Академия небытия. Как не умереть дважды

– Не из них текилу готовят? – спросила я, еще не подозревая, что иногда стоит держать язык за зубами.

Глава 3

Куратор задумчиво посмотрел на меня, потом снова на кактусы и с подозрительным выражением лица покивал на мой вопрос.

– Молодец, Кудряшова, соображаешь.

Я даже растерялась, не сразу догадавшись, за что Амилота меня похвалил. А он уже вытащил нож и начал примеряться к шипастым листьям.

– Кажется, наш куратор сошел с ума, – глубокомысленно произнес Рэнди.

– Возможно, тебе не кажется, – ответила я, наблюдая, как на песке растет горка срезанных отростков.

– Пфф, – выдал Морис, – реликты необразованные. Этот вид кактуса накапливает влагу внутри ствола и условно съедобен.

– Условно?

– Ну, его правильно обработать надо, но не суть. Главное, это вода! Потому что еще пара часов, и от меня останется одна кожица.

Мы с Рэнди переглянулись, я сглотнула слюну при воспоминании о сушеном осьминоге, нарезанном колечками под бокал ледяного пенного. Причем на этот раз о нем я думала с большей любовью, чем о закуске. Пусть и с наступлением сумерек воздух существенно остыл, жажду это не отменяло. И голод – но не зря же считается, что человек без воды способен прожить меньше, чем без еды. Проверять на практике, каково это – умереть второй раз, – не хотелось. По крайней мере, не без трусов посреди пустыни.

– Тебе пойдет, – не упустил возможности подколоть нашего тентаклиевого друга гуль.

– Фигу видишь? – Морис подсунул ему под нос кулак и потряс.

– Не желаете мне помочь? – прервал уютную перебранку Амилота и поднес палец к губам. Коварный образец кактусовых оказался усыпан действительно острыми шипами, которые весьма хорошо цеплялись за кожу.

Мия сразу перестала изображать глубоко раненую нежную особу и выкатилась вперед, загораживая меня своим худосочным телом.

– Возьмите, куратор, – она вручила Лайзу пару уродливого вида перчаток из смутно знакомого материала. То, что это именно перчатки, я догадалась, только когда Амилота без вопросов попытался их натянуть.

Точно! Она же их из своей паутины сделала! Я с завистью слушала, как Амилота ее благодарит и возвращается к прерванному занятию. Даже не думала, что Мия в итоге окажется полезнее всех нас вместе взятых.

И вообще, знала бы, попросила бы ее трусы сплести. Хотя с Мии станется пошутить, и они рассыпятся в самую неподходящую минуту. Или, наоборот, приклеятся намертво, что еще хуже.

Морис хмыкнул, извлек из бездонных карманов перочинный нож и присоединился к кактусовым работам, стараясь срезать самые молодые побеги, колючки у которых еще не успели заматереть до состояния холодного оружия. Рэнди закатил глаза, но пристроился рядом с кракеном, принимая от него отрезанные части и складывая в расстеленный на земле свитер. Мия с небывалым энтузиазмом крутилась вокруг Лайза, вызывая у меня странные ощущения. И его, и ее мне очень хотелось закаменить и оставить в таком виде на память потомкам. Хотя Амилоту нужно было подстеречь в тот момент, когда руки будут вытянуты, – послужит вешалкой для полотенец.

Пока я кровожадно размышляла о мести, парни обстригли ближайшие кактусы, заставив меня снова почувствовать себя бесполезной на этом сельскохозяйственном празднике.

Но, кажется, никто и не заметил.

Мы собрались вокруг внушительной кучки мясистых побегов, угрожающе поблескивающей загнутыми шипами.

– И как нам это пить? – задала очень правильный вопрос Мия.

– Ага, мы же не эти… – нахмурился Рэнди. – Не козы.

Лайз неопределенно хмыкнул. Может, надеялся на нашу ходячую осьминожью энциклопедию?

– Сначала нужно вытащить шипы, перемолоть, отжать и процедить, – не разочаровал Морис.

– А потом охладить, налить в высокий стакан и подать с долькой лайма? – буркнула я, пить хотелось сильно, но не до такой степени, чтобы вцепиться зубами в толстую кактусовую шкурку.

Передо мной шлепнулась огромная макушка старого растения.

– Это вместо кастрюли? – фыркнула я, но куратор на сарказм не отреагировал, кивнул и отошел в сторону. Я некстати вспомнила, что час назад согласилась соблазнить его в корыстных целях, и вот мы все занимаемся черт знает чем, как будто никаких других проблем не осталось. С тяжким вздохом, от которого у Мориса дернулось веко, я опустилась на колени и принялась за работу.

С помощью когтей и непечатных выражений мне удалось освободить «кастрюльку» от сухих внутренностей. Рэнди приспособился вытаскивать шипы, Мия ловко отделяла сочное содержимое от шкурки, а Морис пожертвовал кружевной платок (зачем он был ему нужен?!) вместо марли.

Таким образом у нас набралась кастрюля непонятной жижи.

– Ну, и кто будет первым? – с сомнением спросил Морис. Поскольку он не спешил пробовать на себе свой же рецепт, я тоже не торопилась выступать вперед.

– Я не хочу пить, – заявила паучиха и отползла подальше от кактусовой выжимки.

– Рэнди? – Морис попробовал переложить ношу первооткрывателя на товарища.

– Думаешь, раз я гуль, то не сдохну от какой-то неведомой массы? Не, я пас! Да и пахнет отвратительно…

Тут Рэнди соврал, пахла она очень даже приятно, напоминая столь любимый мной огуречный спрайт. Что ж, раз других смельчаков нет, тогда…

И тут я встретилась взглядом с Лайзом. Буря, искра, безумие. Мои губы изогнулись в хитрой ухмылке.

– А ведь у нас есть куратор! – «вспомнила» я. – Вы же не станете рисковать жизнями своих студентов?

Все с надеждой воззрились на Амилоту.

Причем смотрела и Мия – любовь любовью, а кушать хочется всегда и, желательно, выжить после этого. Лайз равнодушно взглянул на зеленую массу и мужественно глотнул. На секунду мне стало стыдно, потом страшно. Я же его не убила, нет?

Мы все приготовились наблюдать за сменой эмоций на лице куратора, но этого не произошло. Он пил жадно, явно с удовольствием. И тут я вспомнила, как самоотверженно он отказывался от воды в бутылке, позволяя нам всем хотя бы немного утолить жажду.

– И как оно на вкус? – не выдержал Морис.

– Пробуй, – невозмутимо отозвался Амилота и снова достал нож. Посудина опустела наполовину, всем могло не хватить.

Морис помешал жижу щупальцем и задумчиво его облизал.

– Фу! Можно я попью до того, как он там весь искупается? – брезгливо поморщилась Мия, перехватила емкость у Мориса и храбро припала губами к краю. Ну еще бы, раз Лайз рискнул, как она могла ударить в грязь лицом? А вот я сомневалась. Подожду, когда закончится первая порция. Если никто не отравится, то напиться можно будет второй.

В итоге нам с Рэнди не досталось ни капли, а с приготовлением новой партии возникли сложности. Лайзу приходилось уходить все глубже и глубже в заросли, чтобы добыть молодые побеги, а когда их набралось достаточное количество, Мия заупрямилась.

– Твоя очередь чистить, – заявила паучиха, внезапно громко икнув.

– А это еще почему?

– Я устала, – отрезала она и уселась прямо на песок, блаженно улыбаясь. Рэнди молча пожал плечами и ловко выдернул очередной шип, перекладывая готовые кусочки кактуса поближе ко мне.

Делать нечего, пришлось чистить. Кастрюлька медленно, но уверенно заполнялась. И этот процесс закончился бы быстрее, если бы одно наглое розовое щупальце не таскало из нее ломтики очищенной мякоти.

– Морис!

Тентакль ухватил последний кусочек и растворился во мраке.

– Стой, зараза! – Я погрозила кулаком и капнула себе зеленым соком в глаз. – Блин… Никто не может соорудить костер?

– Из чего? – тут же откликнулся Морис. – Или хочешь поджарить куратора?

– Тебя я поджарить хочу. Холодно вообще-то. И темно.

Набежавшие облачка закрыли луну, и стало как-то грустно. В Академии Небытия не было ни солнца, ни звезд, и я не замечала, как их не хватало глазу, пока снова не увидела. Этот мир был чужим и незнакомым, но реальным, а академия – не совсем.

– Я могу попробовать, – вдруг сказал Рэнди. Он отряхнул руки и отошел в сторону, носком кеда выкопал лунку в песке и присел перед ней на корточки. Мы все бросили работу и подошли посмотреть, что он собирался сделать.

Рэнди достал из-под футболки цепочку с красным камнем и сжал в кулаке.

– Не пяльтесь так, – попросил он.

– Я к твоим мощам уже привык и не вздрагиваю, – брякнул Морис. – Или ты о другом?

Рэнди закатил глаза (скоро это станет привычкой) и щелкнул пальцами свободной руки. Звук вышел что надо – и все.

– Хм. – Рэнди повторил, и на секунду мне почудилась искорка. – Сейчас, подождите. Должно получиться.

Он зажмурился и щелкнул пальцами так смачно, что меня аж передернуло. Зато высек искру, и та зависла в воздухе. Рэнди подул на нее, и Мия, наклонившаяся крайне низко, чуть не лишилась бровей.

– А ты не безнадежен, мой костистый друг, – похвалил Морис и хлопнул Рэнди по плечу. Тот дернулся, и сгусток огня вышел из-под его контроля. Мы кинулись врассыпную, а бывшая искорка разрослась до размеров мяча и выбрала своей целью Мориса.

– Убери это от меня! – взвизгнул кракен, прикрывая ладонями тылы, к которым агрессивный файербол настойчиво пытался пристроиться. – Живо!

Рэнди кинулся следом, и с минуту вся троица носилась меж кактусов, пока Рэнди не схватил огненный шар голыми руками и не бросил в приготовленную лунку. И даже попал.

– Фууух, – протяжно выдохнул Морис. – Это было покушение на убийство. Я тебя запомнил.

Так мы обзавелись бездымным костром и заодно узнали о скрытых талантах Рэнди. Я привыкла, что могу превращать вещи и людей в камень, принимала как само собой разумеющееся, что Морис хорош в стихии воды – кракен все-таки. А вот то, что Рэнди принял от своего куратора красный стихийный камень, забыла.

– У меня только на днях начало получаться, – смущенно признался Рэнди, – и без страховки мне запретили тренироваться.

– Страховки? – напрягся Морис.

– Когда это случилось в первый раз, я поджег свою кровать.

– Хорошо, что я с тобой не сплю.

Мия замахала руками.

– Эй, избавьте меня от деталей вашей личной жизни! Мерзость какая.

Я пригрелась у костра и уже почти не слушала, о чем они там ругались опять. Странно, что Амилота не пришел на шум и вспышки огня. Их, наверное, за километр видно было.

– Давайте за дело, – перебила я спор, – пока Лайз не вернулся.

Мия прошила меня подозрительным взглядом.

– Кому Лайз, а кому куратор Амилота, – процедила она. Я пожала плечами.

– Согласна. Так вот, Лайз, – многозначительная пауза, – скоро вернется, а у нас тут сок не готов.

Парни сообразили, к чему дело катится, и сели рядом со мной, изображая бурную деятельность, а заодно намекая Мие, на чьей стороне больше игроков. Мои ж хорошие.

Амилота вернулся не так чтобы скоро и не то чтобы очень твердой походкой, сгрузил последнюю партию кактусов и внезапно присел рядом со мной, чуть ли не нос к носу. Разумеется, я напряглась.

– Что-то не так, куратор?

Меньше всего мне сейчас хотелось обострять ситуацию, Мия, вон, и так скоро как Рэнди будет искрами разбрасываться.

– Ты красивая, – с мягкой улыбкой проговорил Лайз, повергнув меня в шок. А, нет, судя по физиономиям, и всех остальных тоже.

Рэнди укололся шипом, дернулся и, недолго думая, сунул испачканный кровью кактус в рот. Щеки у него надулись, как у хомяка, и Морис истерично хихикнул. Я почувствовала тяжелый взгляд в спину под аккомпанемент зловещего шуршания и потрескивания, в то время как другой, не менее сверлящий, буравил меня спереди.

– Мия, ты красивая, – вдруг повторил Амилота, расплывшись в еще более глупой улыбке. Я скосила взгляд и увидела, как паучиха замерла, покраснела и попыталась спрятать за спиной дополнительные конечности, которыми, кажется, только что собиралась проткнуть меня насквозь. От ужаса в горле еще больше пересохло, и я попробовала отползти, нащупала не до конца заполненную кактусовую чашу и машинально из нее отхлебнула.

Свежо, слегка горьковато, с травяным послевкусием. Могло быть и хуже.

И почти сразу у меня возникла догадка о причинах столь противоестественного поведения Лайза.

– Морис, что бывает при тепловом ударе?

– Головокружение, высокая температура, бред, – лениво отозвался кракен, полулежа рядом с куратором. – Думаешь, наша собачка сломалась?

– Ясно. А при отравлении?

Я с ужасом повернулась к Морису, но Амилота продолжал улыбаться и блокировать мне пути отступления обеими руками, и кракену удалось отвлечь его внимание на себя.

– Морис, ты красивый!

– Ик! – Рэнди дернулся всем телом и чуть не повалился на онемевшего от комплимента Мориса. – Тут что-то не так, Рита! Рита?

А мне захотелось рассмеяться. Серьезно, я что, попала в анекдот какой-то? Или нам всем, а Лайзу в первую очередь, макушки солнышком напекло? Стоило только отойти подальше от академии, как неприступная крепость куратора затрещала по швам, а я еще даже не начала процесс коварного соблазнения. Ну ладно Мия, но чтобы воспылать страстью к нашему несомненно прекрасному кракену, нужно обладать очень хорошим воображением.

Я попыталась сконцентрироваться на этой мысли, но в голове заиграла тупая попсовая мелодия, сбивая с толку. Перед глазами маячило улыбчивое лицо Амилоты, и оно уже не казалось мне таким… странным. Я протянула руку и подергала куратора за треугольное белоснежное ушко, торчащее из волос на макушке. И хоть ты тресни, не помню, было ли оно там раньше.

– Хороший песик, – похвалила я и потрепала Амилоту за щеку, – умный песик.

Ушки заинтересованно дернулись, а хвост-колечко, вильнув, пощекотал Морису нос.

– Апчхи! – немедленно отреагировал Морис и случайно пихнул Рэнди коленом в бок. Тот накренился и сунул руку в костер.

Запахло жареным.

Тут мне стало казаться, что что-то действительно пошло не так.

– Морррис! – прошипела я, вдруг ощутив слабость в ногах. – Условно съедобные? Правильно готовить надо? Мы все отравились нафиг! У куратора уши выросли! И хвост!

– Слегка в эйфории, так будет точнее, – лениво протянул Морис и уклонился от мельтешащего у лица хвоста, того самого, которого у нашего куратора вообще-то быть не должно. – И с запчастями своего мужика сама разбирайся.

– У нас тут Лайз всем подряд в любви признается, это у тебя легкая эйфория?

– Чуток перебрал, – довольно подтвердил Амилота. – Морис, а ты красивый!

– Не повторяйся, – отмахнулся кракен. – А хотя нет, скажи еще раз.

– Красссивый, – выдал полушепотом куратор и, завалившись набок, отключился.

– Черт! Мы все пили эту дрянь, – сообразила я и нервно спихнула с себя ту часть Амилоты, которая мешала мне двигаться.

Освободившись, осмотрелась: Мия устроилась рядом с Лайзом и откровенно наглаживала ему плечо. Морис размахивал щупальцами и тихонько напевал, Рэнди сидел у костра и смотрел в одну точку, ни на что не реагируя. У меня только онемели колени, в остальном никаких отклонений не наблюдалось. Возможно, из-за того, что я горгона и большинство ядов на меня, в теории, не действует.

Итак, я выпила немного и только сейчас, Амилота выхлебал половину и раньше всех, вот его особенно качественно и приложило. Мия и Морис тоже пили, но я не следила сколько. Рэнди вообще умудрился сожрать кактус без обработки. Получается, я пока самая адекватная? Ладно, это хорошая новость.

Плохая – я совершенно не представляю, что делать.

– Морис, – воззвала я к другу, в разумность которого всегда верила. – Морис, не смей бросать меня на произвол судьбы.

– Жили у бабули два песчаных гуля! – затянул он без предупреждения. – Один тощий, другой бледный, два веселых гуля!

– Морис, твою налево! – Я схватила его за грудки и потрясла. – Приди в себя!

– Ой, Рита, и почему я в тебя такой влюбленный?

Сложенные уточкой губы потянулись ко мне, так что Мориса пришлось бросить. Ситуация становилась критической, Мия гладила Амилоту по груди, явно намереваясь стянуть с него последний оплот целомудрия – майку, Морис пел уже во все горло, на ходу придумывая слова, а гуль выглядел истуканом, но пение кракена оказало странный эффект, заставив его раскачиваться, как пьяный маятник.

– Отряд, стройся! – заорала я фальцетом на манер моего дядьки-полковника. Крик никого не впечатлил, Лайз довольно фыркнул что-то и перевернулся на спину, подставив под бесстыжие пальчики паучихи оголившийся живот.

– Ну уж нет! – Я рывком оттащила Мию от Амилоты и подсунула ее под бок Морису. Как оказалось, ей сейчас без разницы, кого гладить, тем более она уже собиралась перейти к решительным действиям и обвила кракена за шею, прижимая к себе со всей нереализованной страстью. Морис мгновенно затих, Рэнди, лишенный музыкальных завываний, снова замер в анабиозе. Ноги окончательно перестали меня держать, поэтому я приземлилась рядом с Амилотой, зевнула один раз, потом второй. Вечер давно превратился в ночь, песок еще немного грел, но я уже была достаточно не в себе, чтобы допустить мысль о том, как здорово пристроиться рядом с Лайзом и прижаться к его пылающему жаром телу.

В итоге я отбросила приличия и легла возле Амилоты. Он сонно шевельнулся, подгреб меня к себе и обхватил поперек груди. Я не успела даже пикнуть, как горячие губы прошлись по моей щеке, а потом нашли мои.

И кто кого должен был соблазнить?!

Глава 4

Первые пару секунд я просто наслаждалась поцелуем, пока рука Лайза не поползла к вырезу на блузке. Вот это поворот. Никакие кактусы не помогут мне потом смотреть в глаза друзьям, рядом с которыми я нагло предавалась разврату с куратором. Ситуация становилась чересчур пикантной даже для нашей, отбитой на всю голову, команды. Увы, Амилота придерживался иного мнения и, стыдно сказать, начал вылизывать мне скулу и подбородок, лишившись доступа к губам. Совсем как собака, а от этого делалось еще более неловко. И щекотно. С последним оказалось особенно непросто мириться, и я заерзала усерднее, попыталась выползти из стальных обнимашек, но Амилоте это явно не понравилось, и меня стиснули так сильно, что хруст ребер разнесся по всей пустыне.

– Рэнди, спаси… – просипела я, уворачиваясь от влажных губ настырного куратора. Когда вернемся в академию, уговорю Мориса запатентовать средство для повышения потенции на основе кактусовой выжимки, от покупателей отбоя не будет.

Гуль, еще недавно восседавший безмолвной статуей перед медленно гаснущим костром, куда-то подевался. Свистящие посапывания Мориса раздавались буквально у меня над ухом, так что я попыталась добудиться до него, но то ли напиток вышел по-домашнему забористым, то ли количество моих друзей резко поредело по неестественным причинам.

– Кто-нибудь, помоги… Да убери ты свои клешни, – прорычала я и пихнула Амилоту локтем. Ненадолго помогло, но тут из темноты донеслось непонятное шелестение, которым можно было озвучивать инопланетного монстра-лицехвата.

Лайз бросил терзать пуговицы на моей блузке, нащупал узел рубашки на талии и, путаясь в пальцах, приступил к развязыванию, отвлекая от более важного занятия – выискивания потенциальной угрозы моей шкурке. И, черт возьми, у него поразительно быстро получилось ослабить узел – не иначе, сказывается многолетняя практика раздевания девиц.

Шурх, шурх, шурх…

Ладно, плевать на девиц. Кто страшный живет в пустыне? Огромные скорпионы? Не хочу знать!

– Как вы все меня задолбали! – взвыла я и мгновенно приняла свою «большую» форму. Не то чтобы так планировалось, но зато эффект нужный возымело. Я ласково спеленала Амилоту кольцами хвоста, вспомнив Ллейшаха и его практикум. И только после этого обернулась…

– А-а-а-а!

Хвост, усиленный весом куратора, дернулся и отбросил какое-то скрючившееся возле Мии существо на несколько метров. Разглядывать было некогда, и я подтянула хвост к себе и приготовилась атаковать куратором по первому подозрительному шороху. Моргнула, и темнота слегка отступила, видимо, в такой форме я становилась более прокаченным покемоном. Хотя лучше бы я ничего не видела.

Мия лежала ничком на песке, и из разорванной на спине блузки в разные стороны торчали щедро обслюнявленные суставчатые ноги, причем под совершенно немыслимыми углами – даже тяжело посчитать, сколько их, так все перепуталось. Пока я разбиралась с проснувшимся в Амилоте рыцарем страсти и огня, Рэнди решил подзакусить паучихой.

Господи, как лечить пауков? Где найти доктора? Или ветеринара?

Мия вроде дышала, но я боялась к ней подходить. Вот будет сюрприз, если трону конструкцию, и бедолагу окончательно поломает. Тут нужен совет понимающего в альтернативной анатомии человека.

Я издала стон, больше похожий на свист, и случайно разбудила Мориса.

– Ух, как голова болит… – Он сел, вытащил платочек из своих многочисленных карманов и элегантно, оттопырив мизинчик, промокнул испарину.

– Морис, это лечится? – Дрожащей рукой я указала на паучиху. – Просто скажи, что да.

– А-а-а-а-а! – шарахнулся Морис, совсем как я полминуты назад. – Это вообще как?

Я молча кивнула на валяющегося в отключке гуля.

– Наш футфетишист постарался. Надо привести пострадавшую в порядок, пока все не протрезвели и не проснулись. Лично я бы не хотела после пробуждения обнаружить, что мне хвост бантиком завязали.

– Рит, я не знаю. – Впервые на моей памяти Морис был в полном замешательстве. – Он настолько проголодался? Что делать-то?

Очень хотелось ответить прямо так, как подумалось, но я сдержала нецензурные порывы и протяжно зашипела, чувствуя, что вот-вот вернусь в человеческую форму. И тут комок ног имени Мии вздрогнул и с хрустом распался. Я сразу бросилась к ней, а в итоге получила плевок паутины в лицо.

– Упс. Прошу прощения, рефлекс, – извинилась совершенно целая и здоровая Мия и помогла мне оторвать липкую сеть от обалдевших змеек. – А что тут произошло? Почему ты душишь куратора?!

Легкое сожаление в глазах паучихи переросло в пламя ярости. Мысленно я попросила у Лайза прощения и перекинула его Мие.

– Лови!

Мия поймала драгоценную ношу в мягкий кокон. Впрочем, и Амилоте в эту ночь было без разницы, кого тискать, так что паучиха и глазом моргнуть не успела, как ее сгребли в охапку и сжали до хруста.

– Вот именно поэтому наш уважаемый куратор был принудительно обездвижен, – пояснила я и устало вздохнула. – Больше никаких кулинарных экспериментов на дикой природе.

Опора подо мной исчезла, я шлепнулась с высоты на пятую точку и торопливо схватилась за рукава рубашки, чудом продержавшейся у меня на талии после превращения в полузмею.

До рассвета больше ничего выходящего за рамки не произошло, мне даже удалось немного поспать, не будучи облапанной или обглоданной. Зато после пробуждения накрыло похмельем, как в лучшие деньки моих студенческих лет. Хотелось пить, блевать и умереть – в любой последовательности, но желательно поскорее. И, судя по замогильным стонам и хрипам вокруг, не мне одной.

– Это неправильные кактусы, – прохныкал Морис, держась за живот. – Совсем…

– Это мы «совсем», раз стали слушать вас с куратором Амилотой. – не смог промолчать Рэнди. Подняться с остывшего песочка он тоже не сумел, потому что я немного не рассчитала силы ночью и вкопала его в бархан почти по пояс. Он так и заснул, даже не заметив подвоха.

– Тебя вообще не спрашивали, грязный извращенец. – Морис кое-как сел и теперь придерживал голову обеими руками. – Кто посреди ночи начал глодать ноги беззащитной девушки?

– Какие еще… ноги?

– Верхние четыре. Или шесть? Сложно было посчитать.

Так, с этой парочкой все в порядке, ругаются, значит, жить будут. Мия спала. Кого еще не хватает?

Я поднялась на нетвердые ноги и огляделась. Паучиха трогательно обнимала за плечи саму себя, стало быть, Амилота проснулся раньше нас и уполз от греха подальше.

К слову о грехе. Я проверила сохранность всех пуговиц на блузке, поправила мятый воротник и воровато обернулась. Никто вроде не помнит или даже не заметил в пьяном угаре вольности, которые наш строгий куратор себе напозволял. Ну и отличненько.

По естественной нужде я отправилась в самую гущу кактусовых зарослей, немного прореженную нами в попытке утолить жажду. Голова кружилась, и по обратной дороге я, кажется, свернула куда-то не туда, в любом случае, вместо лежбища больных и убогих я вышла к плоскому камню, на котором под лучами восходящего солнца в позе лотоса сидел Лайз Амилота. На расслабленном лице с закрытыми глазами ни следа от незащищенных возлияний, волосы слабо шевелились от утреннего ветерка, гордый профиль четко вырисовывался на фоне светлеющего неба. Хотелось бы мне сказать, что я не завидую, сама наверняка являла собой жалкое зрелище, даром что разлохматиться при всем желании не могла.

– Кудряшова, – позвал Амилота, не размыкая ресниц. – Я должен извиниться?

Именно так, со знаком вопроса. Я даже растерялась.

– Совсем ничего не помнишь?

Он красноречиво промолчал, и я выдохнула с облегчением.

– Ну и хорошо.

На меня сразу же уставились два зеленых глаза с самым что ни на есть подозрительным выражением во взгляде.

– Как мне это понимать?

– Мы все были отравлены, потому что это неправильные кактусы, – припомнила я стенания Мориса. – Что бы это ни значило. Кто знает, может, у нас глюки были? Лучше не думать об этом слишком много, правильно я говорю?

Мои чересчур активные увещевания имели ровно противоположный эффект. Подозрения в глазах Лайза стало больше, и я поймала себя на подленькой мыслишке, что не прочь посмотреть, как он будет выкручиваться, если все вспомнит. Правда, тогда и мне тоже как-то придется, а это только лишняя морока.

– Лучше скажи, когда мы сможем вернуться в академию? Мне не терпится нормально одеться. И обуться. И вообще.

Я определенно не любитель походов на природу, если это не заранее запланированное мероприятие по поеданию шашлыков. Амилота тряхнул головой и отвел взгляд.

– Я уже несколько часов медитирую, энергия начала восполняться, но не уверен, хватит ли ее на полноценный портал. Но можно попробовать послать сигнал бедствия Куросаки.

– Почему именно ему? – спросила я. Особого доверия кошкомальчик не вызывал.

– Он носит на себе артефакты, на которые мне проще настроиться.

– Бубенчик, что ли? – усмехнулась я. – Что? Серьезно, бубенчик?

– Кошачий колокольчик, – поправил Амилота и ловко спрыгнул на песок. – Приведи остальных. Это место подходит для работы.

Он поднял мелкий камешек, отбросил, взял другой, поострее с края. Мне было интересно, что он станет делать дальше.

– Ты еще здесь?

– Иду, уже иду, – заверила я. – Что ты рисуешь?

– Круги концентрации. Вы еще такого не проходили.

– Ух ты! Круги концентрации. – Из-за кактусов раскачивающейся походкой заправского матроса выплыл Морис. – Мы возвращаемся домой?

Амилота прервался, вздохнул и не стал ничего говорить, вернувшись к рисованию камнем по песку. Морис наклонился ко мне, в основном, для того чтобы опереться, и пояснил:

– Круги концентрации используются в случаях, когда нужно собрать максимум энергии на минимальном пространстве. Используется редко, потому что вытягивает из мага все подчистую. Но, говорят, довольно эффективно, когда ситуация критическая и нужно позвать на помощь или… Так мы не уходим, а посылаем сигнал SOS?

Цвет лица Мориса ушел в нежно-лиловый.

– Расслабься, – успокоила я. – Не все ли равно, вернемся мы сами или кто-то нас вернет?

– Вопрос в самоуважении.

– Ты просто боишься, что ректор надерет нам задницы сразу, как увидит, а не за закрытыми дверьми кабинета.

– Я ничего не боюсь, я испытываю здоровые опасения.

– Можно потише? – попросил Амилота. – Знаете, чего требуют круги концентрации?

Мы синхронно покачали головами.

– Нет. Чего?

– Концентрации!

Я жестом изобразила, что больше не пророню ни слова, Морис быстро-быстро закивал.

Превращение ректора в дракона и обратно, куратор-шпиц и мелочь вроде паутины, которую фиг знает как и откуда вырабатывает Мия, – к этому всему я привыкла поразительно быстро, просто приняла как правила игры и перестала париться. А вот сложные телодвижения Амилоты вызвали интерес. Может, и заклинания послушать удастся? Или посмотреть на шаманские пляски? О том, что надо позвать Мию и Рэнди, даже мысли не промелькнуло.

– Чувствуешь? – шепотом спросил Морис. Я подумала немного и кивнула.

Лайз не читал ничего на латыни и не бил в бубен (а жаль), но, когда он закончил рисовать и встал в центр этой странной художественной композиции, по коже будто мороз пробежал. Освежающе, но немного жутковато.

– Круги начали концентрировать энергию, – все так же свистяще прошептал Морис мне на ухо. – Если ее не хватит…

– Что будет, если ее не хватит? – всполошилась я.

– Не знаю. Но вряд ли что-то хорошее.

– Вот и не пугай, раз не знаешь!

Змейки переняли мое нервное настроение и организовали охоту за носом Мориса. Я не обратила на это внимания, поглощенная еще одним открытием – зеленый камешек в моей подвеске слабо нагрелся и будто бы даже вибрировал. Ощущение как от телефона на беззвучке, забытого под одеялом. Амилота перехватил мой взгляд и сурово свел брови, мол, что я тебе велел, Кудряшова? Дожили, я уже мысли его почти читаю.

– Морис, надо привести остальных, – сказала я, подталкивая кракена в бок. – Давай-давай, шустрее.

Мы метнулись сквозь кактусовую рощу и застали молчаливое противостояние Рэнди и Мии, которая, кажется, припомнила, что происходило между гулем и ее драгоценными ногами этой ночью.

– Наденьте на своего друга намордник, – потребовала она, – пока он кого-нибудь не сожрал.

– Он только падаль ест, не переживай, – пакостно улыбнулся Морис. – Странно, и чем ты ему так приглянулась?

Я дернула Мориса за рукав.

– Давайте вы потом побрешете, хорошо? Лайз ждет.

Мия подавилась словами и гневно булькала, пока мы шли обратно. Пришлось догонять.

Лайз к нашему возвращению снова оказался в позе для медитации, и, готова поспорить, это реально помогало, потому что я еще на подходе почувствовала, как задергался мой стихийный камешек в вырезе блузки.

– Ммм, а надежда есть, – заметил Морис. – Смотри, видишь зеленые волны?

Я честно сощурилась, прикрыла правый глаз, потом левый, пока зрение не уловило поднимающиеся от земли зеленоватые круги света, точно вокруг Амилоты.

– Больше, наверное, тут не собрать, – вздохнул Морис.

Рэнди на всякий случай попятился.

– Что это такое? Это опасно?

– Это магия Земли, глупыш, – ласково ответил Морис и потрепал Рэнди по волосам. – Не бойся, дядя Морис и тетя Рита тебя защитят.

Амилота открыл глаза.

– Закончили? А теперь встали вокруг через равные промежутки и затихли. Ни слова, ни писка, пока не разрешу.

Эх, где тот Амилота, который осыпал Мориса комплиментами и вертел собачьим хвостом? Он был странным, но хотя бы не разговаривал с нами как с идиотами. И все же мы быстро выполнили указания, я заняла место между Рэнди и Морисом. В голове вертелись вопросы, но им придется подождать, пока весь этот сюрреалистический бред не закончится. Чистая одежда, ванна, бутерброды с яйцом и нормальная питьевая вода – ждите, я иду!

Амилота нахмурился и прижал указательный палец к виску, с которого медленно стекала капелька пота. Что бы и как бы он ни делал, это давалось ему нелегко. Мой кулон резонировал с магией Земли, собравшейся в кругах концентрации, и я чувствовала, как меня буквально распирает от жажды действия. Ох, только бы ничего не испортить…