Глава седьмая
Через пару дней плотный график свадебных торжеств, наконец, подошёл к концу, и жизнь во дворце стала возвращаться в рабочее русло. На ближайшие две недели основным занятием для правителей станет посещение различных выпускных, от грандиозной выставки дипломных работ в Академии художеств – до выпускного бала института благородных девиц. Каждое мало-мальски приличное учебное заведение в столице готовило торжественную встречу для королевы, и сейчас все они были заняты в основном тем, что перепланировали уже отрепетированное до мельчайших нюансов мероприятие с учётом присутствия на нём ещё и короля-консорта. Надо сказать, что это нововведение особенно взбудоражило институт благородных девиц – ведь с королём-консортом на бал должен будет прибыть и мужской двор, а значит – и потенциальные женихи. Конечно, большинство девиц уже было просватано, но помолвка, как известно, ещё не свадьба, и далеко не всем были по душе выбранные родителями женихи.
Однако до всех этих выпускных торжеств нужно было решить ещё достаточно рабочих вопросов, важнейшим из которых по-прежнему оставался вопрос с избранием вице-канцлера.
Очередной утренний совет погряз в шумных спорах.
Королева испытывала по этому поводу большую досаду: она так и не успела хорошенько вникнуть в суть вопроса и надеялась, что советники справятся сами. Наслушавшись, она повернулась к Канлару:
– А что по этому поводу думаете вы, ваше величество?
Тому, пожалуй, было что сказать: например, у Се-Ньяра был вполне талантливый младший брат, которого Канлар неплохо знал и считал подающим надежды юношей. Однако так явно агитировать за брата своего близкого приятеля показалось ему злоупотреблением, поэтому, слегка похмурившись, он предложил компромиссный вариант: временно предоставить эту должность тому самому отставному камергеру, чтобы не спеша начать подбирать кого-то ещё.
Королеве вариант решительно не понравился: она полагала, что со временем этот вопрос не станет ни более ясным, ни более однозначным.
– Свяжитесь с господином Бернару, – велела она канцлеру, подчёркивая имя сановника из муниципалитета. – Полагаю, его проекты свидетельствуют о нём достаточно красноречиво.
Хотя канцлеру было, что возразить, – ему не очень нравилась идея брать на эту должность человека неблагородного происхождения, да и не проверенного, – он посчитал, что спорить с королевой было бы слишком неловко, и согласился.
Решив, таким образом, докучный вопрос, королева перешла к обсуждению своей новой идеи – составлению совещательного органа из представителей различных гильдий.
Как водится, повод снова вызвал шум и споры. На стороне решительно поддерживающих этот проект были Канлар, финансист и генерал, а вот противниками выступили министр культуры, дядя и специалист по слухам.
После двухчасовых дебатов по вопросу пришли к выводу, что органу быть, но вот спектр вопросов, в решении которых он будет принимать участие, останется крайне узким и по большей части декоративным – когда и как общий бал провести, какие ярмарки и где организовать, что иноземцам в дар преподнести и прочая такого рода.
После обеда торжественно выпроваживали троюродных. Идея оставить глазастую сестрёнку во дворце оказалась для королевы полной неожиданностью, потому что это известие коварный дядя сообщил в самый последний момент весьма небрежным тоном:
– Кстати, племянница, мы оставляем Камиль на ваше попечение.
– Простите? – вежливо переспросила Кая, не уловив сути вопроса. – Что ещё за попечение?
– Бедняжке пора искать хорошего жениха, – тяжко вздохнул дядюшка, намекая на то, что с такими внешними данными дело становится затруднительным.
– Простите? – с ещё большим недоумением переспросила королева – уж кому как не ей было знать, как печально обстоят в столице дела с женихами!
Дядя возвёл глаза к небу, всем своим видом сетуя на то, что Господь послал ему столь непонятливую племянницу:
– Мы оставляем Камиль у вас, – с нажимом, почти по слогам повторил он, – чтобы она могла найти себе достойного жениха.
Возможно, узнай королева об этом плане раньше, ей бы нашлось, что возразить, но, к сожалению, в стане троюродных у неё не было своих агентов, а запретить родственникам жить в фамильном дворце не представлялось возможным.
– Да, разумеется, – любезно ответила Кая, которой больше ничего и не оставалось, – не беспокойтесь, ваша светлость, я позабочусь о княжне, – заверила она.
Довольные троюродные раскланялись. Перед тем, как лихо вскочить на коня, князь умудрился отличиться, фамильярно похлопав короля-консорта по плечу с напутствием:
– Смотрите же! Вы обещали мне хорошую жену взамен украденной у меня сестрицы, надеюсь на ваш вкус!
Кая возвела глаза к небу.
Канлар с хмыканьем ответил:
– Не переживайте, ваша светлость, буду выбирать как для себя!
– О, только не это! – возроптал князь уже из седла. – Умоляю, не надо мне этих учёных дев с умными речами! Лучше поищите такую, чтоб лихо фехтовала и стреляла! – с картинной мольбой в голосе попросил он.
– Та махийская принцесса, кажется, художница? – громко переспросила королева у мужа.
Прежде, чем Канлар успел ответить, князь рассмеялся, прогарцевал перед ними и со смехом отпарировал:
– О нет, дорогой брат, не доверяйте этой женщине такой важный вопрос! Она безжалостна!
И, наконец, изволил откланяться, догоняя кареты и конное сопровождение своей семьи.
– Послал Бог родственников, – пробормотала Кая.
Стоявшая за её спиной тихая княжна ничего на это не сказала.
У неё были свои резоны остаться, о которых совсем не обязательно было знать кому бы то ни было.
После проводов Кая и Канлар отправились в Торговую палату – решать вопрос с экспортом изделий из оленьего рога. Над этим проектом Канлар, министр финансов и купеческая гильдия в содружестве с гильдией мастеров-резчиков работали уже пару месяцев, и, собственно, все нюансы обговорили и утвердили. Сегодня оставалось лишь торжественно подписать все необходимые бумаги, а также полюбоваться небольшой выставкой, которую устроили мастера, чтобы похвалиться своим искусством.
Изделия были, действительно, хороши, и Кая отобрала несколько, чтобы использовать в будущем в качестве подарков послам и иноземцам. Мастера любезно пытались отказаться от оплаты, королева любезно настояла – ритуал, который ей приходилось проделывать неоднократно.
– Господин Фурлио, – устало обратилась она к присутствующему министру финансов, – подготовьте, будьте добры, проект, по которому с части гильдий мы будем взымать налог натурой.
Традиция возмещать гильдиям мастеров налоги с помощью королевских покупок уходила корнями в прошлый век, где один из предков Каи решил, что нужно поддерживать родное производство. С тех пор каждый новый король – сам или через уполномоченное лицо – покупал на собранные с гильдии налоги их же товары для государственного использования.
Никаких обязательств между королевским домом и гильдиями не существовало, вся эта свистопляска с круговоротом монет была лишь актом доброй воли по отношению к мастерам. Самой Кае это всегда казалось нелепым, но её отец был против замены денежного налога на натуральный, мотивируя это тем, что в эпоху войн любая монета на счету.
На практике же во времена войн гильдии охотно совершали крупные пожертвования и при необходимости выставляли свои собственные войска, уступающие, конечно, регулярным, но зачастую играющие важную роль в военном противостоянии.
Поэтому королева решила, что можно уже и оптимизировать этот момент.
После решения деловых вопросов последовал торжественный ужин в палате, после которого дела на день неожиданно закончились, и Кая решила, что это хорошее время, чтобы разобраться в отношениях с мужем – а надо признать, что Канлар по-прежнему вёл себя несколько странно и скованно.
По дороге во дворец Кая сказала, что желает посетить смотровую площадку – живописное местечко над рекой, с которого открывался отличный вид на город. Сопровождающая карету стража мгновенно организовала это дело, отогнав немногих гуляющих и выставив кордоны.
Кая с наслаждением вдыхала свежий вечерний воздух – и даже назойливые комары не могли испортить ей настроение. У неё нечасто выдавалась возможность просто постоять полюбоваться городом, и она предпочитала насладиться ею сполна. Канлар также пребывал в самом благостном расположении духа и находил и погоду, и открывающийся вид превосходными.
– Вы знаете, мессир, – к его неожиданности начала вдруг важный разговор королева, – что я не очень сильна в умении выстраивать личные отношения, – она сделала нетерпеливый жест рукой на его попытку возразить. – Поэтому давайте вы просто скажете как есть, чем я вас огорчила.
– Простите? – глупо переспросил Канлар. – Но вы меня не огорчали, ваше величество.
Кая посмотрела на него как на человека совсем неумного и с раздражением расшифровала свою мысль:
– Почему вы тогда меня избегаете настолько, что даже и сейчас смотрите куда угодно, но не на меня?
Канлар смешался, всё же посмотрел на неё, едва ощутимо покраснел, отвёл взгляд, воскликнул:
– Да потому что!.. – и умолк.
Потому что у него чуть не выскочило: «Да потому что я влюблён в вас!», но он снова слишком смутился, чтобы произносить это вслух.
– Потому – что? – не дождавшись продолжения, переспросила королева.
В вопросах такого рода ей явно не хватало проницательности – ведь ответ был написан на покрасневшем лице Канлара самыми крупными буквами.
– Потому что я придумываю, как нам с вами сблизиться! – выкрутился он, лихорадочно пытаясь среди черепичных крыш и церковных куполов отыскать какой-нибудь хороший повод выйти из этого разговора.
– О! – порозовела было Кая, но тут же заметила логическое несоответствие: – Вы выбрали странный способ сблизиться, вам не кажется? – с недоумением уточнила она, тоже устремляя взгляд куда-то на купола, в тщетной попытке понять, чего он там так старательно высматривает.
Канлар почесал покрасневшее ухо и пояснил вопросительным тоном:
– Возможно, я стесняюсь?
Купола оставались невозмутимы и предлога сменить тему не подавали.
– Что? – глупо переспросила Кая.
– А что, у вас монополия на смущение? – повернулся он наконец к ней, отчаявшись найти помощь у пейзажа, и язвительно приподнял бровь.
Кая покраснела:
– Нет, но…
Канлар возвёл глаза к небу:
– Просто вы не ожидали, что я тоже могу смущаться! – ворчливо посетовал он.
– О! – Кая отвернулась к реке.
Крыть было нечем, она вправду полагала смущение своей прерогативой.
Недолго думая, она вдруг резко вернулась к давнему разговору, пытаясь выправить ситуацию уступкой в его адрес:
– Это был поцелуй Кариды и Вилио.
– О! – воодушевился Канлар, сразу поняв, что это то смутившее её обсуждение о книжных поцелуях.
Баллада о Кариде и Вилио была прекрасным образцом любовной лирики, которая рассказывала про отважного Вилио, влюбившегося в неприступную Кариду. Что бы ни делал кавалер, чтобы завоевать сердце красавицы, – ему не удавалось добиться даже улыбки. Однако Вилио не унывал и изобретал всё новые способы привлечь к себе внимание возлюбленной. Удача улыбнулась ему, когда он придумал интересную тему для спора. Карида не смогла устоять перед желанием переспорить докучливого ухажёра, но в конце концов проиграла. Спорили они на желание, и Вилио загадал у Кариды поцелуй. То ли девушку восхитила степень его нахальства, то ли он уже давно начал ей нравиться, но поцелуй состоялся, и с этого момента баллада весело двинулась к своему свадебному финалу.
– На что будем спорить? – деловито поинтересовался Канлар, оглядывая окрестности.
В балладе спор вертелся вокруг цветов: Вилио уверял, что видел розу без шипов, а Карида взялась доказывать, что роз без шипов не бывает. В действительности, сорта без шипов в Райанци отсутствовали, но Вилио посадил в своём саду диковинку из Ньона – редкий сорт розы без шипов, который требовал много тепла и света. В климате Райанци он не мог прижиться, но именно этот куст влюблённые потом бережно хранили, переведя в зимний сад и устроив ему особое освещение.
– Право… – замялась королева, которой уже не казалось такой хорошей идеей возвращение к этой теме.
– Давайте на утку! – жизнерадостно предложил Канлар, чей взгляд зацепился на эту птицу. – Спорим, двух минут не пройдёт, как она взлетит?
Кая в вежливом недоумении приподняла брови и с некоторым интересом поглядела на указанную утку:
– Вы проиграете, мессир, – холодно заметила она. – Утка явно спит и не планирует никаких полётов.
– Значит, спорите? – азартно подначил Канлар.
– Спорю, – со смехом согласилась Кая.
Посмеиваясь, Канлар подозвал одного из охранявших их гвардейцев и попросил сделать выстрел в воздух.
Утка, вполне ожидаемо, взлетела.
Лицо короля-консорта сияло так, будто он выиграл как минимум в важной битве.
– Вы сжульничали! – обвинительно сказала ему Кая, складывая руки на груди.
– В чём же это? – невозмутимо отзеркалил он её позу.
Королева смерила его ледяным взглядом.
– Вы просто не желаете платить своих долгов! – обличил её Канлар.
– Что? – возмутилась она. – Да как вы смеете!..
– Нет? – приподнял он бровь и разомкнул руки, делая приглашающий жест. – Тогда целуйте!
Запал королевы иссяк, она расслабилась и рассмеялась.
– Так, так! – одобрительно отметил перемену в её настроении он и поторопил: – Целуйте-целуйте, пока меня комары не обглодали.
– Только чтобы спасти вас от комаров, – тоном дарующей милость королевы ответила она, подошла и, действительно, поцеловала его.
– Ну вот, другое дело, – одобрительно отметил он ей на ушко. – Надо будет почаще с вами спорить!
– В самом деле? – приподняла она бровь.
– Конечно! – с воодушевлением ответил он – Вы сами посудите, ваше величество, это же беспроигрышное дело! Если выигрываю я – вы целуете меня, а если выигрываете вы – я целую вас!
– В самом деле, беспроигрышное, – согласилась с улыбкой Кая. – Однако ж, нам пора спасаться от комаров, – заметила она.
– Спорим, в карете уже есть хотя бы один? – с лукавым смешком заметил Канлар.
– Ну что вы, там вуаль! – с не менее лукавой улыбкой отметила королева. – Ни одного не будет!
– Пойдёмте проверять! – увлёк он её за талию к карете.
Вуаль, как оказалось, сработала отменно: внутри комаров не было.
Глава восьмая
Первая семейная ссора настигла молодожёнов, как водится, неожиданно, безжалостно и на пустом месте.
Кая внутри себя здраво рассудила, что Канлару не помешает подтянуть свои знания в сфере управления государственными делами, раз уж он занимает теперь столь важное место при троне. Для решения этой задачи Кая нашла оптимальное решение – позвать тех наставников, которые в своё время преподавали это искусство ей, благо, это было не так давно, и все они были ещё живы. Если смотреть на дело глазами Каи, то всё было крайне логично, разумно и здраво.
А вот глазами Канлара это выглядело, мягко говоря, грубовато, а если не смягчать – так и вообще оскорбительно.
Ну, знаете ли, когда вы взрослый мужчина слегка за тридцать, в списке достижений которого есть создание целого министерства и управления им, ситуация, в которой вас с утра пораньше ставят в известность, что теперь у вас в это время уроки…
– Что-что, простите? – вполне ещё дипломатично отреагировал Канлар, услышав из уст королевы новости о своём личном расписании.
– Уроки того, как управлять страной, – в недоумении пояснила Кая суть, решив, что супруг не выспался, раз не сумел с первого раз понять словосочетание «уроки управления».
Канлар подавился следующей фразой, которая уже явно выходила за рамки какой бы то ни было дипломатии, откашлялся и попытался выразить своё недоумении корректно:
– Простите, ваше величество, а почему моим расписанием занимаетесь вы?
– Вы предлагаете передать эту почётную обязанность канцлеру? – нахмурилась Кая, которой эта идея в голову раньше не приходила, и теперь она сочла необходимым её обдумать.
Эта явная серьёзность, с которой она хмурила лоб, добила Канлара, и с некоторой агрессией в голосе он заметил:
– Вы не находите, что я сам в состоянии заниматься своим расписанием?
Его сердитый тон удивил королеву донельзя – так с ней себе позволяли разговаривать разве что родственники.
– Чем вы недовольны? – прямо спросила она. – Это прекрасные учителя, уверяю вас.
– Не сомневаюсь, – с язвительным поклонном согласился Канлар, складывая руки на груди. – Ведь это вы их выбрали!
– Мессир, вы сегодня несносны! – с негодованием воскликнула королева, захлопывая шкатулку, в которой что-то искала, и направляясь к выходу. – Может, вам ещё уроки этикета устроить? – с досадой предложила она.
– Прекрасно, – сквозь зубы одобрил её решение Канлар. – Ещё языки и курс живописи не забудьте, ваше величество.
Она от дверей обернулась с недоумением и всплеснула руками:
– Да что это с вами?
Он посмотрел на неё как на крайне глупую женщину, и это озадачило её даже больше, чем его тон.
– Действительно не понимаете? – неожиданно остыл он, скорчив даже что-то похожее на слабую улыбку.
С такой же несмелой улыбкой она покачала головой.
– Обозначим так, – мягко расшифровал он своё недовольство. – Мне неприятно, что вы принимаете такие решения, не посоветовавшись со мной, и ставите меня перед свершившимся фактом.
Королева, кажется, начала что-то понимать, но ещё пыталась защитить свою позицию:
– Но… мне показалось очевидным, что это необходимо. Разве… вы считаете иначе? – осторожно уточнила она.
Канлар провёл взглядом по потолку, вздохнул и аккуратно ответил:
– Вопрос, безусловно, очевиден. Но вы были бы крайне любезны, если бы сперва обсудили это дело со мной, а потом бы устраивали его реализацию.
– О! – огорчилась королева. – Я поняла. Я заставила вас почувствовать себя не мужем, а подчинённым.
– Да, примерно так, – не стал спорить с этим выводом Канлар.
Кая вздохнула и искренне покаялась:
– Простите! Право, мне казалось, что я неплохо справляюсь. Я постараюсь запомнить, но, ради Бога, если впредь я допущу оплошность такого рода, вы уж не злитесь, а просто обратите моё внимание на неё. Вы же знаете, у меня и в мыслях не было…
– Готов поспорить, что было, – вдруг прервал он, делая к ней шаг.
– Что? – возмутилась было она, но, встретившись с его лукавым взглядом, оценила задумку и рассмеялась. – Спорьте-спорьте, и вы проиграете!
– В таком вопросе проиграть приятно, – шепнул он ей, прежде чем поцеловать.
Таким образом, вполне довольный Канлар пошёл на свой первый урок, а королева отправилась решать дела неожиданно свалившейся на её голову троюродной сестры. Неучтённая княжна с перспективами остаться на неопределённый срок во дворце – это та ещё головная боль!
Те покои, в которых жили троюродные во время своего приезда, были слишком большими для одинокой девушки, поэтому ей подыскали комнаты поменьше, но с не менее пышным декором – всё-таки член династии! Сами троюродные оставили с ней служанку, компаньонку и набор из пяти платьев – как ни крути, маловато для комфортной жизни, и королеве нужно было срочно решить все вопросы с проживанием кузины. Правда, робкую княжну вроде как взяла под своё покровительство бойкая мадемуазель Се-Нист, та самая, которая так отчаянно желала привлечь внимание нашего знакомого дуэлянта, но нельзя же заботу о члене королевской династии сваливать на посторонних!
К неудовольствию Каи, кузина, несмотря на внешнюю робость, оказалась особой несговорчивой. То ей не нужно столько платьев (королева планировала заказать полный гардероб, подобающий правнучке короля), то она находит излишним такое количество светских мероприятий, какое ей предлагалось для посещения, то её вполне устраивало то количество слуг, какое есть.
– Но позвольте, ваша светлость! – удивлялась королева. – Как вы планируете искать жениха, если не хотите посещать мероприятия?
– Ох, в самом деле, – смотрела на неё кузина большими-большими и немного испуганными глазами. – Но, ваше величество, я так не люблю эту суету и суматоху! Неужто нельзя это устроить… более камерным путём?
Вздыхая, королева сдавалась перед этими страдающими глазами раненой лани и обещала что-то придумать. Краткий мир разрушался на следующем вопросе.
– Вы поедете с нами на выпускной был в институт благородных девиц, – объяснила кузине Кая. – Там из числа отличившихся воспитанниц мы подберём вам свиту.
– Свиту? – потерянно оглянулась та на компаньонку. – Право, не мучайте меня, сестра! Мне так тяжело даётся находиться в обществе! Меня вполне устроит общество ваших придворных дам, с некоторыми из них я уже успела сойтись ближе.
Но тут глаза раненой лани ей не помогли, королева была непреклонна:
– Вы пятая в очереди на трон, миледи, – холодным голосом припечатала она. – Вам необходима подобающая вашему положению свита.
– Пятая! Вы смеётесь! – отмахнулась кузина. – Вы родите наследников, моя сестра родит наследников, мои братья женятся и родят наследников – и вот, я уже двадцать пятая!
Королева возвела глаза к потолку:
– Даже двадцать пятой – вы останетесь представительницей правящего дома Райанци. Вопрос с вашей свитой не обсуждается, но вы вполне можете выбрать себе тех девушек, которые вам будут приятнее по складу характера – тихих, благонравных, скромных. Уверена, такие найдутся.
– Ой, правда? – восторженно запрыгала и захлопала в ладоши княжна. – А можно, я как-то познакомлюсь с ними до бала? Чтобы успеть присмотреться?
«Сущий ребёнок!» – передала Кая взглядом потолку и терпеливо ответила:
– Хорошо, миледи, раз вас так это радует, я посмотрю, что можно устроить!
– Спасибо-спасибо-спасибо! – в восторге завизжала сестрица, в порыве чувств бросившись вперёд и обняв королеву.
Та напряжённо замерла, похлопала княжну по спине и с некоторой неуверенностью сказала:
– Да полно вам, полно. Вы моя сестра, и, конечно, я постараюсь сделать всё, чтобы вам было здесь хорошо.
И поспешила удалиться до того, как её настигнут новые восторги.
Ей предстояло ещё познакомиться с вице-канцлером, написать начальнице института с просьбой принять свободной слушательницей в выпускной класс сестру, разобрать дипломатическую переписку и… ах, нет, смотр примет муж, так что вечер можно считать свободным.
К пресловутому вечеру утренняя ссора была вполне забыта. Кая устроилась с вышиванием в гостиной, наслаждаясь отдыхом и с удивлением понимая, что ждёт возвращения Канлара – за эти дни она успела привыкнуть к его обществу, оценила его умение поддерживать живую и интересную беседу и, конечно, втянулась в споры на поцелуи.
Вот и в этот раз, вернувшись, он, к большому удовольствию королевы, начал с шутливого спора, который закономерно закончился нежным поцелуем, что привело обоих в самое приятное расположение духа. В ожидании ужина они весело переговаривались, Кая при этом вышивала, а Канлар постоянно поглядывал на шахматную доску – он так и не успел выяснить, на что такое необычное могли играть его камердинер и камеристка её величества, и почему в этой игре шах не имел никакого значения. До версии со своими правилами он не додумался – уж слишком оригинальная была идея – а вот собственные игры с королевой навели его на весьма любопытные аналогии, которые заставили его задумчиво хмыкать, придумывая способы использования шахмат во флирте.
Наконец, королева заметила его взгляды на доску и хмыканье и спросила:
– Хотите сыграть?
– Только если на раздевание, – всё ещё во власти своих фантазий, ответил Канлар прежде, чем успел осознать, что именно ляпнул.
– Ну, знаете ли! – шутливо возмутилась Кая, эмоционально отбросив вышивку. – Это даже не столько нахально, сколько нечестно!
– Почему? – удивлённо посмотрел на неё Канлар, радуясь, что вольность так легко сошла с рук и невольно рисуя пред своим мысленным взором картины такой игры.
– Потому что я отвратительно играю в шахматы, вы же знаете, – с неудовольствием отметила королева, которая не любила признавать свою неискусность в чём бы то ни было.
Не то чтобы она была большим поклонником шахмат, не то чтобы она потратила хоть сколько-то времени на изучение этой игры и не то чтобы ей хоть раз в жизни пригодилось нечто большее, чем просто уметь двигать фигуры по правилам. Но всё равно неприятно.
– Ну, это не беда! – рассмеялся Канлар.
– Ну конечно! – надулась Кая. – Вы ведь любите жульничать в таких играх, не правда ли? – припомнила она ему.
– Никакого жульничества! – оскорбился Канлар, поднимая ладони в примирительном жесте. – Но в такой игре шансы-то непременно уравняются: если вы начнёте обнажаться – мои умственные способности начнут отключаться… о, – вдруг оборвал он сам себя, сообразив, что его флирт переходит грани приличий.
Королева заметила его смущение, возвела глаза к потолку и адресовала барельефам свои сетования:
– О Боже, конечно же, я в курсе, почему умственные способности мужчин отключаются при виде обнажающихся девиц!
– В самом деле? – с любопытством подался в её сторону Канлар. – Откуда же у благовоспитанной девицы такие познания?
Кая, фыркнув, оглянулась в сторону кабинета, где лежала толстенная книга, предназначенная как раз для просвещения благородных особ в этом непростом вопросе, и с хулиганской улыбкой отметила:
– Я бы сослалась на книги, дорогой супруг, но, к счастью, у меня были и более интересные источники сведений!
– Ого! – воодушевился Канлар. – И что же это за источники, миледи?
Оглянувшись по сторонам, словно бы проверяя, нет ли вокруг лишних ушей, Кая наклонилась к нему и шёпотом заговорщика призналась:
– Я подглядывала за ньонским принцем, – и добила мужа уточнением: – В бане.
– Что? – искренне удивился Канлар таким признаниям, предположив даже на секунду, что королева его разыгрывает.
Однако довольная хитринка в её глазах подтверждала, что она говорит правду, и у Канлара в очередной раз не сошлись образы и выводы.
– И много вы видели? – всё же уточнил скептически он.
– Всё! – поиграла бровями Кая, после чего капризно надула губки и обиженно проныла: – Мне было всего пятнадцать, и я очень хотела знать, кого это мне так настойчиво сватают в мужья. А за этими их парадными одеяниями даже непонятно было, толст он или тонок! Вот скажите, разве вы бы на моём месте смогли удержаться?
– Ну, я точно не подглядывал за вами в бане, – открестился Канлар, вспоминая пышные ньонские одеяния, которые, и впрямь, здорово вводили в заблуждение. – Хмм, а это идея…
– Вас моя гвардия не пропустит, – вредным тоном оборвала его фантазии Кая.
Канлар разулыбался:
– Ну а вас-то как они тогда туда пустили?
– А я весьма ловкая особа, сударь, если вы не заметили, – с самым довольным видом задрала нос Кая, вставая.
– Так-так, – заметил чуть позже за ужином Канлар. – Теперь я начинаю сомневаться, а не подглядывали ли вы за мной!
Выгнув бровь, Кая отпарировала:
– Ну что вы. По вам-то и так видно, что вы худы.
– А разве в этом цель таких подглядываний? – усомнился он.
Королева пожала плечами:
– Меня на тот момент беспокоил только вопрос, не толст ли он, – и тут же призналась: – Но, конечно, есть свои плюсы в том, чтобы оценить… перспективы.
Хмыкнув, Канлар не удержался от уточнения:
– И как там с перспективами… у ньонского принца?
Кая искренне рассмеялась и простодушно ответила:
– Вы знаете, я не очень-то разбираюсь в таких вещах. Но! – подняла палец она. – Во время этой эскапады я со всей несомненностью выяснила, что его высочество падок на служанок. И попросила отца не рассматривать столь ветреного кандидата, – очаровательно улыбнулась она.
«Вот это женщина!» – восхитился про себя Канлар, уже не заботясь о том, какие образы и выводы у него с чем не сходятся – в конце концов, это оказалось не так уж и важным, чтобы они там как-то сходились.
Ретроспектива
Три служанки наперебой хлопотали вокруг принцессы, поправляя невзрачное одеяние и помогая убрать волосы под скромную косынку.
Недовольная принцесса, поглядывая в зеркало, хмурила лоб.
– Принесите белокурый шиньон! – наконец, вынесла вердикт она.
Светлая прядь шиньона, выглядывающая из-под косынки, наводила на мысли о том, что перед вами блондинка – а что брови и ресницы тёмные, так ведь прекрасный пример экзотического смешения.
Меж тем, служанки продолжили своё дело, осторожно втирая настой ореха в лицо и руки принцессы, отчего кожа из бледной и аристократической превращалась в смуглую.
– Всё ещё слишком похожа! – нахмурила бровки принцесса, и одна из служанок тут же занялась этими самыми бровями – немного краски, немного ловкости рук, и лицо кажется уже совсем иным.
Повертевшись перед зеркалом снова, принцесса поцокала языком. Сходство всё ещё было очевидным.
– Несите свечи, – велела она.
Спустя пять минут при помощи умелого использования воска в зеркале отражалось рябое некрасивое лицо с густыми бровями – никакого сходства с чертами принцессы.
– Ай-яй-яй, ваше высочество! – покачала головой одна из служанок. – В бане воск потечёт!
– Разберусь, – махнула рукой принцесса, зацепилась взглядом за собственные пальцы и велела обкорнать себе ногти.
Полное преображение заняло пятнадцать минут.
Как вошли в покои принцессы две служанки в форменном дворцовом одеянии – так две служанки и вышли.
Конечно, кто-то из своих мог и узнать в одной из них её высочество – но, к счастью, ньонская делегация видела её только на торжественном приёме, при полном параде и издалека. Начать выискивать черты однажды мельком виденной принцессы в одной из служанок – это нужно быть полным параноиком.
Кая полагала, что ей ничего не грозит.
Её спутница придерживалась противоположного мнения и даже мелко дрожала от страха, но остановить госпожу не осмелилась: принцесса твёрдо вдолбила себе в голову, что должна посмотреть, что за жениха ей предлагают, и остановить её не представлялось возможным.
По дороге к бане служанка пыталась бегло объяснить принцессе, что именно от неё требуется, как себя вести и что говорить:
– Главное, глаз не поднимайте, – объясняла опытная девица. – Служанкам на господ смотреть не пристало. И согнитесь немножко, пожалуйста! – взмолилась она. – С вашей осанкой в вас ещё с того конца коридора видно благородную даму!
Принцесса послушно сгорбилась, спрятала глаза и постаралась максимально точно сыграть свою роль.
Идея подменить одну из дворцовых служанок во время омовения гостей казалась ей гениальной. Во-первых, она сможет услышать, что они говорят о ней: ведь они же не будут сдерживаться при прислуге, которая не понимает по-ньонски! Во-вторых, она сможет хорошенько рассмотреть принца – сегодня на приёме она не смогла даже определить, худой тот или нет! Ох уж эти парадные ньонские одеяния!
Принцессе однозначно не хотелось выходить замуж за толстого принца, поэтому она решила перестраховаться и узнать наверняка, каков он.