Софочка

– Вообще-то я – атеист, – призналась Бельская.

– Ну, и отлично! – прошептала хозяйка дома, мадам Тремблей.

* * * * *

Софочка хотела продолжить знакомство. Теперь ей предстояло самое сложное – Даниель.

Девушка сидела за кухонным столом. Рон ввёл Дэна за руку, а мальчик не поднял на неё глаз.

– Поздоровайся с леди! – приказал дед.

Мальчик молчал.

– Хочешь, чтобы она обняла тебя?

Судя по тому, как передёрнулся ребёнок, для него это было угрозой.

– Доброе утро, леди, – произнёс он очень чётко, но так же не глядя на неё.

– Ты хочешь, чтобы я ушла? – спросила Софи.

Вот тут-то он взглянул на неё! У девушки мурашки пошли по спине; малыш смотрел на неё с недетской тоскою, словно умирающий, с такой болью, как будто ему руку отпиливали!

– Ты уйдёшь. – Его голос прозвучал с тоскливой безнадёжностью.

– Нет-нет! – ужаснулась Бельская. – Я никуда не уйду!

Не отвечая, мальчик деловито подвинул кухонную лесенку и забрался по ней, открыв подвесной кухонный шкаф. Он взял было пачку мюслей, но покосился на Софи и на её гренки. Поставив пачку на место, так же аккуратно закрыл шкаф. Оттолкав лесенку на место, Дэн взял два куска хлеба и, под присмотром Рона, засунул их в тостер.

Пока они жарились, мальчик начал грызть яблоко, но вдруг замер, глядя на банки с шоколадной пастой.

Рон нахмурился и выбросил банки в мусоропровод.

– Ему нельзя шоколад, – объяснил он. – И так у него с нервами не в порядке. Потребление лишних возбудителей нежелательно.

– Шока ушёл. – Мальчик вздохнул.

У Софи словно что-то щёлкнуло в голове. "Ты уйдёшь. Шока ушёл."

Боль в голосе и во взгляде. Боль ПОТЕРИ.

– Мы сейчас позавтракаем, – Рон обратился к Софи. – И я отведу Дэна в детскую группу. Франсин сказала – вы можете посидеть там, понаблюдать. Не всегда удаётся выдержать все три отведённых нам часа, но может в этот раз повезёт.

Девушка не стала уточнять, что и почему. "Посмотрю сама, на месте, " решила она.

* * * * *

В детский центр можно было пройти и по специальному тунннелю и по "верху."

Погода была хорошая, так что они прошлись. Дорожка вела прямо от дворика через лужайку и до небольшого сквера, где расходилась на три аллеи.

Одна вела к "Стадиону." Туда они и пошли.

Уже входя в отделение которое, Софи догадалась было специально отведено для детей, вроде школы закрытого типа, они услышали тигриный рык.

– Что это? – пролепетала Бельская с ужасом, невольно вспомнив рассказ Стивена Кинга.

– "Здесь тоже водятся тигры", – Рон ухмыльнулся сквозь усы.

Софочка нервно засмеялась. – Вы словно мысли мои прочли!

– Я читал этот рассказ, – Рон не врал. – А эти три тигра – любимчики Глеба. Но не заблуждайтесь на их счёт – они только его признают, а любого другого – растерзают не колеблясь.

– А если они выскочат? Убегут? Тут же дети совсем рядом!

– Вы же, я вижу, помните рассказ? Глеб… скажем так, вставил им что-то вроде электронных чипов – "запрограммировал", чтобы даже случайно детей не тронули.

* * * * *

Когда они вошли в помещение, отведённое для возрастной группы Даниеля, Рон встал в сторонке, а главная воспитанница указала на скамеечку в углу, откуда комната прекрасно просматривалась, и где можно было сидеть, не привлекая особого внимания детей.

Но те, видимо, привыкли к такого типа визитёрам. Только некоторые бросили на Софи парочку-тройку беглых взглядов.

Даниель же, ни на кого не глядя, сразу прошёл к ящику с играми и взяв, наверное, его любимый набор, уселся и начал складывать мозаику.

Неожиданно к ним подбежала такая высокая девочка, что Бельская подумала: "Ей же лет пять уже!"

– Добро пожаловать! – Девочка произнесла с театральным жестом, и захохотала так звонко, что у Софи уши заложило.

Хотя распущенные, ниже плеч локоны цвета опавшей листвы, издали придавали ей ещё более взрослый облик, огромные, в пол-лица, голубые глаза и наивная улыбка пухленьких губок вызывали невольное умиление.

– Дэн! – Девочка порывисто обняла Даниеля.

Тот не сопротивлялся и даже взглянул на неё, погладив ей волосы.

– Ты уйдёшь.

– Ага! – девочка уже рванулась обратно к другим, но помощница воспитательницы подошла к столику.

– Молодец, Энн! – произнесла она вкрадчиво. – Помоги Даниелю собрать картинку.

Мальчик сразу набычился и потрогал руку Энн.

– Мисс Бонгаaд уйдёт, – он произнёс так же грустно, как и до этого. – Ты уйдёшь. Я уйду.

– Не уйду! – Девочка послушно села напротив, и они занялись картинкой вместе. За ними очень забавно было наблюдать; огонь и лёд!

Энн быстро перебирала кучу кусочков, время от времени предлагая выбранный Дэну.

Тот деловито рассматривал и либо кивал, аккуратнейшим образом вставляя в основу, либо мотал головой, и со словами: "Кусочек уйдёт!" откладывал в сторонку.

И всё шло вроде бы хорошо и спокойно.

Другой мальчик, из группы подошёл к ним, рассматривая мозаику.

Он потянулся к кусочкам, но Дэн стукнул его по руке, выкрикнув: "Н'Tожь бять!"

Вряд ли тот, другой мальчик, знал, что это значит, даже Софи и то не поняла. Но, обидевшись, новоподошедший схватил основу и швырнул на пол, рассыпав уже собранные кусочки.

– Катинка ушла! – Даниель кинулся к развалившейся мозаике, сгребая кусочки. – Катинка ушла!

Он начал хрипеть, и вдруг забился в судорогах, завыв так, что у Софи волосы дыбом встали.

Его голос заглушил бешеный визг. Словно дикая рысь, Энн метнулась к другому мальчику, но помощница воспитательницы успела перехватить её.

Дети в группе кричали и плакали; Рон занялся Даниелем…

И вдруг суровый женский окрик; "Тихо!" словно заморозил всех присутствующих.

Ребятишки замолчали, как перепуганные грозой птенчики, и только Энн по-прежнему вырывалась и кричала; – Не честно! Он первый начал! Мама, это нечестно!

Софи взглянула и увидела совладелицу Корпорации Чёрнсына, Мэри, и Артур тоже стоял рядом – словно они сошли с фотографии бизнес-страниц газеты.

– Замолчи, Энн! – прикрикнула Мэри на дочку. – Сейчас домой отправишься! Без бассейна на сегодня ты уже осталась!

– Папа, скажи ей! – Девочка зарыдала, а Софи с изумлением заметила – Артур буквально попятился от тяжёлого взгляда жены.

– Энн, милая! – отозвался он неуверенно. – Маму слушать надо.

– Я ненавижу маму! – Энн вопила на английском, и коротенькое слово "hate" выскочило легко и звучало наивно-беспомощно.

Так же она "ненавидела" расчёсываться, вылезать из воды, и варёные овощи.

– Дисциплина должна быть! – Мэри обращалась ко всем. Её властный голос менеджера, тренированный, сильный, не просто самоуверенный – леденяще строгий, прогремел, словно она в рупор рявкнула.

Даже Софи почувствовала себя школьницей, вызванной в кабинет директора.

"Вот от кого Энн глотку-то взяла," невольно подумала она. "А ведь надо же! Метр-с-кепкой, а голосище-то…"

Чёрнсын вдруг повёл головой, словно змея, охотящаяся за мышью.

– Энн, молчать! – прикрикнула Мэри уже конкретно на дочь, а сама шепнула Артуру очень тихо, но Бельская смогла услышать. – Давай, ты тоже её приструни! Я не хочу, чтобы она выросла бандиткой, как её отец!

"Да уж," подумала Софочка. "Редкий магнат – не бандит бывший…"

И тут Чёрнсын взглянул ей прямо в лицо. Его странные жёлтые глаза, которые Бельская впервые увидела не просто "в живую", но так близко, казалось проникли в самую глубину души девушки.

– Меня уже второй раз на этой недели вызывают! – продолжила Мэри, снова обращаясь к дочери, но Артур легонько толкнул жену, что-то шепнув.

"И как они попали сюда так быстро?" невольно подумала Софи, пугаясь ещё больше; Мэри развернулась к ней.

Тёмно-синие глаза Леди Чёрнсын потемнели до черноты, засветились желтоватым светом, совсем, как у её мужа, вспыхнули, напоминая холодные куски янтаря, освещённые отблесками пламени.

– Меня уже второй раз на этой недели вызывают! – повторила она, адресуя это уже Софочке. – Хорошо мы с мужем и так шли сюда, уже тут, в коридоре, буквально в дверях "сигнал" получили.

"Врёт и не краснеет!" – Артур подумал с восхищением.

– А… Понятно, – кивнула девушка.

Мэри достала мобильник.

– Франсин, – заговорила она. – Мы тут в садике, вместе с мисс Бельской. ТВОЙ ребёнок опять истерит. Я видела тебя в коридоре, когда уже сюда заходили. Так что присоединяйся к нам. Я полагаю тебе хватит минут пять дойти от Тигриного павильона. И поаккуратнее! Они чуть Джину не сожрали – не окажись следующей!

Она выключила мобильник.

– Маська! Маська!

Софи слышала, как Дэниель выкрикивал это, но не поняла, почему лицо Мэри погрустнело.

Неожиданно ворвался Глеб.

– Пожалуйста! – взмолился он . – Не наказывайте мою жену! Она же вам жизнь спасла!

– И не собираюсь! – холодно отозвалась женщина. – Если бы речь шла о МОЁМ ребёнке… Да, кстати, вызови Альберто…

– Нееееееееет! – заверещала Энн, услышав это имя.

Словно паникующая птица, влетевшая в помещение, она кинулась в окно.

Защитный экран мягко отбросил девочку на пол, а подняться ей не дали; помощница воспитателя прижала и удерживала её тем самым приёмом, которому обучают учителей в местных школах, и применение которого сейчас вызывает столько дискуссий.

Софочка не заметила, как в комнате появился мужчина совершенно несуразных, особенно для детского сада, размеров.

Она думала – малышня испугается ещё больше, но дети двинулись вперёд, как зверьки из норок повылезали. Они явно знали, что сейчас будет и с нетерпением ждали представление.

Помощница воспитателя лишь на секунду ослабила хватку, и Энн вывернулась.

С рёвом, она бегала вдоль окна, швыряя всё, что могла ухватить, во взрослых, загоняющих её в угол.

– Будешь знать, как мать не слушать! – злорадно выкрикнула Мэри.

Великан схватил Энн. Даже ему пришлось перехватить ребёнка несколько раз – с таким бешеным отчаянием вырывалась девочка.

Дети в группе визжали и смеялись от восторга, хлопая, словно в цирке.

А он спокойно унёс "добычу", самодовольно скалясь, подобно людоеду из сказки.

– Маська! Маська! – продолжал выть Даниель.

Женщина поколебалась, но подошла к Рону, по-прежнему удерживающему мальчика в руках.

Тот не смотрел на Мэри, но явно видел.

Когда женщина приблизилась, он намертво вцепился ей в плечо, захватив воротник блузки одной рукой, оцарапав ей шею. Другой рукой, хоть Рон и пытался помешать ему, мальчик злобно колотил всё, до чего мог дотянуться.

– Уберите его! – визжала Мэри, отбиваясь.

Но даже не от этого зрелища у Софи застыла кровь в жилах.

Дети. Другие дети наблюдали со спокойным интересом, словно смотрели мультфильм, где герои лупцуют друг друга почём зря.

Когда женщина всё-таки вырвалась, Даниель переключился на себя.

– Маська ушла! – кричал он. – Дэн плохой! Плохой!

– Да – плохой! – Мэри прорычала, оправляя одежду, растирая кровь от царапин. – Все, все от тебя уйдут! Никто не любит злых!

Хотя это звучало вроде бы правильно, Софочка Бельская покачала головой.

Теперь она поняла проблему Даниеля.

– Ну и детки! – Мэри выругалась, "как извозчица". – Просто монстры какие-то! Единственно Марк, сынок МОЙ ангельский!

Орлов опустил голову, и Софи, холодея, осознала, кто именно была та женщина, не позволявшая Глебу общаться с сыном.

Бельская читала о случаях "использования работников-мужчин не по-назначению", но впервые столкнулась с этим в "живую".

Наконец в комнату вбежала Франсин.

"Ну, насколько хватит терпения Мэри?" с ужасом думала она; далеко не в первый раз случалось такое…

Все участники вышли в коридор, и уже собирались разойтись каждый по своим делам, но в этот раз Софи Бельская взяла инициативу в свои руки.

– Я прошу прощения! – заговорила она решительно. – Я считаю, что мы все должны обсудить ситуацию. Дети страдают. И Даниель больше всех. Мы просто обязаны что-то предпринять.

– Мы? – изумилась Мэри. – Вы-то что можете добавить? Вы разве не видео-рекламу редактируете?

– Да, но с учётом психологического влияния на зрителей.

– Мне действительно очень больно за Даниеля! – Мэри бросила, с вызовом глядя на Франсин и Глеба. – Позволите напроситься к вам в гости, после работы?

– Разумеется, милости просим! – отозвалась мадам Тремблей, бывшая Бренда, та, которая называлась "Люси Гонзалес", когда она родила сына.

* * * * *

Мэри должна была прибыть с минуту-на-минуту.

Софи уже переодевалась в своей комнате, когда, постучав, вошла Франсин.

– Прости, пожалуйста, – заговорила она. – Ты не обратила внимания, КАК мистер Чёрнсын среагировал на тебя?

Бельская хотела ответить шутливо, но не смогла.

– Мне показалось, он прочитал мои мысли, – призналась она наконец.

– Да, у него – специальный приборчик для этого, – объяснила Франсин, радуясь, что наконец-то можно просто врать, не заморачиваясь. – Радиус действия – шесть метров! Но я принесла тебе… То, что поможет.

Это было серебряное ожерелье, точнее медальон-зеркало, почти с пол-ладони размером. Цепочка шла не колечками, а плотными звеньями, как браслет часов, фиксируя подвеску отражающей стороной – к коже.

Софи молча надела ожерелье; не спрашивая и не споря – так напугали её сегодняшние события в детской группе.

"Не стоит рисковать," решила она.

* * * * *

Во входную дверь позвонили. Дверь открыла домработница.

Орлов и мадам Тремблей стояли у входа в салон, плечом-к-плечу, переплетя пальцы рук.

Софи примостилась в одном из кресел, чуть в стороне.

Мэри вошла, окинула присутствующих царственным взглядом, и Бельская поднялась навстречу своей будущей начальнице.

Глеб сделал приглашающий жест, и женщины расселись в кресла вокруг журнального столика.

Орлов наполнил их бокалы (каждой – свой напиток) и тоже присоединился к ним.

Рон замкнул круг, и Мэри заговорила, словно бизнес-конференцию открыла;

– Итак, мисс Бельская, мы ждём отчёта о ваших наблюдениях.

– Спасибо, – отозвалась та. – Прежде всего – несколько вопросов. Кого Даниель успел потерять?

Все переглянулись.

– Боже мой! – Мэри прижала ладонь ко рту. – Ну, если ТАК рассуждать… Я почти год ухаживала за ним, вместо матери родной!

– Я уже два года с ним! – выкрикнула Франсин.

– Ему было всего семь месяцев, когда я попал в тюрьму… – внёс свою лепту Рон. – Но я через год вернулся!

– Ох, какие мы все невинные! – с сарказмом произнёс Глеб. – Но, Софи, ты думаешь всё это так, вместе наложилось?

– Я опасаюсь, что – да. Он подсознательно боится привязаться. Даниель боится терять. Это даже взрослому больно, что уж говорить о нервном малыше!

– А делать-то что?

– Собрать волю в кулак. Понять. Терпеть. Я тоже попробую…

– Вы можете рассчитывать на полную поддержку с моей стороны! – решительно заявила Мэри. – Работа консультанта – ваша! Свободный график… Только помогите Даниелю! – Она зарыдала, уткнувшись в ладони.

Не ожидавшая такой реакции, Софи замолчала, Франсин сидела, не поднимая глаз, а Глеб обменялся с Роном понимающими взглядами.

Глава 3

Глеб и Франсин, уже в кровати, долго обсуждали сегодняшний день; надежда снова ожила в их сердцах.

– Нам сам Бог послал Софи! – женщина улыбалась, перебирая волосы мужа, а тот шаловливо толкал её головой, как ласкающийся тигр.

– Я очень боялся, что ты неправильно истолкуешь моё признание…

– Что она тебе очень нравится?

– Да… Не могу поверить – ты не ревнуешь!

– Я бы ревновала, если б ты скрыл от меня этот факт. Но я знаю и тебя, и Артура. Если б ты не "присвоил" девчонку, Хозяин наверняка рано или поздно тоже разглядел бы это сходство с Мэри. А он – существо… скажем так, мягонько, любопытное.

– А не потому, что ты меня не любишь? – спросил Орлов грустно, в свою очередь нежно массируя её шею под волосами.

– К Мэри же я тебя ревную!

– Как ты ловко ушла от ответа. – хмыкнул он. – Да, нет, я понимаю. Никто не любит Смерть. Вон Марк, которого ты забыть не можешь, и то ужаснулся, тому что делал, хотя занимался ЭТИМ менее трёх лет. А я тысячелетия отнимаю детей у матерей, зачастую прямо из их рук! Даже сейчас…

– Как ты согласился на такую работу?

– Это наказание. – Он вздохнул. – Я – одно из самых ответственных существ во Вселенной, но Жестокость – моя сестра. Но даже я добровольно не взялся бы за эту работу. Дети есть дети. Они хулиганят, и должны получать наказания. Меня только создали. Ты же знаешь, КТО был Первенцем, так вот, Люцифер, был вторым. "Сын Утренней Звезды" назвали его, именно из-за этого – его создали на заре Деятельности. Нас много. Рон уже был, когда создали меня. Я помогал обустраивать Марс. Именно там сперва планировалось поселить людей…

Он замолчал.

– Можешь не продолжать, – шепнула она, целуя его, словно окаменевшее, лицо. – Мне не надо, чтобы ты страдал, заново переживая всё это. Да и детали не нужны, догадываюсь – он как-то спровоцировал тебя, и ты "испортил дело"? Поэтому Марс не "доделан"?

Он кивнул.

– Рон старше, Рон мудрее – он предупреждал меня! Я не буду снимать с себя ответственность. Так что теперь разгребать и вывозить г** – именно моя работа.

Он был воплощён в мужском теле, а она знала наилучший способ отвлечь и утешить мужчину.

ТОГДА, Марк-охранник, даже понимая, что ему предстоит "Поездка в Ад" за нарушение приказа Хозяина, а может именно из-за этого, отозвался на её ласки.

А уж Глеба она изучила прекрасно, и знала, как довести его до "нужной кондиции".

– Да, да, милая, именно так, – шептал Глеб, постанывая от удовольствия.

Его жена извивалась на нём, прижимаясь всем своим трепетным телом.

Он ласкал её, как тигр – подругу – и носом и языком, теряя себя в ощущении её аромата и вкуса.

Его рот был прижат к её губам, но не к тем, которые, вместе с её умелым язычком, выделывали нечто аналогичное на его нижней половине тела…

От наслаждения перехватило дыхание, и он невольно стиснул кулаки, комкая простынь.

Именно ради ЭТОГО он отказался от Рая Hебесного…

… Она развернулась и медленно скользила по нему вверх, к его лицу, демонстративно облизывая свои натруженные губки.

– Puta, – Глеб улыбался. – Б***, – уточнил он на русском. – Ты же не любишь меня, тварь! Я для тебя – неандерталец, затащивший за волосы в пещеру!

– Ага! – Она целовала его. – Огромный, смелый и сильный!

– Нравится – буду кем ты захочешь, – засмеялся он, грубо разворачивая её к себе спиной.

Изгибаясь от его мощных движений, Франсин повизгивала от восторга.

"Он со мной, а не с НЕЮ!" И это мысль была слаще всего…

Но Франсин вдруг почувствовала – муж, за её спиной замер, но НЕ так, как она ожидала и хотела.

– Милый?

Он не ответил.

Женщина развернулась, и он упал на четвереньки на кровать, хватая ртом воздух, не в состоянии вздохнуть.

– Нет… – Она вскочила, хлопком в ладоши включив свет.

Её муж лежал, плашмя, лицом вниз, а когда она, насмерть перепуганная, смогла перевернуть его на спину, Глеб не дышал. Совершенно белоснежное лицо завершало его сходство с музейной статуей, a ледяные руки только усиливали это впечатление.

" Люси , Люси Гонзалес…" всплыло в её памяти. "Ты вечно будешь для меня Люси Гонзалес."

Выпрямившись, Франсин стиснула руки, посылая призыв сквозь Подпространство: "Артур!"

Он появился сонный, в домашнем халате, ухватился за кровать, чтобы не упасть.

– Ой, ну, что ещё… – Начал он недовольно, но увидел Глеба и сразу всё понял.

– Не моя епархия, – покачал он головой. – Мэри!

Она возникла в комнате, явно "выдернутая" из душа – мокрая и совершенно голая.

– Ну знаешь! – окрысилась она на мужа.

Увидела Франсин, тоже без одежды, и поджала губки, блокируя мысли: "Да, представляю, КАК я смотрюсь на ЕЁ фоне, Вот cyчкa! Такая фигурка – и безо всяких утяжек!"

Артур молча показал на Глеба.

Ахнув, Мэри всплеснула руками и, подбежав, прижала ладонь к его груди.

Его тело передёрнулось, но без какого-либо дополнительного результата.

Она перевела дыхание и, потерев ладони, уже сильно толкнула, вжимая, как электроды дефибриллятора.

По крайней мере, это произвело соответствующий эффект.

Его тело подбросило, и Глеб застонал, не открывая глаз.

Чёрнсыны подтащили его на подушки, и Артур, достав уже знакомую Франсин фляжку с "сердечным снадобьем", поил своего компаньона.

– Что ж ты так, приятель? – приговаривал Чёрнсын. – Ах, да! Ты ж у нас "закодированный"! Что, не удержался – глотнул?

– "Кроватью перескрипели"! – Мэри словно плюнула. – Ну, Бренда, как тебя там, Франсин! Мужа моего уморить не удалось, за отца моего ребёнка взялась?

Мадам Тремблей молчала, закрыв глаза, даже и не пытаясь сдержать или скрыть свои слёзы.

"Пускай говорит, что захочет," думала она. "Она вернула его МНЕ. Вернула…"

– Хе-хе-хе! – Артур игриво толкнул компаньона. – Виагры перебрал? Говорил тебе – не бери тело атлета – у них часто проблемы с ЭТИМ.

– Идите к чёрту… – простонал Глеб слабо, по-прежнему не открывая глаз.

– Так я уж тут! – Чёрнсын подмигнул. – Или к какому другому посылаешь?

– Люси, детка моя! – Орлов взглянул на жену. – Ну, не плачь! Что, ты рыдаешь над моими старыми костюмами, которые выбрасываешь? Вместе выберем мне новое тело…

– Советую побыстрее. – Холодно уточнила Мэри, заворачиваясь в покрывало с кровати, и объясняя Франсин. – В следующий раз может понадобиться гораздо большее количество Энергетики, если вообще сработает! Это – как компьютер. Пока существо контролирует тело – перенести информацию в другое тело – как сделать копию жёсткого диска и переставить в другую оболочку. А вот если комп перегорел… Мало того, что это гораздо более болезненный процесс – на себе испытала! Так ещё и информация теряется. Вон, Альберто забыл тебя напрочь!

– Ну, кстати! – уже хозяйским, приказным тоном заговорил Артур. – Не вздумай оставлять память, кого бы ни выбрал! Хватит нам "Вишнёвского" опыта! Но, Мэри, милая, думаешь, он "протикает" ещё хотя бы несколько месяцев? У нас же сейчас такая запарка…

– Я прошлым телом больше сорока лет пользовался! – Глеб сел на кровати уже уверенно.

– Над ним так не издевались, как над этим! – уточнил Чёрнсын. – Ты вон и то, так толком курить и не смог бросить, а тот парень сигареты изо рта не вынимал. A уж из запоев отнюдь не с помощью Энергетики выходил!

– Хозяюшка меня хорошо зарядила, – признался Глеб. – Второй раз вы мне жизнь спасаете… Спасибо.

– Да ладно, – Мэри опустила глаза. – Я присоединю тебя к оберегу Марка.

Она чувствовала, как наглухо заблокировалась Франсин, и ехидно подумала: "Ха-ха! Получила по морде? Опять я победила!"

* * * * *

Софи не знала о ночных событиях.

Её комнаты расположены были в другой части дома, а та "скорая помощь" прибыла без сирены и "мигалок".

Так что выйдя к завтраку, она удивилась, видя Глеба очень весёлым и оживлённым, а Франсин с каким-то потерянным видом, сидела за столом, двумя руками держа кружку с кофе.

– Мадемуазель! – Орлов галантно отодвинул стул. – Позвольте за вами поухаживать!

– Вы разве "качаться" не идёте? – Улыбнулась Бельская.

– Мне переписали схему упражнений, – объяснил он, а его жена вдруг зарыдала.

– Ой, извини, Софи… – пробормотала она. – Мне просто сегодня такой кошмар приснился – до сих пор под впечатлением…

– Насчёт Даниеля? – Бельская спросила сочувственно. – Мог наш вечерний разговор сказаться…

– Да уж… – Мадам Тремблей перевела дыхание.

– Милый, не переживай, – Франсин видела, как огорчился её муж. – Ты же знаешь, когда человек не высыпается… Я в обеденный перерыв в комнату отдыха зайду…

– Семьдесят восемь? – к крайнему изумлению Софи, Глеб спросил совершенно ледяным тоном. – Голубей покормить? Клетку-то давно уже почистили!

– Ой, ты ещё ревновать будешь! – пожав плечами, Франсин спокойно начала пить свой кофе.

Разумеется, Бельская промолчала.

"Захочет – сама расскажет," думала она. "Что я буду лезть в их семейные дела."

– У вас встреча в два сорок три, – обратился к ней Орлов. – За вами заедут в час. Хотя здесь ехать около сорока минут, можно попасть в "пробку", а миссис Чёрнсын, хоть и вроде как обещала вам работу, но просто физически не будет иметь время принять вас, если вы пропустите назначенное время. Но вы теперь относитесь к работникам среднего звена; у вас будет офис, секретарь и водитель, правда не персональный…

Он сделал многозначительную паузу. Франсин засмеялась.

– У Глеба была женщина-шофёр, – объяснила она, хитро подмигивая.

– Ба! – Орлов взмахнул руками. – Софочка может подумать чёрт знает что!

Вообще-то Бельская так и подумала, тем более слыша последовавший диалог.

– Ты же знаешь, что у нас с ней ничего не было!

"Ага, как же," думала Софи.

– А то я не знаю, что она бы переспала с тобой по первому, не только зову – вздоху!

Франсин, как девчонка, по-детски показала мужу язык, а тот закатил глаза на секунду.

О Бельской, тихо передвигающейся по кухне, супруги вроде как забыли, но она изучала психологию и понимала, что их разговор адресован именно ей.

– Думаешь, почему её муж так ревновал? – Мадам Тремблей уже откровенно обратилась к Софи. – Он даже Глебу один раз по морде заехал!

– Ох! – Та почувствовала, что надо ответить. – Его уволили?

– За что? – Орлов пожал плечами. – Я отношусь к работникам объективно, вне зависимости от своих чувств и эмоций. Я сам напросился. Ты – не мужчина, если позволяешь оскорблять ту, которую любишь, да ещё в твоём же присутствии! Ладно, девочки, вечер, вернее утро воспоминаний считаю законченным! Вы поняли, мадемуазель Софи? Или предпочитаете обращение синьорина?

– Мисс Бельская, мне привычнее. – Она улыбнулась. – Можно просто – Софи.

– Нет, у меня несколько старомодные взгляды, – ухмыльнулся Орлов. – Так что позвольте, мисс Бельская, откланяться! Вот телефон – любой свободный водитель подъедет в течении пяти минут и отвезёт, куда прикажете!

Он шутливо отсалютовал и вышел, и Франсин тоже поднялась.

– Да, Софи, я поехала. А ты как?

– Не знаю… Может я с Дэном пообщаюсь немного?

– Ну, как хочешь. "Ты – не пленница и не рабыня!" – Франсин процитировала фразу Марка, произнесённую им дважды, в тот судьбоносный день.

Но Бельская об этом не знала, и с удивлением посмотрела вслед хозяйки дома – та выбежала из кухни, закрыв руками лицо.

* * * * *

Софи вышла на задний дворик, где для Даниеля установили мини детскую площадку.

Чего там только не было! Горка, лесенки, даже домик-паровозик. А Даниель сидел у подножья лестницы, задумчиво разглядывая что-то в траве.

Рон стоял неподалёку.

– Мы пытались сперва приглашать детей, – грустно объяснил он. – Они играли, а Дэн – нет.

Софочка подошла к малышу и села рядом.

Она взяла яркий небольшой мячик и покатила в сторону Даниеля. Он толкнул его назад, к ней, наблюдая очень внимательно.

Повторив пару раз и убедившись, что мальчик заинтересовался игрушкой, Софи специально толкнула мячик так, что он укатился под лесенку.

Обычный ребёнок обязательно побежал бы за ним, а Даниель вообще отвернулся!

Софи сама сходила и принесла мячик, но малыш и не смотрел на него, а когда Бельская подсунула игрушку в поле зрения Даниеля, он злобно выбил мячик из её рук, но так же не взглянул даже в ту сторону, куда тот укатился.

– Мячик ушёл!

Софи поднялась, возвращаясь в дом.

– Вот и ещё одной игрушкой меньше… – уточнил Рон, когда она проходила мимо.

Она снова прошла на кухню и, сев на стул, пригорюнилась.

"С ним профессионалы работают," думала она. "Куда я лезу?"

Она подняла голову, и её взгляд наткнулся на "шкафчик".

'Тут не только для еды', вспомнила она слова Глеба. 'Подсознание – даже сильнее сознания.'

Подойдя к прибору, она прижала ладонь к считывающему устройству и, когда раздался звонок, открыла дверцу.

Там лежала ОТКРЫТКА.

В совершенной растерянности, девушка достала её.

Очень простенькая, а с её точки зрения вообще примитивная.

Верхняя картонка была сделана в виде, вроде как, тёмного облака, но это могло изображать и ночь, потому, что когда Софи открыла, внутри было солнышко с бело-голубыми облачками.

"Смотрится, как будто солнце ЛЕЖИТ НА облаках." подумала она, разглядывая.

На левой, внутренней стороне, слово "ВСЕГДА" окружали, тоже абстрактные, изображения крылатых существ, которые в глазах верующего могли быть ангелами, для атеиста же – напоминали голубей, или просто световые блики.

"Похоже на тест 'Пятна Роршаха', для психоанализа," подумала Бельская. "Только чернила не чёрные, а цветные."

Такой результат её хоть и удивлял, но устраивал.

Она снова вышла во дворик.

Погода весь день менялась, вот и сейчас, небо затянули облака, и в этом тусклом свете малыш, одиноко сидящий на траве, смотрелся ещё более жалко.

Софи опять села рядом с Даниелем и положила открытку на траву.

Мальчик посмотрел на это, взял в руки и раскрыл.

– "Всегда", – прочитала ему Бельская.

– Это Бог, – спокойно заявил малыш.

Софи вздохнула. "Дурят мозги с рождения," подумала она с досадой.

– Нет, – возразила она. – Это – солнце.

Мальчик закрыл открытку. – Солнце ушло.

Внезапно Бельская догадалась.

– Ночь ушла. – Дэн снова открыл открытку. Он погладил буквы. – Всегда.

Яркий луч выглянувшего солнца осветил открытку словно прожектором.

Малыш поднял голову, а затем опять дотронулся, теперь уже до изображения внутри.

– Всегда.

– Конечно, милый, это закон природы! – Софи радовалась удачному эксперименту.

– Закон. – повторил Даниель. – Бог будет всегда.

– Солнце! – раздражённо поправила она его.

– Всегда. – Мальчик закрывал и открывал открытку. – Туча ушла. Солнце ушло. Всегда. Ночь ушла.

Он посмотрел прямо в глаза Софи. – Ты уйдёшь. Ты будешь всегда?

– Да, конечно… – пробормотала она, теряясь.

А он вдруг порывисто обнял её, потом – кинулся к Рону, с открыткой в руке.

– Ты будешь всегда?

Тот присел на корточки.

– Тьма ушла? – спросил Рон неожиданно для Софи.

– Тьма. – Даниель погладил обложку – облако. – Тьма ушла.

Он снова раскрыл открытку.

Крепко держа её за край, Даниель залез к деду на руки, тот поднялся, а мальчик продолжал открывать и закрывать открытку, перечисляя и разнообразя слова, из которых "Бог" не был последним.

Когда Бельская снова проходила мимо Рона, он покачивал мальчика и взглянул на Софи с беспредельной благодарностью.

– Я бы сказал вам одну фразу, но не могу! – прошептал он. – Когда кто-то чихает, говорят..?

– Благослови вас Бог? – изумилась Софи. [God Bless You]

– Да! Да!! Да!!! – он отозвался со слезами в голосе, крепче прижимая к себе Даниeля.

"Дают чеканутым детей нянчить, а потом удивляются." Настроение Бельской было подпорчено.

Она прошла к себе, переоделась, по номеру данному ей Глебом, вызвала водителя, который действительно приехал минуты через две-три после звонка.

Моросило, и шофёр держал для неё зонт.

Софи одела плащ-дождевик и направилась к припаркованной на подъездной дорожке машине.

– На работу? – произнесла она неуверенно, когда водитель спокойно вырулил на главную дорогу поместья.

– Вы знаете, где это? – уточнила Софи.

– Центральное Здание Корпорации? – он отозвался таким тоном, словно она спросила его, знает ли он своё собственное имя.

По дороге он задавал стандартные вопросы, как обычно делают шоферы, и Софочка хоть и кратко, но отвечала.

Она так же получила информацию: