Глава 21. Вспомни меня, милый!
Возле реки сегодня было как никогда шумно. На берегу суженые обменивались венками, каждый опускал свой венок на плотик из дерева или соломы, ставил в середину горящую свечу и пускал по воде, а потом под светом звёзд они наблюдали, как вся река постепенно наполняется плывущими огнями. После этого пара, взявшись за руки, снова бежала к костру, в последний раз перепрыгивала через Купальский Огонь и возвращалась к реке, где, разоблачившись, суженые омывались нагими в ночной воде.
Ярослав стоял на берегу и всё не решался войти в тёмную воду. Ему чудилось, что за ним оттуда наблюдают. Оглянулся, с надеждой посмотрел в ту сторону, куда ушла травница.
“Не, ну не просить же её, чтобы посторожила, пока я искупнусь!”
Вступил в воду и сделал осторожно шаг вглубь.
“Фух. Значит, почудилось”.
Вошёл по пояс, и вдруг совсем рядом слева что–то булькнуло. Пока он поворачивал голову, чтобы посмотреть, справа раздался весёлый смех, из воды вынырнули сразу две русалки.
– Ой, какой хорошенький, – пропела та, что была справа. – Чур, мой будет!
– Нетушки! – гневно прошипела вторая. – Я его первая приметила. – И нырнула под воду, поднимая небольшую волну.
– Да, твою ж! – Княжич попытался сбежать от такого сомнительного знакомства.
А спасительный берег был совсем рядом, вот только вода мешала быстро двигаться. Сильные руки схватили его за лодыжки и потянули вглубь. Первой мыслью было позвать на помощь, но как представил, что нечисть водяная может навредить любимой, тут же передумал. Ударил наотмашь одну, пнул другую и пополз к берегу, хватаясь за скользкий дёрн.
Заряна никак не могла решиться пойти к Ярославу и вместе с ним войти в воду. Понимала, что так нужно для дела, но девичья скромность никак не давала переступить через себя. Она протоптала уже дорожку от берега до кустов, которые отделяли её от суженого. Почувствовала на себе чужой взгляд, остановилась и резко обернулась. Долго всматривалась в темноту леса, перевела взор на воду и подозрительно прищурилась.
– Показалось. – С того места, где остался княжич, до неё доносились громкие всплески и какая–то возня. – “Ничего себе, чупахтается”. – Снова пошла от кустов к берегу. – Соберись, трусиха! Как там сказала Матрёна: почти что мужнина жена? Главное слово – почти. – И тут послышался сдавленный вскрик. – Это ещё что такое?
Вспомнила, что Ярослав не умеет плавать, и побежала.
Каково же было её удивление, когда она увидела, что происходит. Княжич изо всех сил отбивался от двух русалок, а над водой торчали ещё три макушки. Над поверхностью показалась голова Ярослава. Мужчина надсадно закашлялся, выплюнул воду и поднялся во весь рост, на его спине висела водяная дева. Княжич дотянулся до её волос и с силой рванул, и в этот момент вторая русалка поднырнула под него и сбила снова в воду.
– Ну всё! – разозлилась Заряна, подходя к воде. – Надоели вы мне хуже горькой редьки. – Она не отводила сердитого взора от притихших водяных дев. – Да что вас так к нему тянет, словно мёдом намазано?
Русалки неуверенно переглянулись, но княжича не отпустили, продолжая перетягивать его между собой .
– Янушка, милая, скажи слово своё колдовское, замучили ведь они меня – сил нет. – Ярослав замер, прислушиваясь к своим ощущениям. – Чудно как–то? – Посмотрел на своих мучительниц, перевёл взгляд на травницу. – Словно всё это уже было?
– Было, – Заряна присела на корточки у кромки воды и повела ладонью над поверхностью, – только в прошлой жизни. Но я сделаю так, что они больше к тебе за версту не подойдут. – Тихо зашептала слова заговора.
– Не нужно! – заверещала та, что стояла слева от княжича. – Забирай его, коли он тебе тоже приглянулся.
– Мы больше не будем, – всхлипнула вторая, отпуская руку Ярослава. – Честно–честно.
– А я знаю, что не будете, – и продолжила дальше шептать слова заветные. – Никогда не будете!
Водяные девы с диким шипением попятились в глубину, прожигая травницу ненавидящими взглядами.
– И нечего зыркать на меня! – Подняла руку от воды, её ладонь слегка светилась. – А ну, скрылись с глаз моих долой! Быстро! – И со всей силы ударила по поверхности.
По воде побежала рябь, сверкающая разноцветными огоньками. Водяные девы в страхе заверещали и бросились кто куда. А Ярослав удивлённо повёл бровями, в сомнении отступая от творящегося колдовства. Лёгкое тепло коснулось кожи княжича и словно окутало лаской и нежностью. Он удивлённо посмотрел на травницу.
Они смотрели друг на друга. Ярослав не выходил из воды, чтобы не смущать её, а Заряна стояла на берегу и улыбалась. Над краем чёрного леса поднялась луна и залила всю округу нежным призрачным светом. Княжич отступил в глубину, поскользнулся и съехал, погружаясь в воду до подбородка. Травница испуганно вскрикнула и бросилась в воду, но увидев, что опасность миновала, вернулась на берег. Кивнула каким–то своим мыслям. Распустила завязки плечиков сарафана – одно, второе – и медленно спустила вниз, переступила через сарафан и сняла сорочицу. Не было ни стыда, ни стеснительности. Подняла руки и принялась расплетать волосы.
– Как же ты прекрасна! – тихо и восхищённо произнёс Ярослав, не в силах отвести горящего взора от желанной и сияющей красоты её тела.
Заряна медленно вошла в воду и подплыла к нему. Там, где мужчина стоял, она до дна едва доставала кончиками пальцев ног, и поэтому ей пришлось ухватиться за его плечи, приникая к нему нагим телом. Сильные руки тут же сомкнулись на её талии, притягивая к себе ещё ближе. Широкая мужская ладонь ласково изучала изгибы девичьего тела.
Она смотрела на Ярослава, словно ждала чего–то. А он разволновался под её взглядом так, что слышал, как бьётся его сердце. Дыхание сделалось тяжёлым. В пылу страсти княжич начал осыпать её лицо поцелуями и вдруг резко отодвинулся, долго смотрел изучающим взглядом, а потом хриплым голосом произнёс:
– Нет! Не так! – Обнял за плечи и привлёк к себе. – И не здесь! Мне теперь всё чудится, что эти лягушки поганые так и продолжают за нами подглядывать.
И словно в подтверждение его слов, рядом раздался всплеск и тихие смешки.
– Пойдём отсюда.
Они выбрались на берег и быстро оделись. Как добрались к нему домой, они не заметили. Держась за руки, промчались через двор княжеских палат к его жилищу и поднялись в опочивальню. Вошли в комнату и какое–то время в нерешительности просто стояли в темноте. Первым не выдержал княжич, прошёл внутрь, зажёг лучину и медлил обернуться, чтобы взглянуть на свою гостью.
– Ярослав, – шёпотом позвала Заряна. – Посмотри на меня.
Мужчина медленно повернулся, и их взгляды встретились. Княжич стащил с себя рубаху и небрежно бросил на пол, подошёл к девушке, взял за руку и притянул к своей обнажённой груди, туда, где сейчас так беспокойно билось сердце, с опаской наблюдая за её реакцией. Яна на миг замерла, прислушиваясь к своим ощущениям, ласково улыбнулась и провела ладонью по коротким светлым волоскам на его груди. Княжич чуть не задохнулся от нахлынувшего счастья. Поднёс девичью ладонь к губам и начал целовать нежно, едва касаясь губами. Он не спешил, медленно поднимался выше и выше по руке, словно давая возможность ещё подумать.
– Понимаешь, – его губы коснулись шеи девушки, – ведь не мальчишка, а как впервой. – Провёл пальцем по её щеке и остановился. Ярослав медлил, не в силах оторвать взгляд от её приоткрытых для поцелуя губ, трепетавших от робости ресниц.
Княжич был так близко, что его жаркое дыхание опаляло кожу. И, отдаваясь чувствам, Заряна сама потянулась к его губам. Их уста встретились, а пальцы сплелись на миг, сжимаясь до боли.
– Желанная моя, – сдавленно шепнул Ярослав.
– Мой… князь… – вторила Заряна.
Завязки сарафана ослабли, змейками заструились по груди, и наряд скользнул к её ногам. Тонкая сорочка очертила контуры тела под руками Ярослава. В нетерпении потянул ткань наверх, убирая последнюю преграду между их телами. Отступил, любуясь девичьим телом, а потом подошёл и подхватил её на руки, заглянул в глаза и увидел в них… то, о чём так давно мечтал: безграничную ответную любовь.
Заряна очутилась на мехах, устилавших ложе, и во все глаза глядела, как княжич разоблачается. Мужчина заметил её восхищённый взгляд и замер на мгновение возле постели. Коленом стал на край ложа, опёрся рукой о меха, мышцы напряглись. Ей захотелось потрогать его, как будто никогда раньше не видела. Словно прочитав её мысли, княжич склонился над ней, губами начал касаться её тела, а она тихо лежала и завороженно наблюдала за ним из–под полуопущенных ресниц, лишь дрожь пробегала по телу порой от особенно жарких его прикосновений. Заряна знала, что должно сейчас случиться, и ждала этого. Её руки обвились вокруг шеи княжича.
– Янушка? – он нежно коснулся любимой, борясь с жаркой волной, грозившей захлестнуть его с головой, увлечь на дно и никогда уже не отпускать…
Она смотрела в его глаза и безмолвно отвечала: “Да, любимый”.
…
Пресытившись ласками, в полной неге, они, уставшие, лежали в темноте комнаты, продолжая обнимать друг друга. Его рука блуждала по её влажному телу, а губы без остановки шептали “любимая” и совсем с придыханием “моя”. Заряна улыбалась, а по её щекам катились слёзы, которые он ловил губами, снова и снова повторяя: “Любимая моя”.
– Ярослав, – тихо позвала травница, уткнувшись носом в его грудь. В ответ услышала невнятное “м–м–м”. – Меня зовут Заряна.
– За–ря–на, – сонным голосом произнёс княжич по слогам, удивлённо приподнял брови. – Вот же удивительно, – отодвинулся, заглядывая в её лицо, – мне даже имя твоё знакомо. – Крепко сжал в объятиях. – Спасибо, дорогая.
– Ярослав.
– Да, Заряна!
– Я люблю тебя!
– Наверное, нельзя быть таким счастливым! – Опёрся подбородком о её макушку и в блаженстве прикрыл глаза, близость тела любимой доставляла ему ощущение полного покоя и довольства. – Прошу тебя, остановись, мгновение!
А вскоре она поняла по его мерному дыханию, что княжич заснул.
– Ты прав, я бы тоже хотела, чтобы этот миг не заканчивался, – тихо прошептала, приподнимаясь и пытаясь запомнить каждую чёрточку его лица. Спящим он выглядел совсем мальчишкой. – Прошу, вспомни меня, милый! Пусть не сейчас, не сразу, но вспомни! – Аккуратно выбралась из его объятий, оделась, достала засушенный букетик и положила на подушку, где совсем недавно лежала её голова. – А я тебя никогда не забуду!
Оделась, стараясь не шуметь, осторожно прикрыла за собой двери и побежала.
“Нужно уйти, как и обещала. Иначе потом вообще не смогу. Никогда не смогу!”
Возле крыльца своего дома беспокойно расхаживала Матрёна. Она ещё издалека увидела свою ученицу и бросилась к ней навстречу.
– Зарянушка, настойку, – в руках травница держала запечатанную воском баклажку, – настойку–то ты позабыла. Ох, как же это? Что теперь будет? – И замолчала, внимательно вглядываясь в её лицо.
– Ему не понадобилось зелье чудодейственное. – Яна вошла в дом и быстро переоделась. На двор вернулась с походным мешком. Смущённо улыбнулась женщине: – Всё случилось. – Тяжело вздохнула: – И он не вспомнил меня.
– Да как же так? Да быть не может! Заряна, не уезжай. – Матрёна дотронулась до локтя девушки. – Хотя бы дождись, чтобы солнце встало, не нужно ехать в предрассветные часы одной. – А сама надеялась, что Ярослав за это время пробудится и прибежит разыскивать любимую. “А если не пробудится, ради счастья этих двоих я готова сама пойти и вытащить Славку из постели!” – Но вслух сказала совсем другое: – Ну хотя бы до первых петухов!
– Я не могу пойти против воли князя. – Заряна была непреклонна: прошла в сени и оседлала своего верного коня, прикрепила сумку к седлу. Женщина следовала за ней по пятам. – Ты сама знаешь: не будет никому счастья без родительского благословения. Да и не хочу я ставить его перед выбором. Сложно всё это! – Она виновато улыбнулась. – Прости, но ждать не могу. Поздно потом будет. – Подошла к наставнице и низко поклонилась. – Спасибо тебе за всё, Матрёна! Прости, коли что–то не так было, и не поминай меня лихом.
– Вот сердцем чувствую, – Матрёна крепко сжала холодные руки девушки, – что–то не так здесь.
– Да всё не так! – Яна высвободила руки из ладоней наставницы и взобралась в седло. – Прощай. – Посмотрела на белокаменные княжеские палаты: где–то там спал её суженый. – Коли суждено нам быть вместе, найдёт дорогу ко мне. – И резко ударила пятками по бокам коня, посылая его с места в галоп.
Она сама не заметила, как пролетела по сонным улочкам и оказалась на выезде. Не выдержала, натянула поводья, сбавляя ход, обернулась в седле. В предрассветной мгле нечёткие очертания домишек выглядели, словно что–то потустороннее, не принадлежащее этому миру. Что хотела она там увидеть? Одинокого всадника, преследующего её?..
"Глупости! Он меня даже не вспомнил. – Слегка сжала бока животного, заставляя снова перейти на бег. – Зато теперь с ним всё будет хорошо. – Заскрежетала зубами, представляя княжича с другой. Закралась крамольная мысль: – А может, всё же не стоило? Может, нужно было оставить всё как есть? – Потрясла головой: – Нет. Так нельзя. Если по–настоящему любишь, нужно суметь отпустить! – Отвернулась: – Что сделано, то сделано”.
В столицу Каменскую вела одна–единственная дорога, которая являлась торговым путём между городом и княжеством Полесским. Девушка выехала на главный тракт, ослабила поводья и пришпорила лошадь. Они неслись в ночи, словно за ними гналась дюжина чертей. В предрассветной тишине цокот копыт звучал, как раскат грома.
"Это даже хорошо, что ночь. Доберусь до столицы как раз ко времени открытия главных ворот".
Краем глаза отметила мелькнувшую тень слева, словно кто–то или что–то преследовало её. От страха волосы дыбом поднялись; заставила лошадь прижаться к правой стороне, уступая левую тому, кто так же, как и она, спешил куда–то в предрассветный час. Ходило в народе такое поверье, что дорога служила как людям, так и нечистой силе, и поэтому её символически разделяли на две половины: правую – для людей, левую – для потусторонних существ и зверей. Особенно это хорошо действовало в такое время, когда ночь не ушла, а день ещё не наступил.
Конь хрипел от страха и, выпучив глаза, мчался как безумный. А Заряна изо всех сил удерживала животное, заставляя оставаться на тракте и не сворачивать в тёмный лес, а сама каждой клеточкой ощущала на себе чужой взгляд.
“Точно, зверь какой–то! По крайней мере очень похоже. – Сильнее приняла вправо. – Главное, чтобы не душа неупокоенная: это гораздо хуже!”
На обочинах дорог, особенно на перекрёстках, иногда хоронили самоубийц и других заложных покойников.
– Я иду своей дорогой, а ты ступай своей! – не выдержала Заряна, закричала в темноту, и тут же начала плести заговор от нечисти и зверя в ночи.
Она погоняла коня и больше не оглядывалась на своего преследователя, который теперь не старался приблизиться, а двигался за ней на некотором расстоянии. Проходило время, ночное чёрное небо понемногу начинало светлеть, превращаясь в мутно–серое, а возле горизонта постепенно окрашивалось в светло–розовый цвет.
Бросила взгляд через плечо. Вся дорога теперь просматривалась до самого горизонта и была пуста.
“Фух, беда миновала! – Послала коня шагом. – А может, всего лишь привиделось?”
Нужно было срочно дать коню после быстрой скачки немного остыть, а после – напоить.
“Да и самой не помешало бы успокоиться. – Нужно было срочно промочить горло. Полезла в сумку и вытащила дорожную баклажку, которая оказалось пустой. За всеми событиями Заряна совсем забыла наполнить её перед отъездом. – Да и как мне было помнить об этом?”
Осмотрелась. Она не доехала до столицы совсем немного. С правой стороны от дороги протекала река Камка. Вот только она была довольно далеко.
"Но зато где–то здесь есть ручей", – вспомнила Заряна, внимательно осмотрелась и смело направила коня в лес.
Стихал ночной ветерок, а в низине, там, где из–под земли бил ручей, неровными клоками клубился туман. Где–то вдалеке заливался соловей и слышалась возня просыпающегося зверья. Заряна оставила коня и начала осторожно спускаться вниз.
Набрала баклажку, отпила и снова наклонилась к воде. Заряна не услышала, а, скорее, почувствовала, что рядом с ней кто–то есть. Медленно обернулась. Рядом с её конём стоял Наволод: ноги босые, волосы растрёпаны, а из одежды – только мешковатый балахон. Выражение на его лице было спокойное, даже умиротворённое, а вот глаза смотрели недобро.
Первой мыслью было, что князь послал его лично проследить, выполнила ли ученица лекарки наказ. Но интуиция подсказывала, что Наволод здесь не просто так.
“Да и как он мог здесь оказаться? Ведь на дороге не было всадников”. – Закралось подозрение: а не его ли она видела в ночи в образе зверя?
– А ты знаешь, это даже хорошо, что вы ещё полюбовно переспать успели, – волхв скривил губы в злой усмешке, – теперь Славка никуда не денется, ради тебя будет готов на всё. – Его глаза полыхнули гневом.
Слова волхва показались Заряне непонятными и странными, она никак не могла взять в толк, о чём идёт речь.
– Не понимаю. – Закрыла баклажку и выпрямилась. В душе нарастала тревога, но она старалась не показывать этого. Посмотрела на небо: “Быстрее бы уже солнце взошло, можно было бы тогда заговор на защиту сплести, да и обратиться за помощью к жителям леса”.
– А тебе и не надо ничего понимать, – его губы скривились в подобии улыбки. – Мне медальон нужен.
– Но у меня нет медальона. – Она сделала шаг в сторону своего коня, но была остановлена жестом руки. – И никогда не было. Наша семья, как и положено, передала половинку законному владельцу, но это ты и без меня знаешь.
– О да. – Рука волхва вцепилась коню в горло, животное надсадно захрипело. – Теперь–то я всё знаю о твоей семье и той давней истории. – Даже в предрассветном сумраке было видно, как побледнела девушка. – А вот когда со Славкой отправлялись к волхвам, никто даже и предположить не мог, что князь Белозёр достал из семейного cхрона не целый медальон, а лишь часть его. Было, конечно, непонятно, зачем нам нужно по дороге заезжать в Яжменские леса. Ведь кроме того, что там когда–то жила зазноба Василия Белгорского, ничего не было известно.
“Зачем он мне это рассказывает?” – Девушка незаметно посмотрела влево, перевела взгляд вправо, ища пути к отступлению.
– Даже думать забудь! – Конь рухнул к ногам волхва. Наволод посмотрел на несчастное животное равнодушным взглядом. У девушки в глазах заблестели слёзы, она до боли прикусила нижнюю губу, но промолчала. – Я знал, что медальон обратно вернётся. – Зло усмехнулся. – Вот только я не думал, что его повезёт сам Ставер с волхвами в сопровождении личной княжеской дружины. И тем более я не ожидал, что медальон обратно запрячут в семейный схрон, куда доступ есть только по крови рода.
– А я здесь при чём? – она едва смогла выговорить свой вопрос, незаметно отступая влево: там она приметила крутой откос, когда набирала из ручья воду.
– А при том, – Наволод медленно пошёл к ней, – Ярослав мне теперь сам принесёт медальон, если будет знать, что от этого твоя жизнь зависит.
– Глупости! – Внутри всё клокотало от ненависти к этому человеку. – Он меня даже не вспомнил.
– Но зато снова полюбил, – волхв довольно рассмеялся. – И знаешь, это хорошо, что ты вчера не уехала и пришла через костёр прыгать. Даже огонь подтвердил, что ты его суженая. Я видел это собственными глазами. Ну прям не иначе как судьба.
– А как же Анисия, с детства названная невестой Ярослава, и скорая свадьба между ними? И личный приказ от самого князя Белгорского?
– Мне дела нет до Анисии. – На лице Наволода не дрогнул ни один мускул. – Мне нужно было, чтобы ты подле него не осталась.
Заряна в ужасе вдруг осознала, что произошло. Поверив в слова волхва, она подвергла опасности и себя, и любимого.
“Но как я могла не поверить? Ведь он волхв! Он пришёл вроде как от отца Ярослава”. – В голове роем проносились мысли, что можно сейчас предпринять, чтобы выиграть время и дождаться восхода солнца. Просто так она не дастся ему в руки. Она смело встретила его колючий взгляд и твёрдо произнесла:
– Никогда на такое Ярослав не пойдёт!
– Думаешь? – на лице волхва промелькнуло сомнение и тут же исчезло. Рот искривился в злой усмешке. – Я ведь могу ему тебя по частям присылать. – Сделал ещё несколько шагов. Его льдистые глаза внимательно следили за каждым её движением. – Руку, ногу, но, пожалуй, начну с пальцев, а чтобы точно понял, чьё это, прядь волос приложу.
Они начали двигаться одновременно: Заряна в сторону откоса, а волхв за ней. Она не добежала совсем немного, её сбили с ног, и они вместе покатились по крутому склону вниз. Девушка едва дышала, придавленная тяжестью тела волхва. Закашлялась, открыла глаза.
– Зря ты, конечно, – Наволод полез в карман своего балахона и что–то вытащил, – всё, что в нашей жизни происходит, предопределено свыше! – Раскрыл кулак и сдул в лицо травнице серый порошок: – Спи, дорогая!
Последнее, что успела сделать Заряна, перед тем как погрузиться в забытьё, был её безмолвный крик: “Мама!”