На перекрёстке трёх миров. Книга 2. Пока Боги воюют.

Я нашел дерево поближе и залез на него.

Странность первая- в селении совсем нет деревьев. Странность вторая- не слышно живности. Как начинается утро в деревне? Правильно, сначала просыпается живность. А здесь тишина, будто все вымерли. Странность третья- не слышно смеха и разговоров. Люди, находящиеся возле входа, выглядывали и прислушивались, словно живут в постоянном страхе.

Одежда на них бедная. Шкуры тонкие, местами протертые до дыр, от чего стражники поеживались от мороза.

Из ворот вышла небольшая группа и пошли в мою сторону. Я замер. Группа прошла чуть дальше и остановилась. Две женщины достали из-за пазухи два маленьких комочка и поставили на землю. Животные были привязаны за шею тонкими веревками.

– Домашнее животное выгуливают? – недоумевал я и присмотрелся.

Животные медленно передвигались, нюхая землю. Это же те самые животные у которых я еду отбирал. Ну-ка, ну-ка. Тем временем меховые комочки остановились в одном месте и начали рыть. Женщины отдернули их за веревки и перенесли в другое место. Остальные остались копать маленькими предметами.

– Это они еду добывают- догадался я.

– Ну, хоть не я один еду у них забираю, а то прямо стыдно было.

Группа набрала достаточно плодов и молча ушла.

– На сегодня достаточно- решил я и спрыгнул с дерева.

На обратной дороге поймал рыбину. Пока не стемнело, решил взяться за полы. Хоть попробую, вдруг и не получится.

И забыл о времени.

Деревья рубились, словно камыш. До темноты освободил небольшую поляну. Листву и ветки складывал отдельно.

– Может попробовать завтра подойти к местным? Наладить контакт, так сказать. Подскажут куда идти дальше. Еду наверно просто так не дадут. Предложу на обмен большую шкуру, висит все равно без дела.

Спохватился когда стемнело. Уселся поудобнее и завыл. Мне показалось, что сегодня мой вой был радостный какой-то. Неведомый друг ответил. Я кивнул головой и зашел в дом. Поужинал запеченной рыбой и лег, не обращая внимания на тени.

– Некогда мне- буркнул я и уснул.

На следующий день, прихватив с собой меч, нож и шкуру двинулся в путь. Сегодня мороз сдурел совсем, щипался за открытые участки кожи, словно взбешенный.

Меня заметили, едва я дошел до забора.

– Здравствуйте- успел сказать я, когда раздался протяжный свист и на меня были направлены десятки палок, ножей и мечей.

За забором началось движение, словно улей расшевелили.

– Я с миром- и поднял обе руки.

Ко мне не делали попыток приблизиться, а только настороженно рассматривали.

Вперед вышел самый старший:

– Кто такой? Зачем пришёл?

Невысокого роста, но крепкий физически, судя по его широким плечам и крепким кулаками. Седые волосы до плеч развевались на ветру. Но глаза- окруженные мелкими морщинами, были настороженные и усталые.

– Я один и не причиню вам вред. Мне бы еды, если можно.

Тот усмехнулся.

– Мы голодаем. С чего бы это мы тебе еды отвалим? Иди куда шел, путник.

Вот тебе и теплый прием.

– А обмен вас устроит? У меня есть это – и я развернул огромную шкуру прямо на снегу.

Они удивленно смотрели на нее.

– У нас столько еды нет, сколько стоит твоя добыча. Мяса и не помним когда видели.

Старик смотрел на меня, чуть прищурившись.

Вдруг до меня донесся едва уловимый запах хлеба. Я сглотнул.

– Хлеб у вас есть? Можете дать…

– Мало просишь за такую шкуру- старик усмехнулся – Зубы заговариваешь? А сам присматриваешься?

Блин, да откуда я знаю, сколько просить нужно? Я сейчас за краюху хлеба, её просто так подарю.

– Я не знаю сколько она стоит. Если мало, то добавьте сами- я пожал плечами. Что мне нужно? Да все.

– Посуду если можете, дайте в придачу и котёл, если сможете.

Старик задумчиво пожевал губами и, не отводя от меня взгляда, повернул голову к стоящим за его спиной. Через некоторое время передо мной поставили большой чугунный котел, в котором были деревянные тарелки, искусно вырезанные ложки, стаканы, а сверху, ещё горячий большой каравай хлеба. От него шел такой запах, что руки сами потянулись и отломили кусочек хрустящей корочки. Мякоть серая и мягкая, от которой шел легкий парок остывающего теста. Я медленно жевал, закрыв глаза.

– Хм..

Я открыл глаза. Старик улыбался одним уголком губ и показал глазами на шкуру.

Я кивнул.

– Заберете сами- и ушел, волоча тяжелый котел.

Вот и физическая нагрузка на сегодня. Я довольный возвращался домой. Во! Уже домой! Что новый день мне готовит?!

Надо было соль попросить, блин. Пресная еда уже надоела. А вот если бы туда сольки, специй каких-нибудь. И картошечки жареной. К ней еще селёдочки. Мммм.

Дома разобрал свою добычу. А на самом дне кусочек вяленного мяса. Живем, братцы!

И потекли мои дни. Утром зарядка и встреча рассвета, днем работа, вечером зарядка и перекличка. Я усмехнулся. До вечернего отбоя час свободного времени, как в детдоме, ей богу.

Через неделю решился снова сходить в селение. На обмен решил предложить шкуру угря, ну той длинной твари, которая чуть меня не прикончила, и свежей рыбы. Спустился в долину, руками наловил пару рыбёх и тронулся в путь.

Встреча была такой же настороженной, но теперь у старика глаза полезли на лоб от удивления.

– Где взял? – спросил он, тыкая пальцем в шкуру угря.

Я даже оскорбился.

– В магазине- буркнул я.

– А? – непонятливо спросил старик.

– Ага. Дай говорю поносить на денек, а то так кушать хочется, что переночевать негде.

Старик сложил руки у груди и спокойно смотрел на меня.

– Где здесь брать то? – я развел руками.

– Добыча это моя.

Старик тихо засмеялся.

– Слышали? Не иначе сам покровитель явился с небес, если смог циву победить.

Я пожал плечами.

– Повезло. Жить захочешь, как цива эта ваша извернешься. Так берете?

Я не понял, я предложил равноценный обмен или нет? Мне ведь больше нечего им предложить.

– Голову куда дел? – с интересом спросил старик.

– Выкинул- честно ответил я, разведя руками.

Послышались тихие перешептывания. Старик наклонил голову, рассматривая меня:

– Не местный?

Я кивнул.

– И как?

– Потихоньку. Что с обменом?

Сначала ведь нужно доверие к себе вызвать, не зря ведь они такие пугливые. Разговаривают, и на том спасибо.

Старик кивнул:

– Будет тебе обмен. В следующий раз, если встретишься с цивой и если ты не бессмертный, голову не выбрасывай. Лучше нам принеси. А для информации, чужак, то есть у нее отросток на самом нёбе, содержащую жидкость, обладающая целительной силой, нам неведомой, которая способная мертвого с постели поднять. За нее большую цену дают. За неё и все моё селение купить можешь, а то и два.

Я кивнул, давая понять, что понял сказанное. Вот только я очень сомневаюсь, что я когда-нибудь хоть на метр приближусь к этим тварям.

Он прищурил глаза:

– Хвост куда девал? Тот, который с шипами?

Я пожал плечами.

– Там же, где и голова.

Старик усмехнулся:

– И правда не местный. Хвост служит победившему его до самой смерти.

Наступила тишина. Я переваривал информацию, опустив глаза к земле. Он прикалывается что-ли? Я, конечно, стараюсь не удивляться, после увиденного, но это уже слишком.

– Разрешите уточнить. До чьей смерти? Если цива эта уже умерла, то умирает и все тело соответственно!? Или что? Как хвост может жить отдельно от тела?!

Мужики заулыбались. И что здесь смешного?

Старик понятливо мотнул головой:

– Это существо из другого мира. Мы пока разобрались, что к чему, много народа полегло. У нас от мала до велика знают, как она опасна. Тут только и опасайся, что цив и таморов.

Бр-р-р-р-р. Не фига не понял.

– Ничего не понял. Кто такие таморы?

Старик уже откровенно смеялся. Да так задорно, что и улыбнулся. Вокруг его глаз собрались морщинки, словно маленькие лучики.

– Это такие дикие животные с острыми зубами, нападающие стаями и обычно ночью. Безжалостные убийцы из другого мира.

А, это наверно те самые, которые в пещере пытались ко мне пролезть.

Я кивнул:

– Встречался.

Старик хмыкнул

– И снова выжил? Как смог?

– Повезло- я развёл руками.

– В пещере сидел, огнём вход прикрыл. Так и продержался до утра.

Тот понятливо кивнул.

Пока мы разговаривали, мне вынесли горшочек, накрытый чистой тряпкой, на которой лежал хлеб. Я приподнял тряпку, а там… Каша! Горячая, густая и ароматная. Правда, не знаю их чего она, но каша! Крупные серые крупинки разных размеров были покрыты тоненьким слоем масла или жира. А запах! Так хотелось взяться за ложку и сожрать на глазах у всех.

Я кивнул, заканчивая разговор, и ушел.

С каким наслаждением я съел её. Кто бы мне сказал, еще год назад, что буду уплетать кашу, я бы тому в морду плюнул, честное слово.

Я кашу с детства ненавижу, когда на завтрак и ужин в детском доме давали кашу и приходилось её глотать. Если не съешь- останешься голодным, а детский организм постоянно просил жрать, особенно по ночам. Я глотал её сквозь силу, забивая желудок питательной массой, а ночью грыз подсохший тонкий хлебушек, унесенный со столовой.

А сейчас, сидя неизвестно где, в полном одиночестве, с удовольствием кушаю неизвестную кашу, прикрыв глаза от удовольствия.

Решив растянуть удовольствие и отставил кашу в сторону, чтобы утречком позавтракать, а пока спать.

* * *

Сегодня я закончил полы. Я ходил по нему, выпятив грудь и расправив плечи. Видели? Я сам, черт меня подери! Сам!!!

Стемнело. Я вышел на улицу и завыл. На мой зов никто не ответил и я забеспокоился. Что могло случиться? Подбросил дров в огонь и снова вышел, задумчиво перекатываясь с пятки на носок. Снова завыл и снова тишина. Неужели мой неведомый друг покинул эти места?

Постоял в темноте, раздумывая. Кстати, мне показалось? Или я действительно стал видеть в темноте? Я закрыл глаза и снова открыл. Интере-е-е-е-сно. Поначалу видел только очертания деревьев, но уже видел кору с её неровной поверхностью, затем ветки с листочками.

Так это же отлично. Если бы зрение потерял- был бы капец.

И только я собрался зайти в домик, открыв дверь, послышался вой моего неизвестного друга. Я обрадовался, но улыбка сошла с моего лица.

Вой был какой-то отчаянный, хриплый, он прерывался, будто захлёбываясь от боли.

Я, не раздумывая схватил меч, успел набросить шкуру на плечи и рванул в долину. Теперь темнота не была помехой, и я ловко оббегал деревья.

Выбежал к реке и остановился, оглядываясь. Теперь куда? Мне казалось, что звук шел мне из-за реки, поэтому зная брод, я побежал к нему и перебежал реку по крупным камням.

Прислушался- тишина. Справа, как мне показалось, послышалась возня и я рванул в ту сторону. Подбегая ближе, я уже слышал шум борьбы. Многочисленное рычание, визг злости и боли.

Теперь я знал точное направление и, что было сил, побежал туда. Благо, ночное зрение не подводило. В самой гуще леса, мне предстала такая картина.

Одно большое животное защищалось, стоя задом к большому дереву, а вокруг большая стая тех самых таморов. Они злобно скалили пасти, с которых капала слюна, и готовились к очередному нападению. Раненое животное было гораздо выше их по росту, холка вздыблена, пасть оскалена. Оно стояло на покалеченных передних лапах из последних сил, хрипло дышало, перенося вес тела с одной лапы на другую, будто давая им отдохнуть.

Рык, таморы одномоментно бросились на раненое животное. Одному удалось вцепиться в бок своей жертве, смыкая зубы и вырывая кусок плоти. Животное взревело, его рык перешел в стон, затем в вой. Такой мне знакомый, что мое сердце на секунду остановилось. Что-то во мне всколыхнулось и я отмер.

– Ах вы суки!

Я кинулся в самую гущу, не раздумывая.

Я махал мечом налево и направо, разрубая таморов, и отпихивая их ногами.

– На одного напали, мрази.

Размах мечом и очередной труп отлетел в сторону.

От злости я не замечал ни страха, ни усталости.

Оглянулся на раненое животное. Оно наблюдало за мной, держась на лапах, привалившись целым от ран боком к дереву, и тяжело дышало.

– Ничего-ничего. Прорвемся! Держись дружище.

Таморов становилось все меньше. В лесу смешались визг умирающих тварей и мой мат. Я крутился на месте как юла, не позволяя им приблизиться ко мне и рубил, рубил. Пока не осталось ни одного.

Я тяжело дышал, оглядываясь по сторонам, а затем подошел к дереву, у которого стояло животное, и сел рядом. Животное настороженно смотрело на меня, мелко вздрагивая, то ли от боли, то ли готовое броситься на меня.

Я некоторое время глубоко дышал, приходя, затем повернул к нему голову:

– Ну ты как? Живой?

Животное молчало, тяжело дыша. Я не ждал от него ответа. Да если бы он мне сейчас ответил человеческим голосом, здесь в темном лесу, окруженный трупами, я бы реально обосрался.

– Нужно уходить. Идти сможешь?

Я встал. В лесу снова стало тихо и я услышал тихое копошение, как будто зашелестела сухая листва.

Животное медленно опустило низко голову и стало вытаскивать из-под брюха маленькие комочки. Я замер.

Так вот почему животное не убегало. Оно защищало своё потомство. Ну и соответственно это девочка- подруга стало быть, а не друг, как я думал.

Комочки лежали на снегу, не шевелясь. Она толкала их мордой и облизывала большим языком. Одно тельце было разорвано практически пополам, а мамаша все толкала его носом, пытаясь вернуть к жизни. Она тихо скулила, оплакивая свою потерю, а из глаз текли слёзы.

Я сжал зубы. Что сказать матери, потерявшей своих детенышей? Нет таких слов, чтобы успокоить убивающуюся от горя мать. И не важно, что животное. Материнская любовь у всех одинаковая, как я думаю. Видишь, плачет?

Два комочка зашевелились, а я облегченно вздохнул. А она продолжала толкать носом уже мертвые тела.

– Можно я подойду, посмотрю?

Она медленно подняла голову. В её глазах плескалась такая боль, что у меня сжалось сердце.

Я положил меч и медленно подошёл.

– Давай я посмотрю. Я не причиню вреда ни тебе, ни твоим детям. Но, если хочешь спасти оставшихся в живых, нужно уходить отсюда. Если придёт другая стая, им не выжить. Да и нам наверно тоже- мой голос был тихим и спокойным.

Она позволила мне осмотреть своих детенышей. Выжили только двое, остальные останутся здесь навечно.

Я аккуратно взял детенышей и положил их за пазуху, подобрал меч и обернулся:

– Пойдем. Нужно найти для вас безопасное место.

Она, шумно выдохнула, попыталась оттолкнуться от дерева и опереться на все конечности, но попытка не удалась. Она закрыла глаза и шумно вдохнула холодный воздух, раздув ноздри. Рывок и она, пошатываясь, встала.

Я уже собрался повернуться в обратный путь, как её лапы неестественно согнулись, и она рухнула, закатив глаза.

Твою ж мать! Она была без сознания. Что делать?? Вытащить её на руках не смогу и оставлять как-то не по-человечески. Я попытался приподнять её. Да куда там. Её размер превосходил мой практически вдвое.

Снял шкуру и разложил его на снегу. Схватил животное за холку и, пыхтя от натуги, потащил.

– Хоть бы не очнулась, иначе откусит башку по самые колени.

Кое-как затащил её на шкуру, схватил концы, поднатужился и потащил тушу. Из-за её веса, дело шло медленно. Я матерился, но тащил.

– Ты что ж такая толстая- то дорогуша? Стыдно женщине такой вес иметь- утер пот.

Хоть бы действительно не очнулась, а то ведь женщины везде одинаковые, услышит про вес и точно буду бежать отсюда, сверкая пятками. Ну и что, что животное? А кто этих баб знает?

Малышня тихонько копошилась, царапая мне живот остренькими коготками. Я успокоился на их счёт. А вот как я буду её на гору тянуть, очень большой вопрос! А если оставить у подножия горы? И что? Тащить её и бросить без сознания на съедение? Так лучше сейчас бросить. Внутри засвербело. Смогу бросить? Нет, не могу. Поэтому, э-э-эх дубинушка, ухнем. Э-э-эх родимая, сама пойдёт.

Пот тёк уже по спине, а мы подходил к реке. Я остановился, ища брод. В одном месте, шириной примерно в полтора метра, лед сковал поверхность реки, словно мостиком выстлав ледяную дорогу. Выдержит ли? Я зашел на лед и попрыгал. Лед под ногами даже не затрещал. Нужно рискнуть.

По льду дело пошло быстрее. Я рывками тянул тушу, останавливаясь на передышку.

– Ну надо же. Словно по заказу- подумал я, видя проплывающих рыбок под ледяным мостом.

– И ночное зрение выручило.

Подойдя к горе, сел передохнуть. Подошел к животному и поднес лицо поближе. До меня донеслось тихое, еле уловимое дыхание.

– Вот и хорошо. Вот и слава богу. Иначе малышня останется на мне, а что с ними делать, совершенно не представляю- облегченно выдохнул я-Ну что, вперед и с песней?

И начал затаскивать её на гору, обходя отвесные обрывы.

– Как она с тенями- то справится. С малышнёй проблем не будет. Нет у щенков страхов еще. Их глаза не открылись, чтобы насмотреться на этот мир и понять, как он опасен. А вот на счет их мамаши я сомневаюсь. Не обезумела бы от страха. Ладно. Я же справился, может и ей удастся.

Вот показался мой домик.

Вот тебе и здравствуйте. Я зашел внутрь.

А она вообще сюда влезет??? А то голова зайдет, а хм.. зад на улице жить будет.

Стол придётся убрать. Взял меч и аккуратно срезал его и вынес на улицу. Взялся за концы шкуры и втащил бессознательное тело. Сел на кровать, пытаясь отдышаться.

– Ага. Шкура осталась под ней, а я теперь что, на голых досках спать буду? Да и достать не смогу, потому как развернуться здесь негде.

Подбросил дров и вытащил малышню, которые шумно сопели.

– Наверно, так заложено природой. Родился и помалкивай, чтобы хищники не услышали- и положил их мамаше под брюхо. С интересом наблюдал, как они тыкаясь мордами, нашли свою кормушку и присосались к ней, причмокивая.

– Вот и хорошо, а я пока осмотрю её. Конечно, я ничего в этом не понимаю, но хотя бы знать её раны не мешало бы.

На боку глубокая рана от зубов таморов. Рваные края раны запеклись темной коркой. Виднелось что-то белое. Неужели кость?? Закрыл глаза, глубоко дыша, успокаивая подкатившую тошноту. И если честно, то я запаниковал. Что делать??? Была бы здесь Ритка, надавала бы мне по шапке за паникерство и что-нибудь придумала. Так! У меня же мазь есть! Я судорожно шарил руками по полке, среди посуды, отыскивая шкатулочку. Вот она.

Я оторвал кусочек тряпки, накинул его на палец и набрал пальцем мазь.

Выдохнул и приступил. Аккуратно намазал мазь на рану и сделал шаг назад. Лишь бы помогло.

Я перебрался к передним лапам.

Даже мне, несведущему человеку, было понятно, что с ними что-то не так. Рваные раны и кровь-это понятно. Но они были сложены в неестественном положении. Как будто взяли палку и сломали в хаотичном порядке. Значит, сломаны или перекусаны мощными зубами таморов.

Я привалился к кровати спиной, задумчиво смотря на огонь.

– Когда перелом у человека, то конечность фиксируют гипсом, чтобы срасталось правильно. Гипса у меня нет, может к доскам примотать?

Я взял досточки, те самые, из пещеры, и приступил. Выпрямлял лапы, нащупывая пальцами острые обломки, соединяя друг с другом. Затем приложил доски и намотал тряпкой. На вторую лапу тряпки не хватило, поэтому подумал и снял футболку.

– Вот и хорошо-тихо сказал я-Все что смог, я сделал. А теперь спать- и собрался было пойти спать.

Как бы не так. На меня смотрело старое неровное дерево моей кровати. Делать нечего. Взял меч и вышел на улицу. Срубил дерево, срезал с макушки широкие листья, похожие на пальмовые, разложил их и наконец, улегся. Постель получилась мягкая и ароматная.

Но что-то не давало мне уснуть.

Я перегнулся через край, глядя на малышню. А если она задавит их? Очнется, будет пытаться встать на перемотанные лапы, поскользнётся и свалится на малышей. Возьму-ка я их к себе под бок. Аккуратно переложил толстые комочки себе под бок и приобнял рукой, поглаживая. Малыши, наевшись до отвала, даже не проснулись, довольно пыхтя. Один даже похрапывал.

– Ты давай не храпи- я медленно погружался в сон, приговаривая. Нам нужно выспаться. Сегодня выдалась тяжелая ночь для нас всех. Поэтому…. – бормотал я, засыпая.

* * *

Проснулся на рассвете от копошения детёнышей. Положил их под брюхо матери, которая так и лежала без сознания. Подбросил дров в огонь, а сам прилег на край кровати, смотря на нее сонными глазами. Хоть изучу, кого в дом приволок.

Первая ассоциация, которая пришла мне на ум- черная волчица или пантера, смесь какая-то. Шерсть черная и густая, а по боку шла полоса темно-серого цвета с серебристыми кончиками на шерсти. Если её отмыть, мне кажется, что серебристый цвет заискрится при свете солнца. Голова большая, с мощной челюстью, уши короткие, с тоненьким ободком серебра по краям. Сейчас мышцы на морде были расслаблены и я любовался серебристым рисунком. Полоски разбегались от уголков её глаз, словно морщинки, убегая вверх к ушам, и там растворялись среди черной шерсти. Усы, жесткие и длинные, тоже были серебристые.

Я потянулся и рывком встал. Свои повседневные дела я не желал отменять, поэтому спустился к реке встречать рассвет.

Сегодня на берегу было необычно шумно. Из-за реки доносился шум грызни и драки.

Я усмехнулся. Мерзкие падальщики доедали своих собратьев.

Сегодня рассвет был быстрым и стремительным. Солнце будто рывком выскочило из-за горизонта, словно спешило на свидание ко мне. Я улыбнулся и помахал ему рукой.

Мне нравилось искать ассоциации для восхода. Еще ни один восход не был похож друг на друга. Говорят, что нельзя войти в одну и ту же реку дважды. Так вот, если не увидел хоть один рассвет, то уже не увидишь никогда. Он никогда не повторяется!

Я подтянул колени и обхватил их руками.

Почему раньше я не замечал этого? Почему ежедневные, казалось бы простые вещи, не замечаем?

Ну что? Пора возвращаться к своему зверинцу?

Малышня спала, наевшись, а их мать все также лежала без сознания. Это наверно плохо, да? Так долго быть без сознания.

Я подошел поближе. Под закрытыми веками её глаза двигались, а дыхание было слабым и прерывистым. Я нахмурился. Неужели не выкарабкается?

Забрал малышню на кровать, погрел кашу и позавтракал.

Огляделся. Место для передвижения совсем не осталось, а после вчерашнего не мешало бы помыться. Но мыться на морозе совершенно не хотелось. А может?? Хм .. А почему бы и нет?! Можно подумать я куда-то спешу. Даже если не получится, то дров на сто лет вперед заготовлю.

В домик медленно вплыла тень. Мне кажется или я вижу очертания головы? Я прищурился и присмотрелся. Нет, ну если не придираться, то действительно похоже на голову. Вместо глаз- темные круги с расплывчатым контуром.

– О, как. А что? Говорят же- у страха глаза велики. Вот посмотрю и страхам в глаза- удивленно подумал я.

– Давно не виделись- сказал я.

– Ты сегодня к кому? Если ко мне, то зря время теряешь. К малышне тоже бесполезно, не ведают они еще страха.

Тень медленно приблизилась к лежащему животному.

– Совесть то имей- она же без сознания. Легко к беспомощному приставать, но разве интересно больного терзать? Вот поправится тогда и приходи- тихо сказал я.

Тень повернулась в мою сторону, словно призадумавшись. Затем слегка качнулась и вышла сквозь стену.

– Ну вот и поговорили.

Взял меч и вышел на улицу. Попробую осуществить задуманное, а потом на счет еды подумаю.

И начал расчищать площадку сбоку от домика. Крупные деревья с помощью меча удалось срубить довольно быстро. Я задумался о спасенных животных и автоматически махал мечом, срубая ветки. Очередной взмах и замер на месте, не веря своим глазам.

Неровный кусок камня лежал рядом со мной. Срез был идеально ровный, будто умелая рука повара отрезала огромный кусок сыра.

Я немного постоял в нерешительности, а потом… подошел к горе и воткнул меч в камень, который мягко вошел в него по самую рукоятку. Ну не фига себе! Я вытащил меч.

– Из чего же ты сделан? Разве есть такой сплав, способный с такой легкостью резать твердые поверхности? – я покачал головой.

А потом обрадовался- ведь теперь мои возможности в разы увеличиваются. Поднял глаза к небу и выдохнул:

– Спасибо.

Не знаю кому- небесам, случаю или просто везению.

И взялся за работу. Теперь не нужно придумывать, как построить пристройку к дому, приноравливаясь к рельефу. Теперь я просто срезал выступающие края, словно пластилин, выравнивая как мне нужно.

Солнце было в зените и пора было подумать о еде. В домике ничего не изменилось и я спустился в долину.

Медленно шёл к реке, наслаждаясь солнечным денечком, пока не послышалось шуршание и визг. Это что такое? Растеряно оглянулся и увидел, что прямо на меня неслось нечто злое и визжащее. Белая шкура сливалась с искрящимся белым снегом, я бы это не заметил, если бы не черная морда и розовая открытая пасть.

Я вскочил на ноги, глядя на приближающееся животное, размером с большую свинью, с толстыми боками. Животное с разбегу подпрыгнуло и попыталось схватить меня за ногу.

– С ума сошел что-ли? – я отскочил в сторону, и тело животного проскочило мимо, неудачно кувыркнувшись.

Тем временем животное взревело, развернулось и опять кинулось на меня.

Я прямо обиделся- сижу себе, никого не трогаю, солнышком любуюсь, а тут.. Достал меч. Животное широко открыло пасть и противно завизжало. Я поморщился.

Животное пошло на очередной заход, низко опустив голову. А я поднял меч и просто ждал. Когда расстояние между нами сократилось до двух метров, животное подпрыгнуло и полетело в мою сторону.

Я просто отступил один шаг назад и отрубил ему башку. Голова отлетела в сторону, а тело приземлилось на лапы и продолжало бежать, пока не рухнуло на снег.

Я медленно пошел по кровавому следу и присел рядом с тушей животного. Действительно, чем-то похоже на свинью. Белая шкура, покрытая короткими редкими белоснежными ворсинами шерсти. Как он в такие морозы выживает?

– Извини, но ты первый на меня набросился. Убивать тебя я не планировал- и разрубил тело вдоль ровно пополам и присвистнул. Под шкурой был толстый слой жира.

Взялся за задние копыта и потащил домой. Одну половину оставил на пороге, а вторую потащил к селению.

На мой негромкий свист тут же выскочили мужики.

– Доброе утро. Я тут вам гостинец принес. Выбрасывать ничего не стал, вдруг у него тоже что-то необыкновенное есть- я улыбнулся и сбросил тушу на землю.

Старик вышел вперед.

– У этого ничего необычного. За дар благодарю. Что хочешь взамен.

Я пожал плечами

– Хлеба, если дадите и соль, если есть.

– Что такое соль?

– Когда еду варите, чтобы пресной еда не была.

Он обернулся к своим и кивнул. Мы немного постояли в молчании, пока мне не вынесли небольшой каравай хлеба и маленькую миску. В ней была серо-коричневая неоднородная сухая масса. Я лизнул палец, сунул его в миску и снова облизал. Соленый вкус с пряными травами распространился во рту.

– Спасибо ребята.

Я развернулся и пошел, когда услышал:

– Эй, тебя как звать?

– Ромка я- повернув голову.

– Меня кличут Юст. Приходи Ромка- он старательно выговорил моё имя.

* * *

Дома нарезал мясо на большие куски и посолил. Малышня запыхтела, почуяв запах мяса.

– Гляди-ка. У самих еще глаза не открылись, а инстинкт подсказывает, что еда рядом.

И протянул руку с куском мяса в их направлении. Малышня корябала пол когтями, но упорно ползла на запах, а уж когда доползли, то с глухим урчанием и мертвой хваткой вцепились в мясо. Ничего себе, и не отдерешь их теперь.

– Эй, обжоры, вы сейчас лопните- я с трудом забрал кусок у второго щенка. Его уголки пасти опустились и он шумно задышал, как будто обиделся и, мне даже показалось, что он сейчас заплачет. Я взял его на руки успокаивая, а сам улыбнулся.

– Ну что ты, малыш? Посмотри на свой живот, лопнешь- а сам чесал его по лысому пузику.

– Дам я тебе еще мясо, только позже, а сейчас спать.

Положил сопящую малышню на кровати, а сам приступил к приготовлению еды. Развел огонь и стал нанизывать мясо на меч, когда ощутил на себе взгляд. Повернул голову.

Мамаша лежала и смотрела на меня.

Я замер. Зрачок серебристого цвета с черной продольной линией. Необычно и красиво.

– Очнулась?

Её взгляд был затуманенным от боли, и настороженным.

Я, не делая резких движений, продолжил заниматься приготовлением еды.

Она подняла голову, обвела взглядом комнату и снова посмотрела на меня внимательным взглядом. Затем её глаза широко открылись, словно она что-то вспомнила и попыталась встать.

– Тише, тише. Твои малыши живы.

И аккуратно поднес спящих карапузов к её морде. Она шумно выдохнула и принялась облизывать их.

– Вставать не пытайся. Лапы переломаны, так что ходить пока не сможешь. Что там с боком тоже не знаю.

Все бы ничего. Но есть одна проблема- я говорил тихим спокойным голосом, переворачивая мясо на огне.

– Эту гору не зря называют Проклятой. Здесь обитает энергия, вызывающие дикие страхи. Справишься?

Её ноздри широко раздулись.

– Есть наверно хочешь- я отрезал сырого мяса и положил перед ней- Ешь. Тебе сил набираться и детей растить.

Немного подумав, она смахнула кусок себе в рот.

– Вот и хорошо. И я поужинаю- я снял дымящееся мясо с меча и приступил к еде.

Один кусок снова положил перед мамашей. На запах закопошилась малышня.

– Ей, не борзейте, это мамкино. Вы уже наелись- забрал их и положил на кровать.

Их мать настороженно наблюдала за мной.

– Не волнуйся. С кровати не свалятся, а тебе нужно поесть и отдохнуть. Давай бок посмотрю- и присел рядом.

Рана, благодаря мази, была подсохшая и чистая. Только очень медленно заживала. Края только-только начали закрываться тонкой красной пленкой. Наверно здесь уже шерсти не будет.

Мамаша попыталась встать.

– Ты чего? Тебе нельзя- я попытался уложить её на место.

Она глухо рыкнула и неуклюже встала, смотря на передние лапы. Её покачивало от слабости и едва попыталась сделать первый шаг, свалилась как подкошенная, глухо зарычав.

Глядя на ее попытки встать, я пытался понять, что же движет ею, не смотря на такие раны, пока в голове не мелькнула догадка.

– А-а-а. Тебе в туалет наверно надо? Не здесь ведь в самом деле, нужду справлять. Давай так. Встань еще раз.

Я подошел к ней спиной и встал возле головы.

– Давай сюда лапы. Давай говорю! Я буду твоими лапами- и немного присел.

И что уже тут скрывать, поворачиваясь к ней спиной, мое сердце стучало как бешеное. Все таки дикое животное и не важно, что я считаю её своим ночным «другом» – возможно она считает совершенно по- другому. Но я, успокаивая свои мысли, выдохнул, взял себя в руки и продолжил задуманное.

Я постучал рукой по плечу.

– Лапы сюда давай.

И после некоторой заминки, наконец действительно почувствовал тяжесть её лапы.

– Молодец, а теперь вторую. Ага, вот так. Теперь встаем.

Я медленно встал, давая возможность животному подстроится под мои движения.

– А теперь пошли потихоньку- и сделал шаг вперед.

Она передвинула задние лапы и мы медленно, но уверенно двинулись к выходу.

– Мне знаешь ли, такой способ передвижения тоже в новинку. Но новое время диктует новые правила- пыхтел я.

Она навалилась на меня всем телом, стараясь приспособиться к моему шагу. Тяжелая, зараза.