Генри ты истинная пара, Габи. Хочешь ты этого или нет, но это так.