Глава 23
Так прошла пара недель. Жизнь Есении теперь напоминала бесконечную спираль дней, в которых она видела лишь свои покои и комнату королевы. Она снова и снова пыталась прорваться сквозь магию, но тщетно. Король все чаще пытал ее вопросами, но ей нечего было ему сказать. Лишь вера в нее Оборотня и Ведомира помогала ей не терять надежду.
Силы ее подтачивали и зловещие кошмары, после которых Есения всегда просыпалась в страхе и с колотящимся сердцем. Во сне она вновь оказывалась в резиденции Гостивара, но на этот раз наместник ставил над ней страшные эксперименты. Боль была слишком реальной, ее отголоски еще долго звучали в ней, даже когда она бодрствовала.
Есения совсем исхудала, все сарафаны теперь висели на ней мешком, она больше не узнавала себя в зеркале. Вымысел все труднее было отделить от реальности, за каждым углом замка, казалось, обитали жуткие тени, что тянули свои искривленные пальцы к ее душе. Оборотень постоянно спрашивал у нее, что происходит, но Есения лишь отмахивалась, обвиняя во всем отсутствие изменений в состоянии королевы.
Тем временем Морена, богиня зимы и стужи, почти отвоевала свое место у сестер, и на Хорсан опустился первый снег. Он почти ослепил Есению, когда утром она раздвинула тяжелые шторы. Ребятишки слуг принялись играть в снежки, звонкий смех отражался от каменных стен замка. Есения страстно завидовала этой радости, ее же впереди ждала лишь новая борьба.
Казалось, замок был не готов к неожиданной зиме, и она озябла, пока шла в покои королевы. Задумавшись о новых способах победить барьер, она случайно столкнулась с кем-то в коридоре. Взмах темных волос с рыжими прядями сразу сказал Есении, кто перед ней. Сегодня Дия была одета в плотные кожаные штаны и свободное пурпурно-черное платье. Ее грудь и предплечья защищали кожаные латы, а на поясе висела пара коротких кинжалов, словно она была на войне, а не в королевском замке.
– Ты же Дианзэ, так? – Есения постаралась сказать это равнодушно, но голос чуть дрогнул, пустив все насмарку.
Янтарные глаза чуть сузились, и Дия присела в безупречном поклоне, от которого, впрочем, веяло насмешкой. Она действительно напоминала лису, что ждала в засаде жертву, готовая в любую секунду вонзить ей в шею острые зубы.
– А ты балия? Маленькая подружка короля? – бросила она.
– Да, я заклинательница. Только вот подружка я скорее Оборотню, – сахарно улыбнулась в ответ Есения.
Маска фальшивого дружелюбия треснула, сделав лицо Дии почти уродливым.
– Как бы не так, – зашипела она. – Мы выросли вместе и были друг другу предназначены. Я понимаю, что за двадцать лет у Эйрона были… интрижки. Но он был моим и моим остается.
– Ваши отношения теперь в прошлом, – вспыхнула Есения в ответ. – Он любит меня.
– Неужели? А он хоть раз говорил это? Произносил заветные слова?
И словно почуяв слабость, Дия, хищно сощурившись, добавила:
– Или он даже запретил называть его настоящим именем? Да… в имени таится великая сила, с тобой он всегда останется лишь Оборотнем, что стыдится своей сути, а со мной он будет самим собой.
– Если вы были так близки, почему же он ушел из Гринхорна, оставив тебя позади? Не потому ли, что ты выдумала вашу связь? – с несвойственной для себя жестокостью, отрезала Есения. – Когда лес пустит его обратно, я буду той, кто держит его за руку. А вот тебя… Гринхорн никогда не примет.
Не бросив больше и взгляда на ее разъяренное лицо, Есения прошла мимо, изо всех сил стараясь скрыть, как тяжело ей дался этот разговор. Все теперь валилось из рук, а барьер сегодня не сдвинулся ни на шаг, и Есения, мрачно выдохнув, отправилась в библиотеку. Стараясь сделать хоть что-то полезное, она начала искать причину своих странных кошмаров.
Все книги о богах и богинях говорили о том, что это Морена насылает на людей жуткие видения, и именно зимой она становится сильнее всего. Но мысль о том, что могущественная богиня снизошла до Есении, ей казалась просто смешной. Книги не дали ей ответов, и она просто прохаживалась между полками, пока взгляд ее не наткнулся на толстый фолиант с тисненой кожаной обложкой. На нем было изображено Мировое древо.
Книга оказалась сборников преданий о трех мирах: Прави, Яви и Нави. В Прави жили почти все милосердные боги и богини Элейнии, от Рода, великого создателя, до молодого Сварога-кузнеца. С начала существования мира они с высоты небес приглядывали за Явью, где жили сотворенные Родом создания. Лишь несколько богов, по преданию, жили бок об бок с людьми, помогая им и наказывая за непочтение. Мир Нави был разделен на две половины. Темной ее стороной, миром мертвых и злобных созданий, правил жестокий Чернобог. На своем черном, как сама тьма, коне объезжал он свои владения, сея мрак и болезни.
От страниц о Нави у Есении пробежали ледяные мурашки. Изображение огромного коня Чернобога что-то напомнило ей, но она не смогла ухватить мысль, слишком мало у нее было сил.
Все три мира были едины и связаны между собой Мировым древом. В книге было написано, что оно, якобы, росло на далеком острове, но Есения видела дуб собственными глазами. Так может, и остальные предания не совсем правдивы?
От размышлений ее отвлекла слабая дрожь, которая вмиг охватила все тело. Только одного человека Есения чувствовала так. Оборотень стоял, прислонившись к двери и нахмурился, видимо, заметив ее бледность.
– Опять работаешь на износ? – вроде бы в шутку бросил он, но глаза его при этом выискивали в ней малейшие признаки хвори.
– Скорее отдыхаю, – хмыкнула Есения и поднялась с кресла. – А что, ты хотел меня отвлечь?
– Думаю, тебе было бы полезно немного прогуляться.
Есения хотела возразить, что королева ждет ее, но один взгляд на его сжатую в напряжении челюсть, дал ей понять, что спорить бесполезно. Оборотень повел ее вниз по лестнице, а затем они вышли из замка. Хрусткий воздух сразу наполнил легкие запахом первого снега. Словно прохладные пальцы погладили душу Есении, остудив все тревоги. Может, Оборотень действительно прав, и ей это было нужно? Ребятишек во дворе уже не было, видимо, холод, а может, строгие родители, загнали их обратно в тепло. Обойдя замок, Есения и Оборотень направились к месту, что она видела до этого лишь издалека.
– Я думала, только членам королевской семьи можно заходить в Рощу Предков?
– Иногда можно сделать исключение, – усмехнулся Оборотень.
Роща почти примыкала к замку, словно обнимая его раскидистыми ветвями своих дубов. Пышные кроны, совсем недавно окрашенные огненным цветом, сейчас склонились под тяжестью белого покрывала.
– Первое дерево здесь посадил еще Драгомир Ратный, этим дубам две сотни лет, – тихо проговорил Оборотень, словно и он, обычно насмешливый ко всему, не мог удержаться от воздействия этого места.
Роща была совсем небольшой, и уже через пару минут они оказались на широкой поляне, где Есения смогла наконец увидеть место поклонения королевской семьи. В стволах шести могучих дубов были вырезаны лица Ратных. Все короли были похожи меж собой, с густой бородой и угрюмым взглядом. Даже лицо Земирада здесь выглядело более грозным, видимо, мастер не стал наделять его хитроватой улыбкой, что часто расцветала на губах молодого короля, а может, он просто никогда не удостаивался такой чести.
Идолы богов и богинь выглядели совсем по-другому. Они были сделаны из гладкого дерева и уходили острыми пиками высоко в небо. На каждом идоле мастер изобразил богов так точно, что не оставалось сомнений, кого ты видишь перед собой. Род-создатель стоял в центре священного круга и был в образе длинноволосого старца со строгим взглядом. Хорс, светлоликий молодой бог, открытой улыбкой согревал сердца страждущих. Мокошь, богиня-пряха, с тяжелой косой, в которой алели цветки мака, смотрела с нежностью и силой.
Есения с трепетом прикоснулась к идолам, прочитав молитву. Давно она не обращалась мыслями к богам и богиням, и теперь они словно дали ей сил, которых так не хватало. Оборотень подошел к ней и тихо произнес позади:
– Есения, так продолжаться не может.
– О чем ты? – напряглась она.
– Я думаю, ты знаешь. Я вижу, что происходит с тобой. Ты погубишь себя, пытаясь сделать то, что невозможно. То, что случилось с королевой, – ужасно, но это не твоя вина, и никто не требует отдать свою жизнь, пытаясь вернуть Софию.
– Ты не понимаешь! – резко развернулась Есения. – Все давно махнули рукой на королеву, лишь Земирад все еще надеется. Я служу королю и не могу подвести его!
– Ты готова идти до конца? – побледнел Оборотень. – Даже если это будет стоить твоей жизни?
– Я не отступлю…
– Как же ты упряма! – зарычал он, отступив на шаг.
Есении показалось, что ирбис хочет вырваться на свободу. Вероятно, чтобы тоже ее отчитать. Пару минут он ходил из стороны в сторону, но осознав, что ее не переубедить, раздраженно выдохнул:
– Тогда, по крайне мере, дай помочь тебе! Ты все время пытаешься преодолеть барьер одна, но что, если нам использовать нашу связь?
– Это не приходило мне в голову, – задумалась Есения. – Знаешь, думаю, это может помочь! Скорее, пойдем в покои королевы и попробуем.
– Сразу в бой… – раздраженно пробормотал Оборотень. – Погоди хоть немного, у меня… есть для тебя подарок.
Не глядя на нее, словно стараясь скрыть смущение, он добавил:
– Я знаю, что скоро тебе исполнится семнадцать летних пор. И я кое-что нашел для тебя, вернее, кое-кого.
Есения пораженно застыла, когда Оборотень скрылся за деревьями. Семнадцать летних пор… она совсем забыла об этом, слишком много событий одновременно закружили ее в буре. Спустя пару мгновений, Оборотень вернулся, и на руке его сидела птица невероятной красоты. Ее яркие, лазурно-синие перья, казалось, слабо мерцали, отраженные от снежного покрова вокруг. Умные глаза удивительного оттенка ежевичного вина спокойно глядели на Есению.
– Это Блар, очень редкая птица из рода Рэйро. Сейчас таких осталось немного, но в Хорсане можно найти что угодно, и мне повезло, – улыбнулся он, нежно поглаживая птицу. – Вытяни руку.
Есения послушалась, и птица осторожно перелетела ей на предплечье. Острые, как костяная игла, когти не причинили ей вреда, словно Блар старалась быть нежной.
– Оборотень… – с трудом произнесла Есения. – Она – самое прекрасное создание из всех, что я видела. Но я не могу держать ее в неволе, ты же знаешь.
– Неужели ты так плохо думаешь обо мне? – фыркнул он. – Птицы из рода Рэйро всегда живут с людьми. Они – единственные создания, что не могут прожить без хозяина, им нужна связь с человеком. Рэйро созданы служить своему хозяину и защищать его. И если меня не будет рядом… я буду спокоен, зная, что Блар с тобой.
Есения не знала, что сказать. Она всегда получала в подарок от Анастасии что-то практичное: одежду, ленты, гребешки. Никогда ради нее никто не старался, отыскав что-то особенное. Есения сжала губы, стараясь сдержать невольные слезы, и Оборотень, не так поняв ее реакцию, нахмурился.
– Тебе не нравится подарок?
Тот, кто не знал его хорошо, мог бы не заметить эту едва уловимую неуверенность, проскользнувшую в его тоне. Мысленно обратившись к Блар, Есения попросила ее взлететь, а сама бросилась к Оборотню и, спустя мгновение, ее лицо уже прижималась к его тунике.
– Она чудесна, спасибо тебе, – прошептала она. – Никто раньше не делал для меня такого.
Оборотень, расслабившись, обнял ее в ответ, и Есения почувствовала, как связь заискрилась между ними.
– Ты достойна всего, чего захочешь, Есения, – тихо проговорил он в ответ. – А я готов положить все дары этого мира к твоим ногам.
Когда Оборотень говорил такие слова, было безумно легко поверить в его чувства к ней. И Есения постаралась заглушить тихий голос в голове, напоминающий лисье шипение.
Глава 24
Этой ночью Есения провалилась в сон без пугающих сновидений. Возможно, боги и богини дали ей свое благословение и защитили от дурного, а может, это Блар, что сидела в большой золотой клетке, охраняла ее сон. Брать птицу с собой в покои королевы, наверное, было не лучшей идеей, но Есения не смогла расстаться с ней. Блар едва ли привлекла бы больше внимания, чем ее разные глаза и жемчужные волосы, так что Есения решила махнуть рукой на любопытные взгляды.
Она улыбнулась, вспомнив реакцию Яры на появившуюся вдруг в покоях лазурную птицу. Девушка оцепенела, разглядывая диковинку, но уже пару минут спустя гладила шелковые перья, а Блар взирала на нее со снисходительным терпением.
Оборотень уже ждал ее у винтовой лестницы. Огнеслав, немолодой стражник, напоминающий большое молчаливое полено, уже привык видеть ее каждый день, но чуть помедлил, заметив, что она пришла не одна.
– Оборотень пришел помочь мне, – тепло улыбнулась ему Есения. – Все в порядке, пропусти его.
Огнеслав молча обвел Оборотня сдержанным взглядом, но, видимо, решив, что он не представляет угрозы, посторонился. На Блар он вообще не посмотрел, словно стражники каждый день здесь видели ярких птиц.
Воздух в покоях был спертым, похоже, служанки давно не заглядывали сюда. Есения первым делом распахнула окно, впустив морозный ветерок. Блар сразу перелетела на подоконник и принялась внимательно оглядывать двор. Спящая королева, увы, не могла приветствовать гостей, и они, не теряя времени присели рядом с ней с двух сторон.
– Мы раньше не пробовали применить нашу связь, как думаешь, что мы должны делать? – неуверенно спросила Есения.
– Думаю, сначала нам нужно почувствовать друг друга. Затем, когда связь укрепится, ты соберешь все свои силы и направишь их на королеву, а я попробую присоединиться к тебе.
Внимательный взгляд Оборотня, казалось, прожигал ее, но Есения запретила себе отвлекаться и сосредоточилась на знакомом тепле в центре груди. Она постаралась почувствовать силу, что излучал Оборотень рядом с ней. Огонь разгорелся внутри, соединяя ее дар и их связь, Есения закрыла глаза и неожиданно увидела в глубине своего разума неяркое сияние. Оно все разрасталось, пока не обрело четкие границы, превращаясь в двуликий образ, справа – человек, а слева – ирбис.
– Оборотень… – прошептала Есения. – Это ты?
«Да», – прошелестел свет, хотя сам Оборотень молчал.
– Кажется, я вижу твою душу.
«Похоже, я смог проникнуть в твой разум. Помнишь, Милош говорил, что мы сможем слышать друг друга мысленно? Видимо, для этого тебе нужно использовать свой дар».
– Скорее, давай попробуем разбудить королеву, я не знаю, сколько мы сможем удерживать связь!
Сейчас Есения ощущала свой дар по-другому, он будто был усилен в десятки раз. Ощутив магию в кончиках пальцев, она сосредоточилась и постаралась проникнуть вглубь сна Софии. Вновь и вновь они с Оборотнем бросались на барьер в поисках лазейки. Но стоило ему чуть истончиться, как сразу он снова начинал защищаться, так и не впустив их.
– Не понимаю, почему не выходит? – раздраженно пробормотала Есения, когда, чуть позже, Оборотень уговорил ее передохнуть в оранжерее.
Видимо, он надеялся, что этот мирный уголок поможет ей успокоиться, но жгучее разочарование не давало расслабиться ни на минуту.
– У меня есть одна идея… – задумчиво протянул он. – Может, мне попробовать обратиться?
– Ты имеешь в виду, в замке? – растерялась Есения. – Но зачем?
– В последнее время я много думал об ирбисе и моей связи с ним. Когда я обратился в резиденции Гостивара, я почти не испытывал боли, которая стала для меня такой привычной. Но что, если я и не должен каждый раз чувствовать ее? Если причиной этому стало мое упорное нежелание делить с ним власть? Когда он требовал выпустить его, я каждый раз сопротивлялся и ему приходилось… словно прорываться наружу, понимаешь?
– Ты хочешь сказать, что когда ты добровольно уступаешь ему место, то обращение проходит легче?
– Да, и я думаю, что, выпустив ирбиса, я возможно, смогу еще усилить твой дар.
– Но вдруг тебя кто-то увидит? – нахмурилась Есения. – Ты столько лет скрывал ирбиса от всех, неужели ты готов рискнуть?
– То есть, только тебе можно жертвовать своим временем, силой, здоровьем, чтобы спасти королеву? Ты не думала, что я тоже хочу сделать хоть что-то, чтобы отплатить семье Ратных?
– Хорошо, если ты уверен… но ты не можешь обратиться сейчас, сюда сбежится весь замок.
– Об этом не беспокойся, – ухмыльнулся Оборотень. – Мы сделаем это ночью.
***
Когда темнота поглотила последний луч солнца, Есения и Оборотень вновь подошли к покоям королевы.
– Какой у нас план? – прошептала Есения. – Как только Огнеслав услышит твое обращение, он сразу же прибежит!
– Не волнуйся, – усмехнулся Оборотень. – Нам повезло, Огнеслав стережет покои только днем, а ночные стражники всегда меняются. Сегодня ночью дежурит молодой парнишка, Святозар. Он заступает первый раз, очень доверчив, и – еще одно наше преимущество – побаивается всего магического. Тебе нужно только вести себя уверенно и кивать на все, что я говорю.
– И это твой план? – прошипела Есения.
В ответ на ее гневный взгляд Оборотень тихо рассмеялся. У дверей в покои стоял худой молодой человек, казалось, ему не больше пятнадцати летних пор. Форма на нем сидела будто с чужого плеча. Есения сразу постаралась принять уверенный и чуть надменный вид.
– Б-балия? – удивленно спросил страж, увидев их. – Я думал, вы приходите в покои королевы только днем.
– В этот раз балии необходимо провести особый ночной ритуал, – сразу перехватил разговор Оборотень. – Что бы вы ни услышали за дверью, вы не войдете в покои, вам ясно?
Святозар совсем стушевался и неуверенно пробормотал:
– Но как же я не войду, если что-то случится, я же страж королевы.
Голос Оборотня мгновенно стал строгим, и Есения могла представить, как напугали мальчишку его ледяные глаза и пересекающий лицо шрам.
– По-моему, страж, вы забываете, кто перед вами. Это балия короля Земирада, та, кто день за днем пытается пробудить королеву ото сна. Король дал ей добро на все способы, которыми она может помочь королеве. Если вы войдете сегодня, то весь ритуал сорвется и королева может умереть! Вы этого хотите?
– Нет-нет, конечно, господин Оборотень, – побледнел юноша. – Я не войду в покои, даю слово.
– Что ж, отлично.
Оборотень кивнул ему и открыл дверь перед Есенией, которая за весь разговор не произнесла ни слова, храня многозначительный вид. Только войдя в покои и плотно закрыв за собой дверь, Есения тихо захихикала, чтобы не услышал стражник.
– Сорвется ритуал? Хвала Роду, Оборотень!
– Я придумывал на ходу, – криво улыбнулся Оборотень. – Главное, что сработало. По-моему, я напугал бедного мальчишку до полусмерти, зато теперь он точно не войдет в покои.
– Хорошо, что я не взяла с собой Блар, а то бы он точно рухнул от страха.
Есения отошла к окну, когда Оборотень попросил ее отвернуться. Шум сброшенной одежды заставил ее невольно побагроветь. Она услышала тихий вздох, словно Оборотень готовился к боли, но его стоны и сухой треск костей заняли всего пару мгновений. Есения прислушалась, не войдет ли Святозар, но, видимо, Оборотень и правда сильно напугал его. Тихое рычание позади говорило, что обращение было окончено и через секунду о ее бок потерся ирбис. Есения протянула руку, и зверь коснулся ее мордой, словно требуя ласки.
– Знаешь, Оборотень, таким ты мне нравишься даже больше, – хмыкнула она. – Такой мягкий… и молчаливый.
Его глаза сощурились, и Есения могла бы поклясться богами и богинями, что ирбис насмешливо улыбнулся. Рыкнув, он напомнил, что время уходило, и им стоило поторопиться. Кивнув, Есения настроилась на свой дар, тепло превратилось в жар, когда они с Оборотнем вновь соединились. Сила была еще мощнее, словно ирбис отдавал ее больше. Внутри появился двуликий образ, но на этот раз правую сторону занимал зверь.
Сосредоточив всю магию в руках, Есения ударной волной бросила ее на барьер. Тот сопротивлялся изо всех сил, истончался, дрожал и, казалось, даже рычал от ярости. Но они не остановились, надавили еще сильнее, и вдруг в нем образовался небольшой разлом. Мгновение спустя королева открыла глаза.
***
Это была победа, хоть и совсем краткая. Спустя секунду барьер отбросил Есению и Оборотня. Разлом закрылся, а королева смежила веки, вновь забываясь магическим сном. Последняя атака на барьер отняла у них почти все силы. Есения рухнула в кресло, Оборотень прилег рядом с ней, все еще в обличии ирбиса. Пару секунд они молчали, никто из них не мог подобрать слов. Наконец Есения прошептала:
– Мне ведь не показалось? У нас действительно получилось разбудить королеву?
Оборотень не стал утруждаться словами и просто утробно рыкнул в ответ.
– Видимо, это: «Да, Есения, ты не сошла с ума и все было на самом деле?» – устало хмыкнула она.
Затем она вскочила, не обратив внимания на резкое головокружение, что заставило мир чуть пошатнуться.
– Нам нужно рассказать королю!
«Думаю, не стоит беспокоить его среди ночи, – раздался в ее голове голос, что изо всех сил пытался скрыть под насмешливым тоном радость. – Пойдем к нему с самого утра».
Есения кивнула, и они посидели в уютном молчании еще немного, пока Оборотень не накопил достаточно сил для обращения. Святозар взглянул на них с плохо замаскированной опаской.
– Что это были за звуки? – тихо спросил он. – Как будто треск сухих веток.
– Мы готовили все для ритуала, хотя тебе и этого знать не следует, – стараясь не засмеяться, серьезно ответила Есения.
Видимо, с силой Оборотня к ней перетекла и его самоуверенность. Лежа в кровати, Есения снова и снова прокручивала в голове их небольшой, но такой долгожданный успех, и в эту ночь кошмары отступили под натиском ее надежды.
***
Король сидел не двигаясь уже пару минут, и Есения начала переживать, что потрясение стало для него слишком сильным.
– И вы говорите, что моя жена открыла глаза? – уже в третий раз спросил он.
– Да, ваше величество, – мягко ответила Есения.
Затем король, будто очнувшись, вскочил и подошел к окну. Руки, сомкнутые за спиной, побелели от его хватки.
– Почему пробудить Софию получилось лишь на несколько секунд? Что произошло потом? – наконец почти прошептал он.
– Потом барьер вновь отбросил… Есению назад, – вмешался Оборотень, словно она собиралась выложить королю его секрет.
Король вдруг резко обернулся, и его лицо преобразила широкая улыбка.
– Если у вас получилось пробудить Софию, хотя и всего на мгновение, значит, еще не все потеряно!
Король был так обрадован новостями, что даже не стал спрашивать Есению, почему она была в покоях королевы так поздно. Оставалось надеяться, что Святозар не выдаст, что она была там не одна. Решив обезопасить их от подозрений, она произнесла:
– Ваше величество, если у меня получилось пробить барьер ночью, возможно, мой дар усиливается в это время суток? Сегодня я могла бы снова попробовать…
– Нет, – прервал ее Земирад. – Я благодарен вам и мне претит откладывать ваши попытки, но вы нужны мне на сегодняшнем приеме. В нашем замке все еще гостит делегация из Зэлии, и я хочу, чтобы вы показали ей силу своего дара. У нас с правящей семьей Эвге́ни хорошие отношения, однако не стоит забывать и о том, что наше королевство всегда было более развитым, чем наши соседи. Пора им об этом напомнить.
– Но что мне им показать? – растерялась Есения.
– Я даю вам полную свободу, – махнул рукой Земирад, уже погруженный в свои мысли. – Придумайте какой-нибудь номер или еще что-то. Я полностью вам в этом доверяю.
Есения вышла из покоев короля со смешанными чувствами. Она ожидала, что новость о Софии заставит его воспрянуть духом и бросить все силы на ее пробуждение. Ей совсем не хотелось быть потехой для таких людей, как Аминта или Дия, что и так считали ее забавной игрушкой короля.
– Есения, успокойся, – словно почувствовав ее возмущение, сказал Оборотень. – Я знаю, что ты не этого хотела, но просьбы короля – вовсе не просьбы, ты понимаешь?
– Я просто ждала, что он… не знаю, больше обрадуется? – вздохнула она.
– Он король, а не обычный человек. Реагировать сдержанно на новости, не важно, добрые или дурные, – это то, чему его учили всю жизнь. Будь к нему снисходительнее.
– Что-то король не был ко мне снисходителен, заставляя выделывать фокусы перед гостями из Зэлии, – фыркнула Есения. – К вечеру мне нужно придумать какое-нибудь представление, а я даже не знаю, с чего начать!
– А я-то тебе на что? – усмехнулся Оборотень.