Семя Зла

Первые шаги

После ухода Аннет Виктор еще долго сидел потрясенный и потерянный, пока физическая усталость и нервное напряжение не взяли над ним верх, и он просто провалился в глубокий сон. Виктор проспал почти 10 часов кряду и почувствовал некоторое облегчение. Тело еще немного саднило от вчерашних ударов, но он хотя бы не чувствовал сильного холода, так как предусмотрительно закрыл все окна, а на улице было пасмурно, ветрено и очень прохладно. Беспокоила только рана на руке, она начала слегка заживать и тянула кожу, жжение почти не проходило, но было уже чуть слабее, чем вчера. Уже вечерело, и Виктор, в ожидании Аннет, лихорадочно бросился наводить порядок в комнате, потом вдруг неожиданно застыл и вздрогнул. Мысль о том, что она может и не прийти, холодным душем облила его сознание, и напряжение, ненадолго покинувшее, снова охватило его. Но Виктор попытался отогнать от себя эту мысль и, закончив с уборкой, заставил себя поесть и засел за перевод, который должен был выполнить, чтобы отвлечься и не мучить себя размышлениями.

Аннет, напротив, встала рано и направилась в университет. Она не хотела вызывать лишних подозрений своим отсутствием, хотя перед отъездом большинства ребят посещение занятий было не больше, чем формальностью. Аннет ночью беспокоили кошмары: она видела то лунную дорожку и старика из ее видения, то лицо черноволосой женщины, то Виктора, который насмешливо смотрел на нее небесно-голубым взором, и цвет его глаз постоянно менялся, словно в калейдоскопе, то вдруг она почти явно ощущала на своих плечах его ледяные, крепко сжимавшие ее пальцы, то невероятную теплоту его рук.

Аннет была несказанно рада, что никто ни о чем ее и не спрашивал. От Мари она получила лишь сочувственный кивок. Сентиментальная девочка, видимо, сочинила в голове свою историю, и ей было этого достаточно. Предусмотрительный Рауль внушил Лиззи, что не стоит лишний раз беспокоить подругу и напоминать о неприятностях, а также вмешиваться в чужие отношения столь настойчиво, и Элизабет не досаждала Аннет вопросами и страшными предупреждениями. Сама же девушка полдня делала вид, что вовсе не собирается больше ничего и слышать о Викторе, будто и не помнит, кто это вообще, чем очень порадовала подругу. Аннет не хотелось обманывать Лиззи, но она утешала себя тем, что скрыть правду, это не совсем то, что откровенно лгать.

Дэниэла, к счастью, не было, хотя Аннет была уверена, что после своей отвратительной выходки он не посмеет ей досаждать, а Макс, знающий строгие порядки в университете и готовый ради друга на все, тем более не посмеет что-то спросить. Аннабель тоже ничего не сказала. Она считала ниже своего достоинства вмешиваться в чужие дела и ненавидела сплетни, чем снискала не только репутацию высокомерной гордячки, но и уважение многих девушек факультета.

Вскоре все разошлись. Аннет, ненадолго задержавшаяся у куратора, в задумчивости шла к выходу, как вдруг ее окликнул Дэниэл. Он всегда словно караулил ее, чтобы застать в одиночестве. Девушка вдруг ощутила невероятный гнев. Обернувшись, она словно фурия налетела на Дэниэла с намерением залепить ему пощечину. Однако он успел крепко схватить ее за руки и резко отстранил от себя. Глаза Аннет метали молнии, а Дэниэл смотрел прямо и серьезно.

– Тише, тише, – все еще удерживая девушку, произнес он своим обычным насмешливым тоном. – Знаю, что ты готова обрушить на меня свод небесный, но…

– Как ты посмел! – вырвавшись, выкрикнула Аннет. – Кто дал тебе право?

– Никто, – спокойно и сурово вдруг произнес Дэниэл. – Я знаю, что поступил очень плохо.

Его серьезный тон и пронзительный взгляд мгновенно заставили Аннет успокоиться.

– Какое тебе дело до меня, Дэниэл? – все еще сердито произнесла она.

– Никакого, – холодно усмехнувшись, произнес юноша. – Не льсти себе, Аннет, словно я тайно влюблен в тебя. У меня хватает подружек. Это мое дело. Но, ты не находишь, что я могу просто беспокоиться о том, что происходит с теми, кого я знаю. Или ты совсем отказываешь мне в человеческих чувствах?

Аннет обескураженно посмотрела на Дэниэла, словно видела его впервые в жизни. Она считала его жестоким и законченным циником, но…

– Я знаю, что был очень жесток. Я в тот день был ужасно взбешен. Знаю, что это не оправдание, я и не пытаюсь… Я рад, что с тобой все хорошо. С Виктором все в порядке, Аннет? Я готов извиниться перед ним. Мне очень жаль, – серьезно произнес Дэниэл и его губы слегка дрогнули.

– Да, все в порядке, – тихо произнесла окончательно сбитая с толку Аннет.

Дэниэл коротко кивнул и быстро ушел.

***

Уже значительно стемнело и Виктор, оторвавшись от книг, теперь не мог избавить себя от томительной тревоги. В ожидании Аннет он уже полчаса прислушивался к шуршанию шин за окном. Виктор бесцельно мерил шагами комнату, и время, тянущееся, как пластилин, мучительно убивало в нем последнюю надежду. Он даже не думал о том, увидит ли его Аннет ночью или нет, хотя это значило невероятно много, он просто хотел сейчас увидеть ее, убедиться, что Аннет простила его, почувствовать, что она рядом, даже на короткое мгновение.

Эта девушка впервые за долгое время разбудила в Викторе нежные чувства, которых никогда и ни к кому он еще не испытывал. Юноша был замкнут и никого не пускал в свое сердце, он как будто и не нуждался в этом, а с появлением Аннет все стало по-другому. Куда-то исчезло неуемное желание внимания и любви других к его личности, которое когда-то казалось ему таким важным, но при этом его сердце было абсолютно пустым и равнодушным. Теперь же, напротив, он сам готов был раскрыться и проявлять нежность и любовь.

Виктор вспоминал, как впервые заговорил с Аннет в аудитории. Он тогда мог просто уйти, оставив ее объясняться с Дэниэлом, но почему-то остался, избавив девушку от неприятных преследований. Виктор поднял глаза на часы, прошло всего 10 минут, а казалось целая вечность.

Наконец в дверь позвонили, и он облегченно вздохнул: Аннет пришла.

Было около десяти вечера, солнце давно скрылось, и полная луна царственно разливала свой холодный свет по всей комнате. Виктор не включал электричество, от луны было достаточно светло, а в камине весело трещал огонь.

– Как ты себя чувствуешь? – поздоровавшись, спросила Аннет.

Она весь день пыталась подавить тревожное волнение, но сейчас это ей не удавалось. Девушка взглянула на Виктора. Его лицо немного осунулось, а веки были еще слегка покрасневшими и припухшими от вчерашних слез. Но было видно, что он чувствовал себя легче, и Виктору не было сейчас холодно. Он был в простой, но элегантной рубашке, которая невероятно шла ему. Аннет поймала себя на мысли, что юноша нравится ей все больше и больше, она понимала, что и у Виктора зародилось к ней сильное чувство. И тем страшнее и непреодолимей казалась зияющая между ними бездна, в которую они оба нечаянно заглянули.

– Уже лучше, спасибо, – коротко отозвался он. – Повязка скоро не понадобится, – добавил юноша, заметив, что Аннет смотрит на его руку.

Девушка только покачала головой, она заметила, как Виктор, неосторожно задев рукой вешалку, вздрогнул от боли.

– Я купила в аптеке специальную накладку с мазью, ее удобно надевать и менять. Если воспаление и не снимется быстро, по крайней мере, боль стихнет.

Аннет поставила на стол перед Виктором коробочку.

– Спасибо, но не стоило беспокоиться, уже…, – тихо произнес он и вновь взглянул на нее таким затравленным взглядом, что Аннет не выдержала и сердито воскликнула:

– Перестань, Виктор! Я знаю, что тебе больно! Можешь не притворяться передо мной! И не смотри на меня так, словно я должна была убить тебя и вдруг сжалилась!

Видимо, Аннет была несколько забавна в своем гневе, потому что Виктор вдруг еле заметно улыбнулся и, опустив глаза, взялся за повязку.

– Ну хоть так, – пробормотала еле слышно Аннет. – Все лучше, чем полчаса расписываться в любезностях.

Накладка и вправду принесла облегчение: жжение сменилось легким покалыванием, и боль постепенно стихла.

– Чем ты так обжегся? – спросила Аннет.

– Это из-за цветов. Тех, что поставили на подоконники в коридоре, ведущем от библиотеки, – ответил Виктор. – От одного их вида у меня в глазах плывут красные круги, я задыхаюсь. А прикосновения вызывают такие раны.

– Странно…, – пробормотала Аннет. – Возможно, они действуют на тебя словно сильный аллерген. Это самые обычные цветы, кажется, герань.

– Да, герань…, – Виктор замолчал, словно что-то вспомнил. – Похоже у меня на них аллергический шок. Раньше такого никогда не было, хотя раньше со мной много чего происходило не так, – добавил он с горестной усмешкой.

Аннет села возле камина и подняла взгляд на часы. Ждать полуночи в таком напряжении было мучительно для них обоих. Но она не знала, о чем говорить сейчас.

– Аннет, расскажи подробно, что ты увидела ночью, – попросил Виктор.

Девушка сосредоточенно начала вспоминать.

– Сначала стало темно, очень темно, но мне казалось, что с каждым ударом часов тьма рассеивалась. Потом луна осветила все очень ярко. Я увидела тебя, как-то смутно, мне было страшно, я ничего не понимала. Потом я увидела какой-то дом, старика и женское лицо. Больше ничего. Я не понимала, что творилось со мной. Потом мне стало жутко холодно, а после я словно перенеслась по воздуху в какое-то тепло и заснула. Вот и все. Возможно, это ничего и не значит, это мое воображение или страх нагнали эти картины.

Аннет пожала плечами.

– Но, возможно, в этом что-то и есть, – задумчиво произнес Виктор. – Я так боялся испугать тебя, Аннет, если отзовусь. Я ведь не знал, что ты видишь меня. Я просто был в смятении. А когда на тебя упал лунный свет, ты вся задрожала, потом пошатнулась. Ты почти потеряла сознание, я еле успел подхватить тебя. Я отнес тебя на диван, укутал, и ты мгновенно заснула. Конечно, я был не в себе от твоего вторжения, я не знал, что думать, что делать…

– Я понимаю, что я обидела тебя, Виктор, – тихо произнесла Аннет. – Я ведь все понимала, но мое глупое упрямство…

– Это не оправдывает меня…, – он тяжело вздохнул.

– С тобой уже было такое когда-нибудь? – осторожно спросила Аннет.

Виктор покачал головой.

– Я не понимаю, что со мной происходит. Такая безудержная ярость. Это самое страшное. Словно это и не я…

Аннет вздрогнула от его слов.

– Может быть, мне почудилось, но… твои глаза, они стали такими светлыми, небесно-голубого цвета, – тихо произнесла девушка.

– Что? – удивленно произнес Виктор. – Я не могу до конца владеть собой. Я не понимаю…

Он замолчал и отошел к окну, устремив взгляд куда-то вдаль. Виктор не хотел, чтобы Аннет видела его отчаяние. Но она прекрасно понимала его чувства.

– Но… если я тебя вижу, ведь это что-то значит? – робко спросила Аннет. Ей было невыносимо смотреть на его метания и боль.

Виктор взял с полки растрепанную старую книгу и раскрыл ее перед девушкой.

– Вот, здесь я нашел лишь одно из четверостиший. Чтобы все понять до конца, нужно найти такую же книгу или эту же статью в другой книге. Пока мои поиски тщетны, но я еще надеюсь ее найти. Хозяин одной антикварной лавки, здесь неподалеку, обещал мне привести такую книгу, он знает, где ее достать. Я жду…

Аннет осторожно взяла книгу.

– «И на обратный путь ты вступишь,

С той, для кого ты есть всегда.

Той тьма кромешная уступ…», наверное, уступит, – прочла она.

Дальше страницы были вырваны.

– То есть, возможно, здесь описание той, что сможет тебе помочь, – задумчиво произнесла Аннет.

– Думаю, да, – ответил Виктор. – Я решил, что это та, что сможет увидеть меня. По крайней мере, строки говорят об этом. И…,вероятно, это ты, Аннет.

Девушка подняла на Виктора смущенный взгляд.

– Я тоже часто думала о том, почему так случалось, что мы оказывались рядом, хотя вовсе не стремились к этому, – произнесла она.

Часы на каминной полке начали отбивать 12 ударов. Аннет внутренне сжалась. Комнату ярко освещала луна, но с первым ударом часов стало очень темно. Аннет не отрывала взгляда от того места, где стоял Виктор, и в рассеивающемся мраке она вновь увидела его, видела так, как и мгновение назад.

– Я вижу тебя! Вижу, Виктор! – воскликнула Аннет.

Юноша, видимо, от напряжения и потрясения не мог вымолвить ни слова. Он стоял, опершись о письменный стол, и лицо его было бледным и растерянным.

– Аннет, неужели…, – еле слышно произнес он и закрыл лицо руками, чтобы девушка не заметила его слез.

Через мгновенье он овладел собой и чуть заметно улыбнулся Аннет, смотрящую на него в радостном возбуждении.

– Теперь нам надо найти книгу, надо достать книгу! Я уверена, что она многое объяснит.

Виктор, почти оправившись от потрясения, тихо вздохнул и серьезно произнес:

– Я думаю, что все будет не так просто, Аннет. Я не смею втягивать тебя в то, что сотворил сам. Ты должна все обдумать. Я прошу тебя.

– Хорошо, – тихо ответила девушка, – я понимаю.

Сейчас она не хотела ни в чем убеждать Виктора, слишком много потрясений они уже испытали.

История Виктора

– Виктор, ты можешь рассказать, что с тобой было до этого несчастья? – робко спросила Аннет, убедившись, что он уже немного успокоился.

Юноша кивнул.

– Да, конечно, ты должна знать все. В моей истории все непросто.

Виктор немного помолчал и начал говорить:

– Ты знаешь, я рос в приюте, Аннет. Мне было очень одиноко, и я так хотел, чтобы меня любили. Я очень мечтал, чтобы нашлись мои родители и забрали меня, но… Потом у нас стала работать одна женщина. Ее звали Франческа. Она хорошо заботилась о нас, но для нее это была лишь работа. Ни к кому из нас она не проявляла особых чувств, была очень строгой и холодной. Я понимаю сейчас, что, наверное, это правильно. А тогда… я почему-то очень сильно привязался к ней, сам не знаю почему. Наверное, потому что она казалась мне удивительно красивой. Я ходил за ней по пятам, готов был выполнить любую ее просьбу. Конечно, она видела мою привязанность, но она ее откровенно раздражала. А я… я готов был отдать все на свете просто за один ее ласковый взгляд, за одно теплое слово. Я так верил, что она сможет полюбить меня, и я не буду больше один.

Иногда у нас кого-нибудь забирали домой, насовсем, приходили какие-то люди, выбирали ребенка. Поначалу я надеялся, что это случится и со мной. Чаще всего забирали девочек. А однажды должны были прийти за мальчиком. Я почему-то твердо верил, что они придут именно ко мне. Весь день я был сам не свой, делал что-то не так, чем жутко разозлил Франческу. Она пригрозила наказать меня и поступила очень жестоко.

Когда эти люди пришли, она увела всех детей к ним, а меня заперла одного в комнате. Аннет, ты не представляешь, что я чувствовал, я был в полном отчаянии, я умолял ее позволить мне пойти со всеми. А она только посмеялась.

Виктор замолчал, ему стало трудно говорить, настолько сильно захлестнули его воспоминания. Аннет еле сдерживала слезы. Она смотрела на Виктора, а видела маленького мальчика в безысходности мечущегося по комнате.

– Я не знаю, откуда взялись во мне силы, но я смог открыть окно и выбраться наружу. Я вошел в комнату, где были эти люди. Увидев меня, Франческа так разозлилась, что готова была испепелить меня взглядом. А когда они спросили обо мне, она дала мне столь уничижительную характеристику, что можно было и не мечтать о том, что кто-то даже посмотрит в мою сторону. Потом, когда все ушли, она затащила меня в маленькую тёмную комнатку и заперла на всю ночь за мою выходку.

Я долго не мог прийти в себя. Я чувствовал жуткую боль и страх. Мне не хотелось жить. Я не понимал, за что же так… Я проплакал там всю ночь. А потом… во мне словно что-то умерло, Аннет, мое сердце словно закаменело. Я замкнулся в себе, стал отчужденным и жестким. А ее я просто возненавидел, так же сильно, как и любил когда-то. Благо, что она вскоре переехала куда-то далеко, и я больше никогда не видел ее.

Знаешь, я растил для нее цветок, такой же, как те красные цветы в коридоре университета. Я долго ухаживал за ним и все ждал, когда он расцветет, чтобы подарить. Он зацвел через день после того случая, а я просто вырвал и выбросил его. Так же как я вырвал из своей души желание верить кому-то и кого-то любить.

– Как же это ужасно и несправедливо, – тихо произнесла Аннет. – Мне кажется, это невозможно вынести.

Виктор тяжело вздохнул.

– Я изменился, я научился жить в своем мире. Книги стали моими лучшими друзьями. Мне казалось, что так легко и просто будет жить, и я в какой-то мере привык к своей замкнутости и холодности к окружающим. Мне было все равно, что происходит с другими, что они думают и чувствуют, лишь бы меня все оставили в покое. Я больше никому не верил до конца.

Я прилежно учился, понимая, что, вырвавшись оттуда, мне нужно будет как-то устроиться в жизни.

Выпустившись, я поступил в университет, отлично учился, занялся переводами. Конечно, к тому времени я уже забыл о Франческе, ко мне искренне хорошо относились, и я понемногу оттаял. Мне казалось, что я стал больше доверять людям. Мне стало так горько одному! Очень захотелось тепла и, как мне казалось, я мог бы ответить на чьи-то чувства… и сам полюбить.

Мне понравилась одна девушка. Элен. Но она не ответила мне взаимностью. Ничего серьезного, история, которой не стоило придавать значения. Это так глупо, но я тогда воспринял ее как какой-то знак, ведь меня снова отвергли. Хотя мы виделись всего дважды.

Я ударился в мистику: рок, судьба. Все это казалось для меня замкнутым кругом, который мне хотелось разорвать. Я чувствовал себя обреченным на одиночество, на людское равнодушие. Я снова потерял веру в светлые чувства, которые возможны по отношению ко мне. Мне казалось, что стоит только довериться кому-то, хоть немного, раскрыть свои чувства и сердце, и все закончится крахом! Хотя сам… по сути, я никого не любил…

Это ужасно глупо, но я принялся искать заклинания и обряды на привлечение людской любви. Это и подвело меня к бездне. Я не хотел больше никого полюбить сам, я вновь закрылся ото всех, теперь я желал лишь внимания и любви к себе. И тогда я почему-то вновь стал вспоминать Франческу, это было как наваждение. Я считал ее главным источником моих неудач. Я вспоминал ее жестокость, все больше и больше распаляясь ненавистью к ней. Казалось, я искал любви, а сам все больше ненавидел. Я понимаю, злоба человека, льющаяся из сердца, и желание возмездия могут нанести сокрушительный удар по тому, на кого он направлен. Но он рикошетом ударяет и в тебя. А тогда мое сердце горело ненавистью к Франческе, за столько лет я так и не смог простить ей той жестокости со мной.

И вот однажды в одной книге я нашел какое-то старинное заклинание и поверил, что смогу обрести людскую любовь. Так странно, я хотел любви, а сам научился проявлять сначала равнодушие, потом ненависть и жестокость. Я прочел заклинание, я сделал все правильно, как и было в книге, но, видимо, что-то пошло не так, и оно ударило в меня. Я получил отнюдь не любовь, а холод и одиночество.

Я не сразу понял, что же случилось со мной. А когда осознал… я чуть не сошел с ума! Вот результат моих никчемных стремлений. Я обречен на боль и отчаяние. Вместо тепла меня мучает холод, вместо любви я получил жуткое одиночество. Ведь, по сути, для всех я просто не существую, – в голосе Виктора промелькнуло жестокое отчаяние.

– Я еще и трус, – тихо произнес он. – У меня не хватает духу покончить с этим ужасным существованием. Вот и все, Аннет.

Юноша тяжело вздохнул и опустил голову.

– Виктор, не смей так говорить! – воскликнула девушка. – Нужно искать спасение. Наверняка есть способ. Ведь ты нашел книгу и… меня.

Сердце Аннет рвалось от жалости к Виктору. Она подошла ближе, но поняла, что не сможет протянуть руку и прикоснуться к нему.

Девушка растерянно смотрела на Виктора, понимая, что он должен сейчас испытывать.

– Я сам сотворил себе ад, Аннет, из которого тщетно пытаюсь выбраться, – поймав ее взгляд, произнес Виктор.

– Я уверена, что есть способ. И я не зря оказалась рядом с тобой, – уверенно произнесла она.

– Послушай меня, Аннет, – твердо заговорил Виктор. – Ты добрая и чуткая девушка. И способна на многое. Но… я просто хочу, чтобы ты знала, одно твое слово, и я никогда больше не появлюсь в твоей жизни. И если ты больше не придешь, я все пойму и никогда не потревожу тебя. Просто знай это, пожалуйста.

Аннет только кивнула. Она не могла сейчас обсуждать это. Девушка вдруг почувствовала себя совсем обессиленной и села в кресло, опустив голову.

Виктор встревоженно взглянул на нее.

– Тебе нужно домой. Я совсем измучил тебя, прости. Ты очень устала.

Виктор хотел взять Аннет за руку. Но, заметив его жест, она испуганно вздрогнула и отпрянула. Хотя девушка знала, что сейчас руки Виктора теплы, воспоминания о его леденящих прикосновениях были настолько живы, что это было сильнее Аннет.

Он смущенно отстранился и быстро вышел из комнаты.

– Что я наделал! – еле слышно произнес юноша.

Виктор остановился в коридорчике, еле сдерживая очередной порыв отчаяния и боли. Он сам лишил себя даже малой возможности почувствовать тепло Аннет. Теперь он больше никогда не позволит себе прикоснуться к ней.

– Скоро будет машина, – произнес вернувшийся в комнату Виктор.

Внешне он выглядел сейчас абсолютно невозмутимо.

– Я приду послезавтра, – приветливо сказала, желая ободрить его, Аннет. – Завтра уезжает Лиззи. А потом я буду свободна, целых две с половиной недели.

– Помни, что я сказал тебе, пожалуйста, – тихо ответил Виктор.

За окном раздался шорох шин.

– Такси. Иди, Аннет.

– А ты?.., – она осеклась, ведь никто, кроме нее, сейчас не мог видеть Виктора.

– Я… не могу. Иди, – тихо произнес он.

Виктор провожал Аннет взглядом и мысленно прощался с ней, возможно, навсегда.

– Я приду, – оглянувшись, произнесла девушка и вышла из дома.

Виктор слышал доносящийся с улицы голос Аннет, шелест шин и удаляющийся шум машины. Когда все стихло, он обессиленно опустился в кресло и его тело сотрясли безудержные рыдания.