Элиза Хеммильтон. Происшествие в Ист-Энде

5. Дом там, где пачкается обувь

Учитывая, какая огромная обычно пропасть между богатыми и бедными, кажется просто невероятным, что в таком городе, как Лондон, Ист-Энд и Вест-Энд располагались так близко друг к другу.

И меня это всегда шокировало, особенно потому что мы, родившиеся в Ист-Энде, осознаем этот факт, а вот жители Вест-Энда, кажется, напрочь забывают, что Лондон – это не только шикарные высотки, роскошные дворцы и красивые скверы.

Я имею честь знать оба мира и должна признаться, что мне комфортнее и безопаснее в старых рабочих кварталах, чем на великолепной Парк-стрит.

Здесь я знаю каждого мелкого карманника, каждого портового рабочего, каждого жулика и каждую мерзкую крысу, шнырявшую по грязному переулку. Здесь мне знакома каждая тень, и на каждом углу я встречаю человека, который у меня в долгу.

Не слишком элегантно я соскользнула с повозки и приземлилась обеими ногами прямо в грязь, которая тут же брызнула во все стороны. Это вызвало у меня довольную улыбку. Вот я и дома.

Я от души поблагодарила мистера Фредериксена, который на полпути подобрал меня со своей двуколкой и предложил мне глоточек славного бренди, от которого я, разумеется, не стала отказываться. В тот день было действительно очень холодно. А уж здесь, в доках, даже холоднее, чем в других частях города.

Переулочки были извилистыми, узкими и такими серыми, что все другие цвета буквально растворялись в этой серости. Пахло холодным пеплом.

До дома моих родителей оставалось недалеко, и меня вдруг охватила страшная тоска. Она пробирала до костей сильнее, чем наступающая холодная зима, и в животе становилось так пусто, что даже пирожными эту пустоту было не заполнить.

Раньше я жила здесь, в детстве в любую погоду болталась по улицам со своими братьями и сестрами, родными и двоюродными, подворовывала, могла даже подраться с дюжим парнем за кусок хлеба и глоток пива.

И хотя прошло меньше года с тех пор, как мисс Брэндон-Уэлдерсон взяла меня к себе, мне все казалось, что это произошло лет сто назад, а то и больше.

Из открытой двери подъезда выглянула круглолицая девочка и, вытаращив глаза, уставилась на меня. Судя по густым черным бровям, это была дочка МакМаллиганов.

Она с интересом рассматривала мой наряд. Аккуратно уложенные складки юбки, бархатное пальто, блестящие шпильки в волосах – все это свидетельствовало о том, что я в ее мире как бы лишняя.

И хотя мне очень нравились сладкие пирожные, нравилось нежиться в теплой ванне, а еще в новом доме всегда пахло розами, я ненавидела себя за то, что теперь не могу пройтись как ни в чем не бывало по тому району, где родилась и выросла.

Теперь я чувствовала себя предательницей, нарушительницей границы.

Ничего необычного в моем внешнем виде сейчас не было. Простое коричневое пальто с зеленой отделкой, но все же рядом с малышкой МакМаллиган я выглядела как настоящая королева.

Деньги в кармане юбки вдруг стали очень тяжелыми, будто я набрала с собой камней. Сердце билось громче молотков на заводе. Я бы не удивилась, если бы его услышали на другом конце квартала. Я с трудом заставила себя сдвинуться с места, делая вид, что в моей одежде вовсе нет ничего странного.

Свернув с главной улицы, я зашагала по маленьким переулкам задних дворов, которые тянулись по всему кварталу, точно паутина, и были мне так же знакомы, как линии на моих ладонях.

За темными окнами я смогла разглядеть кухню Расселов, нырнула под бельевой веревкой Мойры. Ида Смит посмотрела мне вслед так, будто я была сумасшедшей. А на углу дома Флойдов, заросшем плющом, я отошла чуть в сторону, уступая дорогу старику Брауну, который как раз вышел мне навстречу. Он неуклюже поклонился мне, решив, что я знатная леди, и, похоже, не узнал меня, хотя все мое детство ругал на чем свет стоит. Но я не обижалась на него, так как поняла, что он не совсем трезв. Два года назад его жена умерла, и с тех пор он пил не просыхая.

Впрочем, здесь, в районе, где прошло мое детство, ничего не изменилось. Изменилась только я.

Я пошла к задней двери грязного дома из серого кирпича и чуть не сорвала и без того расшатанную дверь с петель, когда она не сразу открылась.

На лестничной клетке пахло мылом, тушеной фасолью и плесенью. Так себе запашок, но на моем лице растянулась такая широкая улыбка, что стало больно щекам. Я не могла не улыбаться, ведь это как-никак мой дом.

Я подобрала юбку, чтобы не запутаться в широком подоле, и побежала вверх по лестнице на третий этаж, при этом так крепко цепляясь за перила, будто хотела оставить на них отпечатки своих пальцев и ладоней.

Я громко постучала в дверь, которая когда-то, уже даже трудно вспомнить, когда именно, была синей. Не дожидаясь ответа, толкнула ее, зная, что днем дверь запирают редко, и вошла в узкий темный коридор, в котором моя длинная пышная юбка не давала толком развернуться.

В крошечной квартирке слышались знакомые голоса. Хныкала маленькая Лилли, громко спорили Пенни и Джеймс-младший, что-то напевала Поппи, и, конечно, тщетно старалась навести порядок Эдит.

Эдит.

Моя старшая сестра стояла на кухне и помешивала что-то в кастрюльке. Глаза у нее были усталые, волосы цвета фундука потускнели и растрепались.

– О боже всемогущий, – так и выдохнула она, увидев меня, и, выронив деревянную ложку, порывисто притянула к себе. Я так крепко обняла сестру, что у меня у самой заболели все мышцы, и мы обе едва дышали.

– Эй, кто там? – послышался сонный голос моего кузена Эдгара, который, судя по всему, отсыпался после ночной смены.

– Это я пришла, лентяя ты кусок, – отозвалась я, и Эдит хихикнула.

– Элиза? – так и ахнул тот. В следующую секунду полуодетый Эдгар показался в дверях комнаты. В кои-то веки он не выглядел истощенным и измученным. И Кларе, похоже, удалось уговорить его остричь эту жуткую бороду.

– Элиза! – запищали Пенни и Поппи и бросились мимо Эдгара на кухню, чтобы тоже поприветствовать меня.

– Надо же, как выросли! – воскликнула я, увидев своих племянниц. Пенни тут же демонстративно закатила глаза и на мгновение стала очень похожа на меня, когда мне было столько же, сколько ей сейчас.

– Не так уж намного мы и выросли с прошлого месяца, – фыркнула Поппи. Строго говоря, она не моя племянница, а дочь моей кузины Клары. Но разве так важно сейчас уточнять, кто кем кому приходится?

– Красивое платье, – заметил Джеймс-младший, протискиваясь на кухню, и стало понятно, что на такое количество народу это помещение просто не рассчитано.

– Спасибо. Это мне купила мисс Брэндон-Уэлдерсон, чтобы никто из окружающих не догадался, какой я на самом деле дьяволенок, – пошутила я, и Эдгар тут же расхохотался, а Эдит сердито посмотрела на него.

– Уж чья бы корова мычала^[4]. Иди умойся лучше, а то от тебя фабрикой воняет, – фыркнула она. Тот пожал плечами, однако же направился в ванную, как ему и велели.

⇪

Я тоже со смеху покатывался, когда это читал.

Может, Эдит и была миниатюрной женщиной с кукольным личиком, но с тех пор, как наша кузина Джейн весьма удачно вышла замуж, все хозяйство и весь порядок держались только на ней одной. Она готовила, убирала, присматривала за детьми, не деля их на своих и чужих, и следила за тем, чтобы все своевременно исполняли свои рабочие обязанности.

Я взяла деревянную ложку и помешала тушеное мясо в кастрюльке. Эдит погнала детей обратно в их комнаты, велев закончить все дела до того, как суп будет готов.

– Останешься поесть с нами? – спросила она, забирая у меня ложку. Я покачала головой.

От одной только мысли о том, что я буду брать что-то у своих родственников, есть их еду, в то время как сама в течение нескольких месяцев ни в чем не нуждалась и не голодала, меня начинала грызть совесть. И так сердце сжималось, когда я смотрела на нашу жалкую квартирку. Стены все в пятнах, мебель простая и грубая, несколько комнат, в которых проживает чуть меньше двадцати человек.

Раньше я очень радовалась, что у нас, в отличие от других, много места. Однако сейчас, если сравнивать с домом на Парк-стрит, было просто больно смотреть на свою старую квартиру.

– Я хотела повидаться с Арденом и решила по дороге заглянуть к вам, – уклончиво ответила я и заметила, как в глазах Эдит мелькнуло разочарование.

– Он сейчас на работе, – тихо проговорила она, и я обняла ее за талию, чтобы хоть немного успокоить.

– В следующий раз погощу у вас подольше, – пообещала я, надеясь, что смогу сдержать обещание. В последнее время я в основном читала или готовилась к учебе. Кроме того, мисс Брэндон-Уэлдерсон часто брала меня с собой на светские мероприятия и давала важные поручения.

Эдит тяжело вздохнула, схватила потертую тряпку и, взяв кастрюльку, осторожно сняла ее с плиты.

– У меня кое-что есть для тебя. Надеюсь, это как-то загладит вину, – шепнула я, чтобы она не злилась, и быстро выглянула в коридор, прежде чем полезла в карман своей юбки.

Мужчинам, жившим здесь, не следовало знать обо всем. Хотя на первый взгляд и могло показаться, что сейчас дома нет никого из них, один только Эдгар.

Я осторожно вытащила из кармана свои призовые деньги. Пять тонких купюр с официальной печатью банка.

Эдит испуганно вытаращила глаза, когда я сунула ей в руку четыре из них.

– Элиза, ты что натворила? – тихо ахнула она, в ужасе рассматривая купюры. Сколько же осуждения было в ее голосе… Неужели она считала, что я совершила преступление? Ладно же, подыграю ей.

– Банк ограбила, – серьезно ответила я. Эдит еще больше перепугалась. Я невозмутимо смотрела на нее, но длилось это ровно три секунды, пока меня не разобрал веселый смех.

– Ты ужасный человек, Элиза, – воскликнула Эдит, догадавшись, что я пошутила, и хлопнула меня тряпкой по руке. – Они хоть настоящие? – спросила она, помахав купюрами у меня перед носом.

Хотя мое плечо сильно болело, я не могла перестать смеяться.

Вот так сразу она тебе и поверила, да, Лиз?

⇪

Если бы ты лучше знал мое детство, то не удивлялся бы.

– Настоящие, настоящие. Мне их прислали как награду за студенческие заслуги, – пояснила я, зажимая деньги в ее кулаке. – Купи всем теплые пальто, хорошо? И мяса побольше. Только, бога ради, спрячь их от отца, Шона и дяди Арчи, иначе они все пропьют.

– Верно-верно, – пробормотала Эдит, которая, казалось, не до конца успокоилась, и спрятала деньги в карман под фартуком. – Ох, нельзя, нельзя бегать по городу, имея в кармане столько денег. Иначе тебя однажды действительно ограбят.

Я поцеловала ее в висок и воздержалась от дальнейших комментариев. Этому меня научила Анимант. Иногда лучше промолчать, если не хочешь, чтобы потом сказанное использовали против тебя же.

На улицу я вышла уже через парадный вход и на следующем перекрестке горько пожалела, что не одолжила папину куртку в нашей старой квартире. Так я хотя бы не выделялась бы из толпы. Куда бы я ни свернула, на меня с удивлением оглядывались, девушки робко приседали, как перед знатной дамой, а Карл Довер грубо выругался. Я в ответ высунула язык, и он чуть не поскользнулся на булыжнике, когда узнал меня.

В пекарне «Молтон» я купила теплых булочек, поболтала немного с Харриет Караван и полюбовалась ее большим беременным животом, прежде чем отправиться в доки.

Доносившиеся со стороны порта звуки пробуждали во мне странное ощущение. Чего-то очень знакомого и в то же время такого, к чему не хотелось бы возвращаться. Щелкали канаты, громко переговаривались рабочие, скрипело дерево, журчала вода…

Дорога, по которой я шла, становилась все грязнее, усиливался и висевший в воздухе густым туманом запах тухлой рыбы, отходов и горелого масла.

Когда я вернусь на Парк-стрит, нужно будет вылить на себя полфлакона новых дорогих духов прежде, чем мисс Брэндон-Уэлдерсон или Клиффертон случайно учуют этот запах.

⇪

А ты как думала? Естественно, они были бы не в восторге от того, что ты болтаешься по таким районам.

Ветер был такой резкий, что я плотнее обернула шарф вокруг головы и быстрее зашагала по пирсу к причалу доставки.

Я заметила Ардена еще издалека. Это было нетрудно, потому что он на целую голову возвышался над всеми остальными работниками.

– Эй, Хеммильтон! Никак это твоя красоточка-кузина пожаловала? – донесся до меня чей-то крик. Арден, который как раз, кряхтя, стаскивал с грузовой платформы тяжелый мешок, оглянулся на меня не сразу. Когда наши взгляды встретились, он усмехнулся и помахал рукой в знак приветствия. Я терпеливо ждала, когда он подойдет, зажимая пакет с булочками из пекарни в сгибе локтя.

Он вытащил еще один мешок и на пути к платформе остановил какого-то мужчину, которого я не узнала, потому что шарф он повязал так же низко, как и я. Арден что-то сказал ему, тот похлопал его по плечу и, оглянувшись, задорно подмигнул мне. Ах, да это же Джон Спенсер, дамский угодник.

Быстрым шагом Арден направился ко мне. На лбу у него блестели капельки пота, хотя на улице было очень холодно, и он плотнее запахнул куртку.

– Ну что, найдется время для любимой сестрички? – спросила я, прекрасно зная, что он всегда уделит мне хотя бы пять минут. Не то что я, ненадежный безответственный человек, забредающий сюда крайне редко.

Он внимательно разглядывал меня. Опрятное платьице его явно очень позабавило, потому что он самодовольно ухмыльнулся.

Когда он так ухмылялся, мне казалось, что я смотрюсь в зеркало. Нас раньше часто принимали за близнецов, хотя мы даже не брат и сестра. Но у нас у обоих были темно-каштановые волосы, вытянутые узкие лица, зеленовато-голубые глаза и поджатые губы, так что казалось, что мы посмеиваемся над окружающими. Конечно, отчасти это было правдой, и из-за этого мы в детстве получили прозвище «Ураганчик». ↫Я бы спросил, почему вас так называют, но уже видел вас в действии. Прозвище действительно подходящее.

– Как же я скучал по тебе, – засмеялся он, и на его щеках появились маленькие ямочки. Однако вместо того, чтобы нормально меня поприветствовать, он вытер руки о куртку, забрал у меня кулек с булочками и без лишних предисловий запихал одну себе в рот.

– Ага-ага… Ты не по мне вовсе скучал, а по булочкам, – съехидничала я, невольно задаваясь вопросом, ел ли он что-нибудь сегодня до этого.

А я вот пирог на обед съела. Мне стало еще более неловко.

– Ну неправда, неправда, – весело отозвался он, подталкивая меня плечом. – Неужели это все мне? – Арден взял вторую булочку, которую проглотил, практически не разжевывая.

Я постаралась принять беспечный вид, когда он по-братски приобнял меня за плечи, и крепче прижалась к нему, чтобы хоть как-то защититься от резких порывов ветра.

– Если поблизости нет Ландена и Делмора, то, может, тебе и повезет, – усмехнулась я. В доках работали еще несколько наших кузенов, которые не оставили бы ни крошки, если бы случайно заметили, что я принесла Ардену поесть.

Арден поспешно спрятал кулек под куртку, и мы одновременно вытянули шеи, высматривая рабочих, которые разгружали баржу, причалившую к пирсу.

Наших кузенов среди них видно не было, но Джон Спенсер не сводил с нас пристального взгляда.

– К сожалению, у меня очень мало времени, – сказал Арден, чуть отстраняясь от меня.

– Знаю. Просто хотела тебя кое о чем попросить. Это быстро, – я решила перейти наконец к сути дела.

– Так-так? – он с интересом поднял брови.

– Хочу встретиться сегодня вечером с подругой. В «Люсиз». Не будешь ли ты столь любезен, чтобы забрать нас в полночь и проводить до дома? – я нарочно формулировала свою просьбу так высокопарно, чтобы он догадался, что у меня на это есть важная причина.

Уголки губ Ардена снова чуть дернулись.

– О да, с превеликим удовольствием, – согласился он, шутливо кланяясь. – А что праздновать собираетесь? Какой-то особый повод?

Я улыбнулась. Он видел меня насквозь.

– Мне прислали призовые деньги за семестровую работу. Награда за то, что я очень умная, – объявила я, гордо вздернув подбородок и изящно взмахнув ручкой.

Арден вытаращил глаза.

– Да ну?

– Ну да! – подтвердила я, и мой кузен снова притянул меня к себе.

– Боже, Лиззи! Я так тобой горжусь! – воскликнул он, точно заботливая матушка, а потом уже совсем не по-матерински сгреб меня в охапку и взъерошил мне волосы, так что шарф сполз с головы.

– Арден! – пискнула я. – Ты мне всю прическу испортил! – Воображаю себе негодование мисс Брэндон-Уэлдерсон, появись я на Парк-стрит такой растрепой. Тут флакончиком духов положение не спасти.

– Ладно-ладно, мадемуазель, – он отпустил меня, и я стукнула его в плечо.

– Из-за тебя у меня теперь будут крупные неприятности, голова ты садовая! – воскликнула я с раздражением, но при этом не могла не улыбаться.

Тут Джон Спенсер подал какой-то знак рукой, и Арден шумно перевел дух.

– У меня, судя по всему, тоже. Вот же незадача. Но ничего, через неделю я уеду отсюда, – вдруг объявил он, и я мигом посерьезнела.

– Что?! Так ты меня покидаешь? – мне неожиданно стало очень холодно и больно.

Но Арден только ухмыльнулся.

– Покидаю тебя? Что ты, никогда! – заверил он, и я с облегчением выдохнула. – Просто у меня будет новая работа. Более легкая. А оплата при этом выше. И больше не придется мерзнуть, – пояснил он и пошел обратно к барже.

Я побежала за ним, чтобы разузнать о его планах побольше. Меня очень беспокоило, что мне так мало известно о жизни дорогого мне человека.

– А где? – спросила я.

– Тут недалеко, в компании «Мэддисон и братья», – он махнул рукой на запад, вверх по Темзе. – Им нужны работники, они сейчас строят электростанцию, – пояснил он, как будто это имело первостепенное значение.

– Что за электростанция? Для чего это? – недоуменно пробормотала я, и Арден недовольно поджал губы. Моя реакция ему явно не понравилась.

– Для электричества, естественно. Им в будущем будет обеспечен весь Лондон. Очень важное дело, Лиз, – промурлыкал он, подражая моей манере говорить.

Я пихнула его в бок.

– Не умничай, – рассмеялась я. – Долго ты, интересно, тренировался произносить слово «электричество»? – поддела я его, и он тоже не смог не усмехнуться.

– Достаточно долго, чтобы было не стыдно признаться в этом, – он фыркнул, изо всех сил пытаясь казаться серьезным, и слегка подтолкнул меня.

– Хеммильтон, – послышался с грузовой платформы дребезжащий голос Джона Спенсера. Он явно терял терпение.

Ардену пора было возвращаться к работе.

И мне тоже следовало поспешить, чтобы показаться дома на Парк-стрит, прежде чем зайти за Анимант. Наверное, стоило поймать кэб обратно в Мейфэр, иначе можно не успеть.

– Да-да, иду, – отозвался Арден и привлек меня к себе, обнимая на прощание. От него пахло землей, солью и семьей. – Увидимся вечером. И спасибо за булочки, – быстро сказал он, прижавшись своей холодной щекой к моей, а затем отпустил меня и поспешил обратно к огромным тяжелым мешкам, от которых у него раньше времени сгорбилась спина и постоянно болели руки.

Я могла только надеяться, что в фирме Мэддисона Ардену будет лучше.

Глубоко вдохнув и выдохнув, я медленно развернулась и отправилась домой. Мое дыхание белым облачком взвилось в тяжелый серый воздух.

Вы наверняка сейчас задаетесь вопросом, как этот день связан с чемоданом из заграницы. Да, сама знаю, эта информация кажется несущественной, и я, вероятно, зашла слишком далеко. Но поверьте, это еще может пригодиться.

С Анимант мы, кстати, в тот вечер очень славно посидели. Даже несмотря на то, что она с недавнего времени избегала употреблять алкогольные напитки.^[5]

Арден немного опоздал и забрал нас из Люсиза только в первом часу. Впрочем, все было не так плохо.

А два дня спустя, двадцать шестого ноября тысяча восемьсот девяностого года, я познакомилась с Джейми Ленноксом.

Двадцать седьмого же числа моя милая подруга Анимант спешно покинула Лондон. Она уехала к себе на малую родину, в городок недалеко от Бата, не сообщив мне об этом заранее.

Но поверьте мне, я знаю, что за изверг виновен в этом спешном отъезде!

6. Новые знакомства

Четверг, 11 декабря 1890 года

Джейми Леннокс уже стоял в дверях своей мастерской, застегнув пальто на все пуговицы, расправив шарф и перекинув через плечо рабочую сумку. Он был готов к выходу. В запасе даже оставалось еще целых пять минут.

«Сегодня едва ли не впервые в жизни я буду вовремя там, где меня ждут», – думал он, уверенно улыбаясь, и потянулся за картузом. Да, давай, смейся надо мной, смейся. Потешайся!

В библиотеке он уже был накануне и наконец установил систему поиска, но пришлось вернуться туда еще раз. Дело в том, что он собирался заранее заменить одну деталь, чтобы она не вышла из строя раньше времени, но запасную оставил в мастерской. ↫Да, я переживал, потому что зубцы уже начали стираться. Но это моя ошибка, не надо было полагаться на медь, а сразу заказывать из латуни.

Чтобы и в этот раз не совершить ту же ошибку, он, выходя, внимательно проверил сумку и потому не увидел препятствия прямо перед дверью мастерской. Он ударился об него коленом, потерял равновесие и упал вперед, прямо на обледеневшую брусчатку, перелетев через этот странный кубовидный объект, поскольку висевшая через плечо рабочая сумка потянула его вниз.

Он больно ударился лбом, голень, кажется, тоже сильно повредилась, а уж в том, что его правое колено окрасится теперь в синий и фиолетовый, у него не было никаких сомнений.

– Проклятье, – прорычал Джейми, поднимаясь на ноги. Ушибленные ладони просто горели.

Он оглянулся, чтобы посмотреть, что же стало причиной его нелепого и болезненного падения, и с удивлением понял, что это был чемодан. Причем не какой-то чемодан, а тот, заграничный, от фирмы «Дрю и сыновья». Светло-коричневого цвета, с латунными ручками и сломанным круглым цилиндрическим замком.

– Чтоб меня! – выдохнул он и поспешно стащил с головы шапку, которая во время падения сползла ему на глаза.

Да, это был тот самый чемодан, который месяц назад, пробив стеклянный купол, упал в библиотеку Королевского университета. И сейчас он стоял перед дверью мастерской Леннокса.

На одной из ручек на шнурке болталась длинная узкая карточка:

МИСТЕРУ ДЖЕЙМИ ЛЕННОКСУ,

С НАИЛУЧШИМИ ПОЖЕЛАНИЯМИ

Шрифт был неровным, но читаемым. Бумага – плотной и чуть сероватой.

В голове не укладывалось. Столичная полиция действительно решила передать чемодан ему.

Джейми часто думал об этом. О чертежах, о зашифрованных записях в записной книжке, о том, что вряд ли удастся выяснить имя изобретателя этого аппарата. Но он был уверен, что владельца чемодана давно нашли и отдали ему вместе со всем содержимым.

Глупо, конечно, тогда было выпрашивать чемодан себе в случае, если владелец так и не объявится, но вот он – стоит перед ним. Джейми вспомнил похожего на паука нетерпеливого сержанта и подчеркнуто вежливого и спокойного констебля. Кажется, он догадывался, кого из этих двоих он должен благодарить за такой подарок.

Без колебаний он схватился за обитую кожей ручку и втащил тяжелый чемодан в мастерскую.

Джейми был довольно худощав, но при этом обладал удивительной физической силой, которую выработал за все те годы, что возился с тяжелыми деталями машин.

Он даже не потрудился аккуратно закрыть за собой дверь, а поспешно захлопнул ее ногой, так что она протяжно скрипнула.

Джейми весь дрожал, расстегивая пряжки кожаных ремней, обмотанных вокруг чемодана, заменяя тем самым сломанный замок.

На миг ему стало страшно, что чемодан может оказаться пуст, и полиция над ним просто зло подшутила. Но, откинув тяжелую крышку, он увидел, что все вещи были на месте: одежда, бритвенные принадлежности, сигареты, записная книжка. А под промежуточным дном обнаружились и чертежи. Там же был еще металлический цилиндрический контейнер. Джейми это очень удивило. Ведь в прошлый раз контейнер ему не показывали, в этом он был совершенно уверен. Иначе он бы запомнил.

Он повертел таинственную вещицу в руках, рассмотрел со всех сторон, но потрясти, чтобы понять, что находится внутри, все же не решался. Контейнер оказался довольно тяжелым, но невозможно было сказать, с чем это связано – с его содержимым или с материалом, из которого его изготовили. Судя по необычной форме контейнера, можно предположить, что содержимое плотно сжато. Но и это было бы лишь предположением.

На дне контейнера были выбиты две цифры. Джейми даже не сразу это заметил. Пять и два.

Интересно, полицейские намеренно не показали ему в тот раз этот контейнер или просто забыли его выложить?

Джейми осторожно отнес контейнер к рабочему столу, отодвинул в сторону инструменты, винты и шестеренки, так что все смешалось ↫Не дай бог мой отец это прочитает! Он же меня наследства лишит!, и в свете газовой лампы попытался рассмотреть находку получше. Однако результата это не принесло, он не нашел никаких дополнительных подсказок.

Тогда он развернул чертежи и разложил их перед собой на деревянном столе. Всего листов было двадцать один. Записной книжкой он решил заняться позже, а пока использовал ее как некий утяжелитель, чтобы листы с чертежами не скручивались.

Он изучал страницу за страницей, просматривал расчеты и построение, пытался понять, что за чем должно следовать по логике. В какой-то момент он даже усомнился, что это чертеж всего одной машины. Их вполне могло быть несколько. Одно было понятно: металлический контейнер, стоявший на столе перед Джейми, являлся основным элементом этой машины, центральным и невероятно ценным. Он мог изменить все.

Понять бы еще, что там внутри…

Джейми тут же схватил записную книжку, пытаясь найти в ней хоть какие-то подсказки, которые могли бы прояснить ситуацию. На ее страницах попадались какие-то наброски, иероглифы, буквы, написанные не в ту сторону. И, прежде чем разгадать тайну контейнера, предстояло расшифровать эти записи.

Между прочим, очень важная комната. В ней я собственноручно изготавливаю детали, которые в данный момент нельзя нигде приобрести или их просто не существует, потому что ты сам же их и придумал.

⇣

С книгой в руке Джейми направился в соседнюю комнату, которая была чем-то вроде кузницы, и поставил на огонь кастрюлю с водой. Однако прежде чем заваривать кофе, он свернул все чертежи, чтобы потом случайно не опрокинуть на них горячий напиток.

День уже клонился к вечеру, когда Джейми Леннокс в ужасе вспомнил, что он вообще-то собирался в библиотеку, а потом чемодан спутал все планы.

Выругавшись, он вылил вторую кружку кофе в раковину и поспешно запихнул записную книжку в свою сумку с инструментами. Он долго не мог найти свое пальто, не мог вспомнить, куда положил его и в какой вообще момент он его снял. Пальто нашлось в кладовке, на той же полке, где стояла жестяная банка кофе.

Джейми накинул его, перекинул сумку через плечо и выбежал на улицу. Когда он был уже на полпути к подземке, ему пришлось вернуться, потому что забыл запереть дверь.

Зимой Лондон весь покрывался льдом и казался темнее обычного, и потому казалось настоящим чудом, что глубоко под заснеженной землей гремела по рельсам железная дорога.

Когда Джейми вошел на территорию кампуса, ему показалось, что он попал в совершенно другой мир. Здесь были расчищены все дорожки и никакой серой слякоти по углам. Снег сверкал, как звезды, не спеша прогуливались студенты. Некоторые даже вежливо поздоровались с Джейми, хотя он не был ни студентом, ни джентльменом.

Он быстро посмотрел на циферблат своих карманных часов. В библиотеку он еще успевал, до закрытия оставалось еще немного времени. Хоть что-то.

А поскольку мистер Рид был очень занятым человеком, Джейми надеялся, что он и не вспомнит, на какое время они назначали встречу.

Джейми стоило немалых усилий, чтобы придержать дверь и закрыть ее за собой бесшумно, потому что холодный порывистый ветер грозил захлопнуть ее с грохотом.

Библиотечные помощники, Оскар и Коди, судя по всему, уже ушли, поскольку стойка в фойе пустовала, да и ассистентки, мисс Крамб, тоже нигде не было видно.

Если он правильно помнил, то и накануне ее тоже не было на рабочем месте. Хотелось надеяться, что она, в отличие от всех своих предшественников, все-таки не спасовала перед трудностями и не сбежала от мистера Рида без оглядки. Потому что, хотя заведующий библиотекой и обладал сложным характером, в глубине души он был хорошим человеком. Это мнение Джейми, не мое!

Круглый читальный зал был полон студентов, которые увлеченно читали, несмотря на довольно позднее время. Впрочем, ничего удивительного, учитывая, что нынешний семестр приближался к концу. Тихонько поскрипывали перья, шелестели листы бумаги, кто-то печально вздыхал. Джейми поднялся по лестнице наверх, к круглой обходной площадке вокруг читального зала. Здесь вдоль стен до самого верха, где темное дерево уже переходило в стеклянный купол, тянулись книжные полки. На стекле проступили ледяные узоры, и тускнеющий свет дня казался удивительным захватывающим зрелищем.

Чтобы не отвлекать студентов, Джейми направился в комнату для персонала, которая находилась рядом с кабинетом мистера Рида, а оттуда через заднюю дверь прошел уже к помещению, где была установлена его система поиска. Она работала, как отлаженный часовой механизм, шестеренки крутились, молоточки постукивали, винтики вращались.

Уверена, когда Джейми Леннокс умрет, вместо сердца мы обнаружим в его груди часы. И я не удивлюсь, если так и выйдет. Потому что он часовщик до мозга костей. Как и его отец, дед, прадед и прочие предки, отсчитывая с того самого момента, как изобрели механические часы.

Можно бы предположить, что Джейми не в восторге от идеи продолжать дело отца, но вращающиеся шестеренки по-настоящему очаровывали его, и он не мог или просто не хотел перед ними устоять. Сразу видно влияние семьи.

Система поиска жужжала и мурлыкала, щелкала и гудела, как будто приветствуя его. Джейми счастливо улыбнулся, и эта его лучезарная улыбка могла бы осветить всю комнату. Его сердце забилось чаще, и он нежно провел ладонью по металлическим колесикам, пружинкам, винтам и поршням гораздо нежнее, чем если бы обнимал любимую девушку.

Затем он нажал на какие-то рычаги, за что-то потянул, и система остановилась с неистовым лязгом, как будто аппарату самому очень не понравилось, что работу пришлось прекратить, и он жалуется. Джейми поспешил заменить полустертую шестеренку, вытащил отвертку и снова запустил механизм. Шестерня вращалась свободно и изящно, не заедая и идеально вписываясь в общий ансамбль, будто танцор вновь присоединился к общему хороводу.

Джейми на миг остановился и чуть прикрыл глаза, наслаждаясь мелодией механики. Эти звуки всегда его успокаивали, и он чувствовал, что вот-вот прослезится…

Но тут раздался какой-то громкий треск, и Джейми вздрогнул от неожиданности. Такой грохот в библиотеке явно не предвещал ничего хорошего, и, подхватив свою сумку, Джейми поспешил к выходу.