Однако позволить себе оставить без подарка мужчину моих слез и грез я не могла. Мне, все еще наивной, деликатной к “невысоким” личностям, безмозглой и безгордостной дуре, не знающей ничего о мужчинах, казалось, что это неприлично, невежливо. Целый день мы бродили с подругой Ларисой по магазинам. А вот теперь знакомьтесь, в моей жизни как я и говорила, есть подруга Лариса. Это моя самая близкая подруга, ставшая мне почти родной. И прошу прощения, что в своей всепоглощающей страсти, я за все это время не вспомнила о ней. А ведь она не только всеми силами старательно отвлекала меня от моего добровольного недуга, но и вытянет меня однажды из него.

Мы ходили по магазинам, изучая витрины, пока, наконец, моя фантазия задумку не отшлифовала. Два хрустальных бокала с гравировкой: на одном – “За все наши ночи”, а на другом – “За все наши дни” – как вам? Подруга с укоризной наблюдала за этим процессом. После моих многодолгих страданий Лариса невзлюбила Монстра. К сожалению, пока ее убеждения были бессильны перед моим идолопоклонством. Она все время ворчала и в своей ненависти к летучему жениху дошла до совета, развеселив меня, несмотря на долгий застой грусти. Лариса посоветовала не тратить деньги без пользы, а нацарапать заветные слова прямо на машине Монстра у парадного подъезда. Гвоздем. С одной стороны – “За все эти ночи”, с другой – “За все эти дни”. Дешево и памятно.

– А рядом наклеить рекламу лакокрасочных материалов, – продолжила я со смехом.

– А с другой стороны написать: “Рекламное место сдается”, – не унималась подруга, распаляемая весельем.

Два отмеченных дорогих бокала (дешевый подарок не вписался бы в огранку моей любви) уютно разместились на шелковом наполнителе в золотистой коробке.

Числа тридцатого я позвонила Самому:

– Где вы?

– Не в городе.

– А где?

– Меня нет.

И тут я вдруг уловила шепот за его спиной. Намеренно приглушенный, и будто заговорческий голос явно принадлежал женщине. Я похолодела.

– Я могу подъехать? Лишь на минутку…Хочу отдать вам подарок…– пролепетала я.

– Ничего не надо. Меня все равно в городе нет. Я с друзьями.

– Мы не встречались уже несколько дней, и первый же свободный вечер вы предпочли мне друзей, – я уже готова была расплакаться.

– Я не могу говорить. Давай! Пока!

И отключился.

Я была уничтожена. И тут же бросилась писать ему сообщение: “В таком случае счастливого Нового года без меня!”

Мне пришел ответ:

“И тебе счастливого Нового года. И тоже без меня.”

Жуткой горечью пропиталась вся моя душа. Наверное, переломай мне все кости, не было бы так больно, как сейчас. Я ничего не понимала. Зачем звонить мне, зачем дарить подарки, зачем ревновать к мужу, если не нужна?!

– Собственник он, – заверила подруга. – Ему важно, чтобы все было под контролем. Все, что он имеет. И ты тоже.

Я согласна быть под его контролем, только пусть осуществляет контроль не за пределами “объекта”, а на его территории.

В центре города “взросла” огромная сверкающая ель, разряженная так, что щемило сердце. Пары прогуливались под ее огнями, фотографировали детей на сказочных фигурках, “хороводящих” вокруг могучего ствола. И казалось, что везде жизнь искрится, а рядом со мной остановилась.

Я помню другую ель. Такую же яркую и нарядную. Она стояла в фойе большого торгового центра, какие появились в конце первого десятилетия нового века. С фонтанами, кинотеатрами, игровыми залами, лифтами и мраморными лестницами. Вокруг ели собирали детей. Дед Мороз развлекал малюток и одаривал их подарками, купленными родителями здесь же. И помню в живом кольце хоровода ЕЕ, эмоционально реагирующую на происходящее, по-детски жадно ожидающую свой подарок, ответственно повторяющую движения танца за бородатым актером.

Отчетливо, вновь пропуская сквозь сердце, помню ее испуганные распахнутые глаза, и в то же время полные любви к близкому человеку. Я никогда раньше не встречала детей, способных на взрослое мудрое чувство.

И помню лифт, падающий вниз, ослепляя стеклянным великолепием… А потом случилось чудо. Одно из тех, которые не случаются, потому что вероятность их явления равна нулю. Но оно случилось.

Шок и внезапная тишина, будто отсекли время … Потрясенные люди окружили ЕЕ, перепуганную и обессиленную. Помню, как придя в себя она заплакала, и актер Мороз подарил ей большую куклу. Куклу купила не я …

Я пришла домой и со всей гордости грохнула бокалы о пол. А потом взяла Илью и поехала к маме, и мы отмечали праздник втроем. На моем лице играла улыбка, а на сердце кровила тоска. Отец поздравлял нас из больничной палаты.

Я должна была понимать, что такой финал тоже возможен. И на всей земле во всей жизни фиаско терпела не я одна. Но как же я боюсь точки! До жжения в животе, до слабости в коленях, до соленой ломоты в глазах! А она вот, вторгается уже в мой роман, в мой цветущий сад. Ломает, рубит налитые соком ветви. И к этому никак не готова моя природа. Не все происходит так, как мы хотим. Я никак не могла понять тогда, что этот сад лишь нарисованный. Мной самой.

Вдруг звонок… Я не сразу сообразила, что со мной, поскольку нашла себя на диване под пледом. В халате и тапочках. Мне снился номер Монстра.

– Прости меня, Наташенька. Прочитал смс и ужаснулся. Не знаю, что на меня нашло. Поздравляю и целую. И прости еще раз.

Кажется, поняла. Илью с бабушкой я отправила на улицу устраивать фейерверки, а сама осталась наблюдать из окна. И пока они салютовали, похоже, мы с тапочками уснули. Значит, номер Монстра не приснился! Точка плавно перешла в запятую.

Он звонил еще и еще! Всю ночь напролет. Как будто что-то в нем переключили, и он снова стал влюблен. Вы не думайте, я – гордая львица. Но, проанализировав ситуацию, поняла, что нужна ему, нужна. Просто где-то в нем отходят контакты. Сами посудите. Только проснулась утром. Звонит. Празднично завтракаем за вчерашним столом. Звонит. Едем из гостей. Звонит. Илюшку журю за раскиданные мягкие игрушки (устраивал крысенку бег с препятствиями). Звонит. Сын обиделся, ушел общаться с компьютером. Монстр тут как тут, счастливый, словно выиграл свидание с Анжелиной Джоли, и даже пригласил меня в ресторан. Вот это другое дело! Неплохо было бы его контакты починить, чтоб всегда работали так исправно. Пока я переодевалась, не вытерпел, сжал меня в объятиях, и этот порыв закончилась в постели.

Неужели он решил представить меня городу? Очень жаль, но снова нет. Мы вошли в ресторан “–” через дополнительный вход и зафутлярились в vip месте. В этот вечер он сделал мне предложение…отправиться вместе на лыжный курорт. Я счастливая хлопала в ладоши, обегала столик поцеловать кавалера. А на следующий день Монстр прокатил меня по магазинам, предупредив, что больше брюк не потерпит, а желает видеть на мне только платья. Мы шли по холлу торгового центра, и я краем глаза наблюдала за посетителями, пытаясь поймать восхищенные взгляды в нашу сторону. Но никто не приглядывался к моему кавалеру и не обретал шанса его узнать. Я перемерила лучшую часть моделей, покрасовалась в зеркалах в сочетании с Монстром (он заскакивал в примерочные пообниматься), и приобрела одобренную часть этой лучшей части. На деньги щедрого кавалера.

И уже следующим вечером (подозрительно щедро осыпает меня свиданиями) дефилировала перед любимым, устроив за шкафом гримерку. Судя по его глазам, выступала артистично, потому что они сверкали у него как у кошки, увидевшей мышь. А после делала ему массаж и в прихожей завязывала шнурки. И он сказал, что еще ни одна женщина не делала ему на свидании массаж и не завязывала шнурки.

А потом мы с подругой отправились покупать мне лыжный костюм. И купили самый красивый. И размер нашли подходящий, что в моем случае удача. Лариса, подшучивая, называет меня моделью нечеловеческих размеров. Не пугайтесь. Размер у меня не редкий пятьдесят восьмой, а очень редкий – сороковой. Костюм был цвета морской волны. Все заглядывались на него, а влезть смогла только я. Как Золушка. Мы и ботинки нашли под цвет. Теперь буду достойно соответствовать. Лара ругается:

– Ну почему ты должна соответствовать? И с чего решила, что тебе надо расти до него, а не наоборот? Что за идолопоклонство? Пусть он соответствует! Ты сама много встречала таких, как ты? Я лично нет. И считаю, что ты уникальна не только своим нечеловеческим размером.

– Нет?

– Нет. Ты у меня умная, способная, интересная.

– Да?

– Да.

Я плавлюсь от ее похвалы.

А потом мы купили и лыжи. Для поездки это было не нужно. А для общей комплектации логично. Они были пластиковые. Помню, продавец поинтересовался, практикую ли я коньковый бег. Я умею “водить” только по лыжне, но зачем-то соврала. Наверное, для солидности.

– Тогда подойдут, – успокоился продавец.

Счастливая от покупок, я не придала его вопросу значения. И напрасно.

– Послушай, – спохватилась Лариса, – у тебя ведь нет спортивной сумочки!

И то, правда. Непростительное было бы упущение. И мы бросились искать сумочку под цвет. А потом купили и сумочку. А потом костюм, ботинки и сумочка одиноко лежали в шкафу, так и не дождавшись своего часа. Монстр про предложение просто забыл. Он, как настоящий мужчина, слово дал – слово взял.

Какой раз уже отправляю Илюшу к отцу ради ночей, которых нет. Может быть, Монстр насытился, может, зверски устает на работе, может, решает семейные проблемы. Но все равно я жду его каждый вечер, освобождая квартиру к его возможному приходу. Освобождаю от Илюшки. Я предаю свою любовь к сыну, обманывая всех. Нужно остановиться.

Да что со мной такое? Ни о чем больше не могу думать. Только о нем. Куда улетучились мои интересы к творчеству, бизнесу, просто к жизни? Все затмили мысли о Монстре. Нет, не мысли – домыслы. Год нашим отношениям и никакой ясности, никакого спокойствия! Разве так бывает? Целый год, а я до сих пор мучаюсь от незнания, что творится в его голове и сердце. Я каждый час, каждую минуту на чеку, вылавливая фальшь или отсутствие интереса. В этом случае я предпочту удалиться из жизни мужчины, как бы больно не было. Мне не нужны снисходительные подачки. Я не хочу жить по принципу: лучше что-то, чем ничего. И гордо заявляю: лучше никак, чем как-нибудь! Только пока не могу определиться, какое у меня “как”. Как обычно, как положено, как-нибудь или как попало? И как только мои домыслы выворачивают положительный настрой наизнанку, монстр, словно чувствуя это, охотно приближает меня к себе, демонстрируя и страсть, и нежность. В такие минуты не устоит никакая гордость, а заблудшие на другой путь мысли возвращаются.

Скрывай – не скрывай, а правда такова, что я впервые страстно влюблена. Что в этом плохого? Жизнь, украшенная эмоциональным к ней отношением, из серой будничной превращается в яркую и нескучную. И хотя это хорошо, но мучительно. Я всегда считала, что страсть не может и не должна продолжаться слишком долго, так как в конечном исходе спалит дотла, а если без сравнительных оборотов, доведет до психического изнеможения. По моему мнению, сия стихия должна мирно обратиться в состояние привязанности, родства и душевной надежности. Одним словом – приятного спокойствия. Почему моя страсть целый год не утихает – интересный вопрос, развенчивающий мою собственную теорию. А голова молчит, советом не помогает. Вот и несет меня на волнах страсти в неизвестном направлении. Каким безумным, нестОящим и неуважительным к себе самой мне теперь кажется мое добровольное моральное рабство.

Так. Какие еще мысли пытаются прорваться сквозь цевье моего безумства? Ах, да. Илья. Он у отца. Звоню тому и другому. Не отвечает никто. Забегаю в квартиру мужа. Так я и думала. Спит в пьяном угаре “без задних ног”. Ребенка нет. На кухне “шаром покати”. Полчаса паники и беготни и, слава богу, ребенок нашелся. Решил прогуляться до ночного магазина, купить чипсов на мелочь (карманный наскребыш). Телефон с собой не взял. Я увела сына домой, накормила, уложила спать. Обняла его, щелкающего перед сном клавишами плеера, прижала к себе, словно извиняясь за скудное внимание. Только Илюшка не долго ютился под моим крылышком, нежно высвободился и аккуратно напомнил:

– Я не маленький, мама.

Время завернуло за полночь. Муж так и не хватился оставленного под его опеку ребенка. В моей жизни полный хаос! В душе – дискомфорт! Говорят, выход есть из любой ситуации, но я уже долго иду вдоль сплошной стены и вижу только ее бесконечность.

Глава 13

В подобное закрытое заведение я попала впервые. Оно впечатлило меня не только эротической направленностью программы и роскошным интерьером, вызывающим желание любоваться, но и отдельными комнатами… для интимных свиданий.

Вспыхнула эффектная музыка, и по телу разнеслось искрящееся тепло.

На сцене с освещением цвета томления появились смуглые девушки. В световой палитре их блестящие от масел полуобнаженные тела, казалось, сами распадаются на разноцветные огни. Танцуя, девушки легкими движениями ласкали друг дружку. На последние аккорды неожиданно и красиво в зал плеснул фейерверк, вызвав аплодисменты и возгласы восторга.

Закончив танец, танцовщицы присели на одно колено вдали сцены, образовав полукруг. В следующий момент на сцену вышел мужчина, укрытый свободной полупрозрачной тканью, точно греческий бог. Танцуя, он обнажался лишь на дразнящие мгновения. Танцор вовлек в танец одну из красоток, крепко прижал к себе и укрыл распахнутой туникой, а затем поднял напарницу за ягодицы. Под тканью было различимо, как та развела ноги, обхватив ими бедра партнера. Они стали покачиваться под аплодисменты зрителей в такт музыки. Одеяние одно на двоих, прикрывающее актеров, плавно аккомпанировало движениям, обтекая линии тел. Мужчина повернул женщину к себе спиной, скользя сквозь флер ладонью по ее животу. И снова ткань заиграла, заструилась по горячим телам, донося отголоски фрикций. Женщина то извивалась волной, то выгибалась пантерой, то, слабея от истомы, опадала на плечи мужчины. Истома обволакивала и зрителей. Действие под покровом ткани распаляло их воображение, возбуждало, восторгало. Я замерла в сладостном оцепенении и едва дышала, очарованная необычным зрелищем. И снова заключительный залп, и россыпь огней над сценой! “Вольтижирование” под софитами вызвало визг женщин и бравурные возгласы мужчин. Казалось, салютовала и моя любовь!

Монстр взял меня под локоть, повел куда-то вниз, в комнату, напоминающую бункер. А оттуда – в private помещение, освещенное красным бархатным светом. Не говоря ни слова, опрокинул на кровать, утопил в жарких объятиях. Мягко звучала пастельная музыка, воспевая наше единство.

После бурного интима Монстр неожиданно куда-то заспешил, отреагировав на телефонный звонок. Оделся и с загадочным видом удалился, оставив меня дожидаться его в подземной спальне.

Освещение замигало и внезапно погасло. Сквозь окошко над кроватью слабо пробивался свет уличного фонаря. Подождав несколько минут (прислушивалась к смыслу происходящего), я стала на ощупь одеваться. Тронула дверь. К моему изумлению она оказалась заперта. Еще секунды я постояла в оцепенении и почувствовала, как ковер под моими ногами стал влажным. Я отступила на шаг. Сыро было везде. Я ничего не могла понять. Еще через минуту вода поднялась до щиколоток. Я метнулась к окну, забравшись на подушки. Оно выходило на стоянку, вернее на платформу стоянки, так как находилось прямо над землей. Отодвинув занавеску, я увидела колеса машин. А тем временем вода с шипением прибывала. Меня охватила паника. Что за игру задумал Монстр? Я снова бросилась к двери и принялась колотить, что есть мочи. Напрасно я надеялась, что воды для злой игры окажется достаточно. От колен она поднялась к бедрам. В ужасе я вернулась к окну и застучала по стеклу кулаками. Однако на стоянке не было ни души, и никто меня услышать не мог. Вода затопила кровать. Подушки поплыли в темноту. Я прикидывала, через сколько времени окажусь под водой. Вдруг одна из машин моргнула фарами, реагируя на чип. К ней приблизились двое. Женщина и мужчи… Нет, не может быть! Монстр! Андрей Константинович! Не уезжайте, не бросайте меня! Но они уже открыли дверцы, улыбаясь друг другу и мило о чем-то беседуя. Женщина была высокая, светловолосая, с крупной родинкой на подбородке. Парочка находилась в двух шагах от окна и не могла меня не слышать. Я стучала так, что любое другое стекло тотчас разлетелось бы на осколки. А это было плотным и герметичным. Разбить его не представлялось возможным: в зоне осязания не было подходящих предметов, сапожки куда-то уплыли. Вода дошла уже до груди. Машина тронулась и медленно, словно издеваясь, поползла по стоянке. Не уезжайте! Не уезжайте! Не уезжайте!

Развеяв роковой момент сновидения, пробуждение уберегло меня от чудовищного конца!

Время покачивало мою лодку жизни в предрассветной заводи, унеся от свирепых порогов. Скоро зазвонит будильник. Илья будет собираться в школу. Лихорадит. Сердце не унять. Я знаю, сон предвещает плохое. Сны, сулящие радость или ничего не сулящие, мне никогда не снятся. Хотя мои видения случались крайне редко, все они до единого случая передавали негативную энергию будущих стрессов. Это с детства удивляло мою маму, а отец философски задумывался об обратной связи времен. Как бы там ни было, с момента моего пробуждения таймер начал отсчитывать минуты до взрыва.

Что взрывоопасного в том, что этим же днем Глава позвонил и стал интересоваться, где я нахожусь в данный момент и куда в ближайшее время направлюсь. Не чувствуя подвоха, я охотно ответила на вопрос и порадовалась его заинтересованности моими планами. Однако после этих вопросов не последовало больше ничего. Мой мужчина закончил разговор, объяснив, что всего лишь желал услышать мой голос.

Я продолжала пребывать под впечатлением еще какое-то время. В такой эйфории и застал меня Мишка.

– Привет, девчонка! Как дела? Я не слишком огорчил тебя в прошлый раз? – дружелюбно поинтересовался он по телефону.

– Даже не знаю, что тебе сказать.

– Скажи, как есть.

– Лучше дам совет. Не принимай все слухи за действительность.

– Это очень ценный совет, но звоню я вот по какому поводу. Только что наблюдал забавную картину в нашем магазине.

– И какую же?

– К нам являлся господин А.К. (Мишка помолчал, ожидая реакции). Да не один. С ним была женщина. А сам он вел за руку маленького ребенка.

– Девочку?

– Почему девочку?

– У него есть внучка.

– Нет. Мальчика.

– Странно…

– И мне так показалось. Насколько я знаю, А.К. не женат. Он так заботливо выбирал мальчику компьютер, ну прямо по-отцовски. А дама, где-то твоего возраста, на радостях целовала его. Марина – так он, кажется, ее называл.

У меня голова пошла кругом. Все это не поддавалось никакому здравому объяснению.

– Самое главное, Наташа, по указанному адресу компьютер будем доставлять мы. И устанавливать. В смысле, сотрудники магазина. Можешь похвалить меня за инициативу: вызвался я.

Слов для похвалы, конечно, не нашлось, хотя я понимала, что Мишка шутит. Мне стало так неловко, будто только что я совершила что-то постыдное. В моей жизни все было серьезнее, чем в его стороннем представлении.

– В общем, я позвоню тебе часа через три, – “обнадежил” меня друг, наверное, полагая, что оказывает мне услугу.

Все эти три часа я не находила себе места. За рулем теряла контроль. В таком состоянии повезла Илью в спортклуб. А когда ехала обратно, позвонил Мишка. Я полминуты думала, брать трубку или нет, боясь еще одного потрясения, но решила, наконец, что от правды не спрячешься. Мишка принялся докладывать.

– Мы с водителем приехали в какой-то двор. Поднялись, кажется, на третий этаж. Да, на третий. Номер квартиры – девять(!) в форме полумесяца, поэтому и запомнил.

– Где, где этот двор?

– Я забыл улицу. Завтра у водителя спрошу. Там, кажется, был магазин.

– Ну, вспомни, я прошу тебя! – взмолилась я.

– Ну не помню, клянусь. Открыла та женщина, которая была с НИМ. Молодая. Волосы светлые до плеч. Был там и мальчик. Что еще?.. Да! У нее на подбородке родинка.

Сквозь меня прошел колкий холодок.

– В общем, я компьютер установил. Мальчик все вокруг бегал, а женщина к его уху то и дело подносила телефон. Мальчик говорил, мол, такую игру купи, дядя Андрей, или лучше такую. Женщина тоже говорила ему спасибо, целую… И все такое.

Я была ни жива, ни мертва.

– Какая она, Миш?

– Ты знаешь, не могу понять, что он в ней нашел. Серая мышь в очках. Я бы с ней всего разок и больше не стал. Ой!

И поняв, что я не отреагировала на его откровенность, добавил:

– Ты, Наташа, во много раз лучше. С тобой бы я… А ведь я тебя предупреждал! Предупреждал ведь?

– Не надо, Миша, пожалуйста. И спасибо тебе, – упавшим голосом пролепетала я.

– За что?

Но я уже отключилась. В моей голове завьюжило. Снова позвонил Мишка:

– Я вспомнил. Там была парикмахерская “Наташа”. Я тогда еще о тебе подумал.

Как я себя чувствовала в холодных сугробах, вы, мой читатель, представляете. И описывать незачем. И сил нет. Я не хотела никого видеть, ни с кем общаться. Не хотела домой. И в тот момент, когда я ничего не хотела, в мою зиму вклинился Монстр.

– Ты где у меня находишься?

– Я у вас не нахожусь, – спокойно старалась отвечать я, – домой еду. А что?

– Ничего. Может быть, я соскучился.

Моя машина даже вильнула.

– А поедемте завтра в кино? – ехидничаю, ведь он никогда себе этого не позволял (а у самой глаза на мокром месте).

– С тобой, – говорит, – хоть на край света!

Он в прекрасном настроении. Натешился с Мариной, вот и ликует.

– А я видела вашу машину.

– Где?

– У парикмахерской.

Молчание.

– Я внучке челочку подстригал.

Слезы уже побежали по моим щекам. Говорить я больше не могла.

– Я перезвоню, – промямлила и отключилась. Чтобы никто не мешал плакать. А потом успокоилась, набралась злости, налилась силой и позвонила Монстру.

– Привет, – говорю весело и мило щебечу, усыпляя его бдительность, а после чего выдаю:

– А я забегала в эту парикмахерскую, решив посетить солярий. Очень хочется быть для вас красивой.

– Что ж, это здорово.

– Правда, сегодня там девочек не подстригали. И мальчиков тоже.

– Да ладно… – растерялся Монстр.

Я набрала побольше воздуха в легкие.

– Андрей Константинович, может быть, хватит ломать комедию! Я жду от вас правды, а вы юлите. Вы трус?

Чувствую, как мой хитроласковый голос вонзается в собеседника.

– Какой трус?.. Почему?.. Ой, не пойму, что ты говоришь. Ухо заложило. Але, Але…

Я горько смеюсь.

– Ну, так что? – продолжаю нападать. – Будете дальше ломать комедию? Извольте. Только смотрите не запутайтесь в собственной лжи.

– Не… не запутаюсь…

– Скажите честно. Будьте мужчиной, господин Глава. Вы с кем-нибудь еще встречаетесь?

– Нет, что ты!

– А вам хорошо слышно? Ухо отпустило?

– Да…

– Тогда поклянитесь.

– Клянусь … Ну что ты в самом деле?

– Нет, поклянитесь хорошенько.

– Ты словно ребенок. Клянусь всем, что у меня есть.

– А не боитесь потерять все, что у вас есть?

– Не … Что-то я чувствую себя неважно. Голова болит…

– Ну, идите с миром. Я верю вам. Иначе вы предали бы сразу двух женщин. Не правда ли?

Молчит.

– Пока, Андрей Константинович! Сладких снов!

Вот так. Получи, лгун и развратник! Наслаждайся.

На пару минут стало легче. А потом еще тяжелей на весь вечер, ночь, следующий день. Телефон молчал. Я нашла ту самую парикмахерскую. Машины у злополучной “Наташи” не было. Не было и на следующий день. На третий день телефон выдал ненавистные цифры. Я трубку не взяла. Через минуту звонок повторился. Сбрасываю и пишу:

“Не звоните мне больше”.

После этого наказа Монстр заработал в обратную сторону. Надо было, вероятно, написать “Звоните каждую минуту”. Может быть, тогда правильно соединились бы его контакты.

Звонки, звонки, звонки и мое нежелание их принять.

“Ты ведешь себя, как продажная девка! Объясни, в чем дело!” – бранилось сообщение.

Писать ответ я не стала, а телефон отключила совсем. Включила только утром и ужаснулась. Пропущенных звонков и посланий от Монстра набралось столько, сколько не было, наверное, за весь наш роман.