1
Роберт проснулся от собственного стона. Он резко открыл глаза и огляделся. Он сидел на собственном диване – Нина не стала его больше связывать. Она устроилась на стуле напротив, направив на него его же пистолет.
– Ты убьешь меня этими уколами, – простонал он.
– Не переживай, ты и так скоро умрешь, – ответила Нина.
– Почему ты не связала меня, как обычно?
– А какой в этом смысл? Я не собираюсь уходить отсюда или снимать тебя с прицела, пока ты жив.
Вокруг было темно – солнце скрылось за более высокими домами, и теперь тень полностью поглотила окна. Он тяжело дышал, он не знал, что было в том шприце, но явно такая же штука, как и тогда, в ее доме. Она усиливала сердцебиение и повышала давление. В висках стучало, как будто он случайно уснул на закате. Мама всегда говорила, что спать на закате нельзя, иначе потом будет болеть голова.
– Ты меня убьешь? – спросил он, хотя и так знал ответ.
– Да, но сначала я могу ответить на твои вопросы. Чтобы твоя смерть не казалась тебе напрасной. Ты многое пережил, и заслуживаешь правды.
Нина выглядела ужасно, Роберт сам для этого постарался: оба глаза заплыли, вокруг одного из них образовался темно-лиловый синяк. Под носом и губой были следы крови. Голые руки были тоже в синяках. Сама она выглядела какой-то пыльной: видимо, спешила сюда сразу же после схватки с ним, как и сам Роберт.
– Как ты успела здесь оказаться?
– Вспомни, я ведь вожу машину, – ответила она. – А тебе пришлось добираться на своих двух, к тому же неполноценных, ногах. Я жду тебя тут уже битый час. Мы с Эдди ждем.
Роберт понял, что не считал время, пока ехал в автобусе, шел пешком до участка, а потом до дома. На самом деле прошло около двух-трех часов. Она действительно должна была оказаться здесь быстрее.
– Так у тебя будут вопросы? Или сразу убить тебя? – Она зарядила пистолет.
– Да, да. Дай подумать. Как тебе вообще пришло в голову похитить меня?
– Скажи спасибо Эдди. Я думала убить тебя сразу же после той нашей встречи около концертного зала. Ты мне понравился достаточно, чтобы я этого хотела. Но Эдди посоветовал мне переждать и посмотреть, куда заведет тебя расследование.
– Почему же ты не убила меня, когда я узнал про Ника Кейва? Тогда, когда я приехал к тебе прямо из аэропорта.
– Понимаешь, я тогда еще не получила от тебя всего, что хотела. Мне нужно было твое внимание, твоя ласка. Я убиваю только тогда, когда совсем нет шансов, что мужчина меня полюбит, или когда наша влюбленность уже совсем закончилась. А наша с тобой история в тот момент только начиналась. Это здорово мне помогло. Благодаря тебе я разобралась со своим делом, которое вы с детективом Кюмри на меня завели. Я чувствовала себя прекрасно, моя голова работала как часовой механизм, и настроение было на высоте. Все из-за тебя. Ты мне очень нравился.
– А как ты себя чувствуешь сейчас, когда разлюбила меня?
– Очень плохо, Роберт. Просто ужасно. Особенно после того, как ты разрисовал мне все лицо. Я буквально ненавижу тебя. Ты напал на женщину.
– На женщину, которая убила двадцать три человека.
– Верно, но я все равно слабый пол. Хотя ненависть не так уж плоха. Это, по крайней мере, хоть какая-то эмоция. Вот когда придет равнодушие, тогда тебя, считай, уже нет. И меня нет.
– То есть мне всего-то нужно злить тебя побольше?
– Не стоит, в порыве гнева я могу нажать на курок.
– Мне кажется, мы довольно многое вместе пережили. Почему бы нам с тобой не попробовать все сначала?
– Бесполезно. Невозможно войти в одну реку дважды. Ты не сможешь вернуть тот момент, когда понравился мне, он упущен. Он теперь есть только в моей памяти, да и то смазано.
– Но ведь у нас все было хорошо. Мы несколько раз занимались любовью. Я старался помочь тебе с твоими комплексами, пытался сделать так, чтобы ты перестала чувствовать себя виноватой.
– Ты думаешь, что я чувствую себя виноватой? Ха!
– А это не так?
– Конечно, нет. Перестань оценивать все со своей позиции. Посмотри на мир моими глазами. Ведь это ты и пытался сделать, когда ходил к Алексу? Смотреть на мир глазами убийцы.
– Да. Он был такой же, как ты. Пытался доказать мне, что он нормальный. Зачем ты его убила?
– Он опорочил честь нашей семьи. О нем слишком много говорили в новостях и газетах. Если он попался, значит, должен был умереть. К тому же он слишком много знал и мог рассказать тебе. Например, о своей сестре, которая в детстве боролась со своими неадекватными склонностями. Или об отце, которого мама упрятала в психушку. Ты мог бы решить, что у нас это семейное. К тому же, если бы об этом узнала пресса, то мне бы не было покоя. Я стала бы публичной личностью, а мне это совсем не нужно.
– Что значит опорочил честь?
– Он сделал абсолютную глупость. Взорвать тех людей – верный знак отсутствия у него мозгов. Это похоже на детский максимализм. Он решил кому-то что-то доказать. Зачем мне такой брат? Тем более что я не виделась с ним больше двадцати лет. Он мне никто.
– Ты чудовище.
– Теперь ты не хочешь сказать мне, что я запуталась?
– Нет.
– Верно. Я делала все это сознательно, я хотела этого и все еще хочу. Я планирую продолжать это все, пока меня не поймают. Есть еще вопросы?
– Да. Что тебе сделал детектив Кюмри?
– Честно говоря, мне и самой его очень жаль. Прекраснейший человек, симпатичный, умный, спокойный. Беда в том, что он оказался не в то время и не в том месте. Мы с ним переспали однажды – это было все, что мне нужно. Потом моя симпатия пошла на спад, и я размышляла над тем, стоит его убивать или нет. Но Эдди отговорил меня, и я согласилась. У меня тогда была забота покрупнее – держать тебя на привязи.
– Эдди неплохо на тебя влияет, да?
– Да, он очень добрый. Так вот, Джеймс пришел ко мне совершенно неожиданно. Он нашел мой дом в справочнике. Я не ожидала его визита и была не подготовлена. Стоило позаботиться заранее о том, чтобы ты не подавал признаков жизни. Но ты подал. И он заинтересовался.
– И тогда ты его убила?
– Я пыталась спасти его. Он, если задуматься, умер из-за тебя. Пусть тебя теперь мучает совесть, не одной ведь мне страдать. Я включила музыку погромче, чтобы он тебя не услышал. Но он все равно вышел, сказал, что ему нужно в туалет. Я проследила за ним и поняла, что он пошел к тебе. Там я его и взяла. Это было ужасно.
– Почему?
– Это первое убийство, которое я совершила голыми руками. Знаешь, мне теперь не страшно стрелять в тебя. Тогда было столько крови. Я никогда не видела столько крови. Он умирал почти три минуты, мне пришлось оттащить его в ванную, где был кафельный пол, чтобы потом убрать следы. Его рана на горле была, как фонтан.
– Избавь меня от этих подробностей.
– Да, и меня снова вырвало, как тогда, когда ты рассказывал про отрезанную голову Ника Кейва.
– Значит, остальные убийства не вызывали у тебя таких эмоций?
– Нет, ведь я их не видела. Я узнавала о смерти уже после. И никогда не видела трупов. Этим и хорош диамфотоксин. Отложенная смерть.
Роберт молчал. Он был шокирован рассказом Нины.
– Ну что, ты готов? – спросила она.
– К чему?
– Умереть.
– Нет, еще один вопрос. Что ты будешь делать после того, как убьешь меня?
– Уеду отсюда и продолжу свою жизнь.
– Продолжишь убивать?
– Как получится.
– Нина, сюда уже едет патруль, я вызвал его по телефону.
– Не ври мне. Я слышала полностью твой разговор. Ты не успел никого вызвать.
– Кюмри скоро начнут искать. Ведь наверняка о том, что у вас были отношения, знает кто-то из участка?
– Может быть.
– Тебя все равно посадят. Если ты сейчас меня отпустишь, то я буду добиваться признания тебя недееспособной. Я клянусь тебе, я буду тебя защищать.
– А я похожа на недееспособную?
– Нет.
– Я об этом и говорю, Роберт. Я знаю, о чем вы беседовали с Алексом. Ты все время пытаешься кого-то спасти, но проблема в том, что мы в твоем спасении не нуждаемся. Мы знаем, что сделали, и сделали это обдуманно.
– Тебя тошнит от вида крови. Это не ты, я даже уверен, что у тебя есть какая-то личность, которая делает все это.
– Почему ты считаешь, что маньяки – больные люди?
– Потому что убивать – против природы человека.
– Неправда, это борьба за выживание. У меня свой способ выжить в этом мире. Если я не буду убивать, то я буду постоянно находиться в депрессии и, в конце концов, умру. А я хочу жить, вот и все. Разве это плохое желание?
– Плохое, если оно доставляет страдания другим людям.
– Они не страдали. Они умерли быстро.
– Откуда ты знаешь?
– Я знаю, как действует этот яд. Я ведь биолог, в конце концов.
– Как ты достала его?
– В Ботсване. Я не говорила тебе, что сама пыталась отравиться им, когда Эдди умер? Но я выжила, и это был знак. Я увезла с собой кусок ботсванской земли вместе с личинками и начала разводить их в террариуме. А потом дело оставалось за малым – время от времени иметь доступ к лаборатории (который у меня и так был), и синтезировать диамфотоксин. Я умею это делать.
– Ты очень умная.
Пока они разговаривали, Роберт пытался найти способ обезоружить Нину.
– Ах, это же лесть. Она ничего не изменит, дорогой. Куда ты все время смотришь?
– Никуда.
Боковым зрением он заметил на диване пульт от телевизора. Оставалось незаметно до него дотянуться. Обычно он смотрел телевизор утром, пока собирался на работу, и намеренно включал его погромче, чтобы новости было слышно из ванной.
– Мне нравится твой дом, – сказала она, – напоминает мой, только без подвала. Жаль, что тебе осталось так мало времени в нем жить.
– Можно я буду к тебе спиной, когда ты меня убьешь?
– Пожалуйста, хотя мне бы этого не хотелось. Ты ведь доблестный полицейский.
– Я боюсь.
– Понимаю, – сказала она с сочувствием. – Тогда настало время повернуться.
Роберт поерзал на диване и начал поворачиваться, намеренно захватывая телом как можно больше плоскости дивана. Он достал до пульта ногой и нажал красную кнопку включения.
Заорал телевизор. Для Нины это было неожиданностью, она испугалась и повернулась в сторону экрана. Роберт воспользовался этой возможностью, вскочил и выбил пистолет из ее рук.
Она тут же рванула за ним, но Роберт ее опередил, изо всех сил ударив кулаком по ее голове с красивыми черными кудрями. Нина потеряла равновесие и закричала: «Эдди, помоги!»
То, что произошло в следующую секунду, поразило Роберта так, что он застыл на месте. Он не мог поверить своим глазам: стоял как вкопанный с пистолетом в руке и таращился на дверь. Там, в проходе, стоял красивый мужчина, высокий, со светлыми волосами и испуганным взглядом. На мгновение ему показалось, что он сошел с ума.
– Нина, – только и смог он сказать. – Ты же знаешь, что Эдди…
Эдди покачал головой и замахал руками, умоляя его ничего не говорить.
– Что?
– Ненастоящий. – Это все, что он успел промолвить, прежде чем Нина бросилась к нему.
Между ними завязалась драка, Роберт сжимал в руке пистолет и пытался ногами отбиться от Нины. Нина отступила, встала и выдохнула. Она сделала свой коронный жест с надеванием маски и приготовилась снова атаковать. Эдди огромным прыжком оказался перед ней, защищая свою возлюбленную. Роберт выстрелил.
2
На ковре лежали три тела.
Роберт повалился на пол, как только понял, что схватка окончена. Он был совершенно без сил. Ног он уже не чувствовал. Он не мог понять свои эмоции – расстроен он или рад. Он был уверен, что теперь с двумя его преследователями было кончено, и наблюдал за их смертью. Было в этом что-то фатальное и грустное.
Эдди, которого Роберт ранил в живот, медленно подползал к Нине. Ее, похоже, было уже не спасти. Роберт не хотел этого, но из-за того, что Эдди вмешался, выстрел пришелся прямо в сердце, и теперь оставались считанные секунды, чтобы влюбленные попрощались.
Эдди смотрел ей в глаза и гладил волосы. Она издавала какие-то нечеловеческие звуки – всхлипы, смешанные с бульканьем крови во рту.
– Я люблю тебя. – Первая реплика Нины, которую Роберту удалось расслышать.
– Не уходи. – По лицу Эдди текли слезы.
– Ты… пойдешь… за мной?
– Да.
– Не опаздывай.
Это были ее последние слова. Она умерла. Эдди прикрыл ее веки и лег на живот. Роберт понял, что ранение было сквозным, и заметил, что сзади радиус кровавого круга на футболке Эдди все увеличивается. Шансы на то, что Эдди выживет, были очень невысоки. Роберт был не в силах встать, поэтому пополз в направлении телефона. Все еще сидя на полу, он снял трубку и позвонил 911. Назвал свой адрес и количество пострадавших – один ранен и двое мертвы. Он надеялся, что Эдди жив и все ему расскажет, но в то же время хотел, чтобы они умерли вдвоем. Тогда Нине было бы не так грустно там, наверху.
1
Роберт очнулся в светлой просторной палате. Ноги его были обмотаны бинтами, а голова мягко тонула в пышной подушке. Он огляделся: рядом суетились врачи, его соседу явно было не так приятно лежать в этом белом великолепии, как ему. Он никак не мог разглядеть, кто лежал на соседней койке, пока врачи не расступились. Сосед долго стонал, завывал, а потом резко успокоился – вероятно, ему сделали укол обезболивающего или снотворного.
Только тогда он смог увидеть, что рядом с ним был Эдди. Он внезапно обнаружил, что очень рад такому соседству: когда Эдди очнется, он сможет расспросить его обо всем.
Поскольку сосед был без сознания и говорить с ним было бесполезно, Роберт решил прогуляться. Рядом с его кроватью предусмотрительно стояли костыли, и он, поднявшись на ноги, понял, для чего они были ему нужны: ноги болели так, как будто в ходе операции все огнестрельные раны вскрывали и копошились там.
С огромным трудом он дошел до стойки ресепшена и попросил позвать ему врача.
Врачом оказался полный мужчина лет тридцати, который то и дело причмокивал во время разговора. Роберта это так раздражало, что он не стал допытываться о деталях своей операции, лишь бы поскорее избавиться от этого противного звука.
– А что с моим соседом по палате? – спросил он доктора в конце.
– У него огнестрельное в живот, очень плохое состояние.
– Он выживет?
– Мы сделали ему операцию и ожидаем донора для пересадки почки. Если донор откажется, то, скорее всего, этот пациент умрет.
– Как он может отказаться?
Доктор задумался, как будто не был уверен в том, что ответить, но в конце концов решился.
– Послушайте, у вас там что-то произошло, ведь так? Вас доставили вместе с этим молодым человеком. Третья – женщина – скончалась на месте. Скоро к вам придут из полиции за допросом. Как только второй пациент очнется. Думаю, вы сами должны знать, почему донор может отказаться спасать его.
– Но ведь это врачебная тайна?
– Тайна или нет, а о вчерашнем происшествии уже вовсю трубят по новостям. У нас в городе не так часто встречаются пациенты с огнестрельным. Думаю, донор мог догадаться, для кого и зачем понадобилась его почка.
– А насколько подробно об этом говорили по телевизору?
– Достаточно подробно. – Он посмотрел на часы. – Сейчас без пяти минут три. Возвращайтесь в палату, вы как раз успеваете на трехчасовой выпуск новостей.
Роберт пошел обратно по коридору, надеясь, что успеет доковылять на своих четверых.
Эдди все еще спал. Он зашел и включил телевизор.
Первым же выпуском была новость о перестрелке в доме полицейского Роберта Пэла на Нижней улице. Симпатичная дикторша сказала, что полиции пока неизвестно, кто эти двое – скончавшаяся женщина и раненный в живот мужчина – и какая история связывает их с полицейским. Может быть, это любовный треугольник?
– Да, давайте, больше желтых новостей, – сказал Роберт вслух и выключил телевизор. Он лег в постель и проспал до самого вечера.
2
В дверь постучали. Он пригласил войти, и на пороге показался толстый Джон. Роберт так обрадовался знакомому лицу, что резко вскочил на кровати, и у него тут же заныла спина.
– Не надо так резко, дружище, – сказал Джон, входя и закрывая за собой дверь. – Как ты?
– Как видишь, полный отстой, – ответил Роберт, сдернув одеяло с ног. Джо пристально рассмотрел забинтованные ступни с видом знающего человека.
– Рассказывай, – попросил он, садясь на край кровати.
– Кюмри мертв, – начал Роберт, – эта сумасшедшая похитила меня.
– Так, значит, это она отравила воду в бутылке?
– Да, это она. И пока она держала меня в подвале, Кюмри крутил с ней шуры-муры.
– Вот это да. Значит, ты и не в отпуске был?
– Я решил не ехать в последний момент, уже в аэропорту. И дернул меня черт поехать сразу же к ней.
– Как она смогла держать тебя там так долго?
– Ну, во-первых, она прострелила мне ноги, как видишь.
– Вот это монстр тебе попался. А ты тоже с ней спал?
– Давай без этого. Во-вторых, она все время запирала дверь и держала меня в темноте. В таких условиях выбраться практически невозможно.
– А как же тебе удалось?
– Я в итоге оказался сильнее.
– А это кто? – спросил Джон, показывая на Эдди.
– Это – несуществующий помощник. Любовь всей ее жизни. Она думала, что он ненастоящий.
– Вот дела. Как это?
– Думала, что он – призрак. Я и сам его увидел только вчера. Я столько о нем слышал от нее, что мне показалось, что я схожу с ума. Думал, это ее глюки.
– Нам надо бы допросить его.
– Послушай, Джон. Что, если это сделаю я? У меня же все еще есть значок.
– Ты на больничном.
– Ну и что. Я лучше знаю эту историю и смогу задать правильные вопросы.
– Как хочешь. Я скажу нашим, чтобы они назначили тебя. Но я бы на твоем месте поостерегся. Все-таки ты убил его бабу.
– Она не баба.
– Это все из-за того, что ты с ней спал! – Джон рассмеялся. Роберт хмуро посмотрел на него.
– Ладно, как знаешь.
Они еще немного пообщались, Джон рассказал Роберту о том, что происходило в отделе за время его отсутствия, а Роберт – детали своего заточения. Джон ушел спустя час, и Роберт принялся ждать пробуждения своего соседа.
3
Там, на Эвересте, у меня случился приступ кислородного голодания, я потерял сознание, и я действительно умер. Я видел все это: белый коридор, свет в конце него и Нину. Я понял, что должен быть с ней всю жизнь, чего бы мне это ни стоило. Правда, я только позже узнал, чего мне это будет стоить.
Меня спустили на носилках в деревню, и какие-то добрые местные жители взяли меня к себе. Оказалось, что это была кома, а не смерть. Они выхаживали меня несколько месяцев, я потерял связь с близкими и вообще с реальным миром. Моя группа про меня забыла и, похоже, объявила мертвым. Мое имя появилось на доске со списком погибших. Я помню, как вернулся туда, к подножию, и прочитал свою фамилию. Мне не верилось. Для всего мира меня не существовало. Прошло полтора года.
Я вновь появился в ее жизни так поздно, что она не поверила в то, что я настоящий. Я понял, что все это время она общалась со мной, точнее, делала вид, что общается. На самом деле она разговаривала сама с собой. Кто знает, может, если бы меня не было рядом, она бы совсем сошла с ума. Какое-то время я пытался убедить ее, что я жив, но она мне не верила. Все, что мне оставалось, – просто быть с ней, не переубеждая ее ни в чем.
Я не стал возвращаться к родителям. Поначалу я думал, что сделаю это позже, когда повидаю Нину, но я не смог. Когда все это началось, эти приступы Нины, ее влюбленности и убийства, я уже не мог вернуться. Родители смирились с потерей, и мне не хотелось, чтобы они увидели во мне или в ней монстра. Мне пришлось остаться с ней навсегда, исчезнув для всего мира.
Я снял квартиру, стена которой соседствовала с ее. Во время одного из ее отпусков в загородном доме, когда ее не было две недели, я нанял строителей, убедил их, что я – владелец обеих квартир, и попросил их сделать дверь в этой самой стене. Дверь была потайной – так я проникал к ней в квартиру, когда она меня звала. Она думала, что я прихожу из ниоткуда. Все остальное время я проводил у себя и был затворником. Я изучил программирование и нанялся на удаленную работу. Меня не оформляли официально, так что мой паспорт никто не видел. Я получал достаточно денег, чтобы заказывать еду с доставкой прямо домой.
Когда она начала встречаться с Джо, я ужасно ревновал. Мне хотелось убить его, особенно потом, когда Нина в нем разочаровалась. Но все случилось само собой. Я понимал, что у нее на этой почве может случиться нервный срыв, и он случился. Только я его не распознал. Я и не догадывался, что творилось в ее голове, пока она не убила в первый раз. Этот ее жест – с надеванием маски – пугал меня до чертиков. Она становилась совсем другой. Я понял, что не могу ее вот так оставить. Я так сильно ее любил, что не мог позволить, чтобы с ней случилась беда.
Поэтому я начал ей помогать. Мы действовали вдвоем: вместе составляли план, обсуждали его, и потом она приступала к его осуществлению.
Иногда я выходил на люди вместе с ней, и меня видели. Главным было – не попадаться на глаза ее знакомым, иначе меня могли опознать. Прохожие видели нас как обычную пару, и никто не задавал вопросов. Мы часто ездили в ее загородный дом и отдыхали там, это было лучшим временем в моей жизни – все то время, что я проводил с ней.
Я так любил ее – и до сих пор люблю, – что был готов на все ради ее счастья. Со временем я переставал ее ревновать – к тому же я знал, что ее отношения – любые отношения – не продлятся слишком долго. Иногда, если какой-то из ее объектов восхищения казался мне слишком привлекательным (с ее слов, я никогда не видел их вживую) или я думал, что она слишком увлеклась, я сам склонял ее к убийству, и она прислушивалась ко мне.
Хотя я отговаривал ее от убийства Ника Кейва. Ведь убийство публичной персоны могло привлечь к нам слишком много внимания. И привлекло.
Я был там, когда ты сидел в подвале. Ты слышал мои шаги и мой голос. И это не было галлюцинацией.
Я все еще люблю ее, несмотря ни на что. Мы прожили вместе больше двадцати лет и могли прожить еще сто.
4
Рассказ Эдди прервался, когда мониторы, к которым были подсоединены его аппараты, запищали.
Палата тут же наполнилась врачами – все кружили вокруг него, но писк продолжался. Он был таким истошным и неумолкаемым, как будто звал кого-то.
Эдди повезли в реанимацию: там он и умер, не успев дорассказать Роберту свою историю.
Роберта выписали на следующий день. Несмотря на все его злоключения, у него на душе было спокойно и тихо: он совсем не злился ни на Нину, ни на Эдди и был рад, что они наконец-то воссоединились. Только такой конец истории казался ему логичным и счастливым.