– Это потому, что у папы был отец русский, Ивушкин, но жил он в Армении, там и родился мой отец, назвали Маратом; А когда он вырос и намерился уехать в России, ему сказали: «– соблюдай обычаи», и не отпустили, пока он не женился на моей маме, Амелии. А я уже родился здесь…

– Трогательно… – вымолвила Мальвина, не относясь к информации к важной.

Какие-то минуты они сидели молча, долго любуясь красотой каскада серебряных цепочек и красотой глаз друг друга…

Фонтаны умолкли. Плот отправился к берегу, где Антон расплатился за обед.

– Тут можно пройтись, прогуляться по дорожкам между фигурками из топиари, тисом и можжевельником.

– Да. Пожалуй, соглашусь немного прогуляться…

Они шли неспеша, что-то рассказывая о своей жизни, делая короткие остановки иногда невзначай соприкасались руками, а потом и вовсе переставая замечая, как между ними исчезла натянутая грань…, чувства увлекли их, обмениваясь незаметно для себя сердцами.

Ближе к вечеру Антон отвез Мальвину прямо к дому, расстававшись с ней до понедельника. Правда, он так и не решился ее поцеловать…

Мальвине не хотелось спать… Выйдя на балкон, откуда открывался вид на ночной и мигающий город, она охваченная чувствами, представляла перед глазами лишь одного его, что околдовал ее сегодня… Русалка потеряла рассудок, русалка была влюблена и вновь поверила в сказку, о том, Ивушкин – Персидский принц.

Густо позолоченный день обещал быть тихим и погожим, но сплошная, непрерывна жара заставляла людей тянуться поближе к водоемам и пить как можно больше холодной чистой воды, раскупая в магазинах все полки с бутылками. А столь необходимый дождь даже и не собирался.

Когда Антон приехал к родителям на воскресный обед, отец сообщил ему деловую новость, что в следующую субботу, он встречается с Юриным Георгием Юрьевичем, обсудить детали сделки и может они оба придут к соглашению, которое будет устраивать обе стороны.

– Думаю, сынок, тебе пора уволиться из «Мобил-сервис», работы полно и в нашей компании, – заключительно произнес отец, упрямо уставившись на сына.

– Как скажешь, папа, – не хотелось ему увольняться, прикипел к ребятам. – Я вот что подумал, я мог бы на могилку съездить к покойного, помянуть его, – расчувствовался в последнее время Ивушкин, так неловко чувствуя себя, когда так отрадно, лишив по неосторожности жизни, невинного.

– Потом, за могилкой смотрят, ухаживают, не думай об этом, не переживай. Что случилось, того не воротишь. Пошли лучше обедать, сынок, – увернулся отец с хитрющими, притворными глазами.

За столом Антоша сидел задумчиво-счастливый, с хмельным влюбленным сердцем, попеременно улыбаясь глуповато. Мама рассказывала, какие у тети Наиры в кондитерской пекут красивые свадебные торты на заказ. И если Антон когда-нибудь надумает жениться, (а лучше пусть поспешит с выбором, иначе невесту они ему подыщут сами, тем более что родственники со всех сторон уже забеспокоились, желающие понянчить маленького Ивушкина), – так вот, сынок…, – тетя Наира уже подготовила и передала эскизы свадебных тортов, на выбор, а тебе Антоша, нужно посмотреть эти шедевры и определиться…

Антон взял в руки эскизы, внимательно изучая их. «И чтобы не обидеть тетю Наиру, он лично заказал бы их все!», а вслух сказал:

– У тети Наиры талант, но папа, мама, жениться не проблема, разрешите мне самому подыскать себе невесту по душе.

– Пожалуйста, сыночек, долго не перебирай… Родственники настаивают и уже не на шутку собираются подыскать тебе невесту.

Антон оторопел… – Все, папа, мама, – занервничал его голос, – я вас очень сильно люблю, но умоляю, сдержите их порыв, и через некоторое время я обещаю, что определюсь, а сейчас можно я уже поеду к себе домой?

– Конечно, сынок, конечно, поезжай домой, – благословили его отец и мать. – Мы проводим тебя!

Марат Филимонович, обнимая за плечи свою супругу Амелию сказал: – хороший у нас вырос сын…, – а про себя подумал, – «главное я вовремя обуздал его…»

Удушливой ночью, небо взыграло оркестром. Несмолкаемый раскатистый гром, звучал грозно, стучал и разрывался и без того в черном облаке, а молнии страшно жалили разрядом до самой земли. Полоскался ливень до самого утра, выливая на землю месячную норму, награждая землю повышенной обстоятельной влагой. А деревья налились цветом, позеленели слаженно, светясь раздольным распрекрасием.

В понедельник в офисе все заметили, как Мальвина странно поздоровалась с Атоном, «– здравствуй – те Ивушкин», и лицо ее засветилось радугой.

Таню сразу осенило: – «такое лицо бывает лишь у влюбленной женщины, пока она не втянулась в пучину бытовой неустроенности, с грязной посудой и другими скверными мелочами».

– Антон! – подошла к его столу, Таня, неравнодушно произнеся.

– Да, что? – повернулся он к ней, заинтересованными глазами.

– Хочу тебе сказать огромное спасибо за билеты… Мы вчера с Тимуром ходили на «Безумный день, или Женитьба Фигаро», и нам очень понравилось. Я смеялась до упаду, а Тимур, так вообще ржал как конь, не переставая…

– Не за что… Молодцы, что сходили! – великодушен ответил Антон, с упоительным отрадным светом в насыщенных темно-карих глазах.

– Но, это еще не все… – застыла возле него Таня, с ангельскими глазами, напрашиваясь что-то сказать.

– А что?

– Хочу извинится перед тобой, – виноватым видом произнесла Танюшечка-красотулечка, с волнистыми волосам до плеч, с ласковыми глазками. – Совесть меня мучает, не дает спать.

– Совесть? – устремил он на нее взгляд самым внимательным образом.

– Да. Это ведь я отрезала рукав у твоего пиджака. Простишь? – хватило ей духа признаться тоскливо-трагическим голоском, наворачивая слезы на глазницы.

– Пиджак… Дело старое, я не обижаюсь. Давно простил…, – проявил Антон радушие, зная это с самого начала, да простил, познав ее как добродушную девчонку.

– Мир? – протянула она руку.

– Мир, – ответил он на ее рукопожатие.

Таня выпрямилась, усовершенствовав осанку и с конфетным настроением вернулась к себе. «Не легкая ноша – совесть. Спину назад тянет».

После рабочего дня, Антон, как всегда, поджидал Мальвину, а над ним молочно-голубое небо в белопенных облаках без всяких закатов, утопало в бледной серости. Рядом на ладе пристроился ее встречать, вроде как пока еще ее молодой человек.

Ивушкин нервно высматривал свою русалку. «Он пообещал себе, даже если она сейчас выберет не его, он не расстроится…» И отступать он не намерен!

Наконец из здания вышла Мальвина. Направляется к ним… Напряженный момент кого из двух? Близко подойдя к Антону, она спросила: – довезешь до дома? Раунд выигран. ««вроде как пока еще ее молодой человек – стал бывшим».

– Ты правда хочешь домой? Мы могли бы прогуляться по парку, поужинать, – полыхая румянцем Антон, разнообразил вечер.

– Я не против, – но давай сначала что-нибудь поедим, улыбнулась Мальвина обезоруживающе. – Так есть хочется!

Они заехали в экспресс кафе, где купили картошку фри, бургеры, кофе и припарковавшись, Антон принялся есть горячую картошечку. На боковое зеркало прилетел звонкий забористый воробей.

– Чик-чирик, – зачирикал попрошайка-воробьишка, выпрашивая что-нибудь вкусненькое. Антон протянул ему картофельный ломтик. Смельчак ухватился клювом и шустро исчез, уступая место следующему собрату.

– Смотри, Мальвина, как они быстро с моей картошкой расправились! – задушевно восхитился Антон, показывая свою пустую упаковку. – Слава богу, что они кофе не пьют, – произнес он, отпивая горячий напиток.

Мальвина уморительно засмеялась, – смотри, они теперь с моей стороны прилетели, – увидала она воробья, делясь с ним картошкой.

– Чик-чирик, – подлетали голодные воробьи по очереди.

– А бургер плохо едят, – определил Антошка, отламывая и подкидывая им кусочки булки и котлеты от своего пайка. – Я понял, картофель фри – это их любимое блюдо! Что ж, придется нам приезжать сюда почаще и подкармливать голодных пташек. Ты не против? – уточнил он, совещаясь с будущей женой.

– Я – за! – любезно согласилась Мальвина, – наблюдая, как воробьи выхватывают из ее рук пищу. Она в этот момент выглядела пленительно, расслабленная, такая какая есть.

После перекуса, они гуляли по Бережковской набережной, любуясь бледно-молочным небосводом и спокойной Москвой-рекой, по которой шли праздничные, мигающие огнями теплоходы, и зажигательная музыка исходила от них, долетая до берега.

– У нас существует такая традиция, – начал Антон, – мы всей семьей обедаем каждое воскресенье. Мои родители будут счастливы, если ты придешь к нам познакомиться и пообедать.

– Ты меня приглашаешь? – глаза Мальвины в этот миг загорелись чисто-девичьим блеском, выдавая нежную душу.

– Да.

– И маму бери с собой и отца! – приглашал Антон всех, собираясь не тянуть и сделать Мальвине предложение.

– Если только папу, мамы с малолетства нет в живых…, – пояснила она.

– Прости, не подумал об этом…

– Ничего, ты же не знал…, но, я приду!

– Спасибо, я рад! А мои родители будут бесконечно счастливы познакомиться с тобой.

И Мальвина благожелательно-счастлива заискрила блеском. Ей льстило, что Антон так решительно настроен на серьезный шаг.

Антон, вознамерившись ее поцеловать, несмело подступил к ней. Она как примерная девочка, не отстранилась, позволяя ему прикоснуться к своим губам.

Прохаживающая мимо парочка, смеялась и захохотала о чем-то своем, испугав Антона и Мальвину. Смутившиеся, как юнцы целоваться при посторонних, они разошлись немного поодаль, просто продолжая смотреть друг на друга.

– Отвезешь меня домой? – спросила Мальвина.

– Конечно, едем.

Уже возле дома, их застигла ночь, которая стала безмолвной свидетельницей терпкого поцелуя двух влюбленных.

– До завтра, увидимся…, – попрощалась русалка, когда на землю уже опустились сумерки.

Пронзительный свежо-сырой воздух одурманивал, усиливая Антошкины чувства:

– До завтра, – ответил он, провожая ее взглядом до подъезда.

Выезжая из двора, он приметил за собою в зеркало заднего вида побитую Ладу, следующую за ним. Машина его преследовала. Оно и понятно, ревностью закипел «бывший», но не учел, что Антон имеет навык экстремального вождения. Ускоряясь и отрываясь от преследователя, он первые десять минут ему поддавался, играя и дразня его, то увеличивая, то скидывая скорость. Но быстро наскучив играть, Антон изменил траекторию и оторвался от разбитой Лады за три счета.

Во вторник, Танюша с назойливым любопытством и намеченным глазом намеренно поджидала приход Мальвины, с женской зоркостью проследить как же она сегодня поздоровается с Антоном.

Ничего не подозревающая Мальвина, выглядевшая бесподобно, появилась в офисе без двух минут десять. Кинув на Ивушкина скользящий улыбающийся взгляд, она просто проплыла мимо, забыв поздороваться со всеми. Он приветливо улыбнулся ей в ответ, смотря на нее пылкими, влюбленными глазами.

«Попались голубчики», – основательно решила Таня, и про «амур» по секретику рассказала Тимуру. – И после работы, она садится к Антону в автомобиль…, – крыла Танечка фактами. – Так что сходится у них шуры-муры…

«Секретик» разлетелся по офису тайными шуточками о влюбленных: – «Вот смесь случилась наконец, МальвиАнтон – союз сердец»; «Услышав утром здравствуй – те, скрывают правду двое – те»; «А с кем провел Антоша вечер? Видал, горели тускло свечи… Так-то с Мальвиной был вдвоем, любви пожар раздулся в нем»; «Любовь пришла, велел гонец, идти Мальвине под венец»; «Антон нашел свою Мальвину, вот это парень-молодчина».

А у Татьяны намечался день рождения, и Лида собирала деньги на коллективный подарок. Танюша объявила, что приглашает всех в пятницу после работы, к себе на дачу, отмечать ее день рождения. С Антона она взяла слово, что тот непременно будет.

– Буду, обязательно, но давай не у тебя на даче, а поедем в караоке. Попоем, поедим, отметим. Я оплачу, не переживай на этот счет. Вип ложа…

– Даже не знаю, Антоша. Не удобно за твой счет, – замялась, раскрасневшаяся Танюшка.

– Послушай, ко мне пришла следующая великолепная идея: – отличный ресторан «Маэстро», – воодушевился Ивушкин. – Живая музыка; теплая атмосфера; приятная обстановка… Антон зашел на компьютере в интернет, набирая ресторан «Маэстро». – Прямо сейчас бронируем столик на десять человек. Хватит или больше?

– На десять хватит, – заверила Таня, соглашаясь, признательно улыбнувшись.

– Забронировали, теперь меню. Закуски, горячее и т.д. Если хочешь, можешь у себя с компа почитать меню, а мне сказать, я в корзину набросаю и внесу предоплату, и о деньгах не думай. Это мой подарок тебе.

– Отлично, Антон. Неудобно, конечно, но спасибо большое!

– Пожалуйста! В пятницу гуляем!

– Ребята, – обратилась ко всем Таня, с открытым благоденствием, – в пятницу гуляем в ресторане «Маэстро!»

– Ура! Класс! Вот это ты забацала!

Один Тимур сказал немного возмущенно, – как в ресторане, ты же на даче хотела?

– Ну сам подумай, какая дача, комаров кормить… Мы с тобой на дачу можем и в субботу поехать.

– Делай как нравиться. Я все приму.

– Люблю тебя, Тимурчик мой, – отблагодарила Таня своего супруга и в семье завеяло явной гармонией…

– Ой, Антон…, как ты думаешь, если я Мальвину приглашу? – обратилась к нему Татьяна, шевеля губами вполголоса.

– Пригласи, отчего нет.

– Тогда я пошла приглашать…, – направляясь она к кабинету, с дрожью в ногах.

Вернувшись через пять минут, она моргнула, показывая Антону, «что все нормально-Мальвина согласилась».

Антон скинул большой палец вверх, показывая – во!

После работы Антон снова ждал русалку. Заметно потускнел день, неровно налетал теплый вечерний ветер. Битая Лада надеялась на чудо, но увы… Мальвина вышла и сразу подошла к Антону. Подождав, пока она займет место, он деликатно закрыл за ней дверцу.

Они не спешили домой, заходили поужинать в кафе, гуляли по городу, держась за руки, остановились, слушая уличных музыкантов. Антон обнимал ее с теплом в сердце, а после провожал домой, где возле дома его дожидался бывший парень Мальвины. И каждый раз Антон играл по правилам. Сначала давал время преследовать себя, а потом отрывался и терялся из виду…

Сошел свет на землю, полился лилейными струями, перерастая в новое вдохновение солнечной жизни. И с воскреснувшим одухотворенным настроением стекаясь, ускоряется рабочий поток, мечтая об отпуске.

Пятничное утро началось с юмора и шуток. Красивая, обаятельная Таня, затмила собой весь офис. Комплименты, цветы и поздравления так и ссыпались со всех сторон.

Мальвина подарила ей золотые серьги, украшенные бриллиантами, упакованные в маленькую коробочку. Подарок этот ей помог выбрать Антон.

А Тимур прочел ей стихотворение, вручая стихи: – Танюша, милое создание, тебе сегодня двадцать пять, ты ветра юное дыхание, люблю тебя, должна ты знать!

– Федор написал? – по-свойски надавила Таня, блестящая звездочка.

– Я сам! Федор лишь помог немножко, – небезразлично покраснел он, смутившись.

– Мне понравилось, спасибо, любимый! – чмокнула Танюша своего мужа в щеку.

– Не нужно спорить с дарованьем, кому сегодня двадцать пять, Танюша – ты очарованье, тебя готов расцеловать! – сообразно поздравил ее Федор.

– Эй…, эй писака, ты про поцелуйчики забудь! – указал ему Тимур на ненужный акцент.

– Могу тебя поцеловать, в таком случае! – бесцеремонно полез Федор целоваться к Тимуру в шутку.

– Иди, выпей святой воды лучше! Образумься! – рассудил Тимур, заводясь на ровном месте.

– Вечером выпью водицы….

– Только в козленочка не превратись…

– Как скажете, месье, могу пить, могу не пить…, – беспечно ехидничал Федор.

Степа подхватил сатиру: – не пе-й ве-че-ро-м м-но-го, а то козлом станешь!

– Вы мне уже надоели! Я не рогатый!

– Пока еще…, – грубо подначил Степа.

– Смотри, а то у тебя копытца появятся! – отомстил Федор, неприятно сверкнув глазами.

– Ребята, хватит вам! Не порте мое день рождения! – попросила их Танюша, слабо улыбаясь, озаботившись мужской перепалкой.

А Лида, выйдя в центр, торжественно подарила Танюше от всего коллектива беспроводные наушники и букетище, со словами: – Это от всех нас!

Офис зааплодировал.

– Спасибо огромное. Я сегодня такая счастливая!

– У всех бывает один день в году, особенным… И пусть у тебя будет все хорошо! Гори, гори всегда ясно! – сопроводила Лида подарок поздравительными словами.

– Спасибо Лидочка.

Если до обеда ребята еще как-то работали, то после обеда разболтались и разленились, дождавшись времени ехать в ресторан. Парни вызвали для себя такси, а Антон с Мальвиной, Лидой и Таней уехали до ресторана вместе.

В ресторанчике, где бродил дух настоящих музыкантов, им накрыли отдельный стол на десять персон.

– Еще что ль кто-то должен прийти? – поинтересовался Степка у Тани.

– Это для незримых гостей…, – сострил Тимур, лыбясь.

– Шутка?

– А ты думаешь, правда?

Заняв свои места, кому как понравилось, гости приступили к сладким речам, вкусным пирогам, и танцам.

Антон отказался пить, и ему простили. В присутствии Мальвины, настаивать не решились. А так как все были голодны, то уплетали за два счета, чуть ли «не облизывая пальчики» забыв, что надо оставить место в животе, для горячего.

Музыканты заиграли песню: – Татьяна, Таня, Танечка, – сюрприз от любимого мужа Тимура.

Компания вышла танцевать и заказывать новые песни. Так за час появилось место в животе для горячего… Антон заказал медленную песню: – «Есть только миг…», и пригласил на танец Мальвину, которая в этот миг была ослепительно красивой. Переплетясь руками без лишнего, они почувствовали близость крови, тепло души и лазурную красоту собственного существования.

– Сходим завтра куда-нибудь погуляем, побродим в парке? – спросил Антон у Мальвины, с глазами исполненной любви.

– Завтра не получится, у отца деловая встреча, переговоры с неким старым другом, в «Ресторане на Болотном», в двенадцать дня и он попросил сопровождать его… Отец ищет дополнительные источники, новых инвесторов, – произнесла она как-то обнадеживающимся настроем.

– Тогда встречаемся в воскресенье, я приеду за тобой в двенадцать, и поедим в гости к моим родителям.

– В воскресенье с удовольствием, буду ждать тебя…

Антон с Мальвиной докружились в танце и вернулись за стол. Глядя на ребят, как они веселятся Ивушкин загрузился, ему бы по-джентельменски объясниться с Мальвиной, иначе увидев Марата Филимоновича на воскресном обеде, она все поймет, что он специально устроился к ним в компанию, шпионить. Непорядочно как-то получилось. Поверит ли она ему, обойдется ли все миром?

Компания захмелела. Кто-то выходил подышать и покурить. Мальвине захотелось уехать домой, но она несла за своих сотрудников ответственность, проявляя смиренность. Первым упился Федор, его тяжелая голова упала на стол, между тарелками. Антон ему вызвал такси. Вторым из строя вышел Степа, бухтя что-то о незримых гостях, которые подливали ему спиртное и подливали в стакан. «А он их это делать не просил! И теперь из-за них он не стоит на ногах!» Несловоохотливый Коля, наевшись и напившись в меру укатил самостоятельно, попрощавшись со всеми, следом Лида, державшаяся в руках, с существенным приличием. Остались Тимур и Таня, вроде как более-менее трезвые и горячие, но довольные праздником, тоже вскоре уехали на такси. Антон расплатился за ресторан и с повез Мальвину до дома.

Прохладная ночь, прогуливаясь с летним ветром, колыхала деревьями и накрапывала дождем. А на ночном небосводе вспыхнула необычная луна и осияла сумрачную темень, со стертыми очертаниями города.

У дома Мальвины, где кусты с отцветшей сиренью, выглядели печально-черными Антона снова поджидала побитая Лада, с выключенными фарами.

Антон, не зная, как сложатся его отношения с русалкой, после того как раскроется правда, пользовался моментом, продлевая как можно дольше их поцелуй в машине…

– Прости, завтра встреча, мне надо идти…, – собравшись с силами и отрываясь от манящего поцелуя, Мальвина откланялась до воскресенья.

– Пока, – отпустил ее Антон, беспрепятственно.

– Пока!

Отъезжая от подъезда, «хвост» тронулся за ним. «Ага, поиграем!» – разошелся Антон, выезжая на проезжую часть. Сначала он ехал медленно, неторопливо, издеваясь над своим преследователем, потом набрал скорость, перестраиваясь в левый ряд. Пересек дорогу на зеленый свет, свернул и сбавил скорость, ожидая битую Ладу. Вот и она…, догнала его. Некоторое время они гнали рядом, бок обок, шипя шинами по асфальту. Toyotа camry надавливая на газ, отрывалась до упора, исчезая в стенах ночи. И пролетая по прямой, проскочив еще один зеленый, и следующий зеленый светофор, автомобиль ворвался в поток садового кольца. Отрыв от Лады…Съезд на Баррикадную улицу, потом по Красной Пресне въезжая на Звенигородское шоссе… Желтый светофор сменился на красный. Резкие тормоза. Томительно ожидание, пока не загорелся зеленый. Антон, рванув с места, доехал до пустого нерегулируемого пешеходного перехода, немного сбавляя скорость. Никого… Бах! Резкий удар и надавив на тормоза, он подтолкнул человека.

На бампер автомобиля завалился мужчина, одетый во все черное, подпрыгивая резко. Очухавшийся пешеход с отчаянием долбанул кулаком по бамперу: – ублюдок, смотри куда едешь! – заголосил он, уходя прочь.

В памяти Антона воссоздалась картина из прошлого… Гонки, пустой пешеходный переход и мужик, попавший к нему под колеса. Он его хорошенько запомнил. У погибшего точно такие же самоуверенные глаза, он запомнил их в тот момент отчетливо, в них не было страха! А в черные одежды он специально одевается, чтобы его не приметили на дороге. «Это он!» – осенило Антона.

Бросив машину, он устремился догонять худощавого парня. Тот повернул голову и увидел, что за ним бегут, сразу же рванул на утек. Антон неумолимо бежал за ним, не отступая, широко раскидывая свои ноги, настигая его и цепко хватая за длинные черные одежды, заваливая на землю мертвой схваткой.

– Кто ты? Кто тебя нанял! Я же сбил тебя! А ты, сука – живой! – заорал Антон, выплескивая боль, тяжело дыша.

– Если скажу, пообещай не бить!

– Говори!

– Я каскадер! Сам кинулся тебе под машину, а нанял меня твой отец, как и всех актеров! – как на духу признался каскадер.

– Отец?! – услышал Антон, отрезвев мыслями, будто холодной водой окатили. «Как он мог!? Такое сумасбродство устроил! Вот – гад!»

– А это тебе за то, что продался за деньги! – выкрикнул Ивушкин, вмазав каскадеру под глаз.

– Ты же пообещал, у меня сьемки!

– Прости.

Антон вернулся в машину. Он обдумывал и вспоминал, острая мысль работала четко, воспроизводя события. «Отец! Отец! Как же он мог! До чего же ловко актеришки разыграли спектакль: откуда-то ни возьмись появилась машина ДПС, инспектор, продувка, протокол; скорая помощь, носилки. Погибшего увезли… Потом его два часа возили по Москве. Катали, тянули время до отделения… Оперативная работка… В тот момент, глядя на происходящее, он, потеряв присутствие духа, чудовищно недопонимал ситуацию, принимая действительность за чистую монету, веря, что тюрьма абсолютно неизбежна».

«Всех купил папаша! От и до за постановку! Вознаградил за молчание! Еще как вознаградил…, ни один не объявился обиженный, жалуясь, что ему малый кусок достался, чем другим! Все довольные и сытые, продолжили жить, как ни в чем не бывало…»

Затрясло Антона от злости. С невидящими глазами он провалился взглядом сквозь время, сотрясаясь мыслями. Ведь если вдуматься, отец от большого ума хотел его либо упечь в тюрьму…, или чтобы он собирал для него данные, завербовав, обманом.

– Ха-ха-ха, – могилы то никакой нет! – истерично, во всю глотку заржал Антон, перекоробившись лицом, почувствовав неприязнь к отцу, и в тоже время облегчение. «Поэтому, он его не простит, и навсегда отвернется от него.» Горькое чувство огнищем разошлось по телу.

Мимо проезжала машина ДПС, посигналив ему, прогоняя Антона с места. «Слушаюсь!» – одумался Антон, и включив зажигание, тронулся домой.

Он метался по комнатам, как чумовой с неистовым гневом. «Завтра у отца встреча с Георгием Юрьевичем. Ну уж, нет! Дудки ему!» – плавилось Антошкино сердце от обиды, обмозговывая, что делать дальше…

«Надо во всем признаться Юрину Георгию Юрьевичу и его дочери, даже если он не убережет Мальвину, зато она убережет свою компанию в целости и сохранности, держась подальше от этого подлого недочеловека! А после он уедет, куда глаза глядят, и фамилию поменяет на Иванова! Не отец он ему вовсе! Маму жалко, всю свою жизнь на монстра истратила, на высокомерного супостата! И, собственно, все! Может потом его жизнь закончится, а может начнется заново…» – уяснил он для себя.

День погас. Антон лег на одеяло, уставший и обессиленный, свернулся калачиком… «Завтра он поедет на отцовскую встречу, Мальвина проговорилась, где они встречаются. Вот и встретится он со своим отцом глаза в глаза! Встретится…, встретится…, встретится…» – заснул обессиленный Ивушкин каким-то тяжелым, нездоровым сном.

Утром занялся рассвет и солнце, обласкивая каждую травиночку, каждый лепесточек, вселяло в них свою жизненную силу. Кучерявые деревца, покачивались в такт ветру, любуясь малооблачным небо, пока бугристые огромные тучи не надвинулись на солнце.

Солнечные лучи разбудили Антона. Лицо землистого цвета, впалые щеки и глаза.

«– Что? Сколько времени?» – спросил он самого себя. «– Двенадцатый час! Эй, собирайся быстрее! Ты должен успеть поставить своего отца на место!» – подгонял сам себя Ивушкин.

Он собирался невпопад, думая, что ему одеть. Собрав кое-как свой внешний вид в целостность, он выметался на улицу. Усевшись в машину, он жадно поглощал воздух, стараясь собраться и сосредоточиться, доехать внимательно и никого не сбить на самом деле. Прибыть к часу он успеет.

В «Ресторане на Болотном» с видом на Москву-реку, заняв серые бархатные кресла, за столиком у окна, собрались участники важных переговоров.

– Здравствуйте, Георгий Юрьевич, вы не один, с прекрасной спутницей? – поприветствовал Марат Филимонович, условно-желательным тоном, своего бывшего друга и будущего делового партнера по бизнесу.

– Мое вам почтение, это моя дочь, Мальвина. Она руководит компанией и мне помогает в делах, – представил умеренно-учтиво Георгий Юрьевич свою дочь.

– Очень приятно, познакомиться, Мальвина. Мы с вашим папой учились в одной армянской школе, в старших классах… Не рассказывал он вам, как мы школу прогуливали? – оживленно повел он разговор, искушенными глазами водя по партнеру и его дочери.

– Нет, папа не вдавался в такие подробности, – не сильным голосом сказала Мальвина, перебирая в цепкой памяти, не отец ли Антона сидит перед ней?

– Прошу заметить и поправить…, костры жгли, а прогуливать, не прогуливали…, – заступился за себя отец Мальвины, немного посмеиваясь и его глаза засветились по-молодому.

– Я шучу. Конечно нет, – вежливо отступился Марат Филимонович. – Школа не простила бы нам прогулы, а потом мы оба уехали в Москву, где наши параллельные дороги разошлись и затерялись на какое-то врем, – немного вдался он во вспоминание ведя красными губами и черным усом, – но это в прошлом, а теперь мы решаем будущее, так что я вас благодарю, что пришли и рад встрече…

– Спасибо, взаимно, – следила за ним дочь Георгия Юрьевича, догадавшись. Перед ними сидел Ивушкин старший.

– Вы что-нибудь будете заказывать? Тут подают прекрасную утку, в маринаде, – располагал своих гостей Марат Филимонович, мужчина, впитавший в себя благородную кровь Армении.

– Прошу вас…, утками в своей жизни, я и без того сыт, – изящно свернул в сторону Георгий Юрьевич. – Просто кофе, двойной, черный и о деле…

– А Вам Мальвина?

– Мне тоже кофе, но со сливками…

– Официант. Три кофе, два черных, одно со сливками… – Со сливками, знаете оно может и вкуснее, но не переношу лактозу…, – тянул Марат Филимонович кота за хвост, зачем-то. -Значит Георгий Юрьевич, вам требуется финансовая поддержка, – перешел к важному разговору Марат Филимонович, – но в новые кредиты вы лезть не желаете, так как имеете старые задолженности…

– Да, так и есть…, – подтвердил Георгий Юрьевич, с натугой. Просить не хотелось, но обстоятельства требовали что-то делать.

– Оно и правильнее, в наше время, – согласился Марат Филимонович, знаток бизнеса, содержательно-серьезным голосом вещая дальше, – с банками связываться, остаться без штанов. Грабительские проценты, судебные иски и отбирают все подчистую, если не чище – оставляют банкротом.

– Принесли им кофе и Марат Филимонович пригубил, возвращаясь к разговору:

– Но, у меня к вам немного другого рода предложение, что, если вашу компанию, оформить как мою дочку… И активы целы, и компания работает, без всяких рисков… Объединиться мы всегда успеем, хотя с моей точки зрения это даже неправильно… Сильная сторона поглотит более мелкую компанию. Не вижу выгоды… Высокие затраты… Брать на себя ваши долговые обязательства совсем не перспективно… Я просто не готов вкладываться в такую же систему, как моя, а помочь вам сохранить, то, что вы сейчас имеете, это уже другое… Превращаясь в мою дочку, вы сохраните свое спокойствие и обеспечите себе процветание. И если вы не сможете выправить ситуацию в течении, например года, то ваша компания достанется мне…, – закончил Марат Филимонович, деликатно, толкнув сою речь по-простому.

– Ну как же, Марат Филимонович…, – предоставилось слово Георгию Юрьевичу, в голосе у него чувствовались ноты неуравновешенности. – Превращаться в дочку, не вижу необходимости, это даже хуже, по моему мнению, чем объединяться. Хоть слияние и не совсем достойный выход, но есть крайняя мера, прибегнув к которой я смогу выправить ситуацию, за счет расширения деятельности и качества предоставляемых услуг. Дочка же предусматривает превратить высшее звено в обычный аутстаффинг. Это как обратиться из бабочки в уродскую гусеницу. Мне не позволяет это сделать мое собственное достоинство. Проще тогда выставить компанию на торги, и выйти из игры окончательно, – перевел дух Юрин Георгий Юрьевич, отпивая кофе, заключив:

– От вас я просил конкретно финансовой помощи, и не без основательно, надеясь на доверие и понимание старинного школьного друга…

Марат Филимонович призадумался, устремившись глазами на тихую, но быструю Москву-реку.

– Всем привет! – раздался глухой голос Антона.

Совещающиеся подняли на него глаза, в замешательстве, дивясь, каждый по-своему.

– Антон, сынок, ты зачем пришел? – нелепо спросил Марат Филимонович, не соображая, зачем он тут?

– Антон? – изумилась Мальвина, окончательно сложив двух людей в единое родство.

– Сейчас объясню вам, зачем я тут, – взбудоражено вымолвил Антон, постукивая зубами, и схватив отцовское кофе, допил его неуважительно.

– Не завтракал! – оправдался он, за свои бескультурные манеры, ворвавшись с речью, со всей горячей откровенностью: