– Пытаешься утешить или разжалобить меня таким образом? Ты представляешь, что я пережила за последние сутки? Такой непростой тендер, твоё предательство, опознание в морге – это не много для моей психики? Не дай Бог пережить подобное тебе. Хорошо не успели позвонить Берестову и отцу. Как твой пиджак мог попасть в такси?
– Не знаю. Когда я рассчитался и уходил, Тарасова оставалась. Поверь, мы оба не были пьяны до такой степени, чтобы что-то не помнить совсем. Я помню, что снимал пиджак и переложил из кармана наличные в брюки. Флешку я оставил в офисе, а ключи от машины лежали в куртке. Кроме неё не кому было забрать его со стула. Выходит, в такси ехала она. Нужно сказать об этом твоему следователю.
– Ладно. Поправляйся, а со всем остальным разберёмся позже. Документы твои я привезла. Ты сегодня пройдёшь томографию. Что тебе привезти из одежды и продуктов? Я попрошу Максима приехать. В любом случае, раньше понедельника, тебя не выпишут. Что ты на меня так смотришь?
– Любуюсь. Мне приятно, что даже в этой ситуации ты обо мне думаешь. Пока я в таком состоянии ты меня не бросишь?
– Я позвоню Ольге Ивановне и приеду завтра. Держи телефон, а зарядку я передам с Максом. Придумаю, что передать поесть и надеть на себя. Пока, – сказала она, заметив входившего отца.
– Как чувствует себя Казанова? Доктор сказал, что жить будешь, а вот я на это счёт сомневаюсь. Как можно жить с такой совестью? Куда пойдёшь после больницы?
– Не знаю.
– Подвёл ты меня, а я так тебя защищал. Теперь от меня ничего не зависит, извини. Поправляйся. Жив, уже хорошо. Нам эта ночь, поверь, досталась гораздо тяжелее.
Через два часа Дмитрия навестил Максим.
– Привет, покойник, – сказал он, протягивая руку. – Сеня просила, чтобы я вёл себя сдержано – я обещал. Здесь для тебя одежда и тапочки. Сам справишься? Что говорит врач? Он звонил Сене, но я решил, что лучше самому увидеть.
– Куда я денусь. В понедельник обещают выписать. Как думаешь, мне можно будет вернуться домой хотя бы временно?
– Пока отлежишься, думаю, Сеня тебя не выгонит, а вот через неделю может и попросить. Что будешь делать? Могу предложить койко-место у себя, но на особое гостеприимство не рассчитывай. Я на тебя очень сердит.
– Сердит, а приехал – значит, у меня есть шанс к прощению.
– Ага, размечтался. Тебе нужно хорошо постараться, чтобы моё доверие заслужить. Если бы не Ксения, хрен бы ты меня дождался, папаша. Я из-за тебя всю ночь не спал, к твоим пышным похоронам готовился, деда поднял с постели. Здесь витамины, кофе растворимый – разберёшься, а здесь пицца ещё тёплая на всех. Сеня обещала приехать завтра. Я сегодня ночую дома, а завтра вечером уеду к себе. Ольга Ивановна обещала приехать с ночёвкой.
– Как Егор с Дашей? Не делай удивлённым лицо. Я всегда помнил о жене и детях. Упало забрало, похоть отключила разум – подрастёшь, поймёшь.
– Подрасту – это точно, а вот понять не обещаю. Ты знаешь, как я отношусь к Сене? Пусть она трижды будет не права – я приму её сторону. С «мелкими» всё нормально. У них, в отличие от тебя, за сутки ничего не произошло. Обедайте, а я поеду.
– Макс, держи ключи от машины. Она на стоянке компании. Мне она неделю точно не понадобится.
– Не делай мне одолжение. Я спокойно доеду на маршрутке, а машину домой перегнать могу. Помнишь песню из мультфильма: «Кто людям помогает, тот тратит время зря. Хорошими делами прославиться нельзя?» – пропел он, выходя из палаты.
–Паренёк с характером, – улыбнулся пожилой обитатель палаты. – Он тебе кто? Внешне вы чем-то похожи.
– Сын первого мужа моей жены. Так понятно? У них разница тринадцать лет. Столько же лет она его «юридическая» мама. Ему девятнадцать лет исполнилось пять дней назад. Хороший парень.
– Устроил ты им весёлую ночку. Я, слушая разговор, сделал свои выводы. Жена молодая, всё при ней, рассуждает здраво и глаза добрые. Чего тебя понесло в разнос? Большой начальник? Дети свои есть?
– Близнецам, сыну и дочке, нет ещё и полутора лет. Я юрист, а жена и есть второй начальник в компании. Глупость нельзя не объяснить, не оправдать. Зная характер жены, я могу надеяться только на помощь свыше. Будем обедать? Кипяток за вами.
В понедельник Ксения привезла мужа домой.
– Будешь принимать душ – не закрывай дверь. Если вдруг завалишься, Ольга Ивановна тебе поможет. Располагайся, а я приеду около двух. Тебе что нужно привезти из офиса?
– В верхнем ящике стола лежит синяя папка, и захвати мой ноутбук. Не сложно?
– Будет сделано. Живите дружно, – сказала она, целуя детей. – Слушайте папу и няню.
Разговор между супругами состоялся только ближе к вечеру, когда они кормили детей.
– Как ты себя чувствуешь, – спросила Ксения, наблюдая как «работает» ложкой дочь.
– Нормально. Голова слегка кружиться, в остальном порядок. Ксюша, ты дашь мне шанс наладить наши отношения?
– Бери! Но я не уверена, нужно ли мне это. Понимаешь, как прежде уже не будет. Возможно, ты будешь относиться ко мне также, но я буду воспринимать это по-другому. Мити, которого я знала и любила, которому доверяла и верила, больше нет. Есть Егоров Дмитрий, которого я знаю, но к которому сейчас ничего не чувствую, кроме разочарования. От ненависти и обиды остаётся хоть что-то, а вот от разочарования сплошная пустота. Ты теперь для меня как старый знакомый, которого давно не видел, с которым можно общаться, но без особого интереса и желания. Тебе нужны такие отношения? Я не знаю, как буду относиться к сложившейся ситуации дальше, но сейчас у меня внутри пустота, я не готова говорить о нашем будущем. Как я не могла заметить перемены в настроении, в поведении? Где были мои глаза?
– Потому, что не было этих перемен. Примитивный пример: ты идёшь по рынку, тебе предлагают попробовать на вкус то, что тебе приглянулось. Ты пробуешь и либо берёшь, либо нет. Что в твоём поведении меняется?
– Я не дегустирую продукты на рынке. У меня там есть свои продавцы, которым я доверяю.
– А я рискнул, ради любопытства и попробовал. – У меня нет никого дороже семьи. Я вас люблю и боюсь потерять. Тарасова не была даже моей любовницей. Я сделал то, что не входило в наши планы. Мне предложили, а я не отказался. Не было ни страсти, ни других чувств, один животный инстинкт, который отключает голову. Это не оправдание, это реальность. Да, поступил подло и сожалею об этом. Мне не на что надеяться?
– Пока человек жив, у него всегда есть надежда. Вся соль в том, что все мы не сахар. Думаешь, я не понимаю, что жить надо проще, что нужно уметь прощать? Всё я понимаю. Жизнь, как показывают события трёхдневной давности, не вечна и может оборваться в любой момент. Стоит ли усложнять её? Я смогу делить с тобой быт, есть и даже просыпаться рядом, но думать о тебе, как о близком человеке, я пока не могу, не смогу преодолеть некий барьер и броситься тебе на шею. И дело здесь не столько в ревности, сколько в некой брезгливости. Извини.
– Я всё понимаю, Ксюша. Помню, как это бывает больно. Ты только не гони меня. Если я почувствую, что не могу вернуть твоё доверие – я уйду, как бы трудно мне не было, – грустно говорил Дмитрий, держа на руках сына. – Я осознаю, что твой мир не рухнет за моей спиной. Я был частью этого мира, пусть и важной, и не претендовал на него целиком. Позволь мне ею остаться.
– Практически все мужчины изменяют своим жёнам, но мне хотелось верить, что меня это не коснётся. Может, мы с тобой поторопились с детьми, и нужно было пожить вдвоём? Хотя, я не представляю сейчас себя без них.
– Всё мы сделали вовремя, кроме моей глупости. В том, что произошло, твоей вины нет. Ты хорошая мама и прекрасная жена. Мне не в чем тебя упрекнуть, я всем доволен. Моя глупость – это результат несдержанности, решил потешить самолюбие, повысить самооценку.
– Ты знаешь, что Олег только сегодня снял камеру в моём кабинете, но, ни словом не обмолвился о том, что видел запись. Получается, я вернулась вовремя и не дала возможность созерцать ваши любовные игры? Но мой «визит» он не мог пропустить. Вот это и называется «верные друзья».
– Извини, но я впервые был в твоём кабинете с ней. У неё был ключ от приёмной, и дубликат твоего ключа, который мы «позволили» ей сделать.
– Поправляйся, но постарайся не ходить с видом побитой собаки или провинившегося ребёнка. Мы всё выяснили, обо всём поговорили, попробуем пожить как соседи. Обещай мне только одно: не будет устраивать такая жизнь – не нужно притворяться. Мы просто разъедемся. Договорились? Детям пора спать.
Глава 12
Пришёл месяц. Год заканчивался. Максим, сдав все тесты и зачёты, собрался с подругой встретить Новый 2020 год в Сочи, куда они улетали двадцать девятого числа на семь ночей. Ксению с семьёй Каменский пригласил на новогодние каникулы за город, о чём она рассказала Дмитрию. Ему этот месяц дался тяжело. Жена общалась с ним, казалось, как прежде: завтрак и свежая рубашка каждое утро, ужин и разговоры о том, как прошёл день, занятия с детьми, укладывание их спать. Правда, ночевали супруги в разных комнатах. Но он не мог не заметить, что обращалась она к нему, называя Димой, а не Митей. Это, пожалуй, было самым серьёзным аргументом, говорящим о том, что она его не простила. Ксения почти тридцать лет, с самого детства, называла его Митей. Теперь же она ни разу не оговорилась.
– Ксюш, я не против поездки за город, но можно я предложу свой вариант отдыха на семь дней?
– Что ты придумал?
– Максима на Новый год не будет. Давай Егора, Дашу и няню увезём к Каменским, а сами поедем на базу отдыха. Не говори сразу «нет». Я поговорил с няней и Аллой Ивановной. Они обеими руками «за». Ольга Ивановна в Новый год не дежурит, а смена у неё только четвёртого. Тебе не нравится предложение?
– Нравится. Но боюсь, без ребят я быстро заскучаю. Как они без меня, я без них? За полтора года мы больше чем на пять-шесть часов не расставались. Как ты себе представляешь наше недельное отсутствие?
– Заскучаешь – вернёмся раньше. Расстояние всего сорок километров. Дорога хорошая, синоптики метелей не обещают, а отель-пансионат «Былина» находится в лесу. Путёвки с тридцатого декабря по пятое января. Встретим Новый год на природе.
– Ты, когда брал путёвки, был уверен, что я соглашусь на поездку? – с улыбкой спросила Ксения. – Я не брошу детей и не поеду.
– Не сердись. Я предложил, ты отказалась – не беда. Поедем в гости к деду. Мне хотелось, чтобы ты отдохнула, пусть не семь, а пять дней. Погуляла бы по лесу, подышала воздухом, выспалась, наконец, или просто полентяйничала. Дома ты этого не сможешь сделать, если тебя не привязать к кровати.
– А как тебе удалось уговорить Ольгу Ивановну? – спросила Ксения, зная, что няня настроена против Дмитрия за его поступок.
– Это не я её уговаривал, это она сама мне предложила и адрес дала. Ты ещё больше удивишься, когда узнаешь, что и с Аллой Ивановной она разговаривала до того, как сделать мне «вливание».
– Как интересно! Выходит, все за мою поездку, о которой я до этого момента ничего не знала. Ну, раз все «за», я подумаю. Макс улетает в воскресенье, а нам одним можно к Новому году не готовиться.
Тридцатого числа около десяти часов Ксения и Дмитрий привезли детей в дом деда. Ольга Ивановна была уже здесь.
– Ксения Сергеевна не волнуйтесь и отдыхайте спокойно. Режим ребят вы знаете – звоните в любое время.
– Давай мне сумку с вещами, и езжайте, – говорил Каменский. – Хватит быть наседкой, пора «выходить» в люди. Алла, неси пакет с барского стола. Пусть встретят Новый год как положено. У вас карантин три дня. Раньше срока не возвращайтесь, а понравится – задержитесь дней на пять, – улыбнулся он и обнял Ксению. – Я своих внуков в обиду не дам. Отдыхайте спокойно.
Через час двадцать они были на месте. Поселились в хорошем большом и чистом номере на втором этаже трёхэтажного здания. При заселении рассказали, где можно пообедать, чем заняться, как отдыхать с «пользой» для здоровья.
– Дим, я разберу вещи, пообедаем, а потом пройдёмся. Здесь темнеет раньше чем в городе, – говорила Ксения, распаковывая вещи. – Здесь есть холодильник, чайник и даже сейф. Что мы в него положим? Я займусь вещами, а ты пакетом, который передал отец.
– Ксюша, а ты взяла вещи для маскарада? Наверняка, нам устроят что-то необычное – завтра праздник, – говорил Дмитрий, включая холодильник и заполняя его продуктами, привезёнными с собой. Это был «набор» для встречи Нового года: шампанское, мандарины, конфеты и деликатесы в вакуумной упаковке.
– Посмотрим, в чём народ ходит здесь на обеды и ужины, и убедимся, что я не ошиблась в выборе нарядов. А что касается самой встречи, то мне не хочется заводить новых знакомств, чтобы, не дай Бог, не испортить праздник. Что надеть на прогулку?
– Надевай комбинезон, а главное, чтобы ноги в тепле были, – говорил Дмитрий. – Пообедаем и, не возвращаясь в номер, пойдём гулять до ужина. Ресторан в соседнем корпусе. За сутки освоимся и будем знать в какую сторону «бежать».
Они вышли из корпуса и неспеша пошли в сторону леса. Точнее сказать, лес был вокруг, а пошли они туда, где к нему был выход с охраняемой территории пансионата. Лучи нежаркого зимнего солнца пробивались сквозь верхушки сосен. Снег вокруг сверкал так, что приходилось иногда даже закрывать глаза от ослепляющего блеска, а тени отливали синим. Вокруг стояла глубокая тишина.
– Посмотри, какая красота, – глядя на Дмитрия, сказала Ксения. – Зима в лесу совсем другая. Снежное покрывало здесь слишком белое, не то, что в городе серые сугробы вдоль тротуаров. Мы с тобой попали почти в сказку. Может, и Морозко встретим. На мой взгляд, ёлки выглядят наряднее сосен. Сосны, как длинноногие красавицы в мини платьях, а ёлки – аристократки в макси, и все как произведения искусства. Попробуй сделать это вручную. Даже воздух кажется сладким. Спасибо, что вывез меня в эту красоту, – сказала она, тихо шагая рядом с мужем. – Мы раньше с Максимом ездили к родителям Кати, у них лес рядом. Бывали и на даче у Стрельниковых. Помнишь таких? Там тоже красиво. Но, ни разу мы не отдыхали в «домашних» пансионатах. Летом – Турция, зимой – Сочи. Здесь очень легко дышится.
– Ты вывозила на отдых Максима. Конечно, развлечений здесь меньше, да и сервис желает лучшего. Если понравится, можно приехать сюда летом на недельку с детьми. Видела детскую площадку? Для перелётов они ещё малы, а сюда можно выбраться.
Откуда-то сверху посыпался хоровод снежинок. Это сорока села на верхушку молодой ели и застрекотала, а на снегу была рассыпана шелуха от шишек.
– Как думаешь: кто здесь «обедал? – спросила Ксения. – Может, белка выискивала семена или прилетала стайка снегирей. Я никогда не слышала птиц зимой. Вдруг повезёт. Тихо-то как.
Они гуляли не меньше двух часов, прежде чем вернуться в корпус. Погода была хотя и морозная, но безветренная. Щёки покрыл румянец, а вот ноги начинали мёрзнуть.
– Ксюш, слушай и смотри, – сказал Дмитрий, показывая на заснеженные ветки за окном и открывая его.
Ксения сразу услышала, а потом и увидела стайку снегирей. Одни из них перелетали с ветки на ветку с длинными пересвистами, другие сидели на заснеженных ветках, нахохлившись, словно красные яблоки на снегу.
– Вот и исполнилась одна мечта – услышать зимой птиц. Кажется, я передышала свежим воздухом. Поставь чайник, как-то зябко. Тебе не кажется, что в номере прохладно?
– Ложись под одеяло. Ты что будешь пить чай или кофе? – спросил муж, включая чайник. – Это ты, мать, переутомилась и перегуляла, тебе нужно поспать. С непривычки шагать даже пару часов тяжело.
– Если я усну, не буди меня на ужин. Поешь за двоих, но в одиночестве, а позавтракаем вдвоём.
Ксения проспала до утра. Дмитрий после ужина ходил играть в бильярд, оставляя ей записку, а вернувшись, «застал» на прежних местах и записку, и жену. Весь следующий день прошёл на свежем воздухе, а вечером они собирались на ужин, заранее заказав столик.
Дмитрий делал вид, что дремлет. А сам, из под прикрытых век, наблюдал за женой, которая вышла из душа. Бросив короткий взгляд на мужа, она сбросила с себя халат, быстро надела бельё и платье. Платье было похоже на белый вязаный свитер длиною до колен, с оригинальным плетением. Она распустила волосы, сделала две косички у висков, собрав их на затылке, и достала косметику.
– Дим, поднимайся, нам пора на ужин. Я приготовила тебе тонкий джемпер и брюки – они на кресле. Поднимайся!
– Ксюш, откуда у тебя такое шикарное платье? Я его раньше не видел, – говорил он, глядя на жену. – Оно тебе очень идёт.
– Оно «растёт» вместе со мной. Я в нём ходила на работу до начала отопительного сезона, потом незаметно перешла на брюки. Под него нужна обувь на каблуке, а мне проще было ходить без него. Так платье попало в немилость, – говорила она, подкрашивая ресницы. – На праздничном ужине нужно выглядеть, но не с голой спиной в вечернем наряде среди елей и сосен. Нам ещё с тобой метров сто по улице шагать.
– Ты так и не решила пойти на общий банкет?
– Тебе самому хочется встретить Новый год с незнакомыми людьми?
– Нет. Я за посиделки при свечах вдвоём. Жаль свечи не взяли.
– Это ты не взял, а я женщина предусмотрительная. Подай, пожалуйста, мне обувь из шкафа.
– Ты привезла с собой сапоги? Они же осенние.
– Чему ты удивляешься? Хорошо бы я смотрелась в белом платье и валенках. Я и тебе туфли взяла. Мы идём ужинать, а не на прогулку.
Белые сапоги были с длинным голенищем на небольшом каблуке. Дмитрий помнил, что куплены они ранней весной, но не видел, чтобы Ксения их обувала. Застегнув молнию на сапогах, она встала, сразу став выше, одёрнула платье и взглянула на мужа.
– Как я тебе? – спросила она, положив свой смартфон в клатч.
– Восхитительно! Боюсь, что тебя могут украсть.
– Не переживай, я буду на чеку и не дам повода, – улыбнулась Ксения.
Они просидели за ужином не меньше часа, заказав бутылку вина. Возвращаясь в номер, Ксения позвонила Каменским и узнала как дети.
– Ксюш, парадный мундир можно снимать? Я так наелся, что пояс брюк мне создаёт неудобства, «влезу» в спортивные брюки и встречу Новый год без дискомфорта, – говорил Дмитрий, снимая брюки, не дожидаясь положительного ответа.
– Ты помнишь, как мы встречали этот год? – глядя в окно, спросила жена.
– Мы его чуть не проспали, а потом полночи сидели при свечах, и было не до сна. Утром подъём дался с трудом, – говорил Дмитрий, стоя у жены за спиной. – Красивый вид за окном. Фонари освещают всё как на картинке. О чём думаешь?
– О тебе, Митя. У меня сердце болит и радуется, когда думаю о тебе. Болит потому, что мы не вместе, а радуется тому, что ты есть у меня, – говорила Ксения, поворачиваясь к мужу лицом. – Вот сейчас вспомнила нашу с тобой самую первую ночь, после моего дня рождения. Прошли три с половиной года, нашим детям полтора, а мне кажется, что всё было только вчера, – сказала она и прислонилась лицом к груди мужа. – Каждый раз я обещаю себе, что буду относиться к людям так же, как относятся ко мне. Но теперь я понимаю, что любовь к тебе сильнее моей гордости.
Дмитрий, услышав привычное «Митя», улыбнулся, понимая, что может быть окончательно прощён уже сегодня. Больше всего на свете он хотел получить это прощение, жить в гармонии с этой дорогой для него женщиной.
– Мы вместе, Ксюша. Мы всегда будем вместе. Я тебя люблю, – говорил он, нежно обнимая и целуя жену…
«Мир для двоих – это необъяснимое чувство счастья, биение сердец в унисон. Это то, что наделяет крыльями, даёт ощущение полёта вне времени и пространства, необыкновенное чувство свободы и волшебства каждый миг», – думала она, положив свою голову на грудь мужа и слушая биение его сердца. Дмитрий лежал с лёгкой улыбкой на лице и боялся, словом иди делом, нарушить эту хрупкую гармонию в отношениях. Он всё ещё сомневался в полном прощении, поэтому решил «положиться» на жену.
– Мить, мы не проспим Новый год? – тихо спросила Ксения, не поднимая головы. – Ты что-то говорил о бане.
– В баню, мы пойдём завтра, а до боя часов ещё два часа. Ты хочешь спать?
– Спать не хочу, но сил на то, чтобы подняться, у меня нет. Что с этим делать?
– Лежи. Скатерть-самобранка сама к тебе придёт с боем часов. Президент закончит речь, я открою шампанское и встретим Новый год в постели. Но мне придётся подняться хотя бы для того, чтобы собрать с пола наши вещи и приготовить эту самую самобранку. Мы с тобой всё же женаты.
– Температура воздуха в номере комфортная для сна, а вот бродить голышом будет прохладно. На отоплении здесь экономят.
Они встретили Новый год при свечах, привезённых Ксенией с собой. Мандариновый запах, пузырьки воздуха в шампанском и лёгкие поцелуи супругов в пижамах наполнили номер романтикой. Они не забыли поздравить телефонными звонками родных. Ксения раза три за день звонила няне, интересуясь, как справляются с детьми. Завтрак проспали, но особо не огорчились. Холодильник хранил привезённые с собой продукты, – это позволило завтракать в номере.
– Митя, ты банку с растворимым кофе, который передал отец, куда поставил? Всё в порядке – я её нашла. За тобой кипяток, – говорила Ксения, готовя бутерброды. – Знаешь, мне как-то на глаза попалась «Кофейная книга» автор Макс Фрай. Я её, по простоте душевной, приняла за книгу рецептов по приготовлению кофе. Но это оказался сборник рассказов, которые я прочитала без особого удовольствия, но оценила сравнение кофе с действительностью. Хочешь послушать?
– Поделись тем, что узнала. Ты выучила это наизусть?
– Не смейся. Автор, видимо, хотела, чтобы слова запомнились. Они очень, на мой взгляд, верны: «Эспрессо – это жизнь. Горчит, но бодрит. Первый глоток может показаться невкусным, но, допив чашку, всегда захочешь еще одну, – пишет она. – Капучино – это влюблённость. Сначала терпко, потом сладко и легко, а на деле – всё та же жизнь. Моменты, когда сладко и терпко, – самые лучшие. Латте – это мечты, эспрессо, разбавленный молоком надежды, и пенка. Та самая пенка, которая бывает в капучино. Но нет корицы, нет той терпкости, которая позволяет прочувствовать момент. Айриш – кофе по-ирландски – это страсть. Где-то там, на самом дне, обжигающий алкоголь. Можно перемешать, он практически не чувствуется, но он там все равно есть, и все равно неизбежно пьянеешь». Как тебе такое сравнение?
– У меня два непонятных момента: почему Макс Фрай женского рода, и какой кофе, в её описании, есть любовь? – глядя на жену, улыбнулся Дмитрий.
– Макс Фрай – псевдоним, а с любовью она сравнивает кофе своренный дома: «Настоящая любовь – это кофе, который варишь дома с утра. Свежемолотый, желательно с корицей. Кофе, рядом с которым надо стоять, чтобы не убежал, иначе испортится вкус. Надо проследить, чтобы он поднялся три раза, потом налить ложку холодной воды в джезву, подождать пару минут, чтобы осела гуща. Кофе, который наливаешь в старую любимую чашку и пьешь, чувствуя каждый глоток, каждый день». Разве можно это не запомнить?
– Мне кажется, ты должна предложить эти строчки в кофейню Яковлеву. То, что касается любви, можно упустить, а вот остальное будет хорошей рекламой. Чашка кофе и строчка под ней. Да, я бы попробовал дома айриш. Сделаешь? – обнимая жену, спросил он.
– Садись завтракать, и пойдём на прогулку. Вернёмся домой, я приготовлю тебе тот кофе, который пожелаешь. Но для кофе айриш нужен ирландский виски. Сделаешь? – улыбнулась Ксения.
Была прогулка, обед и баня, после которой не осталось сил не только двигаться, но и разговаривать. Ужин Дмитрий заказал в номер. Следующие два дня, кроме пешей прогулки, было катание на тройке и на снегоходе. Они посетили боулинг, а вечера после ужина проводили в номере. Утром четвёртого числа собрались вернуться домой.
– Хорошее место. Обещай мне: выбираться сюда раз в месяц на выходные в любое время года, – говорил он, глядя в глаза жене.
– Торжественно клянусь. Мы можем приехать сюда на твой день рождения. Правда он в марте, но ты хочешь отдыхать вдвоём, поэтому стоит подождать, – улыбнулась Ксения, садясь за руль автомобиля.
Дорога домой заняла больше часа. Ксения ехала, соблюдая скоростной режим, хотя местами приходилось ехать медленно. Если в лесу снегопад не был замечен, то на трассе были перемёты и их расчищали дорожные службы. В салоне было тепло, тихо играла музыка, а Митя, казалось, дремал. Жена изредка бросала на него взгляды и улыбалась. На душе было легко и спокойно. Месячный «карантин», который она устроила мужу, закончился. «Этого времени было достаточно для его «наказания». Я простила Митю, взвесив все «за» и «против». Мне нужно «стереть из памяти» весь негатив, и никогда не вспоминать о проступке. Да, это не просто, но я буду стараться. Время, проведенное с ним наедине, показало, что всё возможно. Я могла бы прожить одна, но это была бы не моя гордость, а моя глупость. Митя нужен мне, нужен детям, нужен компании. Ошибку свою он осознал. Кто в этом мире безгрешен? Как его не простить, если он раскаивается, а я люблю его, чёрт возьми! Я придумала себе идеального мужчину в лице Мити. Но несовпадение с идеалом не означает провала. Если человек оступился, нужно поддержать его, а не придавать ускорение для падения, а начнёт спотыкаться на каждом шагу, как хромая лошадь, вот тогда – это и будет началом конца», – думала она.
В доме Каменских, куда они приехали за детьми, их ждал сюрприз. В гости к брату прилетела его двоюродная сестра по линии матери Анна Фишер, в девичестве Шлее. Та самая Анна, которая была подругой Ольги Березиной. Короткая стрижка русых волос, средний рост и полнота, и добрые голубые глаза.
– Ребята, я вас помню детьми. Я приезжала в Россию дважды. В девяносто втором году мне показалось, что ваш отец не рад был моему визиту. Пришлось сократить его до трёх дней, вернуться сюда и улететь домой. Через год вышла замуж, родила трёх детей с разницей в два года. Мой младший сын на два года старше Макса, – рассказывала она за обедом. – Больше десяти лет общались только по телефону. Я звонила ей на домашний номер, пока не сказали, что она с дочерью переехала. В две тысячи четвёртом приезжала, была по старому адресу, там мне сообщила о трагедии. Ты очень похожа на маму, Ксения. Кто бы мог подумать, что такое в жизни возможно. Куда и к кому только не приводит нас судьба. Виктор, когда мне рассказал обо всём – это же история круче, чем любой бразильский сериал. Не покажи он мне фотографию, я не поверила бы в его рассказ. Не забывай, девочка, что за тысячи километров у тебя теперь есть сестра, братья, дяди и тёти, и даже бабушка. Дверь нашего дома для вас всегда открыта.
Проводив гостью в аэропорт и дождавшись окончания зимней сессии студентов, семья стала «готовиться к знакомству» с родителями Кристины. После поездки молодых людей в Сочи, они приняли решение жить вместе, но всё упиралось в отца девушки. Ей не хотелось ссориться с родителями, а отец поставил условие.
– Ты можешь жить хоть с лысым чёртом, но прежде я должен его увидеть, чтобы знать, кому бить морду, – сердясь на дочь, говорил он. – Мажор наиграется в любовь и выставит тебя за дверь. Хорошо, если одну. Я не такой дремучий, каким кажусь, знаю, что такое влюблённость, но и ты, дочка, пойми меня. Понравится он мне или нет, дело десятое, но познакомиться я с ним должен.
– Пап, я же не завтра замуж за него собираюсь.
– А то, что ты собираешься сделать, как называется? – не успокаивался отец. – Это называется гражданский брак, если не сказать сожительство. Думаешь, я в восторге от такого твоего решения? Забрать домой я тебя не могу – ты совершеннолетняя, да и учишься хорошо. Мои запреты ты можешь нарушить, а караулить тебя – стыдно. Что мне остаётся делать? Доверять? Согласиться с тобой или врать друг другу? Тебе девятнадцать лет, ему двадцать – вы почти взрослые. Тина, ты учишься всего год, а впереди ещё три. Учёбу не бросишь?
– Пап, ты сам меня учил говорить правду. Максим хороший парень. Да, у его деда своя компания, где работает его приёмная мать и отец, но Макс не мажор. Он любит свою семью, и меня он любит. Замуж я буду выходить осознано и только после получения диплома. Мне теперь до этого времени уйти в монастырь? Я не хочу скрывать свои чувства. Почему я не могу жить с тем с кем хочу? Скажи: что в этом постыдного? Сколько наших уехало в город? Ты думаешь, часть из них не нашла свою половину? Просто об этом не говорят. Если наша влюблённость не пройдёт, позже мы подумаем и о браке.
– Нет в этом ничего противоестественного. Сейчас так полстраны живёт. Но мне будет спокойнее, если он познакомится с нами. Мы с матерью его не съедим. Скажем, спасибо за поездку в Сочи. Поинтересуемся: куда повезёт нашу принцессу наследный принц летом?
– Я тебя очень прошу: будь при встрече с ним самим собой. Макс не будет стараться, понравится тебе. Он такой, какой есть, а ты у меня мудрый. Помни об этом.
Родители Кристины приехали в выходной. Встреча прошла в дружественной обстановке. Обе стороны решили, что запретом ничего не добьёшься, кроме испорченных отношений с детьми.
– Вы прожили в браке, судя по возрасту дочери, больше двадцати лет, а мой первый брак продлился полтора года, – Ксения грустно улыбнулась. – Загс не гарантия длительных отношений. Я никогда не выбирала Максиму друзей и всегда уважала его выбор. Их немного, но они хорошие ребята. Как говорят: «Что выросло, то выросло». Есть и свои тараканы в голове, но думаю, он не самый плохой вариант для Кристины. Если она нравится моему сыну, то почему она должна не нравиться мне? Возможно, я хотела видеть рядом с ним девушку, похожую на себя. А если такая, как я, ему не нужна?
– Всё мы понимаем, Ксения. Нельзя уберечь от всех ошибок. Я бегала к Саше на свидание, когда мне исполнилось семнадцать, и мои родители были против раннего брака, но разве мы их слушали. Саше двадцать, мне семнадцать – о чём думаешь в этом возрасте? Добегалась до беременности. Себя мы оправдываем, хотим уберечь от ошибок детей. Надо ли это делать? Дать совет можно, да и то, если попросят. Каждый должен прожить свою жизнь.
– Мы с Кристиной были знакомы ещё в детстве, – улыбнулся Максим. – В университете встретились на вечере посвящения первокурсников в студенты. Золотых гор я ей не обещаю, да у меня их и нет, но и не обижу. Я говорю не о материальном отношении, а о моральном.
– Нас материальное положение мало интересует, – глядя на Макса, говорил отец Кристины. – С голоду не умрёт наша дочь, но на голодный желудок и думается легче, учёба придёт на ум. Вы мне экскурсию на квартиру устройте – раз в неделю буду привозить натуральные продукты. Тина готовит неплохо, да и быстро учится.
– Вы берёте их на содержание? – улыбнулась Ксения. – Да, мы живём в достатке, но сына не балуем, хотя позволяем отдыхать два раза в год. Это скорее заслуга его деда, а для него некий стимул для учёбы. Хотите узнать о нас чуть больше – поговорите с семьёй Смирновых. Они живут на улице Сиреневой. Я училась с Катей в университете, знакома с её родителями и братом, теперь работаем с ней вместе.