Странные вещи

Часть четвертая. Любовь – это

Глава первая

Два часа дня, 12 мая 1994 года

Настоящий Сидорович терпеть не мог вида крови, и лишь мода могла заставить его надевать пиджаки разных оттенков красного. Сидорович имел дело с шоу-бизнесом и потому менял наряды каждый день.

Он начищал ботинки так, что, глядя в них, можно было бриться. Имел в шкафу целое отделение исключительно под галстуки.

Он всеми силами старался выглядеть круто, чтобы давить на людей и заставлять их выполнять приказы. Он держал в голове десятки контактов, которые не стоило доверять бумаге.

Он занимался музыкой, хотя никогда ее не любил.

Но вся это суета осталась в прошлом, потому что сейчас Сидорович сидел в норе в глубинах собственной головы и дрожал от страха.

Другой Сидорович практически ничем не отличался от оригинала, и ему даже не приходилось притворяться. Он тоже любил подчинять и властвовать. Разве что не имел ничего против вида крови.

Старый Сидорович хотел захватить мир музыки. Новому было достаточно просто мира.

– Большая сила – большие возможности! – говорил Сидорович на нечеловеческом языке.

Перед ним стояла толпа – юные грабители, попавшие в ловушку этой ночью; рабочие, в авральном режиме достраивавшие сцену этим утром; приближенные в лице Людмилы Евстафьевны, Полищука и старого доброго Рузбека.

Все были в сборе.

– Враг не дремлет, – говорил Сидорович. – Он пришел сюда, чтобы забрать то, что принадлежит нам по праву сильного.

Новый Сидорович был уверен в собственных силах, ведь что против них могла сделать четверка ребятишек и один-единственный юный Навигатор? Как и старый Сидорович, он сплачивал подчиненных с помощью страха. А ведь нет ничего страшнее таинственного врага, который может напасть внезапно.

– Посему мы решили, что наше мероприятие состоится сегодня. Это нарушит планы заговорщиков и положит планету к нашим ногам…

– Педипальпам, – уточнил кто-то из зала.

– …педипальпам на пару дней раньше, чем мы планировали.

Они привыкли подчинять и подчиняться. Их мир держался на унижении, страхе и подхалимаже. Они не умели жить по-другому, да и не хотели. Сама их суть строилась на том, чтобы захватывать чужие тела, а затем и целые планеты.

В строгом смысле они не были коллективным разумом из фильма ужасов. Скорее, любили этот свой коллектив, объединенный ненавистью и завистью.

Сидорович достал самые большие динамики, какие только мог, чтобы подсоединить к ним самые большие генераторы. А в нужный момент генераторы переподключатся к антенне и пошлют сигнал флоту вторжения. И та же антенна сгенерирует поле, да такое, которого не ожидают сами Стражи Врат. А когда (и если) Стражи прилетят, будет уже поздно.

И то, что в зале и вокруг здания соберется огромная толпа – тоже весьма кстати. Они и станут первыми массово обращенными. А главное – концерт бесплатный.

«Трех зайцев одной «Комбинацией»», – подумал про себя Новый Сидорович.

Никогда еще концерт звезд русской эстрады не имел такого глобального значения для планеты Земля.

***

– Ой, нет-нет, только не это! Я так и знал, что это случится. Я же все предвидел, все рассчитал.

Крапива оттолкнул Антонда и первым вошел в квартиру. За ним последовали Навигатор, Алена, Денис и Ренат, которого все еще потряхивало после акта экзорцизма.

– Ты полегче с ним, – шепнула Алена на ухо Крапиве. – Мы же у него в гостях.

– Сам разберусь, – процедил Крапива.

Они столпились в узком коридоре, заваленном старыми журналами по электронике и новыми, о мире компьютерных игр. В воздухе носился отчетливый запах прокисшего борща.

– Итак, – потер руки Денис, – вся команда в сборе!

– Я не в команде, – сказал Антонд и тут же напоролся на суровый взгляд Крапивы.

– Ты вот что, – отрезал Крапива. – Ты уже по уши вляпался в нехорошее дело по спасению человечества, и тебе не отвертеться. Как говорят в наших кругах, вход – рубль, выход – два.

– Я денег дам, – сказал Антонд и заспешил в комнату. – Я как раз на ТриДэ-ускоритель собирал.

Не успели ему ответить, как Антонд вернулся с картонной коробкой, обмотанной изолентой.

– Только уходите, пожалуйста, – сказал он и протянул коробку Крапиве. – И потом, скоро папа вернется.

Крапива схватил коробку и бросил через плечо Антонда обратно в комнату.

– Дурак ты, а не стратег! – рявкнул Крапива. – А ты подумал, что с тобой будет, если мы не спасем мир?

– Подумал, – сказал Антонд. – Нам конец… Но вы не представляете, как трудно выбираться из квартиры и куда-то ходить! Это такой, знаете ли, иррациональный страх. Умом я все понимаю, но ничего с этим поделать не могу.

Вперед протолкнулся Навигатор и посмотрел на Андонда добрым, почти отеческим взглядом, который может быть только у сенбернара.

– А не надо никуда ходить, парень. Сиди здесь и придумывай план. Остальное предоставь нам.

Три часа дня, 12 мая 1994 года

Помимо стратегической точки для обзора, Антонд предоставил им печеньки собственного производства.

С третьего этажа открывался прекрасный вид на вражеский бизнес-центр. Не слишком высоко – чтобы можно было разглядеть входивших. Но и не слишком низко – чтобы не привлечь к себе внимание лысых охранников у входа. Эти уж точно походили на пришельцев.

«Мир Труд Май» было написано на доме, в котором жил Антонд, и окно его смотрело на логово пришельцев прямо из буквы «Д», создававшей прекрасную маскировку.

– А из чего печеньки? – спросила Алена.

– Мука и «Галина-Бланка», – ответил Антонд.

– Вкусно, – сказала Алена и запила их апельсиновым Юппи.

Было уже почти три часа, когда к дому начали подходить первые зрители.

Денис передал бинокль Крапиве и повернулся к остальным.

– Ну, что, господа заговорщики? – спросил он. – Какие у нас идеи?

– Инопланетянам нужно много электроэнергии, – сказала Алена. – А значит, надо их ее лишить.

– Пробираемся на склад, сыплем в генераторы сахара, и все, – предложил Крапива. – Антонд, у тебя есть сахар?

– Есть, две пачки, сейчас принесу.

Антонд вскочил, чтобы побежать на кухню, но его, не вставая с кресла, перехватил за свитер Ренат. Рената все время клонило в сон, но он хотел принять участие в обсуждении. Он только что заснул, проспал целых пятнадцать минут, и никто не решался его разбудить.

– Не надо сахара, – сказал Ренат таким хриплым усталым голосом, словно только что громко и долго кричал (или словно у него из горла вырвался инопланетный монстр). – Нас поймают, и делу конец. Наверняка они охраняют генераторы. Нужно что-то другое.

– Например? – спросил Денис.

– Дай начальные условия, – сказал Антонд, – я привык работать с четкими инструкциями и рамками. Чтоб как в играх.

– Надо… – Мысли у Рената двигались со скрипом.

А еще он представлял, как у него в голове бегают маленькие и смешные Чужие, Крюгеры и Гремлины. Он удивился, вспомнив, как еще несколько дней назад они казались ему страшными.

– Начальное условие, – продолжил он. – Нужно сорвать концерт, не проникая в здание.

Все долго молчали и с надеждой смотрели на Антонда. В тишине было слышно, как за окном звучит:

Я играю на балалайке.

Это самый русский инструмент.

Я мечтаю жить на Ямайке.

На Ямайке балалаек нет.

– Выполнимо, – сказал наконец Антонд.

– Как?! – ахнула Алена.

– Еще не знаю, но выполнимо, – ответил Антонд. – Любая задача решаема при любых условиях. Просто иногда на это нужно время.

Крапива оторвался от бинокля и посмотрел на ребят. Вид у него был бледный.

– Народ, – выдавил он, – концерт начался.

Глава вторая

Комбинация

ЗВЕЗДАМ ПРОСТИТЕЛЬНО

26 апреля на скромную сцену нашего «Прометея» ступила нога еще одной поп-звезды. На этот раз сама Ирина Аллегрова, исполнительница знаменитых шлягеров «Суженый, мой ряженый», «Странник» и других, почтила своим вниманием нашу публику.

Публика осталась этим довольна, концерты прошли с большим успехом. Не смутили нашего неискушенного зрителя ни исполнение под фонограмму, ни экстравагантный наряд певицы. Думается, что и звезда осталась довольна приемом. Только почему-то отказалась от интервью и запретила себя фотографировать.

Видимо, изрядно поднадоел ей наш брат репортер. Что ж, «звездам» прощают и не такое.

«Трудовой Н-ск». 10 мая 1994 года

Три часа дня, 12 мая 1994 года

Людмила Евстафьевна, даже не постучавшись, бесцеремонно проникла в гримерку к звездам. Одна из троицы переодевалась, другая снимала с гитары струны (они натирают пальцы, а играть она все равно не умеет). Свободной была только блондинка.

– Аленка, у меня к вам серьезный разговор, – обратилась к ней Евстафьевна и поманила солистку толстым указательным пальцем.

– Да, я вас слушаю, – сказала та.

Девушка была совсем юной, без тонны макияжа она могла показаться и вовсе школьницей.

Евстафьевна достала листок бумаги с распечатанным текстом.

– Вот у вас тут второй куплет, – сказала она, указав на бумагу. – Начиная с «Я простая русская девчонка». У вас же тут размер скачет. Сначала десять-девять, потом девять-восемь, и в конце аж сразу «Приезжай поскорей за мной, я здесь». Это совершенно не годится.

Солистка смотрела на Евстафьевну щенячьим взглядом провинившейся школьницы. В ней еще срабатывал глубоко укоренившийся, почти тюремный условный рефлекс на учителя русского и литературы.

– Я понимаю, – тихо сказала девушка.

– Исправьте, пожалуйста, и тогда ваша песня расцветет новыми красками. – И Евстафьевна улыбнулась во всю ширь своих сорока восьми зубов (тех, что в переднем ряду).

– Я исп-правлю, – закивала солистка и открыла рот, чтобы попрощаться. Но не тут-то было…

– Или, например, вот это, – учительница достала еще один листок. – Песня про два кусочка колбаски просто блестящая, спору нет. Она тонко демонстрирует глубину падения нашего общества и раскрывает автора как несчастную жертву трудных времен. Вы не находите?

– Н-нахожу.

– Ну и отлично. Но этой песне совсем немного не хватает глубины. Чем-то она напоминает признание несчастного Вийона, ограбившего бедных школьников. Та же тяга к бытовым образам. У него рваные одежды, у вас два кусочка колбаски. Вы не находите сходства?

– Н-нахожу.

– Просто здорово. Почитайте Вийона. Только не в переводе Эренбурга. У него много отсебятины. Алена, вы говорите по старо-французски?

Рыженькая к тому времени успела переодеться. Черненькая сняла последнюю струну.

– Слышь, училка, – сказала она, отложив гитару. – Во-первых, она не Алена. Мы – третий состав, а настоящая Алена в Москве. Так что идите со своим Вийоном к ней.

Людмила Евстафьевна опешила. Она поразмыслила о том, не обратить ли девочек прямо сейчас, но передумала. У группы была собственная охрана – все еще человеческая. Учительница заставила себя улыбнуться.

– Но «Бухгалтер» хорош, – сказала она. – Просто прекрасен.

***

– Бухгалтер! – подскочил Крапива.

– Кто?! – переспросила Алена.

– При чем тут… – начал Денис.

– Молния ударит в крышу соседнего дома – в пятиэтажку, – сказал Крапива. Ему порой было сложно собираться с мыслями. Когда он хватался за одну, вторая немедленно убегала. И сейчас у него тоже ничего не получалось. Он в отчаянии посмотрел на Рената. Они с Ренатом хорошо узнали друг друга в последние часы. – Как у Макфлая. Объясни им.

Услышав кодовое имя, Ренат стряхнул остатки сна. Он все понял.

– Крапива хочет сказать, что пока летал в астрале, заглянул в будущее, в этот самый день. И он знает точное время, когда в соседний дом ударит молния. Это произойдет, когда «Комбинация» будет петь песню про бухгалтера. Все, что нам нужно, – протащить стальной провод от крыши того дома к крыше вражеского логова. Электрический заряд от молнии пройдет по нему, ударит в их устройство и уничтожит его.

– Это вот он тебе только что сказал? – удивилась Алена.

– Ага.

– Да вы просто телепаты, – усмехнулся Денис.

Тем временем толпа на улице все прибывала и прибывала. Приходили люди всех возрастов. Казалось, что выступление «Комбинации» переплюнет недавнее празднование Дня Победы. Кто-то открыл окна концертного зала, чтобы лучше было слышно.

А «Комбинация» тем временем вдаривала по хитам:

Простой бухгалтер был упорный, словно танк,

Контору пыльную теперь сменил на банк.

Достал бумажник он и, зеленью шурша,

Нас приглашает прокатиться в США!

Навигатор озвучил мысль, которая беспокоила всех.

– А теперь подумаем о главном. Где взять, – он посмотрел в окно и прищурился, – стометровый стальной трос, и как его доставить на крышу.

Какие люди в Голливуде,

Сплошные звезды, а не люди,

Сплошной "о'кей" и "вери гуд",

Нас приглашают в Голливуд.

– Ну, где достать – не проблема, – уверенно сказал Денис. – Это я устрою, лишь бы деньги были. – Тут он посмотрел на Антонда. – Говоришь, на ТриДэ-ускоритель собирал?

Антонд сидел в напряжении, готовый выполнять приказы.

– Да-да, вот теперь можешь идти за деньгами, – сказал Денис и рассмеялся.

Антонд рванул за коробкой.

– Не смейся над ним, – с укором сказала Алена. – Он просто странный и согласился нам помогать. И вообще, мы у него дома.

Денис открыл коробку и дважды пересчитал деньги. Затем взял телефон и начал обзванивать знакомых. Он все набирал и набирал номера, называя имена людей, о которых его лучший друг Ренат (лучший ли?) даже никогда не слышал. Рома Вислоух, Мама Крокодила, Саша Черный.

Он обещал самым разным типам самые разные деньги.

И наконец нашел то, что искал.

– Есть, – сказал он, зажав трубку рукой. – Народ, нам какой трос нужен: крестовой, односторонний или комбинированный?

– Без разницы, – ответил Антонд. – Мы же не высотные работы ведем, а электричество пропускаем.

– А толщина?

Антонд прикинул в уме мощность типичной молнии, сопротивление стали и температуру ее плавления.

– Не тоньше сантиметра.

Денис объяснил все в трубку, дал отбой и повернулся к подельникам:

– Будет, – сказал он. – Через полчаса подвезут прямо к подъезду.

– Отлично! – улыбнулась Алена. – У меня теперь такое чувство, что у нас все получится.

От предложенья сразу кругом голова.

Мы тут же вспомнили знакомые слова –

"What is your name? и “I love you", и "How much".

Жизнь показалась чередой сплошных удач.

А люди все прибывали – всех возрастов и вероисповеданий. Женщины с детьми в колясках стояли у входа чтобы послушать концерт на свежем воздухе. Старики дружно принесли скамейки и уселись слушать концерт, одновременно играя в домино. В зал входили и ветераны Афгана, и рабочие заводов, и милиция. Бандиты и кришнаиты, свидетели преступлений и Свидетели Иеговы.

Казалось, тут собралась в миниатюре вся Россия.

– Поднять трос на крышу, не входя внутрь, – напомнил Ренат базовое условие.

– Верно, – сказал Антонд. – Не входя. Значит, надо доставить с воздуха.

Он подошел к окну, с минуту осматривал окрестности и повернулся к остальным.

– Я принял решение, – сказал Антонд. – Мы запустим воздушного змея с крыши.

– Да вот только молния ударила в крышу пятиэтажки, – возразил Денис. – А это значит, что нам надо привязать тяжеленный металлический трос к огроменному воздушному змею, который поднимет его с крыши пятого этажа на крышу двенадцатого. Я бы на всякий случай снабдил нашего змея турбиной от Ту-154.

Антонд улыбнулся так, словно придумал действительно хитрый план.

– Нет-нет, мы запустим змея с девятиэтажки. И главное – никакого троса привязывать не будем.

– Тогда в чем смысл?

А смысл был вот в чем. Они поднимаются на крышу антондовой девятиэтажки. Там к змею привязывают блок с рыболовной леской попрочнее. Запускают змея, и когда тот застрянет на вражеской крыше, к той части лески, что останется внизу, привяжут самый тонкий многожильный стальной трос. Леска вытянет его лебедкой наверх, а уж этот трос поднимет следующий, самый прочный.

А уж второй конец троса поднять на нужную крышу – проще простого.

Огласив план, Антонд не обнаружил на лицах заговорщиков особого энтузиазма.

– Это должно сработать. Я же все так классно продумал.

Денис подошел к нему и похлопал по плечу.

– Понимаешь, в чем дело, – начал он. – Это в играх платформа едет с одной и той же скоростью, и боссы мечут лазеры с одинаковыми интервалами. А в настоящем мире ветер может подуть, и обязательно подует, в другую сторону. А плохие ребята обязательно заметят нашу беготню с веревками. Просто по закону подлости. Или случится еще что-то, чего мы не предусмотрели.

Антонд, похоже, действительно вошел во вкус. Он выглядел как самый настоящий заговорщик, с надеждой заглядывая в глаза ребят. Но отклика так и не получал.

Разве что Ренат сидел с закрытыми глазами, и Антонд решил, что тот снова уснул.

– Надо прорываться, – озвучил общую мысль Крапива.

Но тут Ренат открыл глаза и заговорил все тем же хриплым голосом.

– Прорываться мы всегда успеем. Прорыв – это акт отчаяния, а пока у нас есть только этот план. Время уходит. Дэн, – сказал он, – свяжись со своими и достань все, что нужно для плана с воздушным змеем.

Денис не шелохнулся.

– А ветер? – спросил он.

– Тут полно девятиэтажек. Будем запускать змея с того дома, откуда будет дуть ветер.

– А если он переменится?

– А если нас на улице собьет машина? Будем исходить из того, что этого не случится.

***

– Ты говорил, что расскажешь про капитана в другой раз, – сказала Алена.

– Что, прости? – с трудом выговорил Пес, в зубах у которого была веревка.

Алена управляла сооружением воздушного змея. Оказалось, никто из ребят никогда не запускал змея. Они делали опасные хлопушки и электрошокеры. Но, в общем и целом, совершенно не умели творить что-то руками.

Шел дождь. Небо стремительно темнело. Грозовое облако над вражеским логовом казалось теперь еще более ярким. Люди внизу показывали на него пальцами, возможно, принимая за световое шоу с прожектором.

– Ты рассказал про всех членов экипажа, кроме капитана. Сказал, что, мол, в другой раз. И мне кажется, этот другой раз настал. Может, завтра уже не наступит.

Пес всем своим весом встал на доску, пока Ренат вбивал гвозди в раму воздушного змея. Змей получался огромный, практически четырех метров в длину. При таких размерах бумага не выдержала бы ветра, и потому Алена сшила парус из одеяла, которое предоставил Антонд. Получилось немного коряво, зато прочно.

– Черный гребень, – сказал Навигатор, – так звали нашего капитана. Хотя на самом деле гребень на его макушке был наполовину седым. Дело в том, что однажды, еще до того как меня взяли в команду, их корабль пролетел по самому краю черной дыры. И искривление времени прошло прямо по центру фюзеляжа. Детский сад, который находился справа от рубки, потом напоминал дом престарелых. Но больше всего досталось Черному гребню. Он стоял точнехонько в центре, и правая сторона его тела состарилась на добрых сорок лет. Когда его нашли, ровно половина его пушистого гребня была седой, и он вел сам с собой нравоучительную беседу. Он и сейчас любит сам с собой поспорить.

– Заканчивайте разговорчики, – прервал их беседу Крапива.

Настало время поднимать воздушного змея.

Ветер дул прямо на бизнес-центр, то есть логово врага. На концертный зал, где пела «Комбинация». И Алена готова была поспорить, что ветер не поменяется. Более того, она непонятно откуда точно знала, что сейчас отовсюду ветер дует именно в эту сторону. Этого не могло быть, но это было.

– Когда поднимем змея, держите его крепко, – сказала она. – Он достаточно большой, чтобы утащить кого-то из нас за собой. Но если будем держать все вместе, нашего веса хватит.

Антонд не стал подниматься с ними. Он сказал, что все рассчитал, но ни за что из квартиры не выйдет. Да, он мог иногда ходить в школу, по проверенному маршруту, к проверенным людям, но крыша и толпы на улицах – это уже слишком.

Змей взмыл в воздух с громким хлопком и завис над ними. Его парус надулся. Сквозь шум дождя Алена слышала, как трещит его деревянная конструкция. Она успела похвалить себя за хорошую работу. Много лет она работала нитками и иголками, шила и перешивала одежду для отца. Опыт пригодился.

«Дедка за репку, бабка за дедку, внучка за бабку», – думал Денис.

«Все-таки надо было штурмовать», – думал Крапива.

«Как в «Капитане Бладе»», – думал Ренат.

– Трави галсы! – крикнул он, не уверенный, правильно ли использовал морской термин.

Он думал, что все они основательно промокли и непременно слягут с простудой.

Они стали потихоньку отпускать канат, и змей поднимался все выше, подбираясь к своей цели. Там наверху, на вражеской крыше все еще стояли бетонные колонны с торчащей арматурой. Змей зацепился за ближайшую.

Денис посмотрел в бинокль и увидел, что блок на змее все еще на месте, и с него свисает веревка. Та самая, к которой они привяжут трос.

– Порядок, – сказал он, опуская бинокль. – Сработало.

Правда, он сам не верил, что это так, что все пошло по плану.

– А теперь все вниз, – сказал Ренат.

«Комбинация» в любой момент могла запеть «Бухгалтера». А это означало конец. Что они не успеют.