В комнату медленно вошёл Филипп.
–
А что ты делаешь?
–
Ничего, – сказал я деловито.
Филя повествовательно кивнул головой и сел за стол делать уроки. Я посмотрел на него с высоты своего дивана.
–
А ты что делаешь?
–
Ничего, – ответил Филипп, доставая тетрадь из ранца.
Я промолчал и стал изучать стул, на который уселся мой брат. Ну, хорошо. А если бы я не промахнулся? И сумел вскочить с разбегу на диван. То тогда бы я сейчас тоже делал уроки. А так – зачем? Если бы пожалел кто…
–А мама где?
– Не знаю.
Конечно не знает. Он же не прыгал вместе со мной. Знал бы, как больно. Не буду я делать никакие уроки. Пусть меня завтра в школе ругают. Мне всё равно. Пусть маму к директору вызывают. Может тогда она поймёт, как мне было больно, когда я промахнулся.
–
А где мама?
В комнату вошла Стася. Она такая же как и я, только думает, что очень большая. Иногда даже требует что-то, приказывает. Да и маме жалуется на нас. Ну, да ладно, что с неё возьмёшь. Девчонка всё-таки. Да и пожалеть она не умеет. Я часто делаю вид, что её не слушаю.
–
Когда мама прийдёт?
Филипп что-то буркнул себе под нос и Стася с этим уныло согласилась.
– А где пульт от телевизора?
–
Потерялся.
–
А что сейчас идёт …
–
Сломался.
Я устал отвечать на Стасины вопросы и решил сменить положение полулёжа на положение четверть лёжа. Ни о чём не хотелось думать. Я решил вызвать своих солдат и спросить у них, когда прийдёт мама. Солдаты меня всегда слушались и помогали мне, как могли. Их было десять человек, столько, сколько пальцев на руках. И каждый палец был одним из солдат. Я мог шевелить ими и никто, кроме нас не знал о чём мы говорим. Мизинец был самым главным из всех солдат. Его все слушались и выполняли все его приказы. Я стал спрашивать, когда прийдёт мама. Все солдаты очень активно начали переговариваться между собой.